***
Только после комендантского часа появились Фред и Джордж с картонной коробкой, которая угрожающе затряслась. Было одиннадцать часов, и общая комната немного опустела. Они поманили Гарри и его друзей за собой и повели их в туалет для мальчиков. — Я не могу туда войти, — сказала Гермиона. — Мы запрем дверь, Гермиона, — поддразнил ее Фред. — Ты не увидишь ничего такого, чего не должна видеть. С раздражением она последовала за ними, и они заперли дверь. — Он там, так ведь? — сказал Рон, ерзая. — И во что он превратится? — спросил его Гарри. Джордж усмехнулся. — Не кричите, как маленькие девочки. Кроме тебя, Гермиона, — она сердито посмотрела на него, и Джордж продолжил: — он превратится в пятифутового паука, если посмотрит на Рона. Гарри посмотрел и заметил, что Рон бледнеет с каждой секундой. — И мы полагаем, что он превратится в нападающего для тебя, Гарри. Он превращается в оборотня для Джорджа и кролика-мутанта для меня. Гермиона прикрыла хихиканье рукой. — Все в порядке, — сказал Фред. — У меня есть свои страхи. И вы бы тоже боялись кроликов, если бы кто-нибудь из них попытался откусить вам пальцы на ногах в саду после того, как попал в одно из маминых зелий. — Мы тренировались на чердаке, — сказал Джордж. — У нас все получилось, так что остается только научить вас троих, — они объяснили, как делать заклинание и что при этом думать, а затем позволили Гермионе повернуться лицом к коробке, когда они открыли ее и отошли, чтобы Боггарт вышел. Это была профессор МакГонагалл. У нее было строгое выражение лица и стопка бумаг с именем Гермионы на них. Они были покрыты красными чернилами и имели надпись с оценкой «Отвратительно», написанной сверху. Гермиона смогла с удивительной легкостью загнать Боггарта обратно в коробку, а затем настала очередь Рона. Рон несколько раз сглотнул после того, как коробка открылась, и онемел на целых десять секунд, когда паук загнал его к кабинкам. Рон захлопнул дверь, а затем из-под двери высунул свою палочку и закричал: «Riddikulus!» Через мгновение он нерешительно открыл дверь и обнаружил, что паук был неоново-розового цвета с лентой, привязанной к каждой ноге. На всех его глазах были заплатки, а зубы были заменены зубными протезами. Когда подошла очередь Гарри, Боггарт, не теряя времени, стал невидимым и повалил его на землю. Но Гарри был готов. Он откатился в сторону и прокричал заклинание, и тот стал видимым и синим, и споткнулся о поддельный плащ-невидимку, явно упав на лицо. — У тебя получилось, — сказал Фред. — Неплохо для группки первокурсников. — Хорошо, — сказал Гарри, вставая и гадая, когда же его отец ворвется к ним. — Значит, Боггарт у нас под прицелом. А как же Квиррелл? У нас нет доказательств против него. — Было бы лучше, если бы он больше не был невидимкой, — сказала Гермиона, вдохновленная тем, что Боггарт Гарри споткнулся о плащ. — Мы могли бы забрать у него плащ. Представь, Гарри, ты сможешь обойти его. Мы могли бы поймать его на его же собственной игре. — Если бы мы могли забрать плащ-невидимку, я бы его надел, но я не подхожу для взрослого. Он убивает единорогов и пьет их кровь. Представьте, что он сделает со мной! Они не могли придумать решение своей проблемы, поэтому вместо этого они обратились к обсуждению того, как достать плащ, и, прежде чем они вышли из ванной двадцать минут спустя, решили. Завтра Фред и Джордж найдут способ обыскать его рабочий стол и кабинет, а если его там не окажется, они воспользуются картой, чтобы найти способ проникнуть в его апартаменты.***
— У нас сегодня отработка, — сказал Фред, — и мы не нашли плащ. — И что же вы сделали? — Это был блестящий поступок, — похвастался Джордж. — Мы привязали всех студентов к стульям. Потом мы подожгли его стол. Пока он бегал туда-сюда, я вошел в его кабинет через дверь в задней части класса и обыскал все ящики и шкафы. Плаща там не было. — А я остался и смотрел, как он пытается потушить стол. О кабинете он не беспокоился. Хорошо, что он так разозлился, что решил сам разобраться с нашими отработками. Мы будем с ним сегодня с семи до восьми вечера. Может быть, даже дольше. — И как это может быть хорошо? — спросил Рон. — Ты должен научиться думать, как мы, маленький братец, — Джордж усмехнулся. — Он будет занят, и мы оставим вам карту. Вы можете пойти в его комнаты и поискать там. Гермиона выглядела обеспокоенной, но кивнула. Однако вскоре их план начал разваливаться. После ужина профессор МакГонагалл проводила их обратно в гриффиндорскую башню, а Гарри, Рон и Гермиона выскользнули из очереди и спрятались в потайном проходе на первом этаже. Апартаменты Квиррелла, судя по карте, находились недалеко от класса Защиты и учительской. Это создало проблему, как они поняли, потому что они должны были пройти через учительскую комнату, чтобы добраться в нужное место. — Если мы разделимся, план должен быть таким, чтобы один из нас добрался до его комнат, — сказал Гарри, когда они стояли в укромном уголке, заглядывая в коридор через закрытую дверь учительской. — Это плохой план, — сказала Гермиона. — Но в этом есть смысл. Мы не можем пойти каждый в одно и то же время. Что, если дверь учительской откроется? Тогда нас всех поймают. У нас не будет другого шанса провернуть это. Фред и Джордж не могут гарантировать, что они заставят его снова назначить им отработку. Поэтому мы пойдем по одному за раз. Если что-то еще случится, кто-то должен пойти в его комнаты. До этого, за ужином, они обсуждали, как обыскать апартаменты. Они не хотели, чтобы Квиррелл понял, что кто-то были там, поэтому они не могли просто обыскать это место. — Я пойду, — сказал Рон. Он вышел из укромного уголка и пошел по коридору, и, как назло, дверь открылась, и оттуда вышла профессор МакГонагалл. Она отругала его и увела за то, что он сам себе заработал отработку. — Там все еще есть учителя, — нервно сказала Гермиона. — По крайней мере, один из нас должен попытаться пройти дальше. Гарри кивнул. — Подожди пять минут, а потом иди. Я пройду дальше и надеюсь, что мы встретимся потом. Если ты возьмешь плащ, возвращайся в общую комнату. Гермиона протянула руку, чтобы остановить его, и сказала: — Ты понимаешь, что нас могут исключить за это? За то, что прошли в учительскую и рылись в личных вещах профессора? — Мы уже украли Философский камень, Гермиона, — серьезно сказал Гарри. — Мы уже нарушили достаточно правил, чтобы нас исключили. Она закрыла глаза, словно стараясь не думать об этом, и сказала: — Пять минут. После ожидания он вышел из затененного уголка и пополз через коридор Чар, чтобы начать свой путь обратно на другую сторону первого этажа. Зная, что Квиррелл находится на отработке с близнецами, Гарри чувствовал себя удовлетворенным, когда он пробирался через тускло освещенный замок, и вскоре расплатился за это, как только его ноги были выбиты из-под него и его голова ударилась о каменный пол. Его палочка скатилась туда, где он не мог до него добраться, и он молча проклинал боль, которая вспыхнула в его голове, будто белый свет внутри его собственных глаз ослепил его на мгновение. — Это ты, — сказал Гарри, как будто он столкнулся со старым заклятым врагом, или как будто он внезапно столкнулся с Драко Малфоем. Однако не было слышно ни звука, кроме его собственного дыхания, когда Боггарт достал кинжал с двумя синими драгоценными камнями. Темная фигура вылетела из темноты вниз по коридору и схватила его. Кинжал с грохотом упал на пол и исчез, как будто его никогда и не было. Гарри подумал, что его отец, должно быть, был в учительской в другом коридоре, когда Боггарт сбил его с ног, если он добрался туда так быстро. С раскалывающейся головой он подполз к своей палочке и представил, как Боггарт превращается в розовую визжащую свинью, и закричал: — Riddikulus! — заклинание вылетело из его палочки мимо головы отца и ударило невидимого Боггарта. Там, где Снейп обхватил руками горло существа, он обнаружил, что держит посередине поросенка. Гарри рассмеялся, несмотря на боль в голове, и лег на пол. Свинья выскочила и умчалась, а отец повернулся к нему. — Боггарт? — спросил он. — Ты не должен был знать о нем до третьего курса. — Фред и Джордж научили нас, — сказал Гарри, желая, чтобы его голова не болела так сильно. Отец помог ему подняться на ноги, и его зрение на пять или шесть секунд потемнело от внезапной перемены положения. — Ты сильно ударился. Гарри проигнорировал его. — Мы выяснили, что в половине случаев это был Боггарт. Квиррелл натравливает его на нас, чтобы у него было алиби. У него сегодня Фред и Джордж на отработке. Я должен был подумать о том, что он отпустит его во время наказания. — Вы — дети. Вы не должны иметь дело с такими вещами или обсуждать их. — Но мы должны! — сказал Гарри, чувствуя негодование и раздражение одновременно. — Я же говорил тебе, что это он, но его еще не уволили! — А тебе не приходило в голову, что у нас есть план или расставлены ловушки, чтобы поймать его с поличным и отправить в Азкабан? Ну, вообще-то нет. Ему это и в голову не приходило. — Почему ты не башне? Я знаю, где мисс Грейнджер. А где мистер Уизли? — Ты знаешь, где она? — Когда я выходил из учительской, она пронеслась мимо меня в другую сторону. У меня не было времени остановить ее. Я предположил, что она бежала, чтобы позвать тебе помощь. — Рон на отработке. Гермиона… — Ну? Он взглянул на отца и внезапно почувствовал новое чувство доверия и благоговения. Его отец не просто оставил вопрос о Квиррелле без внимания. Он планировал вместе с другими сотрудниками поймать его. — Она собирается обыскать комнату Квиррелла, чтобы найти плащ-невидимку. Мы думали, что если мы сможем достать его, то у него больше не будет возможности напасть на меня с его помощью, и он не сможет использовать его, чтобы пробраться на третий этаж, чтобы забрать камень. — Еще одна вещь, о которой тебе не стоит беспокоиться, — он мог сказать, что его отец казался раздраженным и даже немного сердитым. Он взял Гарри за руку и повел его обратно в учительскую. — Куда мы идем? — Искать плащ. Полагаю, у вас есть причины обыскивать его квартиру? — Фред и Джордж обыскали его кабинет и класс. Северус вздохнул и свободной рукой потянулся, чтобы ущипнуть себя за переносицу. — Мы просто хотели забрать плащ, чтобы обратить все против него. — Когда все это закончится, у нас будет долгий разговор. Вы слишком вовлечены в проблемы взрослых. Вы не непобедимы. Гарри остановился, заставив отца тоже остановиться, так как он все еще держал его за руку, и посмотрел на него. — Я знаю, — сказал Гарри. В настоящее время его головная боль напоминала ему об этом с каждым шагом. — Я просто не привык, чтобы кто-то помогал мне. Выражение лица отца немного смягчилось, и они продолжили путь. Они нашли Гермиону в комнатах Квиррелла, отчаянно ищущую плащ под большим матрасом. Она все разбросала в спешке, чтобы выполнить свою задачу. Увидев профессора Зельеварения, она подняла глаза с ужасом, и Гарри почувствовал, что ее Боггарт изменится, если она когда-нибудь снова столкнется с ним. — Он будет спрятан в маловероятном месте, — сказал Северус. Он отпустил руку Гарри, и тот рухнул в кресло. Гермиона ошеломленно наблюдала, как Снейп двинулся вперед и начал рыться в деревянных ящиках и керамических банках с крышками на одной из книжных полок. — У нас мало времени, — сказал он, чтобы заставить ее снова двигаться, и это заявление возымело желаемый эффект. Она подпрыгнула и снова начала поиски. Почти сразу же она вытащила длинный шелковый серебристый плащ. — Это… это он? Снейп повернулся, и Гарри посмотрел вверх. Он подошел, осторожно взял его и провел пальцами по ткани. — Я думаю, что да, — набросив его на себя, он вдруг стал невидимым от плеч и до ног. Гарри усмехнулся. У него было чувство, что все лучшие планы Квиррелла скоро начнут рушиться, как и их план на этот вечер. Разница была в том, что их вечер оказался не таким уж плохим. Гарри надеялся, что для Квиррелла все закончится в Азкабане. Северус сложил плащ, а затем с помощью волшебной палочки снова привел апартаменты в порядок и выпроводил двух гриффиндорцев. Затем он повел их по коридору в кабинет МакГонагалл и оставил их обоих на отработку с Роном. Они были удивлены и, не говоря ни слова Гарри, Северус сказал Минерве: — После того, как их отработка закончится, отведите Гарри в Больничное крыло. Он сильно ударился головой. — Разве он не должен пойти сейчас, Северус? Он повернулся к Гарри и многозначительно посмотрел на него. — Пусть его головная боль какое-то время напоминает ему, чтобы он не вмешивался во взрослые дела, — а потом он ушел, хотя Гарри не знал куда.***
Час был поздний и все фонари в коридорах светили тусклым светом. Обитатели замка спали в своих постелях, то есть все, кроме одного, который торопливо поднялся по лестнице в запретный коридор, оглядываясь через плечо. Он осторожно приблизился к запертой двери с флейтой в руке. Сегодня ночью он освободит своего хозяина и будет вознагражден богатством, о котором даже не мечтал. Вытащив палочку, чтобы отпереть дверь, он застыл на месте, услышав, как где-то позади него по каменному полу шаркают ботинки. Повернувшись, он обнаружил, что был один, и прищурился. — Lumos. Никого не было. — Я убью эту паршивую кошку, прежде чем уйду, — пробормотал он себе под нос, а затем снова повернулся к двери. Однако ему так и не удалось наложить отпирающее заклинание, потому что его ноги внезапно были выбиты из-под него, и он лежал на земле. В отличие от мальчишки, которого он часто пугал в этом году, он держал палочку и тихо ругался. — Чертов Боггарт! У меня нет на это времени! Он взмахнул палочкой и закричал: — Riddikulus! — но Боггарт так и не материализовался, и только спустя несколько долгих мгновений, когда из ниоткуда появился черный ботинок и наступил ему на живот, ему пришло в голову, что он не боится невидимого нападающего, и Боггарт не примет для него такой формы. — Expelliarumus! — он закричал, но ничего не произошло, а палочка вырвалась из его рук, а затем сломалась пополам, прежде чем ее швырнули в коридор, где осколки с грохотом упали на каменный пол. — Нет! — закричал он. — Ты не сделаешь этого со мной! — но фигура в плаще (как они заполучили его плащ?!) пинал его и бил кулаками. Он попытался протянуть руку, чтобы сорвать плащ с нападавшего, но не смог его найти. Что-то твердое ударило его в лицо, и когда он был достаточно поражен, невидимый нападавший встал на ноги и поднял его, таща его к лестнице. — Нет, — пробормотал он. — Этого не может быть, — но это было так, и его потащили к самому краю лестницы. Он почувствовал, как ботинок давит на бок, готовый скатить его вниз по длинной лестнице, и попытался ухватиться за что-нибудь, надеясь на ноги нападавшего. Если бы он мог схватить нападавшего за ноги, его нельзя было бы сбросить с лестницы. — Все кончено, — произнес шелковистый голос, и он замер. — С-Северус? Это… это вы? Помогите мне! А потом голос раздался совсем рядом с его ухом. — Я не могу тебе помочь, — прошептал он. — Меня здесь нет. Я всего лишь призрак. Последовавшие за этим крики эхом разнеслись по коридорам и до самого Вестибюля, но никто их не услышал. И когда человек упал вниз по лестнице, демон, который был Волдемортом, отпустил его и вылетел волнами черного дыма из затылка человека и из окна замка, разбив его, когда он исчез в ночи. Квиррелл лежал, скорчившись, у подножия лестницы, стонал, и именно там директор и Северус «нашли» его несколько минут спустя, плащ лежал рядом с ним. — Похоже, мы нашли нападавшего, — сказал Альбус. — Боже, что заставило вас сделать такое? И вы пытались украсть Философский камень? — Камень? Он исчез? Я его не брал! — Квиррелл настаивал. — И все же вы с плащом, и камень пропал без вести более недели назад. — Это были те дети! Они его украли! Говорю вам, они его украли! — были его слова, которые он все еще бормотал, когда час спустя Авроры пришли забрать его в Министерство. — Он и правда не брал камень, — сказал Альбус, — и Том Риддл ушел, не в силах удержать или использовать камень в своей нематериальной форме. Теперь остается только загадка, у кого же камень? У Северуса была смутная идея, хотя он понятия не имел, как они ее получили. — Я сделаю все возможное, чтобы получить ответ для вас утром, — сказал он и ушел, надеясь поспать несколько часов до подъема.***
На следующее утро люди начали обсуждать. Квиррелл исчез, и несколько человек слышали какой-то таинственный «вой» глубокой ночью. Ходили слухи, что там был какой-то зверь, и он погиб, сражаясь с ним. У слизеринцев ставили свои сикли и кнаты на оборотня, а хаффлпаффцы на вампира. Только несколько студентов действительно знали, и они сидели за гриффиндорским столом, чувствуя себя довольно веселыми от диких предположений, разлетающихся по залу. — Вы пойдете за мной, — сказала профессор МакГонагалл, подходя к Гарри сзади. Когда он встал, она обернулась, посмотрела на его друзей и сказала: — Все вы, — обменявшись тревожными взглядами, Рон, Гермиона и близнецы встали и последовали за ней, и с таким количеством глаз в Большом зале, смотревших на них, начали распространяться новые слухи. Может быть, они каким-то образом были вовлечены в убийство оборотня, или это был тролль, или русалка, которая отрастила ноги и пришла в замок, чтобы отомстить кому-то? Пятеро гриффиндорцев ожидали, что их отведут в кабинет директора, но были удивлены, когда их провели в гриффиндорскую башню. — Профессор? — спросила Гермиона. Гарри чувствовал, что она боится, что им скажут собирать чемоданы, потому что их исключают. По правде говоря, он боялся того же самого. За последние девять месяцев он стал думать об этом месте как о доме, и он был уверен, что его отец разорвал бы с ним связь, если бы его выгнали и сломали его палочку пополам. — Вы здесь, чтобы помочь нам разгадать загадку, — раздался голос директора. Они повернулись и увидели его и Северуса, спускающихся по ступенькам из спальни мальчиков. — Загадку? — рискнул Фред, и директор улыбнулся, заставив всех немного расслабиться. — Некоторые пробелы в этой тайне мне рассказал профессор Снейп. Боггарт, плащ, отработки… но одна часть все еще не решена. Видите ли, когда мы поймали профессора Квиррелла прошлой ночью и Авроры забрали его, он настаивал, что не брал Философский камень, но камень, каким мы его знаем, исчез. И на самом деле больше недели назад. Это то, что мы здесь должны решить. — Ух ты! — сказал Джордж, и Гарри услышал нервозность в его голосе. У них с Фредом никогда не было достаточно серьезных проблем, чтобы потребовалось участие директора. — Где-то в замке есть Философский камень? — Не знаю, — ответил Дамблдор. — А что, есть? Гарри и его друзья старались не обмениваться тревожными взглядами, потому что знали, что это выдаст их, но они не могли сдержать беспокойства. — Если кто-то взял его, — уклончиво ответил Гарри, — но не хотел этого делать, его исключат или отправят в Азкабан? Прежде чем директор успел ответить, Рон вмешался со своим собственным разъяснением и сказал: — Что, если кто-то взял его, чтобы скрыть от кого-то, кто, как они знали, собирался попытаться украсть его? — Можно было бы задаться вопросом, — сказал Дамблдор, не дрогнув в улыбке, — как человек мог взять такой ценный предмет, когда вокруг него было так много защиты? — Да, — сказал Рон с нервным смешком, почесывая затылок, — это может показаться странным. Северус пронзил Гарри пронзительным взглядом и, глядя в землю, Гарри сказал: — Я сделал это. Я просто хотел сохранить его в безопасности. Я его спрятал. Они не имели к этому никакого отношения. — Эй! — закричали Фред и Джордж одновременно. — Это часть сделки… — Разве мы не получим положенную часть? — А, теперь правда всплывает на поверхность, — сказал директор, заложив руки за спину. — И где же камень? — Наверху, — ответил Гарри. — В моем чемодане. — И ты не подумал, что защита, которую могли бы поставить на него несколько опытных профессоров, была лучше, чем прятать его в сундуке под твоей кроватью? — раздраженно рявкнул Северус, и Гарри немного отпрянул. — Если мы смогли пройти через них, — сказала Гермиона, пытаясь защитить друга, — то и Квиррелл смог бы. Он также проник в хранилище в Гринготтсе, минуя все меры безопасности. Мы просто подумали, что это будет лучше спрятать в маловероятном месте. — Как сундук человека, на которого нападал вор? — Снейп казался недоверчивым, и чувствуя себя все злее с каждой минутой. Гарри сказал: — Я собирался забрать его из замка и закопать где-нибудь с другими камнями, — однако его отец фыркнул, а МакГонагалл, которая все это время молчала, поджала губы и скрестила руки на груди. — Покажи его нам, — сказал Альбус. Три профессора последовали за Гарри вверх по лестнице, и он открыл свой чемодан и снял заклинание прилипания. — Мы наложили заклинание на камень, а потом еще одно на чемодан, чтобы он не мог быть вызван магией. И мы приклеили эту грязь к нему из ловушки с Дьявольскими силками, чтобы замаскировать его. Мы думали, что, если мы приклеим его к земле где-нибудь далеко и закопаем, он никогда его не найдет. — Замечательный план, — сказал Альбус. — К сожалению, каждый раз, когда пошел бы дождь, он просачивался бы к камню, и тот превращался бы в эликсир жизни, а затем попадал в водопровод. В какой-то момент до него дошла бы весть о том, что люди в выбранном районе живут уже более ста лет, и волшебники со всей страны будут искать его, поскольку камни иногда встречаются в природе. Гарри вздохнул. — Простите. — Не извиняйся. Ты был катализатором для захвата вора и твоего собственного нападавшего. Однако отец не выглядел таким уж снисходительным, когда они спустились в гостиную, где все еще с тревогой ждали друзья Гарри. — Я думаю, — сказал Дамблдор, — что мне придется снять пятьдесят баллов с каждого из вас за нарушение правил, — их плечи ссутулились, особенно у Фреда и Джорджа. — Однако мне также придется наградить каждого из вас семьюдесятью пятью баллами за храбрость, ум и стремление к истине. Близнецы дали друг другу пять, пока Рон пытался подсчитать в уме. Его глаза загорелись, когда он понял, что они только что заработали 125 баллов, и что это ставит их впереди Слизерина по крайней мере на 50 баллов. До конца семестра оставалось всего несколько дней, и другой Дом никак не мог их догнать. Все еще улыбаясь, директор вышел из общей комнаты, Северус последовал за ним. У МакГонагалл, однако, были вещи, которые она хотела сказать. — Это было безрассудно, — сказала она, когда они ушли. — Остальная часть школы видит наш Дом храбрым, и я бы не хотела, чтобы распространялось другое мнение. Храбрость вовсе не обязательно означает безрассудство, — она казалась разочарованной. — Вы могли прийти к нам в любое время, и мы бы вам помогли. Мисс Грейнджер, я удивлена, что это не первая мысль, которая пришла вам в голову, — Гермиона уставилась в пол, чувствуя себя должным образом наказанной. — Но… — Но что, мистер Уизли? — сказала она Фреду. — Но тогда вы не получили бы славу? — Нет… — она строго посмотрела на него, и он закрыл рот. — Я тоже гриффиндорец. Я была на вашем месте в этом самом кабинете в свое время в Хогвартсе и слушала нотации от моей главы Дома о поиске славы и величия. То, что вы сделали, было восхитительно. Это было умно и смело, как сказал директор. Но по крайней мере некоторые из вас сделали это не потому, что так было правильно, а потому, что хотели прославиться. И в процессе всего этого вы были безрассудны. Быть гриффиндорцем — это гораздо больше, и я хочу, чтобы вы все подумали об этом, прежде чем уехать на лето. И не займет много времени, чтобы произошедшее разлетелось по остальной части школы, и к следующему году вы будете легендами. Люди будут смотреть на вас снизу вверх. Я ожидаю, что вы пятеро знаете, как быть хорошим примером того, что на самом деле означает быть истинным гриффиндорцем. Она встретилась с каждым из них взглядом, чтобы убедиться, что они услышали ее, а затем ушла. — Ну и обломщица, — тихо сказал Фред. — Нет, — ответил Джордж. — Она права. — Знаю. Гарри вздохнул и повернулся, чтобы уйти. — Куда ты идешь? — спросил Рон. — Чтобы получить такую же лекцию от моего отца. Я уверен, что он ждет меня. — Что он знает о Гриффиндоре? — спросил Рон. И, когда Гарри вылез из портретной дыры, крикнул в ответ: — Уверен, что скоро узнаю.***
Гарри нервничал, спускаясь в подземелья. Занятия были отложены на два часа, потому что профессорам нужно было время, чтобы найти замену профессора по Защите, и Гарри подумал, что его отец будет в своем кабинете. Всю дорогу вниз по замку он приводил в действие свой план. Лучше было сразу начать отвечать, чем просто спуститься вниз и выслушивать нотации. Поэтому, подготовив речь, которая была плохо отрепетирована только по пути вниз, Гарри постучал в дверь его кабинета и услышал приглашение войти. Войдя внутрь, он закрыл дверь и не стал садиться. Его отец рассматривал какой-то листок пергамента. — Ты хотел меня видеть? — Нет. Гарри нахмурился. — Ты… ты не хотел? — Не особо. Казалось, что в его животе образовался камень, как Философский камень в его кармане. Он был так зол на Гарри, что не хотел ни видеть его, ни разговаривать с ним. Его тетя и дядя так злились на него раньше, но его это никогда так не беспокоило. — Я… я знаю, что был безрассуден, — сказал Гарри, пытаясь вспомнить все то, что МакГонагалл сказала ему десять минут назад. — И я подавал дурной пример, и то, что я сделал, не повод для гордости, и… — отец поднял на него глаза, и он замолчал. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, а затем Северус отвел взгляд и снова уставился на пергамент, на который смотрел до того, как Гарри вошел. — Я не могу быть твоим отцом. Во рту у Гарри внезапно пересохло — слишком пересохло, чтобы глотать. — Что? — Я пытался, Гарри. Я пытался дать тебе чувство безопасности. Я пытался показать тебе, что ты можешь доверять мне во всем. Я был рядом, чтобы защитить тебя, позаботиться о твоих нуждах. — Я… Я не… — пробормотал Гарри, но не знал, что сказать. У него кружилась голова, как будто он все еще страдал от сотрясения мозга. Что же происходит? — Мне очень жаль, что я так обошелся с тобой в начале года. Ты этого не заслужил. И я попытался исправить свою ошибку. Я ошибался, полагая, что могу просто защитить тебя и не привязываться, и еще больше ошибался, полагая, что после этого я могу просто принять роль твоего отца, — он казался взволнованным, а затем тихо продолжил. — Нет, я смог принять роль твоего отца. Но ты не смог принять роль моего сына. — О чем ты говоришь? — спросил Гарри, его глаза были влажными, хотя слезы еще не катились по лицу. — Я не привык чувствовать себя полным неудачником. Я также не привык чувствовать боль, зная, что мой собственный сын не доверяет мне и не уважает меня настолько, чтобы прийти ко мне, когда у него проблемы. — И это все? — спросил Гарри, не веря, что все может так быстро закончиться. — Ты просто собираешься снять заклинание и избавиться от меня теперь, когда Квиррелл ушел? Северус отвел взгляд, и Гарри, полный гнева, опрокинул деревянный стул для посетителей. — Ненавижу тебя! Я ненавижу тебя за то, что ты заставил меня думать, что все будет хорошо и все это время ты планировал отправить меня обратно в Литтл Уингинг! — Это не то, что я сказал, — он был поражен, увидев Гарри таким расстроенным. Слезы текли теперь по его лицу, и оно было искажено гневом. — Нет! Ты только что сказал, что я недостаточно хорош, чтобы быть твоим сыном, потому что я совершаю ошибки! У меня никогда не было второго шанса, и я должен был лучше знать, чем думать, что ты дашь мне его! — Гарри распахнул деревянную дверь и побежал по коридору. Может быть, было бы лучше, если бы Квиррелл все-таки добрался до него. Тогда ему не придется думать о том, что никто больше не хочет его, и задаваться вопросом, действительно ли его родители когда-либо хотели его вообще. Он остановился в коридоре и посмотрел на свои ботинки. Именно их ему подарили на Рождество. Разозлившись, он сбросил их с ног и ушел, оставив их посреди коридора. Он не хотел иметь ничего, что Снейп дал ему. Все это было фальшивкой. Он дал все это только потому, что должен был, а не потому, что хотел. Все это было делом рук Дамблдора, но Гарри чувствовал себя еще хуже, зная, что это его собственная вина. Если бы он был достаточно хорош или достаточно умен, чтобы просто следовать правилам, тогда, возможно, Снейпу не было бы стыдно иметь его в качестве своего сына.***
Гарри не сказал своим друзьям, почему он расстроен. На самом деле он вообще не был заинтересован в разговорах. Он забрал всю одежду, которую дал ему отец… нет, профессор Снейп… сложил ее в кучу перед дверью в его комнаты и вернулся к тем немногим потрепанным вещам, которые у него остались. Это было проблемой, потому что его старые ботинки были теперь слишком маленькими и от этого болели ноги, но он не хотел, чтобы ему напоминали о родителе, которого он мог бы иметь, если бы был лучшим сыном. — Что ты собираешься делать летом? — тупо спросил Гарри у Рона. Это было в пятницу днем, в последний день занятий, и они должны были вернуться на поезде домой в воскресенье утром. — Не знаю, — ответил Рон. — Играть в Квиддич на поле, читать журналы по Квиддичу, подчиняться маме, чтобы делать всю работу по дому. — Звучит неплохо, — сказал Гарри. — Что? Заниматься домашними делами? — Иметь такой дом, куда можно вернуться. — Но ты ведь поедешь к отцу, верно? Гарри сморщил нос. — Ты же не хочешь сказать, что он позволит тебе вернуться к магглам? — Я лучше поеду домой с Драко Малфоем, — сказал Гарри. — Я спрошу маму и папу, можно ли тебе остаться. Я уверен, что они разрешат. Я пошлю письмо прямо сейчас, и, возможно, они получат его к тому времени, как мы вернемся в Кингс-Кросс. — Правда? — Да, — Рон сел на том месте, где они с Гарри лежали на траве перед замком. — Держу пари, мама не заставит тебя заниматься домашними делами. Может быть, я тоже выберусь из них. Гарри слегка улыбнулся и покачал головой, но не почувствовал себя счастливым. — А если они скажут «нет»? — Нет, не скажут. — Ну, если они откажутся, то я прокрадусь обратно на поезд и вернусь сюда, — сказал Гарри. — Уверен, Хагрид позволит мне остаться. Или я могу прокрасться обратно в замок. Теперь я знаю достаточно секретных ходов из карты Фреда и Джорджа, чтобы оставаться вне поля зрения. — Ты сумасшедший, Гарри, — сказал Рон с благоговейным выражением лица. — А что, если поезд сразу же отправится? — Может быть, я просто не сяду в поезд. Как ты думаешь, они проверяют, что все на месте? — Мы можем спросить Фреда и Джорджа. На пиру позже вечером Фред сказал, что они не делали перекличку, чтобы посмотреть, кто был в поезде, и Гарри и Рон обменялись взглядами. — Если мама с папой согласятся, я попрошу их приехать сюда и забрать тебя, — сказал он. — Ты останешься в общей комнате? — Даже не знаю. Может быть, где-то еще. — Я могу прислать тебе сову, прежде чем они приедут. Гарри вздохнул. — Звучит как план, — Рон сочувственно посмотрел на него и тут же пожелал, чтобы его друг смог отдохнуть от всего.***
Гермиона не одобрила план Гарри, но пообещала никому не говорить. Она собрала несколько книг и оставила их Гарри, чтобы у него было что почитать в течение нескольких дней. План состоял в том, чтобы оставаться вне поля зрения и не ходить в общественные места, такие как библиотека или Большой зал. Гарри был благодарен, что, хотя бы его друзья заботились о нем. В воскресенье утром он попрощался с ними, прежде чем они покинули замок, а затем использовал свою палочку, чтобы открыть гостевую комнату рядом с башней Гриффиндора, из которой открывался вид на лес с западной стороны замка. Она была маленькой, но в ней стояли кровать, письменный стол и ванная, и он мог наложить все пять запирающих заклинаний, которые знал, на дверь, чтобы не пускать других людей. Он посмотрел на часы и подумал, что поезд уже ушел. Когда он приехал, у него было столько надежд найти семью. С Роном и Гермионой все так и произошло, но это было совсем не то, чего он хотел. Это было не то же самое, что иметь отца. Он лег на одеяло и уставился в потолок. Нет, это было совсем не то, чего он хотел.***
Северус чувствовал себя виноватым. Он обещал Гарри, что позаботится о нем. Он прошел через кровное усыновление, став его отцом по крови так же, как и Джеймс Поттер. А потом он сломил дух мальчика. Он сказал, что хотел бы все вернуть назад. И прямо сейчас его сын, Гарри, был со своими родственниками, с которыми обращались так же, как с Северусом, когда он рос. Возможно, даже хуже. Чувство вины грызло его до тех пор, пока он не решил что-то предпринять. Он не мог вынести мысли о том, что магглы не смогут позаботиться о Гарри. И все потому, что ему было не по себе, и его чувства были задеты тем, что Гарри не доверял ему так сильно, как он хотел. Поэтому он покинул территорию школы через три дня после того, как студенты уехали на лето, и аппарировал в Литтл Уингинг, только чтобы услышать от этой ужасной женщины — Петунии, являющейся сестрой Лили, что Гарри не приехал на поезде и что они были безумно рады этому. — Я не знаю, что с ним случилось, — сказала она ему с пренебрежением, а потом закрыла дверь прямо перед его лицом. После этого Северус аппарировал прямо в Нору, и Молли сказала ему, что они тоже не видели Гарри, но он попросил Рона остаться на лето, и они только что послали сову сказать Гарри, что он желанный гость. — Ты хочешь сказать, что не знаешь, где он, Северус? — растерянно спросила Молли. — Рональд сказал, что ты его усыновил. А как насчет заклинания, которое Альбус наложил на тебя, чтобы проверить, не в опасности ли он? — Оно было снято. Мы не возобновили его, потому что Квиррелл был схвачен. Чувствуя стыд, Северус покинул Нору и вернулся в Хогвартс. Если Гарри не поехал домой с Уизли или к своим дяде и тете, то вполне возможно, что он не покидал замок. Он пошел прямо в гриффиндорскую башню, но общежития были пусты. Как и тайная комнатка в потайном коридоре, в которой Гарри прятался раньше. Ему уже пришлось признаться Молли Уизли, что он потерял Гарри, теперь ему придется признаться в этом Альбусу и, возможно, даже Минерве. Их обоих не было в замке в течение дня, поэтому он мог использовать дополнительные несколько часов, чтобы еще поискать мальчика. Он заглянул в дюжину гостевых комнат, проверил кабинеты, Выручай-комнаты и даже комнату Пушка в коридоре третьего этажа. Ничего. Он нашел его только тогда, когда решил проверить библиотеку. Он шел ряд за рядом, заглядывая в каждый из них, и на полпути к задней части закончил тем, что отступил, потому что увидел копну черных волос. Гарри был там, просматривая полки. — Гарри, — он вздохнул с облегчением. Облегчением от того, что Гарри не сел в поезд и каким-то образом не сошел где-то еще, кроме Кингс-Кросс, или что он не убежал после того, как добрался до вокзала. Он был здесь, в безопасности. Только Гарри не выглядел так, будто чувствовал себя в безопасности в этот момент. Краска отхлынула от его лица, и он застыл на полпути, чтобы вытащить книгу с полки. Наконец он покачал головой, широко раскрыв глаза. — Я не собираюсь возвращаться. — Гарри… — он поднял руку и шагнул в проход, но Гарри уронил книгу, повернулся и побежал. Не желая гоняться за ним по лабиринту книжных полок, Северус направился прямо ко входу в библиотеку и стал ждать. Гарри появился несколько мгновений спустя из конца книжного ряда и резко остановился, увидев, что Северус блокирует вход. — Пожалуйста… — начал Гарри. — Пожалуйста, не отсылай меня обратно, — страх в его глазах был таким же, как в ту ночь, когда Северус нашел его скорчившимся в конце коридора подземелья с сотрясением мозга и плачущим. Это встревожило его, потому что Гарри был явно старше, чем в начале учебного года. Он вырос на пару дюймов и казался каким-то образом мудрее, хотя ему только-только исполнялось двенадцать. И все же он выглядел таким же испуганным, как и его одиннадцатилетний сын. Страх, который, как думал Северус, исчез после того, как Гарри столько раз сталкивался с Квирреллом и Боггартом. — Пожалуйста. — Я не отправлю тебя обратно к магглам. — Я не хочу в сиротский приют, — сказал Гарри. — И не собираюсь. Я убегу. — Я боялся, что ты уже убежал. Ты не представляешь, как я рад, что ты здесь и в безопасности. — А тебе какое дело? — фыркнул Гарри. — Ты меня уже бросил. Тебе больше не нужно притворяться. — Меня это никогда не переставало волновать. Я боролся с собственным чувством неудачи. — Ну и что? Тебе все равно, если ты захотел выбросить меня как мусор. Я для тебя вообще ничего не значу. Ты никогда не делал всего этого, потому что хотел меня, ты делал это только потому, что у тебя не было выбора. И знаешь, что? Все в порядке, — сказал он, чувствуя себя все более и более раздраженным. — Я снимаю с тебя эту ответственность. Просто оставь меня в покое, и я позабочусь о себе, как всегда. Мне никто не нужен. Глубокая тишина повисла между ними в теплом полуденном воздухе. — Я не хочу, чтобы с меня снимали эту ответственность, — сказал Северус. Он удивлялся, насколько Гарри выглядел старше, чем, когда они познакомились в первый раз. Как будто его жизнь была исключительно в его собственных руках. Слишком велика была ответственность для такого маленького мальчика, и он все равно с ней справился. — Тогда чего же ты хочешь? — Гарри скрестил руки на груди. — Я хочу извиниться за свое поведение и попросить второй шанс. Я был безжалостен с твоими чувствами ради собственной выгоды. Я подавал тебе плохой пример, и то, что я сказал тебе на прошлой неделе — это не то, что я на самом деле испытываю. — Ты издеваешься надо мной, — сказал Гарри, слова, неуверенные в извинениях, которые он принес Снейпу ранее, были аккуратно продекламированы ему в ответ. — Вовсе нет. Ты прав, когда говоришь, что я взял на себя эту ответственность только потому, что должен был. Мне пришлось это сделать, потому что я причинил тебе боль в начале года и хотел исправить причиненный ущерб. И когда ты сказал, что я не хочу тебя, я не стал тебе противоречить. Я не знал тебя достаточно хорошо. Я никогда не был родителем, и я никогда не был особенно хорош в том, чтобы знать, чего я хочу, или понимать свои собственные чувства. Но я знаю, что чем больше я защищал тебя, и чем больше времени я проводил с тобой, тем больше я узнавал и любил тебя. И вскоре я почувствовал гордость от того, что ты назвал меня своим отцом. — Тогда почему? — сказал Гарри, позволяя рукам лечь по бокам, он был раздражен. — Почему ты так легко меня бросил? Как будто это вообще ничего не значило? — Это была ошибка. Которую я хотел бы исправить. Может, я и не твой родной отец, но для меня будет честью, если ты примешь меня как своего приемного. — Ты опять на меня разозлишься и скажешь, чтобы я уходил. — Как я могу доказать тебе, что не сделаю этого? Гарри посмотрел ему в глаза и увидел в них искренность. — Как ты делаешь эту Окклюменцию? Или Легильменцию… как ты смотришь в умы людей? — Чтобы учиться, нужны годы практики и самоотдачи. Очень немногие ведьмы или волшебники способны на такую магию. — Научи меня. — И это докажет тебе, что я не брошу тебя? — Это позволит мне заглянуть в твой разум, чтобы убедиться самому. — Ты уже освоил несколько заклинаний третьего курса обучения. Я не понимаю, почему я не могу научить тебя некоторым основам этого искусства, если ты готов приложить время и усилия. Он снова шагнул в библиотеку, и Гарри с любопытством последовал за ним до самого конца. Он смотрел, как мужчина достал несколько книг с верхней полки и передал их Гарри. — Мы можем начать прямо сейчас. В тот день, когда они сидели в библиотеке, читая и обсуждая, как работают Окклюменция и Легилименция, Гарри не был уверен, что вся эта история с отцом и сыном в конце концов сработает. Они оба совершили ошибки, и он был уверен, что они совершат еще больше. Раньше у него никогда не было шанса стать сыном, а у Северуса никогда не было шанса стать отцом. Но у Гарри было чувство, что если они оба будут работать над этим, то у них появится такая возможность. В любом случае, это было все, чего он действительно хотел. Шанс иметь семью, которую он мог бы назвать своей.конец