Баллов семь, весь дом обрушен, Лишь спасателей отряд Ищет в нём живые души, А вокруг кромешный ад. Вдруг сквозь трещины в ступенях, Их нашли среди руин… Мать застыла на коленях, А в руках в пелёнках сын. И над ним, она нагнувшись, Приняла всё на себя Малыша любя коснувшись, Защитила сохраня. Телефон зажат в ладонях, А на нём две строчки лишь, «Если выживешь, то помни, Я люблю тебя, малыш!» Роман Иванович Миронов
Молодая девушка шла по улицам Лондона и напевала песенку. На улице стояла прохладная погода: тучи затянуло серыми облаками, ветер то поднимался, то утихал. Прохожие кутались в свои кофты, чтобы чуть-чуть согреться и не замерзнуть до прихода на работу. Все спешили, у каждого свои дела, каждый хотел успеть сделать свои обязанности, не считая того, что только недавно наступило утро. Девушка, напевавшая песенку, остановилась около небольшого кафе. Она знала, что её не видят, в чем было её преимущество, но для этого пришлось расплатиться жизнью. Лили Поттер в день своей смерти пожелала задержаться, чтобы присматривать за сыном. Душа её осталась на Земле, превратившись в призрака. Сначала был маленький шок оттого, что она увидела, когда открыла глаза — маленький Гарри был в своей кроватке, живой и невредимый, в то время, как рядом лежало тело девушки, и тогда пришло понимание того, что душа сохранилась на Земле. Первое время пребывания в облике призрака было для Лили странным и непривычным, ведь все мысли и воспоминания остались при ней. Лили было тяжело, она до сих пор не понимает, что произошло тем вечером, ведь когда в их доме появился Хагрид, её душу перебросило куда-то в тёмный переулок, где она видела две тени, и даже узнала их — это были Сириус Блэк и Питер Петтигрю. Они ругались, обвиняя друг друга в чем-то, в чем именно миссис Поттер не разобрала, так как все мысли её тогда были рядом с сыном и она как можно скорее хотела оказаться в доме. Начался бой между ними, который и вернул все мысли Лили обратно, чтобы она смогла посмотреть на ситуацию трезво. За тот вечер Лили Поттер прибывала в состоянии шока три раза, и если первые два оттого, что, во-первых, она умерла, а душа её осталась, во-вторых, это то, что выдал их координаты Питер Петтигрю, который считался их хранителем тайны, к тому же сбежал, как последний трус, подставив Сириуса, ну а, в-третьих, когда девушка вернулась в дом, сына её в кровати не было. Пребывая тогда в полнейшем ужасе оттого, что её маленького мальчика нет, девушка не сразу заметила, что её астральное тело снова перебросило в другое место. На улице, на которой она оказалась, Лили была не первый раз. Дом, стоявший под номером четыре по Тисовой улице принадлежал Дурслям, где жила её сестра Петунья. Неожиданно быстро фонари погасли, и Лили осмотрелась более внимательно. В темноте, хоть и было плохо видно, девушка разглядела два знакомых силуэта и крайне обрадовалась, увидев Минерву Макгонагалл и Альбуса Дамблдора. Но радость длилась недолго, так как выяснилось, что именно её сына отдают её сестре, в то время, как оказывается, что директор не такой уж и милый, и пушистый. С того дня прошло почти тринадцать лет. Как Лили хотела оставаться с сыном все время, но не могла, время от времени её душу перебрасывало в разные места, с разными событиями, от которых у неё кругом шла голова. (Если голова вообще ходит кругом у призраков.) Зато миссис Поттер узнавала много полезной информации, которая в будущем могла пригодиться её сыну. Конечно, за все время девушка пыталась пообщаться с сыном, но тот никак не реагировал на её слова или действия. И один раз, решив, что толку от пребывания на одном месте нет, да к тому же её душу кидает в разные стороны, Лили Поттер всё-таки покинула Гарри на какое-то время. Выяснения кто в чем виноват, а кто нет, заняло у рыжеволосой чуть больше времени, чем она думала, можно даже сказать, что её душа ушла в отрыв, слава Мерлину, возраст позволял. Но девушка продолжала помнить о сыне, вспоминая даже иногда о муже, которого рядом с ней нет. Как она не пыталась, Гарри наотрез не видел её, что очень сильно расстраивало Лили. Она хотела помочь ему, подсказать что-нибудь, но ничего кроме как раскидать вещи, как сумасшедший призрак, чтобы выгнать из дома непрошенных гостей, не получалось. Конечно, некоторое время она жила нормально, как призрак, которого не видят, делая то, что хочется. Хоть характер у Лили был спокойный, девушка не позволяла себе уходить в порывы гнева, но один раз она не сдержалась, уж очень ей надоело поведение её племянника Дадли. Когда он в очередной раз начал издеваться словесно над Гарри Поттером, Лили запустила в него книжкой, которая прилетела прямо в затылок парню. Столько криков и оров стояло тогда в доме, что рыжеволосая даже пожалела о содеянном, но продолжала улыбаться своей мелкой шалости. Гарри быстро рос, и это немного пугало Лили, ведь её душа не старела. Она видела, как маленький мальчик становится взрослее, более мужественным. Маленький Гарри Поттер становился известным в кругах волшебников, сам того не подозревая. Он рос слишком быстро по мнению матери. Все родители считают своих чадов еще детьми, даже тогда, когда им может быть и тридцать лет. Эванс переживала, что не может принять должного участия в развитии своего ребенка, каждый вечер, находясь около кровати сына, она смотрела на него и не могла поверить, что ее мальчик растет. Пока в один день не пришло письмо из «Школы Чародейства и Волшебства — Хогвартс».***
— Гм-м-м, — задумчиво произнес прямо ему в ухо тихий голос. — Непростой вопрос. Очень непростой. Много смелости, это я вижу. И ум весьма неплох. И таланта хватает — о да, мой бог, это так, — и имеется весьма похвальное желание проявить себя, это тоже любопытно… Так куда мне тебя определить? Гарри крепко вцепился обеими руками в сиденье табурета. — Ага, значит, не в Слизерин? — переспросил тихий голос. — Ты уверен? Знаешь ли, ты можешь стать великим, у тебя есть все задатки, я это вижу, а Слизерин поможет тебе достичь величия, это несомненно… Так что — не хочешь? Ну ладно, если ты так в этом уверен… Что ж, тогда… ГРИФФИНДОР! Когда Гарри попал на Гриффиндор, Лили не могла нарадоваться, что её маленький мальчик отправился на факультет, где учились они с Джеймсом. В замке она увидела и своего старого друга — Северуса Снейпа, который, на её удивление, был учителем не Защиты от Темных Искусств, как хотел, а преподавателем Зельеварения. Сразу же, как преподавательский стол был осмотрен, Лили почувствовала, что ей не нравится профессор Квириус Квиррел. Уж слишком он был дерганый, а взгляд так и бегал от лиц учеников. Для миссис Поттер первый год обучения её сына в Хогвартсе выдался тяжелым, она сильно нервничала, когда Гарри попадал в неприятности, как ее сына невзлюбил Северус, хотя Снейп, по её мнению, мог отнестись к нему более мягко. Её переполняли разные чувства. В один вечер она хотела расплакаться, когда брюнет заглянул в зеркало «Еиналеж», увидев своих родителей, как он тогда обрадовался. Также тот год принёс несколько радостей — Гарри попал в команду по квиддичу Гриффиндора, несколько призраков замка заметили её и они общались, чтобы точно Лили Поттер не было скучно, а еще он получил на Рождество мантию-невидимку Джеймса. Хоть гриффиндорка и знала жизнь Почти Безголового Ника, была не против пообщаться с ним как призрак с призраком. Конечно, в том, что её душа осталась на Земле была и польза — она могла присматривать и, даже несколько раз помогать сыну, она могла проходить сквозь стены, но был и минус, её никто, кроме призраков замка, не видел. Но несмотря на все это, Лили Поттер была рада за сына, за то, что у него появились друзья, которые готовы прийти на помощь. — Хорошо. — Гарри прикрыл глаза. — Волан-де-Морт сказал, что убил мою мать просто потому, что она пыталась не дать ему убить меня. Но я не могу понять, зачем ему вообще понадобилось убивать меня? — Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере сегодня и сейчас. Однажды ты узнаешь… а пока забудь об этом. Когда ты будешь старше… Я понимаю — наверное, это звучит неприятно. Тогда когда ты будешь готов, ты все узнаешь. — А почему Квиррелл не мог прикоснуться ко мне? — Твоя мать умерла, пытаясь спасти тебя. Если на свете есть что-то, чего Волан-де-Морт не в силах понять, — это любовь. Он не мог осознать, что любовь — такая сильная любовь, которую испытывала к тебе твоя мать — оставляет свой след. Это не шрам, этот след вообще невидим… Если тебя так крепко любят, то даже когда любящий тебя человек умирает, ты все равно остаешься под его защитой. Твоя защита кроется в твоей коже. Именно поэтому Квиррелл, полный ненависти, жадности и амбиций, разделивший свою душу с Волан-де-Мортом, не смог прикоснуться к тебе. Прикосновение к человеку, отмеченному таким сильным и добрым чувством, как любовь, вызывало у него нестерпимую боль. Второй год обучения Гарри Поттера вышел для Лили немного легче, так как первый курс научил и показал ей много. Она ждала даже чего-то такого необычного. Долго ждать не пришлось, ведь первыми неприятностями стали Дурсли, которые после неудачного вечера поставили на окна Поттера решётки. Лили попыталась противостоять этому, но у неё не вышло. Девушка, когда её сын сидел в комнате, была рядом и наблюдала за ним, не переставая улыбаться и радоваться, что её сын жив и здоров, несмотря на то, что Гарри угрожает опасность со стороны Тёмного Лорда. Но тогда выбраться от Дурслей помог брюнету Рон и его братья Уизли. Тогда бывшая Эванс увидела все любовь и заботу миссис Молли Уизли, с которой она общалась с Гарри Поттером. Как уважительно смотрел Артур Уизли, как маленькая Джинни застывала при виде её мальчика и сразу убегала. Все это вызывало улыбку и умиление, но страх того, что ждёт всех впереди пугал Лили, ведь как призрак, она это чувствовала. Неожиданно в кухню вторглось отвлекающее обстоятельство в виде рыжеволосой девочки, одетой в длинную ночную рубашку. Девочка тоненько вскрикнула и выбежала из кухни. — Это Джинни, моя сестра, — шепнул Рон Гарри. — Она говорила о тебе все лето. Возвращение в Хогвартс навеивало воспоминания о былых временах, когда все были детьми с беззаботным детством и друзьями. Когда кажется, что ничего страшного не случится, бегаешь по коридорам замка, учишь уроки и гуляешь с друзьями около чёрного озёра. Вот только опасность поджидает на каждом шагу, в этом Лили убедилась, также как и в том, что нужно внимательней присматриваться к людям. Когда в Хогвартс прибыл новый учитель по ЗОТИ, миссис Поттер тяжело вздыхала, паря над потолком рядом с призраком Гриффиндора — Ником. Старичок был болтливым собеседником, которому не терпелось что-нибудь рассказать. Вот только оказалось, что он умеет хранить тайны, как впрочем и все остальные призраки, с которыми девушка общалась. Рыжеволосая внимательно следила за профессорами, директором и сыном. Она узнавала новые тайны Хогвартса, недосказанные слова Гарри Поттеру Альбуса Дамблдора. Оказалось, что директор школы не такой, как кажется на первый взгляд, он знает больше, чем говорит. Она видела все по глазам и задумчивому виду, и ей это не нравилось. Лили не понимала на тот момент, почему именно её мальчик? Почему директор не скажет ему правду? К чему все это приведёт? А материнские чувства подсказывали, что ни к чему хорошему. Как и оказалось, предчувствие не обмануло — в Хогвартсе открылась Тайная комната. Несколько волшебников в том году попали в больничное крыло, и девушке их было очень жалко. Страшно было тогда, когда Гарри и Рон отправились спасать Джинни Уизли, которую утащили в ту комнату. Миссис Поттер помогала сыну как могла. Даже пыталась несколько раз что-нибудь писать в его тетрадях, но он будто этого и не замечал. Она не знала что думать, ведь не может быть так, что он совсем не чувствует рядом с собой призрак матери? Что должно произойти, чтобы он её увидел? Лили не знала. Но тот вечер закончился хорошо для всех, по крайней мере дети были живы.***
И вот сейчас, продолжая стоять около небольшого кафе, Лили Поттер смотрела на взрослых людей, которые вместо того, чтобы завтракать дома, ели в кафешках. Покачав головой, девушка отправилась дальше по улице. Бывшей Эванс нравилось ходить пешком, хоть асфальт ногами она не ощущала, девушка предпочитала так, но время от времени ей приходилось парить над землей. Зеленоглазая никуда не спешила, так как было лето, Гарри дома у Дурслей, а те уехали в магазин. Была бы воля Лили, она его тотчас бы забрала оттуда, но она не может, ведь сын ее не видит, а так девушка сказала бы адрес Блэков. Брюнет в этом году перешел на третий курс, что немного пугало Поттер, ведь совсем недавно он был еще маленьким мальчиком, а уже почти тринадцатилетний парень. Задумавшись об этом, Лили почувствовала как сквозь неё прошло пару человек. Чувство не из приятных, вот к чему она так не смогла привыкнуть, так это к тому, что через неё проходят. Вернувшись в дом под номером четыре на Тисовой улице, гриффиндорка сразу влетела в комнату сына и приземлилась на кровать. Гарри в комнате не было, что давало девушке в тысячный раз осмотреть помещение. Она давно поругалась с сестрой из-за того, что рыжеволосая обладала магическими способностями, а Петунья нет, отчего миссис Дурсль презирала магию. А все это сказалось на Гарри, её мальчике. Тяжело вздохнув, Лили прикрыла глаза, а когда открыла, услышала голоса на первом этаже. Грозный голос Вернона Дурсля раздражал зеленоглазую, но она сдерживалась, а крепкие нервы не позволяли кидаться книгами. Диалог заключался в том, что Гарри просил подписать разрешение на поход в Хогсмид, на что Дурсль заявил, что для начала нужно будет говорить все то, что ему уже сказали, когда придёт Мардж Дурсль. Брюнет покивал, а после вернулся в комнату. Как Лили хотелось самой расписаться на разрешении, чтобы её сын побывал в Хогсмиде. Вечером заявилась женщина, конечно, вела она себя не интеллигентно, а даже по хамски в сторону Поттера. Рыжеволосую немного напрягала такая беседа, ведь Мадж затронула тему, которая для Гарри, а Лили это чувствовала, была больной. — Гарри, успокойся. — проговорила девушка, стоя рядом с парнем около раковины. Конечно, он её не услышал. Сжав руки в кулаки, брюнет смотрел в упор на Дурслей, пока Мадж не начала надуваться. Лили напряженно взирала на происходящее, даже попыталась положить руку ему на плечо, но та прошла мимо. Вспоминая все хорошие слова, Эванс спрашивала про себя, что не так? В то время, как женщина надулась и, крича, улетела. Парень бросился в комнату, девушка поспешила за ним, через потолок она оказалась в комнате быстрее. Гарри быстро покидал вещи в чемодан и в стремительном порядке также покинул помещение. Гриффиндорка тем же способом вернулась в гостиную, от её действий люстра зашевелилась, издав звон. Последнее, что миссис Поттер услышала, это то, как хлопнула входная дверь. Девушка поспешила на улицу, поспешив за сыном, а для этого ей пришлось лететь. Куда он направится, девушка не представляла, но пройдя по темным улицам, освещённым фонарями, Гарри остановился и сел на бордюр, склонив голову на колени. Сердце гриффиндорки сжалось и руки невольно потянулись к сыну. Резко подул холодный ветер, а через дорогу послышались шуршание. Две пары зелёных глаз устремились на кусты, из которых медленно вылезло чёрная лохматая морда. Воздух выбился из лёгких, когда Лили поняла, кто это. Сириус Блэк, он был единственный, кто перевоплощался в собаку. «Чёрт, как я могла про него забыть? Стоп, он же должен быть в Азкабане.» — судорожно думала девушка, сжав ладонь на плече сына. Почувствовав тепло тела, Лили дернулась в сторону. Гарри резко обернулся и испуганный взгляд начал изучать лицо рыжеволосой. — Мама? — дрогнувший голос парня привёл девушку в норму. Моргнув одновременно, Поттеры смотрели друг на друга, и нелепая улыбка появилась на лице гриффиндорки.