***
Они сидят на зеленой полянке, где стоит Машка и жует свою траву, отмахиваясь от назойливых насекомых хвостом. - Ее хвост похож на плеть, - выдает Мердок. - Са-аша, - укоризненно тянет Алина, в мыслях соглашаясь со своей подругой. - Да что? Вот тебе сколько лет? - Двадцать пять, - уверенно твердит та. - Во-от, а ты даже ни разу не целовалась! - А откуда это ты знаешь? - Солнышко мое, ты материться начала когда? Правильно. Да и бабушку твою все село боится. Женщина - огонь. - Ах вот ты как! - Хэммонд хмурится, смотря на Вишенку. Девушка подается вперед, нависая над Сашей, и робко целует ту в губы. Нет, ну конечно, если тебя на следующий же день встречают вечером в постели со словами: "Ты знаешь, мне иногда нравятся девочки, так что ты осторожней с короткими нарядами, а то мало ли", - тут грех не попробовать. Так нежно и робко, будто первый поцелуй двух детей. Интересно, как бы они оправдывались перед Гаданией, если бы та прямо сейчас оказалась здесь? "Нет, ба, что ты, я просто случайно поскользнулась и упала к ней на губы". Саша отстраняется первой, проговаривая, что ее девочка выросла, и утягивает в еще один поцелуй. На фоне лишь корова протяжно мычит.***
Саша с Алиной сидят на крыльце с двумя чашками горячего чая, обжигая руки и языки. Они как всегда болтают о всякой чепухе и, казалось бы, ничто не может нарушить их идиллию. - Я слишком устала от этой жизни в селе... - тихо твердит Хэммонд. - Я, в принципе, всегда заебанная и уставшая. - Особенно эта неделя была трудной, - темноволосая тянется, допивая свой чай. - А я слишком сломалась, заебалась и не выспалась. - Жизнь - боль? - Жизнь - череда из черных, белых и серых полос, но моя жизнь только черно-серая, - устало тянет Саша. - Никогда не сравнивала свою жизнь с цветом. - И не советую. Потому что в итоге ты прокручиваешь всю свою жизнь в голове и понимаешь, что она не такая хорошая, как ты думаешь. Ты вспоминаешь все свои траблы и проебы. Вспоминаешь всех, кто ушел. Вспоминаешь в-с-е. И зацикливаешься. Зацикливаешься настолько сильно, что волосы хочется вырвать и закричать во все горло, потому что все это чувствовать бесконечно больно. - Как ты так живешь?... - Я выживаю, потому что понимаю, что почти ничего не могу изменить. Я могу только совать свое мнение и чувство справедливости в горло и молчать. Помнишь? Всем похуй. - Помню.. У Мердок нервно дергается левая нога, и горячий чай проливается прямо на живот и ляжки. - Блядство, - коротко шипит вишневоволосая и поднимается с крыльца, - я пойду, извини. Она уходит, впервые оставляя Алину одну. Как только дверь за Мердок закрылась, на дворе тут же стало холодно и пусто. Алина возвращается назад с опущенной головой и руками. Ей больно, ей не хочется жить без _нее_. Алину влечет мировоззрение ее новой подруги. Подруги ли?***
- Знаешь, - Саша несмело улыбается, - меня всегда называли Маю в сети. Девушка часто рассказывала о своей жизни там, далеко. - Да? Забавно. Интересно, как бы меня звали, будь я такой же, как ты. - Какой "такой же"? - Более цивилизованной. - Ой, Рю, - внезапно вырвалось у Саши, что та даже не заметила изменений в имени девушки, - ты гораздо лучше и культурнее многих городских. - Рю?... - Хэммонд опешила. - А.. Я не знаю, это первое, что пришло мне в голову.. - Неплохо.. Рю.. - ..заки, - закончила Мердок. - Рюзаки? - О каких это вы там рюкзаках? - вмешалась Гадания. - Ой-й, не важно, ба-а. -Ну, смотрите мне. Саша смеется с нелепости всей ситуации. Смеется, как маленький ребенок, и Алина тонет в ее улыбке, в ее задорном смехе, в ее печальных глазах. Девушки начинают все чаще называть друг друга по только им понятным псевдонимам, и это не может не греть души обеих. Такая невинная Рю становится взрослой, и Маю хочет назвать ее своим ребеночком, если бы это самое дитя не будило ее не самыми детскими поцелуями каждое утро, да и не было бы на пять лет старше самой мамочки. - Вишенка, я не хочу тебя отпускать.. - Шепчет Алина, заходясь слезами и прижимаясь со спины к Мердок. - Я тоже... - также тихо отвечает Саша.. - поэтому я договорилась с твоей бабушкой, и ты едешь со мной. - Ч-чего?... Гадания стояла на крыльце, слабо усмехаясь. - Иди давай, у тебя чемодан уже собран, - женщина прекрасно понимала - здесь Хэммонд ловить нечего. Такой же судьбы, как у многих других, она не хотела своей внучке. А с Сашей и отпускать было не страшно.