Save me

Ли Ен Хи

1 августа 2020 г.       Открыв глаза, я поняла, что уснула прямо возле Чона. Я проснулась от того, что он дотронулся до моей щеки. У него был очень нежный взгляд.       — Доброе утро, соня, — сказал он. — Ты такая смешная, когда спишь. Я сделал много фото. Хочешь, покажу?       — Айщщщ, вот засранец, — еще толком не проснувшись, сказала я.       — Ты голодная? ­– спросил он.       — Неа… — я не хотела кушать, да и говорить о еде тоже, поэтому сменила тему, — Чон, я представилась здесь твоей девушкой, чтобы меня пустили в твою палату.       — Ммм, хорошо, — произнес он.       «Пфффф, и это все? Я ожидала хотя бы какой-то реакции. Черствый сухарик».       — Еще мне пришлось полазить по номерам в твоём телефоне, так как врач хотел связаться с твоими родственниками… Я не нашла номер твоего отца, поэтому дала номер твоего дедушки.       — Ммм, так даже лучше, я бы не хотел видеть отца здесь, — сказал он. — Но там был его номер, он подписан как «ублюдок».       Почему-то мне показалось, что он вчера был не в себе из-за отца. Но я решила, что спрошу в другой раз.       — Я так и думала…       Наш разговор прервал врач Чона, вошедший в палату. Чон пошел за ним для выписки, а я осталась в палате. Я вспоминала, как вчера пыталась оказывать первую помощь Чону. После случая в парке аттракционов раньше я не могла даже набрать в шприц лекарство, потому что руки тряслись настолько, что держать какие-то предметы в них было невозможно. Доктор Сокджин сказал, что это состояние схоже с посттравматическим синдромом. Но несмотря на это, вчера все было хорошо: я даже смогла сделать внутривенную инъекцию. Возможно, все потому, что я выпила перед этим анаприлин, хотя, он влияет в основном лишь на сердцебиение… так что это странно, нужно будет поговорить об этом с Сокджином.       Чон пришел в палату уже в своей одежде.       — Меня выписали, так что не надо было вчера так переживать за меня, я в полном порядке, — улыбнулся он и положил руку мне на плечо. — Не хочешь съездить ко мне? Я тебя вчера позвал, но ты так и не смогла побывать в моем доме.       Я подумала над предложением и решила, что ничего страшного не случиться, если я отвезу Чона и загляну к нему в гости ненадолго.       — Ну хорошо, поехали, — согласилась я.       Мы зашли в его дом, и Чон сказал идти в гостиную, а сам пошел в душ.       «Странная обстановочка. Я тут, он в душе, живет один… Может, не стоило сюда приезжать…».       Он вышел из душа, одетый как всегда во все черное: «Это что, его любимый цвет?». В этой футболке были хорошо видны его мышц на руках: «Вааа, Чон, а у тебя не только личико красивое».       Мы пошли на кухню, я села на стул за обеденным столом и стала смотреть, как Чон пытается найти, чем нам пообедать.       — Что хочешь поесть? — спросил он.       — Я? Да ничего особо. Просто сделай мне кофе. Я не голодна, — улыбнувшись, сказала я.       Мне не хотелось, чтобы он так возился со мной. Да и голода я не ощущала, хоть уже и не помню, когда последний раз кушала.       — Что значит, не голодна? Когда ты ела последний раз? — как-то возмущенно, повысив голос, спросил он.       — Вчера, в кофейне, — сказала я, хоть и не была уверена в том, что действительно ела в тот день.       — Да, ну и что же ты там съела? — с подозрением спросил он.       — Не помню я, — чуть резко ответила я и опустила голову вниз, понимая, что сейчас он может все узнать. Мне не хотелось выглядеть слабой, хоть я и понимала, что если наши отношения зайдут дальше, мне придется обо всем ему рассказать. Неожиданно он присел передо мной, взял за обе руки, лежащие на коленях, и, посмотрев в глаза, сказал:       — Эй, не злись, я ведь сейчас забочусь о тебе, — произнес он и заправил мои волосы за ухо. — У тебя ведь анорексия, да? Ты можешь рассказать мне. Я хочу, чтобы ты верила мне.       Я не ожидала такого внезапного развития событий. Совсем нет. Думала, он просто скажет, что я должна поесть, потому что ослабла. Я ненавижу это слово — «анорексия», никогда не произносила его вслух. Осознав, что сейчас мне действительно плохо и все мое состояние смахивает на обострение болезни, я заплакала. Чон обнял меня и начал успокаивать:       — Эй, ну чего ты. Все будет хорошо. Я помогу, — сказал он, в ответ на что я просто обняла его за шею и продолжила реветь.       — Чон, можешь принести мою сумочку из гостиной? — успокоившись, тихо произнесла я.       — Да, сейчас…       «Эй, Ен Хи, с ума сошла, почему плачешь перед ним? Хватит обременять других людей своими проблемами. Ты почти здорова, не преувеличивай», — мысленно убеждала себя я.       Я достала диазепам, вспомнив, что уже пропустила его прием два раза, и выпила одну таблетку. В это время Чон открыл холодильник и стал рассматривать, что у него есть.       — Ен Хи, у меня есть яблоки, есть клубничный и малиновый йогурт, еще есть овощи, могу сделать омлет с помидорками. Что будешь? Только не говори, что ничего. Тебе надо хоть что-то покушать.       «Мило наблюдать, как он пытается угодить мне…» — подумала я.       — Эй, не веди себя, как мои родители. Я не настолько болею. Я ем как нормальный человек, три раза в день, хоть и очень мало. Просто за эту неделю у меня не было времени следить за питанием, да и от стресса я тоже перестаю чувствовать голод. Раньше все было намного хуже, сейчас я почти выздоровела. Я съем то, что ты мне приготовишь. Только сделай все вкусным! — сказала я, пытаясь пошутить.       — То, что готовлю я, не может быть не вкусным, — самодовольно произнес он и ухмыльнулся.       — Звучит подозрительно… Дай-ка я лучше помогу тебе, — я завязала волосы в хвост и подошла к Чону, ожидая указаний.       — Подожди, Ен Хи, — остановил он меня и посадил обратно на стул. — Я должен еще кое-что сделать.       — Что же? — спросила я и улыбнулась, понимая по его лицу, что он хочет извиниться       — Прости…– неуверенно выговорил он. — Извини за вчерашнее. Я идиот, псих, придурок и еще все те слова, которыми ты вчера меня обзывала. Я перегнул палку, впрочем, как и всегда. Ты же поняла уже, что я слишком вспыльчивый. И те отвратительные вещи, что я говорил в машине, забудь, пожалуйста. Я не думаю так. Клянусь. «Да знаю я! Как могу злиться после того, как увидела тебя раненного в машине. Я бы и не такое простила вчера».       — А говорил, что не умеешь извиняться, — улыбнулась я.       Мне захотелось его обнять. Я встала и расставила руки в сторону. Он подошел ближе и очень медленно, скользя руками по талии, обнял меня, уткнувшись носом мне в шею. Он так сильно прижимал меня к себе, что стало тяжело дышать. Кожей шеи я чувствовала его нос, губы, дыхание… По коже пробежалась толпа мурашек, в ногах внезапно почувствовалась слабость, что мне казалось, я вот-вот упаду, но он так сильно держал меня, что это было бы невозможно. Мое сердце колотилось как сумасшедшее, но это было приятное чувство.       Спустя минуту он отпустил меня из своих объятий и, улыбнувшись, сказал:       — Так что насчет омлета с помидорками и сыром?       — Отлично, мне нравится.       Он включил музыку на телевизоре, висевшем на кухне над обеденным столом, и мы начали готовить:       — Я сделаю нам кофе, — сказала я, потому что очень хотелось чем-то помочь.       — Хочу капучино…– как ребенок, закапризничал он.       — Тебе с сахаром? — протянула я.       — Нет, без.       — Ты тоже любишь больше без? — удивленно спросила я.       — Да. Сахар перебивает весь вкус.       — Это точно, — подметила я, оценив его предпочтения.       — Ты хочешь больше помидор или больше сыра?       — Конечно, сыра, — возразила я.       — Так у тебя выходные наконец-то?       — Дааа, я счастлива. Не верится, что могу вот так отдыхать, — сказала я, закрыв глаза, и улыбнулась, наслаждаясь ощущением свободы.       — Я рад, что ты счастлива, — подмигнул он, а по моему телу опять пробежал миллион мурашек.       Я решила узнать какие-нибудь факты о нем. Я уже влюбилась, а все еще не знаю когда он родился, кем работает его отец, почему они так богаты, в какой школе раньше учился Чон и многое другое. Но решила начать с дня его рождения.       — Чон, когда твой день рождения? Я в больнице представилась твоей девушкой, а врач когда заполнял данные, спросил у меня это и я не ответила. Ты бы видел, как он смотрел на меня. Я чуть со стыда не сгорела. Он спросил, точно ли я твоя девушка, так-то я и прокололась, — засмеялась я, вспоминая как глупо тогда выглядела.       — Серьезно? Хахаха, представляю его выражение лица…       — Так когда? — слегка толкнув его плечом, пока варила кофе, переспросила я.       — 1 сентября, а год рождения 96. А у тебя?       — Так скоро. Ровно месяц остался… — уже задумавшись о подарке, ответила я. — У меня 2 июля, а год 97.       — Все-таки я оппа?       — Агааа, — закатив глаза, протянула я. Мне не нравится называть так парней. Вообще меня раздражает вся эта наигранная милашность, мне больше нравится называть людей по именам или по какому-нибудь придуманному прозвищу.       Мы доделали еду и пообедали. Я почувствовала, что съела чересчур много… Чувство вины не заставило себя ждать, но я понимала, что из анорексии в булимию я не собираюсь перескакивать, поэтому просто терпела. Я хотела выздороветь, поэтому просто продолжала мысленно убеждать себя, что все хорошо, что так и должен кушать здоровый человек.       Затем я вспомнила, что обещала Со Ен провести на выходных с ней время, а еще мне очень хотелось сходить в душ, поэтому я сказала Чону, что мне уже пора уходить.       — Кукки, мне нужно ехать, уже обед. Я обещала Со Ен погулять с ней. Мы почти не общались эту неделю из-за работы.       — Кукки? — ему явно не нравилось, когда его так называют. Но ему очень шло, особенно когда он был в хорошем настроении… прям самый настоящий «кролик» Кукки.       — Ммм, мне так нравится больше, чем оппа. Даже не спорь, буду так называть тебя теперь, — дразнила его я.       — Хахаха, и с чего ты такая милашка сегодня… — улыбнулся он. — Хорошо, пойдем, провожу тебя до машины.       — Да не стоит, не заблужусь, — обуваясь, сказала я, не желая, чтобы он много двигался после операции.       Как только я открыла дверь, Чон резко схватил меня за руку, развернул и прижал к стене. Его руки скользнули с талии на спину, а тело снова прислонилось ко мне, но уже не так сильно, как на кухне. Его лицо стало приближаться, поэтому я закрыла глаза. По телу опять побежали мурашки, сердце заколотилось, а дыхание стало прерывистее… «Айщщ, ну почему сейчас, я даже зубы в больнице не смогла почистить, только пожевала жвачку… Придурок!». Он стал приближаться еще ближе, как вдруг поцеловал в щеку, в месте прямо возле губ, а затем отстранился, и я открыла глаза.       — Беги уже давай, пока я не передумал отпускать тебя. Я напишу тебе вечером.       — Хорошо, — сказала я, помахала рукой и вышла из квартиры.       Убедившись, что дверь захлопнулась, я села на корточки в подъезде, чтобы отдышаться. «Ну, спасибо, что хоть не в губы. Я вообще-то не была готова!». Придя в себя, я спустилась к машине и поехала домой.