Save me

Чон Чонгук

      14 августа 2020 г.       Проснувшись, я как обычно сходил в душ, позавтракал и погладил смокинг для юбилея. У дедушки нужно было быть в 9, поэтому в 17:30 я выехал за Ен Хи.       *Телефонный звонок*       — Да, Чон. Думала, не позвонишь уже, — расстроенно сказала Ен Хи       — Спускайся, — велел я.       — В смысле? Почему не позвонил заранее? Я в домашней одежде, ненакрашенная и с пучком на голове! — пробубнила Ен Хи.       — Все сделаем! Давай спускайся. У тебя 30 секунд. Время пошло. Не успеешь, поедешь в таком виде, — ухмыльнулся я, а затем положил трубку.       «Ну, вроде бы неплохо выглядит. Интересно, как она отреагирует?» — подумал я, глядя на браслет, принадлежавший моей маме. Я дарил ей его на последнее день рождение, потратив на него все карманные деньги, которые копил сам. Я аккуратно положил браслет в черный кожаный футляр и закинул его в бардачок своей машины.       Увидев Ен Хи в достаточно забавном виде, я решил не упустить возможности поиздеваться. На ней были легинсы, розовая футболка и туфли на каблуке, а на голове собранные, но растрепанные волосы.       — А можно я тебя сфоткаю? Ты так стильно выглядишь. Все консультанты в магазинах сегодня обзавидуются, — я еле сдерживался от смеха, — знаешь, я даже думаю, не нужно никуда ехать. Так тоже ничего, — не выдержал я.       — Так, все, я пошла переодеваться. Бесишь, придурок! — психанула Ен Хи и пошла обратно.       — Стой, я же шучу, — сказал я и поцеловал ее, — Привет, зайчик.       — Айщщщ, и что теперь делать? Даже не могу на тебя позлиться! — произнесла она и дала щелбан по лбу.       Было не больно, но я все равно притворился жертвой, схватившись за лоб рукой и скорчив недовольную гримасу:       — Ауч, больно. Синяк останется, — улыбнулся я.       — Прости, — сказала она и попыталась подуть на мой лоб, но из-за низкого роста ничего не получалось, поэтому я просто поцеловал ее, чтобы та сдалась.       — Ладно, поехали, у нас есть 3 часа, — напомнил я и потащил Ен Хи за руку.       Сев в машину, я направился в район Чхондам-дон. Приехав, мы сразу же обходили первые десять бутиков, но так ничего и не нашли. Мне хотелось, чтобы платье полностью отражало ее натуру. Нужно было что-то нежное и невинное, но при этом смелое. Хотелось, чтобы акцент был на открытых ключицах.       — Чон, я не могу больше. Устала! — проныла Ен Хи и села на корточки, держа меня за руку.       — Ен Хи, не капризничай. Так только дольше будет! Не успеем тебя отвезти в салон, — я потянул ее в еще один неплохой бутик «Glow». Маме он очень нравился, поэтому я был уверен, что мы что-нибудь сможем там найти.       — Вот он! — произнес я, когда наконец нашел его.       Когда мы вошли внутрь, Ен Хи стала восторженно осматривать интерьер.       — Чон, тут одно платье будет стоить…       — Не начинай. Я могу себе это позволить, так в чем проблема? — перебив Ен Хи, сказал я, — не беспокойся и не чувствуй, что обременяешь меня. Мне нравится вот так ходить с тобой и выбирать тебе наряд.       — Как кукле? Думала, мальчики не играют в куклы.       — Не говори ерунду, — сказал я, поцеловал ее в щечку и крепко сжал маленькую ладонь в своей руке.       К нам подошла консультант и спросила, какое платье нам нужно. Я объяснил, что длина обязательно должна быть миди. Девушка дала примерить Ен Хи черное платье с вырезом на талии и на спине. Ен Хи оно очень шло, да и ей понравилось, поэтому я попросил его упаковать и поискать что-то более нежное. Консультант уже через пять минут принесла платье из еще не открытой коллекции. Оно было шикарно. Все как я и хотел: нежное, женственное, подчеркивает невинность. Спущенные короткие рукавами хорошо подчеркивали ее ярко выделяющиеся ключицы. Платье было белого цвета: сверху прошито кружевом, а юбка была из шифона, от чего платье выглядело очень легким и невесомым. Ен Хи была словно облачко или даже зефирка: нежная и воздушная.       — Идеально. Мы возьмем это и черное, — сказал я девушке.       — Прекрасный выбор, пройдемте на кассу, — улыбнулась консультант, указав рукой на стойку.       Внезапно я вспомнил, что на Ен Хи обуты черные туфли, которые никак не подходили к этому нежному образу. Я оглянулся и увидел витрину с обувью. Подойдя ближе, я стал выбирать какие-нибудь лодочки. Выбор пал на белые туфли с золотым металлическим каблуком.        «Можно было и получше найти… Но нет времени. Думаю и эти впишутся в образ»,— рассматривая туфли, подумал я, а затем направился к Ен Хи.       — Чон, это не мой размер. Мне нужен 37, — прошептала Ен Хи.       — Да? Мне казалось твоя нога меньше… — ответил я и быстро поменял размер, затем вернулся к кассе и спросил у продавца, — А может она переодеться во все это здесь? У нас через полтора часа важный вечер.       — Конечно, — улыбнулась девушка, указав рукой на примерочную.       Ен Хи пошла переодеваться, а я остался оплачивать покупки.       — С вас два миллиона восемьсот шестьдесят тысяч вон, — произнесла она и мило улыбнулась.       «Как они могут улыбаться, так обдирая людей? Для меня то это не деньги, но когда Ен Хи узнает стоимость, явно захочет вернуть все обратно… Какое счастье, что на одежде этого бренда нет ценников», — произнес про себя я и расплатился карточкой.       Я вышел на улицу и стал осматривать улицу на наличие какого-нибудь салона. Увидев вывеску «Cherry wine», я решил, что мы пойдем туда.       — Чон, куда теперь? — Ен Хи поправила низ своего платья и взяла меня под руку.       — Здесь рядом есть салон. Пойдем туда, чтобы тебя накрасили и сделали укладку. Будешь совсем принцессой сегодня! — улыбнулся я.       Я заплатил за все в салоне и остался в машине ждать Ен Хи. Когда увидел ее, на минуту потерял дар речи. Она была действительно прекрасна в этом платье, с длинными волнистыми волосами и красной помадой.       — Восхитительно выглядишь, — сказал я и прислонился губами к ее щеке, чтобы не размазать помаду.       Когда мы сели в машину, я вспомнил о мамином браслете, который хотел подарить Ен Хи:       — Кое-чего не хватает, — сказал я, достал черную коробочку и протянул ее Ен Хи, — это браслет моей мамы, который я дарил на ее последний день рождения. Хочу, чтобы ты всегда его носила. Это очень важно для меня.       — Спасибо, — тепло улыбнулась Ен Хи, открыла коробочку и надела браслет на свое запястье. — Я бы хотела съездить когда-нибудь к твоей матери.       Это было очень трогательно, на душе стало тепло, а в груди стало приятно тянуть: «Какая же ты прекрасная, Ен Хи». Я улыбнулся, протянул ей руку, и мы направился к дому дедушки. Решив воспользоваться моментом, я спросил о ее красном браслете, который она постоянно носит на запястье еще со времен аварии:       — А браслет в виде красной нити откуда у тебя? Кажется, ты дорожишь им…       — Да… Мне подарил один парень из старой старшей школы… Его звали Тэхен… Когда надо мной издевались, я ходила на крышу и плакала. Один раз там сидел парнишка в наушниках и писал что-то в тетради. Я сделала вид, что не заметила его. Но спустя несколько минут он подошел ко мне, спросив, почему реву одна на крыше. Я в истерике накричала на него, чтобы проваливал и оставил меня одну, и он ушел. Но через какое-то время пришел и принес клубничное молоко. Так мы и познакомились. Не уверена, что мы были друзьями, потому что ничего друг о друге не знали. Но он постоянно утешал меня, когда я приходила на крышу. Однажды, он попросил почитать его тексты, которые он писал в тетради, и оценить их. Как оказалось, это были его песни. Безумно красивые песни. За то, что я похвалила его, он достал этот браслетик и подарил мне. Сказал, раз много плачу, то красный браслет с символом клевера, однажды принесет мне удачу. Поэтому ношу его, в знак благодарности за те времена. После перевода мы не общались, так как не знали номеров друг друга… Интересно, как он живет сейчас?..       «Она даже его толком другом не считала, но носит по сей день этот браслет? Что у них за отношения такие были? Надеюсь, он не дотрагивался до нее!»       — Слишком ванильно! — пробубнил я, приревновав Ен Хи, — как вы встречаться не начали?! Не носи этот браслет. Мне этот тип не нравится, хоть я и не знаю его.       — Тебе все, кто ко мне приближаются, не нравятся? Так ревнуешь? — засмеялась она.       — Да! — сделав обиженное лицо, сказал я.       — Но я не сниму этот браслет. Я его ношу 7 лет, — явно без шуток произнесла Ен Хи. В ее словах чувствовалась твердость, уступать мне она определенно не собиралась, поэтому я решил сдаться. Может для нее это правда много значит…       — Пффф, ладно, как хочешь. А кольцо откуда? Ты его тоже постоянно носишь! Тоже парень какой-то подогнал?       — Айщ. Нет! Оно принадлежало моей покойной бабушке. Она мне его подарила на десятилетие. Сказала, чтобы я носила его, когда вырасту. Этому кольцу около 30 лет.       — Ну, эта история мне больше нравиться. Так и быть, кольцо можешь носить, — ухмыльнулся я.       — Ты серьезно? — подняв брови, недовольно произнесла Ен Хи, на что я просто улыбнулся.       — Мы приехали, — сказал я, когда подъехал к дому дедушки.       Я вышел из машины первым, а затем открыл дверь Ен Хи и подставил свою руку. Крепко вцепившись в меня, она неуверенно зашагала к главному входу, удивленно рассматривая владения моего дедушки. Мы вошли в зал празднования и я сразу же увидел его. Вместе с Ен Хи я подошел к дедушке и вручил небольшую подарочную коробочку, в которой лежала любимая сигара дедушки.       — Это сигара. Все как ты любишь, дедушка, — сказал я и представил Ен Хи. — Познакомься, это моя девушка. Она очень добрая…       — И красивая, — перебил меня дедушка. — Приятно познакомится с избранницей моего любимого внука, — сказал он и пожал Ен Хи руку.       — Мне тоже очень приятно, я Ли Ен Хи, — сказала она и отдала свой подарок, — у меня тоже есть подарок. Честно говоря, не знала что подарить, поэтому купила по совету Чона виниловую пластинку Моцарта… Он сказал, что вы его очень любите. Надеюсь, такой у вас еще нет.        Я молча наблюдал за Ен Хи и дедушкой. Я знал, что ему понравится моя девушка, но по его поведению могу сказать, что она не просто ему понравилась. Думаю, он уже был готов нас поженить.       — Надо же. Вы очень внимательна, раз поинтересовались, что мне нравится. Поверьте, я это ценю… Концерт №25… Нет, ее у меня нет, поэтому не беспокойтесь и наслаждайтесь вечером. Мы еще поболтаем сегодня, а мне пора встречать других гостей. И Чон, я пригласил сюда Джина. Знал, что ты будешь рад, — проговорил дедушка.       — Спасибо, дедушка. Ты лучший, — похлопав его по плечу, сказал я.       — Конечно, — ухмыльнулся он. — Поговори сегодня с отцом. Знаю, что вы поругались. Он тоже будет рад познакомится с твоей замечательной девушкой.       «Рад, как же… Даже и не подумаю подходить к нему».       Вообще, ему плевать на мои личные отношения. И это прекрасно. Он не навязывает мне свои варианты и не трогает меня. Как я и говорил, его волнует только моя будущая карьера…       Я взял Ен Хи за руку и повел к столику с едой, потому что выглядела она слабой и уставшей после шоппинга. Мы пили вино и пробовали закуски, как внезапно заиграла какая-то красивая мелодия и три незнакомые мне пары начали танцевать. Я тоже захотел сделать это с Ен Хи, поэтому крепко взял ее за запястье и повел в центр зала.       Приобняв и взяв ее за руку, я начал танцевать. Я стал говорить Ен Хи о том, какие смешные все эти люди: пустые разговоры или о работе, или об искусстве, в котором 70% из них ничего и не смыслит. Потом я перешел на некоторых отдельных личностей и стал рассказывать о них Ен Хи забавные истории. Она смеялась, а я вместе с ней…       — Хватит меня смешить, на нас смотрят! — сказала она и легонько ударила меня ладонью по плечу.       — Пускай. Просто все завидуют, что у меня такая красивая девушка, — шепотом ей на ушко произнес я, и нежно прикоснулся к ее губам своими.       — Хватит, не люблю привлекать внимания! — резко оттолкнула меня Ен Хи.       — Как и ожидалось, Ен Хи та еще скромняжка, — улыбнулся я, ещё крепче прижал ее к себе и вновь поцеловал, уже более раскрепощенную девушку.       Мелодия закончилась, и мы направились обратно к столикам и взяли еще по бокалу вина.       — Здесь безумно красиво, — восхищённо сказал Ен Хи, рассматривая потолок с хрустальными люстрами.        — Я за минимализм. Не люблю барокко. — я оглянулся и увидел вошедшего Джин-хена, который был одето в серый смокинг, — Ен Хи, Джин пришел, я отойду ненадолго, побудь немного здесь, ладно? Ну или можешь прогуляться по дому, я найду тебя. Только на улицу не выходи.        Ен Хи одобрительно кивнула и улыбнулась. Я поцеловал ее, допил бокал вина и пошел к Джину.       — Привет, хен, — улыбнулся я и пожал руку Джину.       — Привет, засранец мелкий! Знаешь, что мне не очень-то хотелось ехать, но ради тебя я заставил себя… — заважничал он, намекая, что я буду должен.       — Не хочешь подойти к Ен Хи со мной? Вы же можете вести себя вне больницы не как врач-пациент?       — Да, но позже, хорошо? Хочу еще твоего дедушку поздравить, но что-то не вижу его…       — Скорее всего, он вышел, — сказал я, оглянувшись вокруг.       — Нет, вон он. Пойдем со мной, — сказал Джин, и мы направились к моему дедушке, который медленно вошёл в зал из прихожей.       — Здравствуйте, у меня подарок! — сказал Джин, поклонился и протянул какую-то коробочку, когда мы подошли ближе.       — Привет, внучок номер два, — засмеялся дедушка, — ну и что же там? — потряс коробку дедушка.       — Дорогой и вкуснейший зеленый чай и фарфоровая чашка с блюдечком, — гордо произнес Джин, явно довольный свои подарком.       — Как и ожидалось от врача… Ни коньяка, ни сигар, — посмеялся дедушка и поблагодарил Джина.       — Как ваши успехи? — спросил Джин.       — Да все отлично, о себе лучше расскажи. Ты вроде хотел квалификацию повысить, получилось?       — Обижаете, я же Ким Сокджин — величайший психиатр, — громко заявил хен.       «Вот же зазнайка. Да, ты Великий человек, хен Ким Сокджин», — посмеялся про себя я, слегка ухмыльнувшись уголком губ.       Их диалог перебил дворецкий, который подошел к дедушке, и что-то начал говорить на ухо. Я пытался отыскать глазами Ен Хи, но почему-то не находил ее… Ко мне подошел дедушка и отвел меня в сторонку.       — Дворецкий Ким сказал, что у Ен Хи по видимому нервный срыв и ей срочно нужна помощь. Я видел ее недавно в коридоре. Думаю, тебе стоит пойти к ней. И Джина возьми, он же врач, должен помочь. Я не пойду, так как нужно развлекать гостей. Обязательно скажи потом, все ли хорошо. И не поднимай шум, чтобы гости не начали паниковать.       У меня внезапно закружилась голова и зашумело в ушах, а в сердце неприятно покалывало. Было очень плохое предчувствие, меня охватила паника. Руки тряслись, сердце колотилось, хотелось отогнать плохие мысли, но я не мог.       — Дедушка, где она сейчас? — в панике спросил я.       — Дворецкий Ким сказал, что она осматривала дом и в гостиной внезапно случился приступ, он хотел вызвать врача, но…       Я не дослушал и побежал в гостиную, забыв и о Джине, и о дедушке, и о юбилее… В голове была только Ен Хи.       «Быть не может! Это же не то, о чем я думаю? Нет же!»       Добежав до гостиной, я открыл дверь и увидел ее. Это было ужасное зрелище. Она была вся в крови, на полу валялись мои фотографии в рамках, в руке у нее был разбитый окровавленный бокал, она просто кричала, схватившись одной рукой за голову, и плакала. Я замкнул дверь, чтобы никто этого не увидел и подбежал к ней.       — Ен Хи, приди в себя! — закричал я, тряся ее за плечи, но было бесполезно, она просто громко кричала и плакала. Я взял ее лицо и заставил посмотреть мне в глаза, — Ен Хи, прошу тебя, перестань. Не плачь. Мне больно смотреть на такую тебя! — прокричал я.       Она выронила разбитый бокал на пол и медленно, трясущимися руками, прикоснулась к моим щекам, оставляя следы своей крови.       — Почему? Почему ты так со мной?       — Ен Хи, да что произошло. Объясни, чтобы я успокоил тебя.       — Почему ты не рассказал, что все произошло из-за меня?! — прокричала она из всех сил, что у нее были. Оттолкнув меня, она упала на колени на пол прямо на стекла.       — Ен Хи, нет…– произнес я и из глаз полились слезы. Я тоже присел на колени и руками взялся за ее плечи. — Ты ни в чем не виновата, слышишь меня? Я люблю тебя. Пожалуйста, Ен Хи…       — Я виновата! Все из-за меня, — она рыдала взахлеб и сжимала в руках мои фотографии вместе с осколками, которые впивались прямо в ее ладошки.       — Ты поранилась, не делай мне больно. Пожалуйста, Ен Хи…       Мне было больно и обидно. Больно видеть ее в таком состоянии, я не знал что делать, мне было страшно. Я ненавидел себя за то, что оставил ее. Теперь, я представлял насколько, должно быть, сильно она ненавидит себя из-за чувства вины передо мной. Я не хотел этого. Почему люди испытывают вину? Мне словно вырвали сердце из груди. Каждая ее фраза эхом отдавалась в голове, причиняя еще большую боль.       — Прости меня Ен Хи, прости! Я тебя люблю, — плакал я, пытаясь обнять ее, но она вырывалась.       Я услышал, как в дверь ломится Джин, но мне не хотелось отпускать Ен Хи из своих рук. Мир вокруг меня остановился. Я хотел отмотать время назад.       Все же я быстро подбежал к двери, запустил Джина и снова замкнулся.       — Что случилось? — закричал Джин.       — Хен…– произнес я сквозь слезы, — она все вспомнила!       Джин быстро подбежал к Ен Хи, присел рядом, взял в руки ее лицо и стал успокаивать. Его словам она больше поддавалась. Она перестала кричать и повторять фразу «я виновата», но она все еще плакала. Он обнял ее и сказал, что она может плакать, если ей очень больно.       — Неси аптечку, — крикнул хен, продолжая успокаивать и обнимать ЕнХи.       В кабинете дедушки я достал со шкафа аптечку и побежал назад. Ен Хи все еще плакала, но тихо. Слезы просто катились из ее глаз, а она, словно зомби, не моргая смотрела в окно. Джин держал ей ладонь платком и ждал, пока я принесу аптечку.       — Вот! — сказал я и отдал ее Джину.       Он быстро перевязал руки Ен Хи и, недовольно взглянув на меня, сказал:       — Надо ехать в больницу. У нее в ладонях осколки стекла.       — Конечно, — согласился я, взял Ен Хи на руки и понес к машине, а Джин шел позади, держа в руках аптечку.       Мы сели в машину и я на всей скорости поехал в ближайшую больницу. Ен Хи молча сидела и смотрела в свое окно. На ее лице больше не было эмоций, она не плакала, лишь периодически закрывала глаза.        Я чувствовал огромную вину перед Ен Хи. Пока ехал в машине, я вспоминал, как нагрубил ей впервые в кафе, в клубе и еще возле медицинского центра Джина. Я ненавидел ее все шесть лет, а теперь ненавижу себя. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь прямо сейчас хорошенько врезал мне за то, что причинил Ен Хи столько боли.       Я взял ее одной рукой за руку, но она резко отдернула ее, холодно взглянув на меня.       «Конечно, ты имеешь право злиться, но не ненавидь меня! Я верю, что ты простишь меня, Ен Хи. Я не смогу жить без тебя».       Мы приехали, и Джин повел нас в кабинет врача. Нас приняли вне очереди. Пока Джин объяснял, что произошло, и помогал заполнять паспортные данные, мы остались в кабинете для осмотра. Я сел на кушетку рядом с Ен Хи, накинул на нее свой пиджак, сел рядом и еще раз попытался взять ее за руку и поговорить.       — Чон Чонгук, прошу, оставь меня в покое. Хотя бы на какое-то время, — сказала она, затем повернулась и, посмотрев в глаза, продолжила, — разве не понимаешь, что мне больно видеть тебя?       — Прости меня, Ен Хи, — сказал я, еле сдерживая слезы. Я чувствовал нестерпимую боль в груди, сильнее которой была лишь боль после смерти матери. — Ты не должна была все вспоминать.       — Ты даже не понимаешь меня! — крикнула она, и на ее глазах вновь выступили слезы. — Ты считаешь, что я и не должна была знать всей правды. Но Чонгук, проблема в том, что я полностью открылась и доверилась тебе, а ты нет. Вот в чем проблема. Было так много моментов, когда ты мог все рассказать! — руки Ен Хи тряслись, а слезы катились по щекам, размазывая ее косметику и кровь на лице.       — Я не хотел, чтобы тебе было больно. Я люблю тебя, — сказал я, так и не сдержав поступившие слезы.       — Нет! Это ложь! Хватит, Чон. Я устала сегодня, — тихо произнесла она, с отвращением глядя на меня. — Я не говорю, что мы расстаемся. Но мне нужно время. И поэтому оставь меня в покое, хотя бы на одну-две недели. Я запуталась, я должна во всем разобраться. Сокджин ведь тоже знал?       — Нет, Ен Хи. Я не оставлю тебя одну! — возразил я, не желая принимать ее обиду.        Я настолько был привязан к Ен Хи, что сейчас, понимая, что наши отношения могут разрушиться, меня просто выворачивали изнутри от отвращения и ненависти к себе. «Ты на можешь оставить меня. Я не могу жить без тебя!»       — Ким Сокджин знал об аварии? Он знал, что это я виновата, в том, что ты получил травму? — уже громче повторила она.       — Ен Хи, только не вини его. Он недавно узнал. Он ведь предлагал тебе гипноз, он был против того, чтобы скрывать все. Во всем виноват только я!       — Нет. Это моя вина. И ты прекрасно это знаешь. Разве не об этом ты говорил в клубе на крыше? Я помню твой взгляд, наполненный ненавистью… Это и есть твои истинные чувства?       — Прекрати, пожалуйста. Я же сказал, что люблю тебя — сказал я, пытаясь обнять ее, но она лишь ударила меня по щеке. Она скорчила лицо и прошипела от боли, взявшись за руку, которой меня ударила. Наверное, осколки в перебинтованной руке проникли ещё глубже, сделав ей больно. Я взял ее за ладонь, чтобы подуть, но она снова оттолкнула меня.       В кабинет вошел врач и начал осматривать руки и колени Ен Хи. Джина не было, видимо, он куда-то отлучился. Доктор попросил пройти нас в процедурный кабинет, где достал Ен Хи осколки стекла и наложил повязки. Когда мы вышли из больницы, возле машины нас ждал Джин. Он дал Ен Хи какие-то таблетки и попросил выпить их сейчас. Она выпила и села в машину.       — Ен Хи, я отвезу тебя сегодня к себе, — сказал я, направляясь к своему дому.       — Нет! — возразила она, — я же попросила дать побыть мне в одиночестве!       — Да как я могу оставить тебя сейчас! — прокричал я, не сдержавшись.       — Чонгук! Она права, дай побыть ей одной. Я попрошу подругу Ен Хи хорошенько за ней присмотреть. Ей надо время все обдумать, а затем прийти ко мне на психотерапию и все обсудить! — поддержал Ен Хи хен.       — Спасибо, доктор Джин, — тихо сказала Ен Хи и отвернулась к окну.       Стиснув зубы, я все же отвез ее к ней домой. Вернувшись в машину, Джин недовольно посмотрел на меня и сказал:       — Об этом я и говорил тебе! Говорил, что если она все вспомнит, может что-нибудь произойти.       — Хен, прошу. Мне и так сейчас хреново, больно и тошно от себя. Не нагнетай ты еще, — сказал я и облокотился лбом и руками о руль, со всей силы сжимая его в своих руках.       — Я обещаю тебе, что все наладится. Она сильная и сможет это принять. Я помогу ей объяснить, что ни ты, ни она ни в чем не виноваты. Но ей правда нужно время.       — Спасибо, хен, — сказал я и сначала отвез его домой, а затем поехал и сам.       Приехав домой, я сходил в душ и отмыл себя от крови Ен Хи. Затем переоделся в домашние спортивные штаны и футболку, а костюм закинул в ящик для грязного белья.       Я пошел на кухню, взял бутылку виски и стакан и пошел к себе в комнату. Мне было очень больно. Я чувствовал себя предателем. «Я полностью открылась и доверилась тебе, а ты нет…» — эти слова въелись в мою голову. Когда я уже плохо соображал, я достал телефон и стал просматривать наши с ней фотографии. «Она не бросила меня, но почему я чувствую себя так, словно мы расстались?»       Я набрал ее номер, но как и ожидалось, никто не ответил. Я набрал его еще раз, и еще раз, и еще раз… Это длилось очень долго. Я допил бутылку виски и поплелся за новой, уже ничего не соображая. Вернувшись в комнату я попытался налить алкоголь в стакан, но ничего не выходило, так как картинка в глазах расплывалась. Я решил сдаться и просто начал пить прямо из бутылки. Выпив еще полбутылки, я вновь набрал номер Ен Хи. И вновь никто не ответил. Я почувствовал приступ гнева и ярости. Я злился только на себя, больше ни на кого, хотелось разбить все, что вижу под рукой. Сначала это были две бутылки, стакан, будильник на тумбочке, затем зеркало у кровати, картины в рамках за стеклами, фотографии.       Увидев, что среди скинутых рамок с фотографиями была мамина, я сел на колени, трясущимися руками взял ее, и сквозь слезы проговорил:       — Прости меня, мама! Я не хотел… — произнес я и лег на пол, держа фотографию в руке. — Я так сильно ее люблю, — сквозь слезы произнес я. — Почему судьба так жестока с нами? Я не смогу прожить без нее.       Внезапно мне позвонил юнги.       *Звонок телефона*       — Дверь открой, придурок! — послышалось из трубки.       Я ползком чуть добрался до двери, открыл ее и увидел на пороге Юнги. Он ударил меня кулаком по лицу, от чего я упал на пол.       — Возьми себя в руки, мудак! Куда так нажрался? Кому станет от этого легче? — начал кричать он, захлопнув дверь.       — Хен, она знает, она ненавидит меня… — промямлил я со слезами на глазах.       — Я тебя еще раз ударю, если в себя не придешь! — сказал он, схватил меня за футболку и потащил в душ. Он засунул мою голову под ледяную воду и держал около минуты, а потом толкнул меня к двери и швырнул полотенце.       Я действительно, немного протрезвел, но все еще смутно соображал.       — Я знаю все! Джин звонил. Сказал, что ты напьешься, поэтому попросил вставить тебе мозги на место, — произнес он.       Он вошел в спальную и увидел там погром, поэтому, чуть ли не за шкирку, потащил меня в гостиную и толкнул на диван.       — Слушай сюда! Ты никому ничего своими выходками не докажешь, ясно! Я помогу тебе только один раз, — сказал он и выхватил из кармана мой телефон. Он посмотрел какой-то номер, набрал его со своего телефона и вышел из гостиной.       Спустя минут пять я отключился, а когда проснулся, в окне уже было светло. Я вспоминал вчерашний день, от чего голова стала очень сильно раскалываться. Поднявшись, я увидел спящую на кресле Ен Хи в домашних тапочках и пижаме…