Save me

Ли Ен Хи

      — Любите искусство? — вежливо спросил дедушка Чона.       — Ну, я не очень в этом разбираюсь. Но картина очень приятная, от нее исходит некая аура умиротворения и спокойствия…       — Хотите, я подарю ее вам? — спросил он, улыбнувшись.       — А, нет-нет. Я не имела это ввиду, — замахала руками я.       — Теперь понимаю, почему вы так нравитесь моему внуку. Кроме красоты у вас есть чистая душа, — улыбнулся он. — Все же я настаиваю. В честь знакомства эта картина ваша. Я скажу Чону, чтобы как-нибудь отвез ее к тебе.       — Прошу вас, не стоит. Мне очень неловко. Кажется, словно я напросилась на подарок…       — А вы похожа на его мать! Она тоже не любила принимать подарки. Но люди ко всему привыкают со временем. Вы, наверное, не из богатой семьи, так ведь? — дедушка Чона ухмыльнулся, что немного задело меня.       — Что? — удивилась я вопросу, — Ах, да. Мои родители обычные офисные работники, — твердо, без капли стыда, произнесла я, глядя в глаза дедушки.       — Не волнуйтесь так. Меня совсем не заботит ваша родословная. Я всего лишь имел ввиду, что люди из богатых семей зачастую слишком надменны и эгоистичны. Вы не такая, — улыбнулся он и похлопал меня по плечу.       — Спасибо, — кивнула я.       — Вы можете пройтись по дому. Комнаты, в которые нельзя заходить, замкнуты. Остальные части дома вы можете осмотреть. Здесь еще много картин, также есть прекрасные глиняные вазы и скульптуры, а в гостиной много фотографий Чона, — улыбнулся дедушка, — было приятно поговорить с вами, но, увы, пора идти.       — Мне тоже, — улыбнулась я и поклонилась.       «А он и вправду хороший человек. По крайней мере, на первый взгляд».       Я последовала совету и пошла по коридору в поисках чего-нибудь интересного. Спустившись на первый этаж, я вошла в первую открытую дверь. Это была небольшая гостиная, о которой говорил дедушка Чона. В центре стоял огромный диван кремового цвета и стеклянный кофейный столик, сбоку два кресла, у стены огромный шкаф с полочками, на которых стояли книги, статуэтки и всякие фотографии. По периферии комнаты было расставлено много высоких комнатных цветов в золотисто-белых горшках.       Я подошла к шкафу и стала рассматривать содержимое: много классической литературы, книги по законам и правам, на полках стояли фото дедушки с отдыха, со скачек, а также много фотографий с Чоном. Подняв взгляд выше, я увидела много фотографий Чонгука с соревнований, где ему около 13-15 лет и фото с мамой, с дедушкой и отцом. Рассматривая одно изображение за другим, я увидела Чонгука в школьной форме, стоявшего перед школой со своей матерью.       «Но ведь это же моя школа. Погодите… Он учился в той же…»       Внезапно в моей голове стали всплывать картинки из прошлого, которые я раньше не помнила.       «Господи, да что это все значит?! Почему я вижу его перед несущейся машиной? Он… Нет же. Нет!..Я снова причинила боль. Это ведь не я? Не я сломала его жизнь. Так же? Я не могу быть… Пожалуйста, только не это, прошу».       Одно за другим воспоминания ранили мое сердце. Голова так сильно разболелось, что хотелось любыми способами остановить это. Я закричала изо всех сил, что у меня были. Бокал, который был у меня в руке, я сжала настолько сильно, что он лопнул и раскололся на маленькие кусочки, вонзаясь в мою кожу. Оставшееся вино и кровь брызнули на мое платье. Я судорожно начала кричать и сметать с полки все фотографии, которые видела. Я вспомнила все в мельчайших подробностях: причину, то, как я шла под выезжающую из-за угла машину, как Чон оттолкнул меня, а сам перелетел через затормозившую машину.       «Это все из-за меня. Снова. Я опять во всем виновата!»       Я плохо помню все, что происходило дальше. Меня колотило, я кричала и плакала, сознание было затуманено, а голова болела. Помню, как прибежал Чон и стал успокаивать меня. Но глядя на него, становилось еще больнее: перед глазами сразу же проносилась картинка, где он перелетает через затормозивший автомобиль, а еще его рассказы о травме и о девушке из прошлого, которую он ненавидел и якобы перепутал со мной.       «Так ты узнал меня. Ты сразу узнал меня. Поэтому… Все сложилось, все кусочки пазла собрались в единую картину. Ты ненавидишь меня! Но почему тогда ты всегда пытаешься помочь. Зачем ты держишься за меня, Чон Чонгук?!»       Вокруг все было в крови: пол, платье, мои руки и лицо, а также лицо Чона и костюм. Он что-то говорил мне, но все не имело значения. Мои мысли смешались — я не понимала, что есть истина.       Когда пришел Джин, мне стало легче. Он подбежал и громко хлопнул перед моим лицом, чтобы я вернулась в реальность.       — Смотри в глаза! — четко произнес он. — Я сказал не отводить взгляд! Чон, принеси аптечку, — крикнул ему Джин.       Сокджин умеет быстро выводить из истерического припадка в более-менее адекватное состояние. Это и не удивительно, он хороший специалист. Не знаю, как он быстро понял, что я все вспомнила, но это было вовремя. Он ни о чем не спрашивал и просто старался привести меня в чувства.       — Слушай внимательно: ты все вспомнила, но ничего в жизни не изменилось. Это то, что уже прошло, и то, чего уже не изменить. Сейчас все хорошо: тебя никто ни в чем не винит и ты не одна, у тебя есть работа, друзья и парень, который тебя любит. Слышишь меня? Чон не винит тебя ни в чем и очень сильно любит тебя. Ты не виновата. Жизнь идет дальше, и со временем ты примешь эти воспоминания. Сейчас отвлекись от всех мыслей, глубоко вдохни, задержи дыхание и выдохни, — командовал Джин. — Подумай о чем-нибудь приятном. Что самое хорошее происходило за тобой, за последний месяц?       — Чон… — тихо сказала я и заплакала, сжимая осколки стекла от разбитых рамок в своих руках, чтобы заглушить моральную боль физической. Но боль в груди была такой сильной, что я не чувствовала порезов.       — Ен Хи, прекрати! — крикнул Джин, отдернув мои руки от пола. — Я сказал выбрось стекло! Ты же знаешь, что это не поможет. Знаешь лучше, чем кто-либо другой, — громко и строго произнес он, держа мои запястья на уровне лица. Я разжала ладони, и крупные осколки стекла упали на пол, а кровь начала медленно стекать по моим рукам к локтям, капая на мое платье и на пол.       — Но мне больно, — заикаясь, произнесла я, — больно о нем думать. Это из-за меня он страдал, да?       — Нет. Я сказал прекратить вспоминать! — крикнул он и приложил свой платок к моим окровавленным ладоням. Джин обнял меня, держа одной рукой за затылок, а другой мои.       У меня не было сил, я больше ни о чем не думала, просто слушала, как бьется мое сердце. Джин перевязал мою руку и сказал Чону, что нужно ехать в больницу. Тот взял меня на руки и отнес в машину.       Когда мы ехали я снова прокручивала все свои новые воспоминания. Сейчас все стало ясно.       «Вот почему Чон кричал на меня в клубе, из-за того, что я не помнила его. Вот почему ему не нравится, когда люди говорят о желании умереть. Получается, это из-за меня он повредил руку и бросил плавание. Он говорил, что это спасало его от боли, после смерти матери. Значит, я вернула ее ему в двукратном размере. Как я могла улыбаться, глядя ему в глаза все это время? Как он мог спокойно смотреть на меня? Как он мог целовать меня и говорить, что любит меня. Как это может быть правдой?»       Я думала обо всем этом, как вдруг Чон взялся за мою перебинтованную Джином руку. Я резко оттолкнула его, потому что чувствовала злость. Он не рассказал все, как только узнал меня, и это заставляло меня ненавидеть его, но в то же время я осознавала, как сильно люблю его, и как сильно мне жаль. Я злилась, что позволила так далеко зайти моим чувствам.       Затем я вспомнила все, что произошло в школе перед тем, как я решила умереть… «Нужно срочно найти его. Ким Тэхен, я должна узнать, жив ли ты. Все ли у тебя хорошо? Как твоя сестренка?.. Эти ублюдки могли довести его до суицида или даже убить…»       Мы приехали в больницу и нас с Чоном отвели в смотровой кабинет. Джин и врач ушли оформлять мою карточку.       Я сидела на кушетке, а Чон стоял у стены напротив меня и молчал. Затем он подошел ко мне, накинул свой пиджак и сел рядом. Он вновь взял меня за руку, а я снова отбросила ее.       — Чон Чонгук, прошу, оставь меня в покое. Хотя бы на какое-то время, — сказала я, глядя на свою порезанную руку, затем посмотрела на него, хоть и было тяжело, — разве не понимаешь, что мне больно видеть тебя?       — Прости меня, Ен Хи, — произнес он. Его глаза слезились, но он сдерживал себя. От этого становилось еще более тошно. «Зачем он переживает за меня? Если бы он ненавидел меня, было бы проще». — Ты не должна была все вспоминать, — продолжил он.       — Ты даже не понимаешь меня! — крикнула я от злости, и на глазах вновь выступили слезы, а руки стали колотиться, словно надвигался очередной приступ истерики. Я глубоко вдохнула и продолжила, — Ты считаешь, что я и не должна была знать всей правды. Но Чонгук, проблема в том, что я полностью открылась и доверилась тебе, а ты нет. Вот в чем проблема. Было так много моментов, когда ты мог все рассказать!       — Я не хотел, чтобы тебе было больно. Я люблю тебя, — сказал он, и слезы тихо покатились по его обеспокоенному лицу.       — Нет! Это ложь! Хватит, Чон. Я устала сегодня! Я не говорю, что мы расстаемся. Но мне нужно время. И поэтому оставь меня в покое, хотя бы на одну-две недели. Я запуталась, я должна во всем разобраться, — сказала я, желая закончить разговор, потому что каждое его теплое слово, заставляло содрогать все мышцы внутри. Затем я поняла, что Джин тоже все знал, они ведь друзья, — Сокджин ведь тоже знал?       — Нет, Ен Хи. Я не оставлю тебя одну! — крикнул Чон.       — Ким Сокджин знал об аварии? Он знал, что это я виновата, в том, что ты получил травму? — прокричала я.       — Ен Хи, только не вини его. Он недавно узнал. Он ведь предлагал тебе гипноз, он был против того, чтобы скрывать все. Во всем виноват только я!       «Да что ты несешь? Причем здесь ты?! Хватит винить себя за то, что мне больно! Хватит беспокоиться обо мне! Придурок! Сделай мне больно. Брось меня. Убей. Не знаю, сделай хоть что-нибудь. Я так больше не могу».       — Нет. Это моя вина. И ты прекрасно сам это знаешь. Разве не об этом ты говорил в клубе на крыше? Я помню твой взгляд, наполненный ненавистью… Это твои истинные чувства? — я хотела, чтобы он разозлился на меня, хотела, чтобы закричал как раньше. Мне бы стало легче, если бы я видела хоть каплю ненависти в его глазах.       — Прекрати, пожалуйста. Я же сказал, что люблю тебя — возразил он, и еще одна слеза упала на его колени.       Он попытался обнять меня, но я вновь оттолкнула его.       В кабинет вошел врач и пригласил пройти меня в процедурный кабинет. Мне укололи обезболивающее и стали доставать осколки. Я и до укола ничего не чувствовала, но объяснять это врачу было бы сложно. Врач закончил за 20 минут. Швы налаживать не пришлось, поэтому мне просто наложили повязки и прописали ранозаживляющую мазь.       Мы с Чоном вышли из кабинета и направились к машине. Я шла спереди, а он позади меня. Я взглянула на платье и ужаснулась от своего вида: на белоснежной юбки виднелись огромные алые разводы крови и вина. У Чона был похожий вид, потому что он пытался успокаивать и обнимать меня во время приступа истерики.       Возле машины стоял Джин с небольшим пакетиком из аптеки в руках. Когда я подошла ближе, он дал мне две какие-то таблетки. Видимо, это было что-то сильно успокаивающее, потому что через пять минут моральная боль утихла, но я была полностью опустошена и просто хотела быстрее приехать домой и лечь спать.       — Ен Хи, я отвезу тебя сегодня к себе, — сказал Чон.       — Нет! — крикнула я, — я же попросила дать побыть мне в одиночестве!       — Да как я могу оставить тебя сейчас! — прокричал он в ответ.       — Чонгук! Она права, дай побыть ей одной. Я попрошу ее подругу хорошенько присмотреть за ней. Ей надо время все обдумать, а затем прийти ко мне на психотерапию и все обсудить! — произнес с заднего сидения Джин.       — Спасибо, доктор Джин, — поблагодарила его за поддержку.       Мы приехали к моему дому. Чон вышел, открыл мне дверь и подал свою руку, но я проигнорировала это и пошла одна. Он шел сзади прямо до моей квартиры.       — Я напишу тебе, когда буду готова все обсудить, — сказала я и зашла в квартиру, захлопнув дверь, так и не дав произнести Чону ни одного слова.       Как только дверь захлопнулась, я присела на корточки, облокотившись о стену и начала громко реветь. Из комнаты выбежала Со Ен, которая начала успокаивать меня. Она отвела меня на кухню, дала воды, а затем крепко обняла.       — Хочешь поговорить? — спросила она.       Я помотала головой, так как пока не была готова заново все вспоминать.       — Хорошо, когда захочешь, расскажешь мне сама, — улыбнулась она и чмокнула в щечку. — Быстро в душ! На тебя словно маньяк напал. Вся в крови!       — Ладно, — промычала я и пошла за пижамой.       — Чонгук, скотина, предупреждала, что прибью его, если обидит мою Ен Хи! — шепотом вырвалось из уст Со Ен.       — Йа, не трогай его! Он ни в чем не виноват! — яростно прокричала я и пошла в душ.       Вернувшись в свою комнату, я попыталась уснуть, но ничего не получалось. Как только закрывала глаза, вспоминала аварию. Перед тем как Чона сбила машина, он успел посмотреть мне в глаза. Сейчас я четко помнила этот взгляд: испуганный и отчаянный. Потом я вспоминала Тэхена и то, что произошло 6 лет назад в тот зловещий день в школе. Мои мысли прервал звонок от Чонгука. Я поставила телефон на вибрацию и продолжила обдумывать произошедшее. Он звонил мне раз 20, но потом все же угомонился. «Вот же придурок! Сказала же, что хочу побыть одна и во всем разобраться!»       15 августа 2020 г.       Спустя какое-то время я заснула, но вновь проснулась от звука вибрирующего телефона. Посмотрев на экран, я увидела незнакомый номер. «Что за?..» — подумала я, но все-таки подняла трубку.       *Телефонный звонок*       — Алло, кто это? — спросила я.       — Ты Ен Хи? — спросил незнакомый мне мужской голос.       — Да… Что-то случилось? — спросила я.       — Это его друг, Юнги. Твой недоделанный паренек напился в хламину и разгромил у себя в доме всю комнату. У меня нет ни времени, ни желания смотреть за ним. Я скину тебе адрес сообщением, если захочешь, приедешь. А я домой спать! — сказал парень.       — Я не собираюсь бегать из-за его детских капризов. Он взрослый самостоятельный человек, сам во всем разберется. До свидания! — фыркнула я, и уже было собиралась положить трубку, как услышала голос.       — Он тут поранился. Но, если тебя это не волнует, то мне тоже плевать. Я поехал домой, — произнес парень и бросил трубку. Спустя минуту он прислал сообщение с номером цифрового ключа от квартиры Чона.       Я подорвалась с кровати, включила свет, накинула на себя кофту и побежала к машине. Адрес я помнила, поэтому быстро добралась до дома Чона. Замкнув машину, я побежала к квартире Чона, трясущимися руками набрала номер ключа и вошла внутрь.       Я включила свет и начала искать Чона по квартире. Войдя в спальную, я увидела много стекла: разбитые фотографии, зеркало, разбросанные предметы, стоявшие на шкафу, капли крови на полу. В комнате стоял запах алкоголя и парфюма Чона. Я быстро закрыла комнату и пошла на кухню, но там Чона тоже не было. Войдя в гостиную, я увидела его, спящего на диване. Я присела на пол и выдохнула от того, что с ним все хорошо.       «Псих! Я испугалась! Идиот!»       Я села рядом с ним и, дотронувшись до щеки, осторожно поцеловала. У него была разбита губа и порезаны руки. Я пошла в спальную и стала искать аптечку, но нигде ее не нашла, затем я сбегала на кухню и, обыскав все полки там, нашла все необходимое в буфете, висевшем на стене.       Вернувшись в комнату, я достала мазь и осторожно помазала уголок разбитой губы. Затем помазала порезы на руке и заклеила их пластырем. Я потрогала его лоб, и он был горячим. Я сбегала на кухню, достала огромную глубокую тарелку и налила туда холодной воды. Смочив полотенце, я приложила его ко лбу Чона и подержала несколько минут, затем на шею и на локтевые сгибы, чтобы немного снизить температуру. Убедившись, что жар немного сошел, я села на рядом стоящее кресло и стала рассматривать спящего парня. Глядя на Чона в тот момент, я все забыла. Все обиды и злость стали бессмысленными. Я на минуту закрыла глаза и сама не заметила, как крепко уснула.