Save me

Ли Ен Хи

      12 октября 2020 г.       Было темно, холодно и страшно. Все мои руки были в крови Чона, который едва дышал лёжа рядом со мной. От сильного потрясения я настолько оцепенела, что так и не смогла ничем ему помочь. Страх, что прислонившись ладонью к шее, я не почувствую ударов сердца, полностью обездвижил меня. Я плакала и умоляла Чона очнуться, не желая верить в то, что происходило в тот момент.       Спустя пару минут на крышу прибежал Сокджин. Он оттолкнул меня и стал осматривать Чона. Быстро набрав чей-то номер, он сообщил о том, что на крыше парень с черепно-мозговой травмой. Пока мы ждали помощь, Сокджин оторвал от своей рубашки лоскут ткани и, несколько раз сложив его, крепко прижал к ране на голове Чона. Я поджала под себя коленки и плакала, пытаясь понять, что происходит. Через несколько минут пришли другие врачи и медсестры, которые осмотрели Чона, а затем куда-то увезли.       Сокджин остался со мной, пытаясь привести меня в чувства и успокоить панику. Он отвел меня обратно в палату, уложил на кровать, перебинтовал кровоточащую руку и вколол успокаивающее. Теперь, когда действие лекарства дало нужный эффект, я осознала, что только что натворила. Мне было тяжело принять тот факт, что из-за моей слабости, самый дорогой мне человек снова пострадал. Не в силах сдержать слезы, я закрыла лицо ладонями и тихо заплакала.       – Тише, успокойся. С ним все будет хорошо, – пообещал доктор Джин, погладив меня по спине.       – Что со мной происходит? Я ничего не понимаю! Я не хотела, чтобы это произошло. Мне было очень больно, поэтому я подумала, что лучший выход это... – заикаясь из-за душащих слез, говорила я, пока Сокджин не перебил меня.       – Я знаю, тебя никто не винит. Все живы и это главное, – сказал Джин, погладив меня по голове. – Чону наложат швы и сделают КТ. Возможно, будет сотрясение, но ничего смертельного, так что не вини себя, – попросил Джин.       – Погодите, а какое сейчас число? – спросила я.       – 12 октября, – сказал Сокджин, кивнув на календарь. – Это не так важно. Лучше ложись спать, утром свожу тебя к Чону. Позови, если не сможешь уснуть, я поставлю капельницу.       – Вы не уезжаете домой? – удивилась я, зная, что Джин не работал по ночным сменам.       – Мы с Чоном уже месяц в больнице живем из-за тебя. Так что будь благодарна такой заботе, и, перед тем, как снова захочешь сделать очередную глупость, подумай о всех людях, которым ты нужна и которые любят тебя, – ухмыльнулся Сокджин и, пожелав спокойной ночи, ушел.       Я долго думала о сказанном, чувствовал огромную вину за то, что не замечала и не ценила заботу других. Из-за своего эгоизма я забыла о том, что больно не только мне.       Я долго не могла уснуть, но, решив доказать самой себе, что я могу справиться и без лекарств, звать Джина не стала. Поднявшись с кровати, я подошла к окну и, открыв его, недолго постояла и подышала холодным осенним воздухом. Шум машин и шелест листьев немного привел меня в чувства. На небе сияла красивая полная луна, освещающая мою палату, но когда облака закрывали ее, темнота вновь поглощала это место. Я подумала, что все это очень похоже на мою жизнь. Я, как эта луна, со всех сил пыталась бороться, чтобы хоть немного осветить свою жизнь, но так или иначе, судьба снова рассеивала в ней мрак. Но темнота не будет вечной: однажды взойдет солнце и она будет повержена.       «Какая же идиотка! Почему я такая слабая? Все люди проходят через боль потери близкого, а я сдалась. Разве папа был бы рад этому, Ен Хи? Ты ведь обещала, что все будет хорошо. Жизнь продолжается, поэтому я должна бороться. Я ни за что не сдамся! Что бы не случилось, я не опущу руки».       Утром меня разбудила медсестра, которая принесла завтрак. Я немного поела каши, оставив остальное на тумбочке, а затем встала и пошла в душ. Посмотрев на себя в зеркало, я ужаснулась тому, как сильно я была истощена.       – Одни кости… – ошарашенно рассматривала себя я. – Ну уж нет... Я выкарабкаюсь из этого сама, без чьей либо помощи и без дурацких лекарств. Я докажу всем, что могу.       Я сходила в душ, надела чистую больничную пижаму и вернулась в кровать. На тумбочке лежала книга «Спаси меня», Гийом Мюссо, а рядом чашка горячего травяного чая и записка: «Ты справишься!».       Почерк был Джина. Я улыбнулась и, сев на диван, выпила чай. Мне не ставили утром капельницу и я поняла, что доктор Джин дал мне шанс, чему я была бесконечно благодарна. Он верил в меня, поэтому я обязана была оправдать его надежду. Около часа я читала книгу, а затем в палату кто-то постучал. Я разрешила войти и, когда дверь открылась, я увидела Со Ен.       Отложив книгу в сторону, я заплакала, и, подбежав к подруге, крепко обняла ее.       – Айщщщ, чего ревешь! – грустным голосом протянула она.       – Оннииии, – проплакала я.       – Ну-ка успокойся, а то прямо сейчас поеду домой! Я все знаю, – грустно сказала она. – Мне очень жаль…       Ничего не ответив, мы сели на диван. Со Ен дала мне пакет с фруктами и рассказала, что навещала меня почти каждый день, но я была без сознания. Я вдруг поняла, что очень много людей ценит и любит меня: Чон, Джин, Со Ен, Тэ, Чимин… У меня оказывается было столько друзей, а я, как последняя эгоистка, отвернулась от них, отказываясь принимать заботу и поддержку.       Со Ен пыталась развеселить меня, рассказывая о работе и Намджуне, с которым они жили вместе последние две недели. У нее это даже получалось, потому что я впервые за прошедший месяц смеялась. Подруга побыла у меня больше двух часов, а затем ее позвонил начальник, поэтому ей пришлось поехать на работу.       Я решила сходить к доктору Сокджину, но его кабинет оказался закрыт. Спросив у медсестер, я узнала, что он пошел проверить состояние Чона в травматологическое отделение. Решив не ждать его, я поехала прямиком туда. Узнав у медсестер номер палаты, я, не постучав, вошла внутрь. Джин стоял рядом с врачом Чона и о чем-то разговаривал. Увидев меня, он улыбнулся и попросил того доктора разрешить мне побыть рядом со своим парнем.       Я села на стульчик и смотрела, как врачи изучают состояние Чона.       – Он еще не приходил в себя? – беспокойно спросила я.       – Пока нет, – вздохнул Джин. – Но уже должен был, это то и беспокоит. У него сотрясение второй степени – не слишком серьезно, могло быть и хуже, но непонятно почему он ещё не очнулся.       Врач Чона ушел, попросив Сокджина позвать, если тот придет в себя. Я взяла Чона за руку и, едва сдерживая слезы, поцеловала в щеку.       – Я столько наговорила ему… Не представляю, что он чувствовал, глядя на меня, – тихо произнесла я.       Джин подошел ближе и положил руку мне на плечо:       – Он тебя любит. Не думаю, что он воспринимал твои слова всерьез, – улыбнулся Сокджин. – Лучше расскажи, как спалось, как чувствуешь себя без успокоительного? Пила чай?       – Ну, мне все еще больно. Но я справлюсь. Спасибо вам за чай, за книгу, да и в целом за заботу. Я не помню, куда дела свой телефон, поэтому книга была как нельзя кстати, – поблагодарила я.       – Ты разбила его в день операции отца, – напомнил Джин.       Неожиданно я почувствовала, как рука Чона начала двигаться, поэтому, прервав наш с доктором Джином разговор, я вскочила со стула и, ожидая хоть какого-то признака, что Чон приходит в себя, пристально смотрела на него.       Медленно Чон открыл глаза. Он был в недоумении и, оглядываясь по сторонам, видимо, пытался понять, где находится. Посмотрев на нас, чуть хриплым голосом он произнес:       – Хен? Что происходит? Где я? Со мной что-то произошло?       С трудом он немного приподнялся и взялся за голову. Мне было тяжело смотреть на то, как ему больно. На глаза непроизвольно выступили слезы. Я вновь села рядом и, крепко взяв Чона за руку, стала извиняться:       – Чон, мне так жаль. Я так сильно испугалась за тебя. Прости, я не хотела, чтобы так вышло, – слез становилось все больше и больше, поэтому от своей тяжести они покатились по моему лицу вниз.       Резко, Чон отдернул мою руку, как-то странно посмотрев мне в глаза. Я удивлённо уставилась на него, не понимая, что сейчас произошло.       – Да кто ты вообще такая?! – повысив голос, спросил Чон, злобно глядя на меня. – Хён, кто это? Мне кто-нибудь объяснит, что произошло и что я делаю в больнице?       Я была ошарашена его вопросом. Первое мысль, которая пришла в голову – амнезия. «Быть не может… Только не это». Мне и так было тяжело держать себя в руках без успокоительного, а поведение Чона, окончательно довело меня до срыва. Я не могла поверить в то, что он мог забыть меня.       – Ты упал и ударился головой о камень, – соврал Джин, а затем спросил, – Чон, что последнее ты помнишь?       – Я собирался на обед к отцу с его знакомыми… – произнес он и, вновь схватившись за голову, простонал от боли. – Или я был там? Не помню ничего. Голова раскалывается.       Я выбежала из палаты, не в силах держать себя в руках. «Как ты мог забыть меня. Это же не правда? Я не верю!»       Не в силах принять реальность, я хотела просто где-нибудь спрятаться и побыть наедине. Я побежала в женский туалет и, заперевшись в кабинке, села на пол, облокотившись о стену, и громко заплакала. Сил держаться больше не было, хоть я и пообещала себе, что справлюсь. Отец, которого я половину жизни незаслуженно ненавидела, умер частично по моей вине. Человек, которого я любила больше всего на свете, больше не помнил меня. В груди вновь почувствовалась сильная режущая боль, которую невозможно было унять, и в добавок ко всему, мне стало сложно дышать. Боль была какой-то другой. Я громко ревела, держа себя за сердце, чтобы уменьшить боль, но с каждой секундой она лишь нарастала.       – Ен Хи! Не глупи, открой мне дверь! – послышался голос Джина, который стучал по кабинке, чтобы я впустила его.       – Он вспомнит все через некоторое время, поэтому успокойся! Ты же врач и знаешь, что амнезия не вечна! Ты обещала мне, что со всем справишься, поэтому открой дверь!       Я закрыла рот рукой, чтобы Сокджин не слышал моих криков и слез. Внезапно, в груди кольнуло ещё сильнее, и это испугало меня. Я стала глубоко и быстро дышать, но боль усиливалась, начав отдавать в шею и левую руку. Я попыталась дотянуться до защёлки двери, но было слишком больно шевелиться, поэтому я сдалась. Спустя несколько секунд, в сердце закололо ещё сильнее, из-за чего я упала на пол и съежилась, пытаясь облегчить боль. Джин продолжал стучать по двери и умолять ему открыть, но даже при большом желании, от боли я не могла этого сделать. Вскоре, в глазах стало темнеть и я потеряла сознание.       Когда я открыла глаза, я уже лежала в своей палате, а рядом сидел Сокджин, читая книгу, которую он положил мне.       – Очнулась? – воскликнул он, проверяя мой пульс. – Знаешь, что сильно напугала меня?       – Что это было? – тихо спросила я, беспокоясь о своем недавнем состоянии.       – Только не пугайся – это острая сердечная недостаточность. Уже в порядке, самое страшное позади, но нужно будет обследоваться, Ен Хи.       – А я живучая, – посмеялась я, а через какое-то время улыбка сменилась слезами.       – Ну чего ты? – расстроено протянул Джин, вытерев своим платком мои слезы. – Ты так изводила себя, вот и результат. Все будет хорошо, немного подлечим тебя и даже ничего не заметишь. Я прокапал тебя успокоительным. Прости, но хотя бы пару дней я буду колоть его. Как бы ты не старалась, твой организм не может справиться сам.       – Чон ничего не помнит, да? – спросила я, вытерев слезы.       – Последние два месяца не помнит. – с сожалением сказал Сокджин, а затем быстро произнес, не дав мне снова расплакаться, – Только, пожалуйста, не волнуйся! Рано или поздно он вспомнит тебя, дай ему время.       – На могу поверить, что все это происходит со мной…       – Ну все, прекращай реветь, а то тебя ждут транквилизаторы и снотворное! Понравилось жить как амеба? – пригрозил Джин.       – Нет, – категорично произнесла я, попытавшись успокоиться. – А можно я схожу к нему вечером? Хочу поговорить…       – Без меня нельзя. Чон не помнит тебя сейчас, а значит, то что был влюблен в тебя тоже не вспомнит. Он будет резок с тобой, а ты все воспримешь близко к сердцу.        – Ну и что! Пожалуйста, прошу, я правда должна поговорить с ним наедине. Всего десять минут… – продолжала умолять я, делая миленькие лицо.       – Ладно, пять минут,но я буду стоять в коридоре и ждать тебя, – продолжал настаивать Сокджин.       Я не хотела, чтобы доктор Джин так опекал меня, но другого выхода не было. Немного поразмыслив, я решила согласиться на его условия.       Когда Сокджин ушел, попросив меня немного поспать, я спустилась на второй этаж и купила себе кофе. За последние пару недель я только и делала, что спала, поэтому сон никак не приходил. Я старалась не думать об отце, потому что эти воспоминания сразу же заставляли меня плакать. Чтобы хоть как-то отвлечься, я продолжила чтение книги, подаренной Сокджином.       Ближе к вечеру я вышла из палаты в коридор, направившись прямиком к кабинету Сокджина, чтобы мы, как и договаривались, пошли к Чону. Я постучалась, но никто не отозвался. Подергав ручку двери, я убедилась, что Сокджин куда-то ушел, замкнув кабинет. Немного обрадовавшись, что смогу пойти к Чону одна, улизнув от доктора Джина, я пошла к лестнице и поднялась на 6 этаж.       Через стекло двери палаты Чона я увидела, как он с кем-то разговаривает по телефону, стоя у окна. Чтобы не перебивать его, я подождала пока он закончит, а затем постучавшись, вошла в палату.       – Привет, – неловко произнесла я, пройдя немного дальше.       Я не знала, как вести себя. Передо мной стоял Чон, мой Чон, которого я хотела обнять и поцеловать. То, как он безэмоционально смотрел на меня, говорило о том, что он и в правду ничего не помнит.       – Ты то как раз мне и нужна! – холодно произнес он, резко схватив меня за запястье и потащив к двери.       Повернув два раза замок, он закрыл дверь, а затем толкнул меня в сторону. Он сделал это так резко, что я упала на пол, зашипев от боли. «Вот же псих. Совсем как в первые дни нашего знакомства! Хоть все и забыл, но ни капли не изменился!» Встав с колен, я сделала пару шагов назад, чтобы Чон не навредил мне.       – Боишься меня? – подняв брови спросил он.       Чон был зол и с ненавистью смотрел на меня. Я не понимала, что происходит и, не будь в моей крови нужной дозы транквилизатора, я бы вновь впала в истерику. Мне было больно осознавать, что он забыл меня. Я думала, что если человек кого-то любит, то он сможет почувствовать это, даже если сотрет его из памяти, но это было не так. Видимо, мозг работает гораздо сложнее, ну, или Чон просто никогда не любил меня.       – Не боюсь, – тихо произнесла я. – Для меня непривычно такое твое поведение.       – А какое оно должно быть? Я должен поцеловать тебя? – серьезно спросил он. – Мы ведь встречались, да?       – Чон, послушай, я понимаю, что ты забыл меня, но… – не успела я договорить, как Чон схватил меня за плечо и со всей силы вдавил в стену.       – Да кто ты такая?! Почему на моем телефоне столько наших фотографий? Я что, сошел с ума? Я серьезно встречался с тобой?! Почему Юнги говорит об этом на полном серьёзе? Это розыгрыш какой-то? – повысив голос, произнес он, продолжая сдавливать мою руку.       – Отпусти меня, мне больно, – тихо попросила я, едва сдерживая слезы.       – Нет, дорогуша. Я хочу знать, почему окружающие меня люди говорят, что мы с тобой встречались. А ещё, мне нужно знать, как и где я упал, так расшибив свою голову. Ты же знаешь все, не так ли? Ответы на все вопросы здесь, – ухмыльнулся он, ткнув указательным пальцем в мой лоб, – так как я могу отпустить тебя?       – Я расскажу, только отпусти мою руку.       Чон отпустил меня и отошел к окну, уставившись на меня. Я решила рассказать правду в надежде, что в процессе он сможет все вспомнить, потому что тот, кто стоял сейчас передо мной, был не Чон. Как это мог быть он?       – Мы встречались. Это правда. И я не знаю, любил ли ты меня на самом деле, но ты говорил, что любишь, а я искренне в это верила. Мы познакомились в кофейне, где я работаю. Ты случайно заглянул туда, чтобы купить кофе, и встретил меня – девушку из прошлого. Это ты должен помнить. Посмотри на меня получше! Знаю, сейчас мой внешний вид немного отличается от того, что был шесть лет назад, но несколько недель назад умер отец, поэтому извини, какая есть...       Чон медленно поднялся с подоконника, словно что-то вспомнил, а затем подошёл ко мне, резко схватив за плечо. Он поднял мою левую руку, задрав больничную кофту и увидел браслеты. На его лице читалась злость и ненависть: мышцы были напряжены и венки на висках немного выступали, а на глазах скопилось небольшое количество слез.       – Ты… – ошарашенно произнес он, – ты та мразь. Это же точно ты! Что бл*** происходит? – прокричал он, толкнув меня к кровати.       Я упала и ударилась об ее угол спиной, из-за чего начала задыхаться. Сидя на коленках, я пыталась отдышаться, а Чон просто смотрел на меня, продолжая кричать.       – Ты знаешь, как я ненавижу тебя? Ты худшее, что случалось со мной в жизни. Если я и встречался с тобой, то только из чувства мести. Мы спали? Может я хотел бросить тебя, когда переспим? Это самое логичное объяснение. Если нет, то я псих!       Немного отдышавшись, я с трудом встала на ноги и, хотела продолжить рассказ, но Чону кто-то позвонил.       – Хён? – закрыв глаза и сжав кулаки, спокойным голосом спросил Чон.       Почему-то я сразу догадалась, что звонил Сокджин. Чон пытался делать вид, что ничего не происходит, а я молча стояла и смотрела на него. То, что я чувствовала, выслушивая Чона, невозможно передать словами. Было не просто больно, было невыносимо. Я запуталась и не понимала, что есть правда, а что ложь. Впервые я усомнилась в том, что Чон действительно любил меня. Но зачем тогда он столько времени мучился со мной, после операции папы? В этом ведь нет никакой логики. Разве, если бы хотел отомстить, не бросил бы ещё в Сокчо, исчезнув без следа и оставив меня там одну? Много мыслей крутилось в моей голове.       – Я вышел немного воздухом подышать. Вернусь через полчаса, – произнес Чон и положил трубку.       Схватив меня за запястье, он отомкнул дверь и потащил меня к лифту. Мы взобрались на крышу. Мне стало очень страшно, потому что глаза и действия Чона совсем не походили на адекватность. Он толкнул меня и я снова упала, в этот раз до крови разодрав оба колена. Мне было все равно на ссадины, но то, что все это делал Чон, которого я до сих пор безумно любила, заставило меня вновь заплакать.       – Закрой рот! – прокричал он. – Давай рассказывай или я убью тебя. Думаешь не смогу? Я так много времени мечтал найти тебя, хотел заставить страдать. Отец умер? Да мне плевать на твою жизнь, потому что ты испортила мою.       – Чон, я прошу, перестань так вести себя. Ты меня пугаешь! Я не хотела, чтобы ты пострадал тогда, ты ничего не помнишь, но у меня были причины так поступить, – сквозь слезы тихо прошептала я.       – Мне плевать на твои тупые оправдания, – прокричал он, вновь схватив меня за плечо, и, словно щенка, потащил к краю крыши.       Он схватил меня за шею и стал наклонять через бортик крыши. Из его глаз катились слезы ярости и ненависти. Мне было страшно. Я так отчаянно много раз пыталась умереть, но сейчас я хотела жить. Я не верила, что Чон способен на подобное, но, вспоминая его поведение в первые дни нашей встречи и то, что он тогда чувствовал, все встало на свои места. Это был тот же сумасшедший взгляд, жаждущий мести. «И в какой момент в прошлом его ненависть ко мне сменилась любовью? Что заставило его простить меня? Неужели, это была всего лишь жалость?»       – Если убьешь меня, то когда все вспомнишь, не сможешь простить себя, – прошептала я. – Я и сама рано или поздно сделаю это. Мой отец умер из-за меня, а любимый человек выбросил из памяти, потому что я причиняла боль. Думаешь, я смогу долго так протянуть? Но, если ты сейчас сбросишь меня с крыши, однажды, вспомнив все, тебе будет очень тяжело. Просто сейчас ты даже не пытаешься допустить того факта, что действительно мог меня любить. Но, подумай хорошенько. Разве тогда ты бы подарил браслет своей мамы? Разве рассказал бы все о своем отце? Разве отвёл бы меня в океанариум? Пожалуйста, не делай глупостей сейчас…       Я плакала и пыталась дышать, говоря все это. С каждой фразой, Чон ослаблял свою руку и, в конце концов, не выдержал и толкнул меня в сторону на землю, громко закричав.       – Твою мать! Закрой свой рот! – он взялся за голову и, сев на колени, скорчился и застонал от боли.       Я поднялась с пола и подбежала к нему.       – Что случилось? – беспокоясь, спросила я, пытаясь нащупать пульс, но он снова оттолкнул меня.       – Уйди, – прошептал Чон, простонав от мучающей головной боли. – Проваливай я сказал! – прокричал он, а затем поднялся с колен и, взяв меня за запястье повел, к лестнице. Прижав меня к стене, он сорвал браслет своей матери и произнес, – Исчезни из моей жизни. Навсегда. Если хоть немного осознаешь свою вину, просто не попадайся мне на глаза.       Сняв со своего запястья подаренный мною серебряный браслет, он положил его мне в карман и выставил за дверь на лестничную площадку, оставшись на крыше наедине с самим собой.