Save me

Ли Ен Хи

      Я вышла из комнаты, осторожно закрыв за собой дверь и пошла на кухню. То, что на кухне был бардак — мягко сказано. На столе и на полу валялись бутылки из-под вина, виски и другого алкоголя, возле тумбочки на полу лежали осколки, видимо, разбитого стакана, поверхности тумбочек и стола были заляпаны непонятно чем, а на полу были видны следы от грязной обуви.       — Мда, Чон. Тебя выписали позавчера и за это время ты умудрился навести здесь такой хаос…       Я сходила в ванную, налила в ведро воды и средства для мытья, взяла швабру и отправилась наводить порядок. Я закончила где-то спустя час. Выкинув мусор, я вернулась в квартиру, открыла на проветривание окно и решила приготовить Чону каши. Отыскав пакет риса, я засыпала его в воду и села читать неврологию, с которой у меня всегда были большие проблемы. Для восстановления лицензии мне нужно было сдать тесты по профилю 'хирургия', поэтому я решила начать повторять теорию со своих слабых мест.       Пока читала, не заметила, как рис выкипел. Услышав шипение воды, я быстро бросила книгу и сняла кастрюлю с плиты, прошипев от злости. Перемешав рис, я попробовала его и убедилась, что он не подгорел.       — Не сгорел. Правда…немного соленый… Может, промыть? Или оставить так? — задумалась я, но решила оставить как есть.       Сев за стол, я продолжила читать учебник. Спустя час я услышала приближающиеся шаги. Я знала, что Чон стоит за спиной, но сделала вид, что ничего не замечаю. Внезапно он подошел ближе и, вырвав телефон из моих рук, начал набирать чей-то номер.       — Придурок, я и так тебе раз двадцать сегодня звонила. Когда включишь телефон, увидишь, — раздраженно ответила я.       Неожиданно, Чон сел на корточки прямо передо мной и взял за руки. Я немного испугалась, потому что за последнее время это было совсем на него не похоже. Я привыкла к тому, что он ненавидит меня и, даже не смотря на то, что он сказал три часа назад, я думала, что ничего не изменилось. Мне казалось, что его резкая перемена настроения обусловлена алкоголем, но сейчас, когда он сидел напротив и тепло смотрел на меня, я действительно начала верить в его искренность.       — Боишься меня? — поджав губы, грустно спросил он.       — Нет! — фыркнула я, отведя взгляд.       — И часто ты мне врала раньше? — ухмыльнулся Чон, хитро посмотрев на меня из подо лба.       — Я не вру!       — Если скажу, что мне жаль, что я вел себя с тобой слишком жестоко, ты не поверишь? — спросил я.       «Вот же… Зачем спрашиваешь! Я поверю всему, что ты скажешь, потому что люблю тебя. Ты можешь оттолкнуть, можешь соврать, предать, но я все равно не перестану верить тебе».       Мне было безумно больно думать о том, что он все еще не помнит меня. И то, что во всем этом виновата лишь я сама, делало боль еще невыносимей. Он чувствует, что любит меня, но в его воспоминаниях я всего лишь человек, лишивший его мечты. От всех этих мыслей на глаза выступили слезы.       — Придурок… — прошипела я.       — Эээээй, ты чего? Я ведь ничего такого не сказал, — посмеялся Чон, проведя подушечками пальцев по моему влажному от слез лицу.       — Что все это значит? Сначала ты срываешься на мне, а потом целуешь, а сейчас говоришь, что сожалеешь о том, что был жестоким. Я тоже запуталась, я тоже не понимаю, что я должна делать! — не выдержав, сквозь слезы прокричала я.       Чон с сожалением смотрел на меня, а затем встал и нагнувшись, попытался приблизиться к моим губам. Я быстро оттолкнула его и, поднявшись со стула, отошла от него на пару шагов назад. Мне не хотелось больше чувствовать ложную надежду на то, что все наладится.       — Хватит… — тихо произнесла я. — Я устала. Сейчас ты поцелуешь меня, а потом скажешь, что все это не имеет значение и что ты не хочешь меня любить. Поэтому сначала определись, чего ты на самом деле хочешь, Чон Чонгук!       Было сложно это говорить, но я хотела, чтобы Чон наконец разобрался в своих чувствах. Я схватила свой телефон, лежавший на столе, и пошла за пальто. Быстро обув ботинки, я взяла свои вещи, но внезапно Чон схватил меня за запястье, выхватив пальто из рук.       — Я тебя люблю! — глядя в мои глаза, серьезно произнес он. — Представляешь, как мне тяжело было признать это? Да, я знаю, что должна быть причина, почему я влюбился в тебя, но я ее не знаю. В моих воспоминаниях ты просто школьница, которую я спас из-под колес несущейся машины. Все. Больше ничего нет. Какие-то обрывки я иногда вспоминаю, но не могу понять смысл, да я даже не уверен воспоминания ли это вообще. А теперь подумай, что я люблю тебя, несмотря на боль, которую…       «Именно об этом я и думаю. Ты хочешь ненавидеть меня, но вместо этого любишь. А что могу сделать я? Я не могу ответить на вопросы, которые тебя интересуют. Я не знаю, что заставило тебя влюбиться!»       — Я не просила тебя об этом! — прокричала я, вновь не сдержав свои слезы. — Не просила! Слышишь?!       Выслушав то, что я сказала, Чон закрыл глаза и, глубоко вдохнув, тихо произнес:       — Хорошо. Давай успокоимся и поговорим, пожалуйста…       Я решила попытаться выслушать его, поэтому резко вырвала свою руку, и пошла на кухню. Чон шел за мной. Сев на стул, он почему-то просто замолчал.       Чтобы немного успокоиться, я открыла бутылку вина и налила немного себе в бокал. Сев напротив Чона, я молча пила и смотрела на него.       — Мне не нальешь?       — Тебе мало было? — раздражённо спросила я. — Что ты хочешь узнать? Я все расскажу.       — Почему ты пыталась покончить с собой? — видимо, решив не ходит кругами, спросил Чон.       Было тяжело вспоминать все с самого начало, поэтому я даже не заметила, как напряглись все мои мышцы. Я поняла это лишь тогда, когда Чон разжав мою руку, выхватил бокал.       — С ума сошла, порежешься! — повысив голос, недовольно произнес он.       — Будто тебя это волнует!       — Эй, да что с тобой стало, ты так себя не вела. Когда я решил прекратить тебя отталкивать, это начала делать ты? — недовольно спросил он.       — А что, не нравится? — подняв брови, спросила я.       Чон встал и нагнувшись к моему лицо, начал целовать меня. Я попыталась вырваться, но он схватил мои руки и крепко держал, не давая мне шанса сопротивляться. Я сдалась практически сразу, потому что очень сильно любила его. Как бы не пыталась, я не могла противиться его настойчивости.       «Вспомни меня. Прошу. Вспомни и расскажи, почему простил меня. Я хочу принять твою любовь, но чувствую сильную вину и ответственность за все, что сделала, поэтому не могу! Я не смогу быть с тобой, делая вид, что все в порядке».       Когда я перестала сопротивляться, Чон ослабил руки и, придерживая мое лицо и шею, углубил поцелуй. Из глаз побежали слезы. Я не хотела отпускать его и жить без него, но быть вместе было не правильно.       Отдалившись, Чон осторожно вытер мои слезы и грустно произнес:       — Прости. Я не знаю, что еще сказать. Прости за то, что не помню, за то, что на крыше в больнице причинил физическую боль, за то, что отталкивал, за то, что говорил, что не хочу любить тебя. Можешь ненавидеть меня, но я не отпущу тебя!       — Идиот, как я могу ненавидеть тебя, — обняв его и уткнувшись носом в его грудь, со слезами на глазах произнесла я.       «Нет. Это ты прости. Прости меня, мой родной. Я хочу, чтобы ты был счастлив, поэтому я исчезну из твоей жизни навсегда. Но за это я отниму у тебя один день. Можно только один день мне ещё раз почувствовать твою любовь? »       — Почему ты так много плачешь? — улыбнувшись и поправив мои волосы, спросил Чон.       — Я не специально, — обиженно произнесла я. — Просто мне грустно, поэтому…       — Из-за меня? — серьезно спросил Чон.       Его взгляд был таким теплым, отчего у меня заколотилось сердце. По телу пробежала дрожь, а в животе запорхали бабочки. Мне стало так жарко, что я почувствовала, как начинаю краснеть.       «Нет. Только не сейчас. Держи себя в руках, Ен Хи. Будет только хуже, если не сможешь удержаться… Все кончено. Если сейчас переспим, ему будет ещё сложнее забыть меня».       — Я пойду помою лицо. Все глаза опухли от слез…       — Конечно. Пойдем, дам тебе полотенце, — взяв меня за руку, сказал Чон.       Взяв полотенце, я отправилась в ванную. Замкнув дверь, я включила воду, села на пол и, согнувшись к коленям, заплакала. Я прикрыла рот руками, чтобы Чон не услышал меня и ревела.       «Я буду очень сильно скучать по тебе… Мне очень жаль. Я люблю тебя».– повторяла про себя я.       Когда я немного успокоилась, умыла лицо и пошла в комнату Чона. Сев рядом с ним я рассказала историю о том, как мы познакомились и о том, что я не помнила его во время первой встречи. Чон сказал, что все в порядке, но это ничего не меняло. Рассказывая обо всем, я наблюдала за его реакцией. Он выглядел грустным, но он словно слушал чужую историю, а не свою… После небольшого разговора Чон дал мне свою одежду и предложил остаться у него на ночь. Я думала отказаться, но решив, что раз я собираюсь исчезнуть из его жизни, последняя ночь рядом с ним будет хорошим воспоминанием для завершения нашей истории.       Когда я вернулась в комнату, Чон сидел на кровати и пристально рассматривал меня. Внезапно, он встал, взял меня за руку и усадил на кровать. Сев передо мной на колени, он стал рассматривать мои незажившие ранки.       — Айщщ. Почему не заботишься о себе. Могла мои раны не обрабатывать, я то заслужил, но свои обязана была. Самое дорогое, что есть у тебя — ты сама. Не я, ни родные и друзья, а ты. Если я делал тебе больно, нужно было ударить в ответ, а ты просто все терпишь. Чему я тебя только раньше учил?       «Не будь таким. Или я не смогу отпустить тебя…»       — Тебе лучше не знать, — сказала я, делая вид, что со мной все в порядке.       — Я был первым твоим парнем? — ухмыльнувшись, спросил Чон.       — Допустим, и что с того? — улыбнувшись, спросила я.       «К чему клонишь? Память потерял, но мыслишки все те же…»       — Да так… Просто спросил, — ухмыльнулся Чон.       — Ну да, так я и поверила. Не играй со мной, Чон Чонгук, — медленно произнесла я.       Внезапно Чон упал на колени, схватившись за голову, и начал стонать от боли. Мне стало страшно, что он может потерять сознание, поэтому я быстро встала с кровати и села перед ним, взяв за руку.       — Чон, все хорошо? — слишком беспокоясь за его состояние, спросила я       — Тихо, кажется, я что-то вспоминаю… — с трудом выговорил Чон.       Я обняла его и стала ждать, когда ему наконец полегчает.       «Не нужно. Не вспоминай меня, Чон. Я люблю тебя, и поэтому я больше не хочу, чтобы тебе было больно…»       Спустя пару минут он успокоился, отдалился от меня, взяв за руки, и, посмотрев в глаза, грустно произнес:       — Прости. Я мало вспомнил. Много чего я вспоминаю из бассейна, где тренировался, когда занимался плаванием…       Меня ошарашило то, что он сказал. С тем местом были связаны важные воспоминания, которые Чону было лучше не вспоминать. Стараясь спрятать свое удивление, я спросила:       — Что конкретно ты помнишь?       — Ну, я привел тебя туда почему-то с завязанными глазами, развязал повязку и попросил сходить переодеться, чтобы мы смогли поплавать. Ты начала сказала, что я привез тебя, потому что хочу посмотреть на твое тело, — ухмыльнулся Чон.       «Айщщщ… Как он может ухмыляться. Это было очень трогательно, мило и забавно… Вот же засранец!» — подумала я и ущипнула его за бок, отчего он прошипел.       — Эй, не смей смеяться над этими прекрасными воспоминаниями, придурок. Что еще ты помнишь?       — Потом все обрывается. Еще я помню, как мы целовались в этом же бассейне. Я вспомнил это, когда сорвался на тебе на крыше больницы. Тогда я впервые после потери памяти почувствовал что-то по отношению к тебе. Наверное, вместе с воспоминаниями, вернулись и те чувства, которые я испытывал. Потом воспоминание снова обрывается, но недавно мне приснилось, как в этом же бассейне я попросил тебя рассказать о том, что произошло в тот день, когда ты решила покончить с собой и все, больше я ничего не помню, но когда я проснулся, на глазах были слезы. Ты мне что-то не договариваешь, да?       — Это то, что тебе лучше не вспоминать. Я рассказала все, но вкратце. Зачем тебе знать подробности того, как надо мной издевались или как меня избили, если все в прошлом? Сокджин сказал, что ты мог потерять память из-за того, что не справился с болью, которую чувствовал из-за меня. Это схоже с тем, как и я потеряла память о произошедшем шесть лет назад. Даже сейчас твой мозг не дает тебе вспомнить тяжелые моменты, значит, не нужно пытаться делать это. Я рада, что ты вспоминаешь лишь те моменты, в которых мы были счастливы, — улыбнулась я, коснувшись лица Чона.       — Но ты ведь это помнишь, ты пережила это, а я даже не могу понять тебя, — виновато произнес Чон.       — И не нужно. Зачем переживать боль, которая предназначена не тебе? Ты ведь сам говорил, самое дорогое, что есть у тебя — это ты, — улыбнулась я.       — Точно! Твое коленко, — внезапно сказал Чон и вышел из комнаты.       Через минуту он вернулся с аптечкой и стал обрабатывать мои коленки.       — Ладно, не буду заставлять тебя рассказывать, если ты не хочешь. Я вспомню все сам, — серьезно сказал Чон, продолжая мазать разодранное хрупкое коленко и периодически дуть на рану.       Мои глаза начали слезиться. Он был таким заботливым, что я даже подумала о том, что могу позволить себе оставить все так, как есть, просто приняв его чувства, но я тут же отогнала эти мысли       Внезапно Чон встал, схватив мое запястье, и стал рассматривать руку. Затем точно также вторую руку. Он был очень удивлен. Задрав мою майку, он увидел большой незаживший синяк, который я получила, ударившись об угол кровати в больнице. А потом он откинул мои волосы на спину и стал рассматривать мою шею, касаясь кончиками пальцев, по-видимому, все тех же незаживших синяков.       Мне стало неловко, что он увидел все это. На самом деле, меня абсолютно не заботили эти синяки. Мне не было больно. По крайней мере, душевная боль была гораздо сильнее. И то, что сейчас Чон ошарашенно смотрел на меня, чувствуя себя виноватым, создавало достаточно неловкую атмосферу.       Внезапно, он упал на колени и, взяв меня за руку, стал умолять простить его.       — Господи, это все я сделал? Ты почему просто терпела? Боже, прости, слышишь, прости меня… Я не знал, что все было настолько серьезно. Прости, слышишь? Я никогда не ударил бы девушку намеренно, понимаешь? Боже, как ты можешь говорить, что любишь меня, после такого?       Мне стало очень неловко и грустно. Он не должен был это видеть. Поэтому я и не хотела, чтобы он вспоминал все обо мне. Потому что хуже чувства вины ничего быть не может. Это больно.       — Эй, поднимайся, — подтягивая его за руку вверх, попросила я. — Это ерунда. Мне не было больно! Вставай давай!       — Врунья! Хватит обманывать меня, — поднявшись на ноги, сказал Чон и крепко обнял меня. — Мне правда очень жаль.       — Спасибо, — тихо произнесла я, не зная, что ещё могу сказать, и обняла его в ответ. — Спасибо, что даже ничего не вспомнив, любишь меня.       «Что? Зачем я произнесла это! Вот идиотка!» — злясь на себя, подумала я.       Неожиданно, Чон отдалился от меня и, обхватив ладонями мое лицо, нежно поцеловал.       — Ложись спать уже, — улыбнувшись сказал он и отпустил меня из своих объятий.       Я не поняла, как я позволила себе сказать то, чего так избегала. Но, когда он поцеловал меня, почувствовав, как люблю его, я решила не сдерживаться хотя бы до утра.       Чон отошёл к тумбочке, стоявшей у кровати, взял там что-то, а затем подошёл ко мне и схватил за запястье. Осторожно он надел мне браслет его мамы.       — Не знаю, как я подарил его тебе, но он твой… — улыбнулся Чон и, развернувшись, собрался было уходить, но я остановила, схватив его за руку.       — Не уходи, останься со мной! Кажется, что происходящее сейчас — просто сон. Мне страшно, что если ты уйдешь, я снова проснусь одна. Я так сильно скучала по тебе, придурок! Я счастлива сейчас, и мне все равно, вспомнишь ты меня или нет. Ты сказал, что любишь меня, этого достаточно.       Не знаю, что на меня нашло, но я говорила то, что не должна была. Я запуталась в себе и не могла решить, как мне поступить с нашими отношениями.       Когда он снова отдал мне эту ценную вещь, я окунулась в наши воспоминания. Мне стало больно и грустно из-за того, что я ничего не могу сделать. Но хуже всего то, что я стала бояться того, что сделала неправильный выбор.       «Вдруг, если я исчезну, ему станет ещё хуже? Вдруг, он вспомнит все, а меня уже не будет рядом? Но с другой стороны, не будь меня рядом с ним, он сможет жить нормальной жизнью. Без беспокойств, страха и без чувства вины. Я знаю, что не смогу дать ему то, чего он хочет. Он всегда желал видеть меня счастливой, всегда ненавидел слезы, не любил, когда люди не ценят жизнь, а я абсолютная противоположность всему его идеалу, я никогда не стану такой».       Чон улыбнулся и обнял меня, погладив по голове.       — Ладно. Если прекратишь реветь, останусь здесь…       Я кивнула, улыбнувшись, и вытерла слезы.       — Я пойду в душ, наверное. Забыл, что еще днем я был немного пьяным, так что думаю запах тут не очень, — посмеялся Чон.       — Мягко сказано, — улыбнулась я, сморщив нос.       Чон пошел в душа, а я легла под одеяло и уснула. Я очень утомилась морально, поэтому провалилась в сон практически сразу.       24 октября 2020 г.       Открыв глаза, я поняла, что Чона в комнате нет.       «Вот и все. Пора все отпустить, Ли Ен Хи…», — подумала я и на глаза выступили слезы. — «Я не смогу сказать ему об этом. Знаю, что он убедит меня остаться рядом с ним. Тогда придется просто сбежать… Это низко, но у меня нет другого выхода… Надеюсь, ты разозлишься на меня, решишь, что я предала тебя, потому что так тебе будет легче…»       Быстро переодевшись в свою одежду, я вышла в прихожую, чтобы узнать, где сейчас Чон. Он сидел на кухне и читал мою книгу.       Взяв с тумбочки ключ от его машины, я вернулась в комнату и замкнулась. Отыскав ручку и листок бумаги, я начала писать Чону свое прощание:       «Прости меня, Чон Чонгук. Я не могу… Нет, я не имею право принимать твои чувства. Я думала, что смогу со всем смириться и жить счастливо, но это не так. Я причинила тебе слишком много боли. Осознавая это, я схожу с ума. Постарайся забыть меня и живи счастливо. Если будет тяжело, просто возненавидь меня. Я люблю тебя и всегда буду любить… Прощай».       По лицу катились слезы, которые падали на бумагу, оставляя на ней круглые разводы. Я положила листок на кровать, а ключи от машины спрятала под подушку.       Осторожно обувшись, я схватила пальто и тихо вышла из квартиры. Когда входная дверь Чона захлопывалась, раздавался сигнал закрытия двери. Понимая, что вероятно Чон его услышал, я поторопилась спуститься на улицу, чтобы тот меня не догнал       Я прекрасно осознавала, что если Чон начнет меня останавливать, я сдамся. Поэтому выбежав из подъезда, я быстро села в машину, завела ее и поехала домой.       Я плакала, но, несмотря на расплывающуюся из-за слез дорогу, вела машину. Вспомнив, что мой телефон включен, я достала его из кармана и выключила. Увидев первый попавшийся салон связи, я остановилась и купила новую сим-карту.       Приехав домой, я завалилась на кровать и громко заплакала. Весь день я просто пролежала в неподвижном положении, рыдая от боли. Следующие три дня были примерно такими же.       28 октября 2020 г.       Утром, открыв глаза, я вновь подумала о смерти. Я не видела больше смысла в своем жалком существовании. Но, подумав о папе и о том, через что пришлось пройти Чон из-за моих попыток умереть, я решила, что нельзя сдаваться. Вспомнив о рецепте диазепама, который дал мне перед выпиской Джин, я, перерыв все тумбочки, нашла его и пошла в аптеку. Купив лекарство, я вернулась домой и выпила таблетку.       — Столько сил зря… Но я должна выжить… — подумала я, глядя на себя в зеркало. — Я не доверяю тебе, Ли Ен Хи.       Достав телефон, я включила его и увидела 72 пропущенных от Чона. Стараясь не обращать на них внимание, я нашла контакт Со Ен и начала набирать ей сообщение.       «Со Ен, мне жаль. Прости, но я сдаюсь. Я много чего натворила и теперь не могу с этим всем разобраться. Наверное, я просто сбегаю от проблем. Можешь считать меня слабачкой… Хотя, так и есть… Я ничего не сделаю с собой, обещаю. Но не ищи меня. Я хочу начать жизнь с чистого листа. Все заново. Когда мы открываем чистую тетрадь, там нет никаких чернил, понимаешь? Ты хорошая подруга и я навсегда сохраню прекрасные воспоминания о тебе в своем сердце. Прощай».       Подобное сообщение я отправила и своей маме.       Позвонив хозяину квартиры, я сказала, что отказываюсь от аренды. Он нормально отреагировал и просто попросил оставить ключи в почтовом ящике. Поменяв сим-карту в телефоне, я нашла первую попавшуюся подходящую мне квартиру на окраине Сеула и договорилась с хозяином приехать вечером посмотреть ее.       Место мне понравилось. Было большой удачей с первой попытки снять новое жилье. Хозяин был прекрасным и понимающим человеком и разрешил мне заехать уже сегодня. Вызвав такси, я перевезла все вещи и стала обставлять новую квартиру.       Я закончила лишь к трем ночи, поэтому сразу же завалилась спать от усталости.       29 октября 2020 г.       «Сегодня начинается новая жизнь. В этот раз я сделаю все правильно!»       Утром я сходила в душ, оделась и поехала за лицензией. Сдав идеально тестирование, мне выдали долгожданный документ.       В этот же день я разослала свое резюме в разные больницы. Но до конца дня никто так и не ответил мне.       5 ноября 2020 г.       В течение следующей недели мне приходили отказы на оставленные заявки. Когда я уже потеряла надежду, мне позвонил незнакомый номер.       *Телефонный звонок*       — Здравствуйте, с вами говорит доктор Ким Минсок. Я заведующий педиатрическим отделением больницы Пэкхва. Знаете, меня заинтересовала ваша кандидатура, но так как ваша специализация немного другая, у меня к вам есть предложение? Вас это интересует?       — Здравствуйте. Да, конечно, я слушаю вас.       — Я готов взять вас в интернатуру под свое руководство с условием, что вы пройдете переподготовку на педиатрический профиль. Это займет около двух месяцев. Вы согласны?       — Да. Конечно! — радостно воскликнула я.       — Тогда жду вас завтра к восьми утра, — серьезно произнес доктор.       — Завтра? Но как же переквалифицирование?       — Вы можете делать это параллельно. Я все вам объясню завтра. Запишите, больница Пэкхва, 13 этаж, педиатрическое хирургическое отделение, 8:00. И не опаздывайте.       — Хорошо. Спасибо вам! Я буду стараться! — громко сказала я и положила трубку.       Запищав от радости, я повалилась на кровать и стала качаться по ней, словно маленький ребенок. Но осознав, что я буду работать с детьми, радость улетучилась. Я вспомнила Ли Хена, отчего меня начало трясти. Достав из тумбочки анаприлин, я выпила одну таблетку и задержала дыхание.       «Тихо, Ен Хи. У тебя нет другого выбора. Ты справишься. Дети такие же, как и взрослые. Все хорошо» — успокаивала себя я.       Встав и посмотрев на себя в зеркало, я решила, что нужно что-то изменить. Одев пальто, я схватила ключи и поехала в ближайший салон, где было свободное окно у парикмахера.       — Здравствуйте. Я бы хотела сделать удлиненное каре и немного темнее тон волос… — попросила я.       — Хорошо, присаживайтесь, — улыбнулась девушка.       Спустя два часа, я посмотрела в зеркало и наконец осознала, что это точка невозврата. Уже ничего не вернуть… Сделав глубокий вдох, я улыбнулась, поблагодарила девушку и отправилась домой.       «Вот и все. С этого момента я другой человек. Завтра я буду врачом, как и хотел мой отец. У меня появятся новые знакомые и я заживу совершенно другой жизнью».