Save me

Чон Чонгук

      24 октября 2020 г.       Когда я проснулся, сразу же почувствовал, как крепко обнимает меня хрупкое тело девушки, которую ещё несколько дней назад я больше всего ненавидел. Я открыл глаза и посмотрел на сладко спящую, свернувшуюся возле меня в клубочек, Ен Хи.       «А ты и в правду очень красивая… Неудивительно, что я влюбился. Только вот слезы тебе не к лицу…» — подумал я, осторожно проведя пальцами по щеке девушки.       Тихо встав с кровати, я оделся и пошел на кухню готовить завтрак. Подойдя к плите, я увидел стоящую рядом кастрюлю. Я открыл крышку и увидел рис.       — Это Ен Хи приготовила? Когда успела? — удивился я, попробовав одну ложку каши. — Почему такой соленый? — засмеялся я, закрыв кастрюлю.       Достав из холодильника яйца и молоко я приготовил омлет и сварил кофе.       Вспомнив о Юнги, которому я немного нагрубил, во время нашей последней встречи, я решил позвонить и извиниться.       *Телефонный звонок*       — Чего надо? — достаточно грубо спросил Юнги.       — Хён, простииии, — милым голосом протянул я. — Ты же знаешь, что я псих… Я был не прав… Не хочешь сегодня выпить вместе?       — С чего мне пить с тобой! — фыркнул Юнги.       — Айщщщщ. ты же знаешь, как я не люблю извиняться. Ты был прав, мне нравится Ен Хи, очень нравится. Наверное, я даже люблю ее… Просто я не могу ничего вспомнить. Попробуй поставить себя на мое место. Из-за нее я ушел из спорта. Ты же знаешь, что для меня значило плавание… А очнувшись, мне говорят, что мы встречались с ней. Конечно же я был в бешенстве. Как я мог в это поверить? Но сейчас я много чего понял… Я был не прав…       — Айщщщ, ладно. Забыли. С чего вдруг ты поменял свое мнение о ней?       — Ну, кое-что вспомнил. И ещё, я поцеловал ее в больнице… Точнее сначала она меня, но потом… Это не важно. Я все равно не хотел верить, что мне она нравится. Это не должно было произойти. Но вчера… Эта ненормальная вчера пришла ко мне… И знаешь, я понял, что люблю ее. Она такая бесстрашная и отчаянная… Я чуть не убил ее в больнице, а она… — протараторил я, но хен перебил меня.       — Ой все. Хватит. Я понял, что ты опять влюбился. И как у нее это получается?.. В общем, заеду в 21:30, съездим куда-нибудь выпить. Потом дорассказываешь мне, как ты там ее любишь, — посмеялся Юнги.       — Я знал, что Юнги-хен самый понимающий и самый… — не успел я договорить, как меня прервали.       — Айщщщ. Все. Увидимся в полдесятого!       Я посмеялся с хена и положил телефон. Налив себе кофе, я сел за стол и принялся листать ленту новостей, ожидая, когда же проснется Ен Хи. Подняв взгляд, я увидел лежащую на столе книгу с десятками закладок. Взяв ее в руки, я крайне удивился.       — Неврология и нейрохирургия? Разве она не в кофейне работала? — подумал я, листая учебник, в котором было очень много заметок с различными записями. — Она усердно читает ее… Интересно зачем?       Неожиданно, я услышал сигнал закрытия входной двери.       — Что за?..       Поднявшись, я пошел в прихожую, чтобы проверить, не пришел ли кто.       Никого не было. Я сразу же понял, что это может значить. Побежав к комнате, я открыл дверь и увидел пустоту… Кровать была аккуратно застелена, а на ней лежала какая-то записка. Схватив ее, я начал читать написанный текст.       «Прости меня, Чон Чонгук. Я не могу… Нет, я не имею право принимать твои чувства. Я думала, что смогу со всем смириться и жить счастливо, но это не так. Я причинила тебе слишком много боли. Осознавая это, я схожу с ума. Постарайся забыть меня и живи счастливо. Если будет тяжело, просто возненавидь меня. Я люблю тебя и всегда буду любить… Прощай».       — Твой же мать! — прокричал я, ударив кулаком по стене.       Выбежав в прихожую, я хотел было схватить свои ключи от машины, но их не было на месте.       — Айщщщ, Ли Ен Хи!       Я попытался найти их, но не смог. Выбежав, в чем был надет, из квартиры, я бегом спустился на улицу. Оглянувшись, я попытался отыскать глазами Ен Хи, но ее нигде не было. Набрав ее номер, я попытался дозвониться, но ее телефон был выключен. Я пытался снова и снова, но все тщетно.       — Бл**ь, да почему же ты все усложняешь? — прокричал я.       Мои руки и тело колотились от злости, поэтому я вернулся домой и, отправившись на кухню, взял бутылку виски и начал пить ее прямо с горла. Когда бутылка закончилась, я взял ещё одну. Я пил, пока мог.       На улице уже стало темно, а я уже в полубессознательном состоянии лежал на столе. Несколько раз мне пытался дозвониться Юнги, но я просто выключил телефон, опустошать свой минибар. Мне было больно и тошно думать о Ен Хи. Я чувствовал себя преданным. Но, как бы не пытался ненавидеть ее, в душе безумно хотел, чтобы она ответила на мой звонок.       — Как могла… Ч-что? Она любит ме-ня? — лёжа, промямлил себе под нос я. — Ненавижу! Трусиха. Просто сбежала…– произнеся это, я уснул.       Следующие три дня я не ходил в университет и просто сидел дома и пил. Это бы продолжалось ещё очень долго, если бы в воскресенье вечером Юнги не вломился в мою квартиру.       В тот момент я лежал на полу в спальной и бормотал себе под нос то, как сильно я ненавижу Ли Ее Хи.       — Пи***ц. Ты что творишь, придурок… — прошипел Юнги и, подняв меня за руки, повел в душ, придерживая, чтобы я не упал.       Включив холодную воду, он спросил:       — Сам или помочь?       Я попытался что-то промычать в ответ, но членораздельной речи Юнги так и не услышал.       — Понятно… — сказал он и засунул мою голову под ледяную воду.       Спустя пять минут, когда я уже мог говорить, Хён оставил меня и пошел на кухню. Вернувшись с таблеткой аспирина, он дал мне стакан воды и заставил выпить лекарство. Как только я выпил ее, меня вырвало. К счастью, я успел сделать пару шагов к унитазу.       — Твою мать. Это из-за чего же надо было так ужраться? — спросил хен.       Выйдя из ванной, он принес мне чистую одежду и полотенце, и, сказав мне привести себя в порядок, вышел.       Моя голова безумно раскалывалась, но после прочищения желудка, стало намного легче. Кое-как я принял душ, оделся и немного прибрался в ванной.       Вернувшись в спальную, я увидел валяющегося на кровати Юнги. В комнате было настежь открыто окно, а бардак, который я развел, убран. Взглянув на меня, хен поднялся и сказал:       — Бери самые необходимые вещи и поехали. Поживешь-ка у меня, дружок. А то такими темпами ты сопьешься и тебя отчислят из универа.       Я ничего не ответил и начал молча собираться. Когда мы приехали, хен показал мне комнату, где я могу пожить, и сказал мне лечь спать.       На следующий день он потащил меня в университет. Всю неделю я просто ходил на учебу, а потом возвращался к Юнги и оставшийся день просто проводил лёжа в своей комнате, изредка пытаясь дозвониться Ен Хи. Юнги пытался меня расспросить о том, что произошло, но я сказал, что не хочу об этом разговаривать. Но одним вечером, хену всё-таки удалось вытащить меня на разговор.       *Стук двери*       — Не спишь, — спросил хен, войдя в комнату.       — Как видишь…       — Пойдем выпьем, — серьезно сказал хен.       — Что это с тобой? А как же страх, что я сопьюсь? — ухмыльнулся я.       — Под моим контролем можно.       — Не хочу, — фыркнул я и завалился обратно на кровать.       — Тогда пойдем пройдемся. Тебе не кажется, что это уже на депрессию походит? Если не сделаешь, как говорю, позвоню Джину. Пусть он тебе мозги вправляет! — недовольно произнес Юнги.       Я вздохнул, поднялся с кровати и пошел за курткой.       — Лишь бы ты не плакал, — скривив лицо, недовольно фыркнул я.       Мы вышли на улицу и начали идти по тротуару. Первые десять минут мы просто молчали. Решив, что хен все равно от меня не отстанет, я решил все рассказать.       — Помнишь, я говорил тебе, что Ее Хи поцеловала меня в больнице?       — Мммм, — протянул Юнги.       — Это был день моей выписки, когда ты и я немного поссорились. В тот день я пошел к ней в палату, чтобы сказать, что прощаю ее. Я хотел попросить ее больше никогда не видеться. Но за пару дней до этого, я вспомнил одну деталь. Это было не такое важное воспоминание, но главное, кажется тогда ко мне вернулись чувства. Я ощущал, что меня тянет к ней. Мне хотелось постоянно попадаться ей на глаза, раздражать ее… Все, лишь бы увидеть ее ещё раз. Я понял, что она нравится мне. И из-за этого я разозлился. Я не понимал, как прежний я мог влюбиться в эту девчонку, понимая, что та лишила меня самого ценного. Это настолько меня злило, что я пытался не обращать внимания, на странные непонятные чувства. Но в день выписки, когда я сказал, что не хочу ее любить, что хочу забыть ее, зачем-то я попросил ее отдать мне на память этот браслет… — сказал я и показал свое запястье. — Не знаю, как он у меня оказался, но я почему-то решил, что это важная вещь для меня. Когда она вернула его мне, то неожиданно поцеловала меня. А когда остановилась, начала извиняться. А я поцеловал ее в ответ. Но несмотря на все это, я не хотел сдаваться. Я не верил в то, что встречаться с ней будет правильно. Как бы не относился к ней, я постоянно вспоминал о том, через что мне пришлось пройти после той чертовой аварии… И вот, через пару дней после моей выписки, когда я пьяный возвращался домой, она пришла к моей квартире… Она сидела на лестнице и ждала меня. Увидев ее в тот момент, я решил, что больше не смогу сопротивляться. Я опять не удержался и поцеловал ее. А потом она помогла мне прийти в себя, заставила лечь спать, чтобы протрезветь. Она была такой заботливой и нежной, что я ни на минуту не пожалел о решении быть с ней… Когда проснулся, мы говорили о многих вещах. И мне казалось, что она простила меня. Она даже согласилась остаться у меня на ночь. Утром я проснулся раньше, пошел на кухню, чтобы приготовить завтрак, а потом услышал сигнал захлопывания двери. Вот так она и сбежала. Оставила записку, что ей жаль. Написала, что ей тяжело принять мои чувства из-за того, что чувствует себя виноватой… Вот и все. Телефон выключен, адрес ее я не знаю. Самое смешное, что накануне вечером по ней и нельзя было сказать, что она о чем-то переживает. Если бы рассказала обо всем, я бы…       — Ты бы что? Сказал, что «все хорошо Ен Хи, ты не виновата?» — ухмыльнулся Юнги.       — Хотя бы так! — раздражённо ответил я. — Знаешь, как тяжело было принять то, что я чувствую к ней? Почему я в нее влюбился? Почему…       — Вот видишь? Даже я это чувствую… Мне бы тоже стало не по себе от тебя. Послушай, как это звучит со стороны. Ты ведь знаешь, что у Ен Хи умер папа? То, что я скажу — не реальность, просто выдумка, и, может, это будет жестоко, но тогда ты поймёшь ее. Вот представь, что ее отец был для нее всем. Представь, что у нее не было мамы, и они с детства были одни друг у друга. Они жили счастливо, много времени проводили вместе. Когда ей было плохо, папа всегда мог утешить и поддержать ее. Он был для нее всем. Скажем, как плавание для тебя шесть лет назад… И вот представь, что однажды ее отец умирает по твоей вине… Ну, скажем, авария… Вождение в нетрезвом виде — актуально же… — ухмыльнулся Юнги. — А спустя несколько лет вы случайно встречаетесь, влюбляетесь друг в друга… И вот, она узнает, что ты причина всех ее страданий. Ты тот, кто отнял самое дорогое, что у нее было. Она берет и говорит тебе: «Я не хочу тебя любить, потому что мне больно. Ты отнял самое дорогое, что у меня было». А ты очень сильно любишь ее, до безумия. Ты ненавидишь себя за то, что сделал настолько сильно, что у тебя появилось ни одно психическое расстройство. Ты пьешь таблетки, лечишься у психиатра. И однажды, она перестает быть слишком категоричной, оттаивает и говорит: «Ну, знаешь, я готова принять те чувства, несмотря на то, что должна ненавидеть тебя. Я не могу сопротивляться тому, что ощущаю, поэтому прощаю тебя. Можешь ни в чем не винить себя». Что скажешь, Чон? И это я не приплел ещё то, что ты практически избил ее… — ухмыльнулся Юнги.       — Ты случайно не знаешь, где она живёт? — спросил я, когда понял, что пытался донести до меня хен.       — Нет. Возможно, Джин, знает…       — Я идиот… — сказал я и начал вызвать такси.       — Держи ключи, придурок, — ухмыльнулся Юнги и бросил мне их.       Я побежал к машине, сел и, набрав Джина, начал ехать.       *Телефонный звонок*       — Мне нужен адрес Ен Хи. Умоляю тебя, ни о чем не спрашивай. Я идиот, который наделал много глупостей. Мне нужно извиниться. Прошу, дай мне ее адрес! — чуть ли не прокричал я.       — Привет, минутку. Добонг-гу, 101-18. Только не смей… — не дослушав Джина, я бросил трубку и поехал по тому адресу.       Пока ехал, я думал о словах Юнги. Он был прав. Мне не стоило упоминать ту аварию, не стоило спрашивать, почему я полюбил ее… Она чувствовала себя виноватой. Решила, что я делаю ей одолжение, сказав, что готов принять свои чувства… Она, вероятно, ещё и винила себя за то, что я потерял память. А я лишь постоянно напоминал ей об этом… Возможно, она тоже пыталась забыть обо всем, но из-за меня не смогла.       На улице было темно и морозно. Внезапно пошел снег. Первый снег в этом году.       «Надеюсь, это хороший знак…» — подумал я.       Приехав к ее дому, я поднялся к нужной квартире и начал звонить в дверь. Никто не открывал. Ещё через пять минут попыток дозвониться, я начал стучать по двери и кричать, чтобы Ен Хи открыла мне.       — Чего барабанишь на ночь глядя?! — прокричала аджума, соседка Ен Хи.       — Простите, но мне нужно поговорить с девушкой, которая живёт здесь, — ответил я и продолжил стучать.       — Да съехали они! — крикнула женщина.       — Как съехали… Почему? — ошарашенно переспросил я.       — А мне откуда знать-то?       — А когда?       — Да вот вчера как раз и съехали. Все, иди уже. Нечего мешать людям!       Спустившись на улицу, я долго пытался осознать, что последний шанс отыскать ее испарился. Не выдержав, я закричал, ударив кулаком о стену. По руке потекла кровь, которую я просто вытер о джинсы.       Я сел в машину и полчаса просто сидел, пытаясь прийти в себя. Все, что между нами произошло, казалось теперь просто сном.       — Ненавижу снег, — прошептал я, облокотившись головой о руль машины.       Год спустя…       За этот год много чего произошло… Я закончил университет и теперь работаю стажёром в центральной прокуратуре Сеула. Отец поначалу был против моего выбора, но, с усилиями дедушки, он смирился.       Когда я начал зарабатывать сам, я окончательно перестал зависеть от отца. Поэтому видеться с ним мы стали ещё реже…       После исчезновения Ен Хи первое время у меня было что-то наподобие депрессии. Но, так как ни к каким психиатрам я не ходил, не могу утверждать, что это так. Я практически ни с кем не разговаривал первый месяц и просто учился, а после учебы ложился спать. Спустя месяц после сожительства с Юнги, я решил, что пора бы съезжать от него. В свою квартиру я вернуться не смог. Даже одного дня вместе с Ен Хи хватило, чтобы я начал видеть ее на каждом углу. Поэтому я снял новую квартиру, гораздо больше, чем у меня была, и ближе к центру Сеула.       Пытался ли я отыскать Ен Хи? Конечно, пытался. Но эта девчонка словно сквозь землю провалилась. К Джину она тоже не заглядывала после своего исчезновения, а матери и подруге оставила сообщение о том, что хочет начать жизнь с чистого листа. Они тоже пытались ее отыскать, но ничего не вышло. Мы предположили, что она уехала за границу, так как в базе данных ее тоже не нашли. Возможно, она сменила имя или хотя бы фамилию. Этого было бы достаточно, чтобы даже я со своими связями не смог ее отыскать…       Пытался ли я вспомнить все? Ну разумеется. Я даже переступил через свои принципы и согласился на сеансы психотерапии у Джина. Он пробовал достать воспоминания из моего подсознания с помощью гипноза, но, как назло, я вхожу в те 10% людей всего мира, которые не поддаются гипнозу. К тому же, даже малейшие отрывки воспоминаний, перестали всплывать в моей голове, как это было раньше.       Тем не менее, я все ещё не теряю надежды. Я верю, что рано или поздно воспоминания вернутся и я смогу отыскать ее.       1 декабря 2021 г.       Закончив работу, я вышел к главному входу прокуратуры и позвонил Юнги.       *Телефонный звонок*       — Хён, ну ты скоро? На улице холодрыга…       — Еду. Ещё минут 15, — попросил он.       — Йаааа, чего долго так? Я замерзну! — недовольно спросил я.       — Эй, слышишь, я тебе что, такси? Скажи спасибо, что вообще согласился забрать тебя… — пробурчал Хён.       — Ладно, ладно… Жду.       Положив трубку, я поднялся в кафе прокуратуры и купил себе горячий латте. Сев за свободный столик, я начал пить его и ждать звонка хена.       *Радио* — Первый день зимы. Как вы чувствуете себя сегодня? Надеюсь, рядом есть человек, которого вы можете обнять, ощутив себя в тепле и уюте. Обязательно посмотрите со своей второй половинкой новогодний фильм, а затем попейте теплый ароматный какао и полюбуйтесь первым снегом через окно уютной квартиры… Да-да, вы не ослышались. Именно сегодня, в первый день зимы, погода радует нас своим первым снегом, и, в честь этого, я дам послушать вам песню «Winter bear» молодого талантливого исполнителя Ким Тэхена.       — Ким Тэхен? Хммм… Мне кажется, или где-то я уже слышал это имя? — тихо спросил себя я.       Через минут десять мне позвонил Юнги, сказав, что он уже подъехал. Я спустился и сел в машину.       — Как денёк? — поинтересовался Юнги.       — Да как обычно. Одна работа. Сегодня опрашивал школьников по делу о самоубийстве одного парня… Знаешь, дети сейчас ужасны…       — Это точно. Мне кажется, мы не были такими жестокими, — ухмыльнулся Юнги.       — Может ты и прав…       Полчаса мы ехали, слушая радио и я даже уснул, но внезапно хен резко затормозил, прокричав:       — Вот сука. Не умеешь водить, ходи пешком! Тварь.       Я посмеялся и попытался снова уснуть, но на следующем светофоре, машина, ехавшая перед нами, снова резко затормозила, отчего Юнги чуть не врезался в него. Ещё раз проматерившись, он решил, что поедет на обгон. Набрав скорость, он выехал на встречную полосу, но внезапно нас ослепили фары тоже несущейся на обгон машины. Услышав сигнал машин, меня словно ударили сзади по голове. Я схватился за нее и начал стонать от невыносимой боли. Юнги успел вывернуть на нашу полосу и, съехав на обочину, затормозил, в очередной раз перематерив всех, кто был на этой дороге. Боль никак не проходила, а только нарастала с такой скоростью, что стоны перешли в крики. И неожиданно я начал все вспоминать… Все до мельчайших деталей. Юнги спрашивал, что со мной, но я не мог никак отреагировать на это. Моя голова была занята воспоминаниями, которые одно за другим не прекращали всплывать передо мной. Открыв дверь машины, я упал на дорогу. Встав, я начал идти вперёд, пытаясь осмыслить то, что появилось в моей памяти. Я был настолько ошарашен тем, что вспомнил, что потерял дар речи. Я даже не понимал куда и зачем иду. На глаза выступили слезы и все, о чем я думал, это Ен Хи.       — Нет… Ен Хи… Где мой зайчонок… Ен Хи… — повторял я, прокручивая воспоминания в своей голове.       — Чон! — тряся меня, кричал Юнги. — Ты слышишь меня?!       — Я вспомнил… — со слезами на глазах, произнес я.       — Господи… — ошарашенно выпалил он. — Ты как? Слышишь меня?       Внезапно, я кое-что осознал. Ен Хи не могла исчезнуть так, чтобы об этом не знал Джин. Она лечилась у него. Он выписывал ей рецепты лекарств. Она стояла у него на учёте. У него были все ее контакты, вся информация о ней. Юнги говорил, что Ен Хи восстанавливала лицензию хирурга. Но она не могла восстановить ее, не снявшись с учета психиатра. Значит, Джин все знал… Он знал, где она, и даже когда я приходил на психотерапию, ничего мне не сказал. Он пил со мной и выслушивал то, как мне плохо, при этом зная, где находится Ен Хи.       — Вот мразь! — прошептал я.       — Я? — удивлённо спросил Юнги.       — А? Нет, — покачал головой я. — Послушай, хен, доберись домой на такси. Мне очень срочно кое-куда нужно… Прости, — быстро сказал я и, сев в его машину, направился к Джину.       Я ехал и по пути прокручивал у себя воспоминания с первого дня встречи с Ен Хи.       «Какой я идиот! Придурок! Псих! Как мог забыть ее. Я же… Я столько наговорил ей. Постойте, ее сердце…» — внезапно вспомнил я.       От сильного шока и ненависти к себе из глаз покатились слезы. От сдавливающей боли в груди, я простонал, схватившись за область сердца.       — Боже… Ли Ен Хи… Как я мог так… Как? А… — прошептал я.       Потерев лицо, я попытался прийти в себя, а затем продолжил ехать. Теперь, вспоминая то, что я говорил Ен Хи накануне ее исчезновения, я все больше осознавал, какую боль причинил ей. Девушка, которую больше всего разрушало чувство вины, испытала ее снова с ещё большей силой из-за меня.       Мысленно, я молил о том, чтобы кто-нибудь остановил меня сейчас и хорошенько за все избил. Мне хотелось пережить большую боль, чем ту, через которую прошла моя девочка.       Подъехав к дому Джина, я вышел из машины и, подбежав, позвонил в дверь. Когда она открылась, я увидел хена. Я думал, что сдержусь, но глядя на то, как он делает вид, словно ничего не знает, я сорвался.       — Чон? Чего это ты на ночь глядя? — удивленно спросил Джин. Я не выдержал и, схватив его за ворот, вытащил на улицу, захлопнув ногой дверь. Замахнувшись, я со всей силы ударил его по лицу. На его губе проступила алая кровь. Глядя на него и вспоминая Ен Хи, я не мог сдерживаться. Я бил его, пока были силы, а он практически не сопротивлялся.       — Почему?! За что ты так со мной? — подняв хена с земли за ворот кофты, прокричал я.       — Полегчало? — подняв брови, спросил Джин и пихнул меня с ноги на землю. — Теперь объяснись!       Услышав это, я поднялся с асфальта и вновь набросился на него с кулаками.       — Что? Объяснить?! Это ты объясни, где Ен Хи? Что? Говоришь, она исчезла. Не ври. Я все вспомнил. Что, не ожидал? — глядя на его ошарашенное выражение лица, спросил я. — Ты говорил, она тебе, как сестра. Думаешь, поверю, что ты не знаешь где она? Я знаю про то, что она врач. И знаю, что она восстанавливала лицензию. А кто выдаст лицензию на врачебную деятельность человеку с психическими расстройствами? Если ты не расскажешь все, я убью тебя! — прокричал я, нависая над валяющимся на асфальте хеном.       — Она в Сеуле. Жива, здорова. Она просила меня об этом. Понятно? Умоляла, чтобы я никому не проболтался, — промямлил Джин, вытирая кровь. — Что? Значит правда. Ты знаешь, где она? — спросил я, не веря в то, что появился шанс найти Ен Хи.       Хён поднялся с земли и кивнул в сторону сада. Доковыляв до лавочки, он сел и начал рассказывать.       — Не совсем. Это было 7 ноября. Она пришла и сказала, что собирается поменять документы. Сказала, чтобы я передал историю болезни, в больницу Пэкхва, куда она устроилась работать детским хирургом. Я отказался, сказав, что это бред. Пригрозил положить ее в больницу, но она не послушалась и ушла. Через неделю ко мне пришел Ким Минсок…       — Что за бред ты несешь? Я спрашиваю, где Ен Хи! — прокричал я.       — Закрой рот и слушай. Он сказал, чтобы я передал историю болезни в их клинику. Ким Минсок — заведующий отделением детской хирургии больницы Пэкхва. Ты ведь знаешь, что Ен Хи восстанавливала лицензию врача? Так вот, все врачи отказывались брать её в интернатуру под свое руководство, кроме Ким Минсока. И его условием было передать дело Ен Хи в психиатрическое отделение их больницы. Поначалу я сочел это бредом и прогнал его. Но потом, спустя пару дней приехала Ен Хи. Она сказала, что хочет работать. Сказала, что благодарна за все, что я для нее сделал, просила отпустить ее. Она говорила, что обещала отцу стать хирургом. Поэтому я не мог отказать ей. Она сказала, что сама не знает, почему Ким Минсок решил взять ответственность за нее, но это был ее последний шанс. Естественно, я не мог отказать ей. Она попросила ничего никому не говорить, даже тебе и ее маме. Я пообещал ей это, Чон. Я не нарушаю данные мною обещания.       Дослушав Хёна, я ничего не ответил и побежал к машине. На ходу я вбил в навигаторе название больницы и на всей скорости поехал туда.       Приехав, я забежал в высоченное здание и, узнав в справочной этаж педиатрического хирургического отделения, поднялся на лифте на 12 этаж.       Как только лифт открылся, я увидел Ли Ен Хи.       — Ен Хи, почему ты плакала? — держа Ен Хи за руку, спросила какая-то маленькая девочка, лет семи.       Ен Хи присела на корточки и, взяв девочку за руки, улыбнувшись, ответила:       — Потому что мой начальник — придурок! Только тссс! — поднеся палец к губам, прошептала она.       — Если он заставляет тебя плакать, нужно его ударить! — заявила девочка.       — Эй, Юна, ты не должна быть такой злой, — посмеялась Ен Хи, погладив девочку по голове.       — Но в этом мире по другому никак, — пожав плечами, сказала девочка и засмеялась.       — Айгу, ну и что мне делать с таким умным ребенком, — обняв малышку, сказала Ен Хи. — Все, беги в палату спать. Чтобы быстрее выздороветь и вернуться к папе, нужно много отдыхать!       — Ладно, только пообещай, что не будешь грустить, — грустно произнесла девочка, протянув мизинец. — Печать! — хором произнесли они.       — Спокойной ночи, малышка, — обняв девочку, сказала Ен Хи.       Девочка побежала по коридору в палату, а Ен Хи поднялась с пола, поправила халат и повернулась в мою сторону.       Увидев меня, она ненадолго замерла. Она не плакала, не удивлялась, просто стояла и смотрела мне в глаза.       Сейчас, глядя на нее, я чувствовал, что счастлив. Из моих глаз катились слезы, но я так и не решался подойти к ней. Я не знал, с чего начать разговор и как вести себя рядом.       Уверенно направившись в мою сторону, она вошла в лифт и серьезно произнесла:       — Поговорим на крыше.       Я вошёл в лифт за ней. Поднявшись на крышу, мы прошли чуть дальше от двери.       Развернувшись ко мне лицом, она скрестила руки на груди и продолжила смотреть прямо в мои глаза.       Что-то изменилось в ней за этот год. Она стала словно ледышка. Никаких эмоций, монотонный голос и серьезный взгляд.       — Я же попросила не искать меня. — тихо произнесла она.       — Почему ты так поступила со мной? — произнес я, едва сдерживая вновь подступающие слезы.       — Я? Почему я так поступила? — повысив голос, спросила она. — Почему ты так поступил? Почему забыл меня? Сказал, что должен ненавидеть меня, но чувствуешь, что любишь и не понимаешь почему… Знаешь, как тяжело мне было слышать это? До того, как ты потерял память, ты сказал, что спас меня, потому что это был твой выбор. Говорил, что ни о чем не жалеешь. Все было ложью? Хочешь знать, почему в последний день, когда мы виделись, я не ушла сразу? Потому что люблю тебя! Потому что всегда любила. Хотела ещё раз почувствовать то тепло, которое получала до твоей амнезии. Я хотела сохранить этот последний день в своих воспоминаниях. Можешь считать меня мразью, кем угодно, но это мои чувства. Они дороги мне! Я уже поняла, что ты не можешь вспомнить, почему однажды полюбил меня. Я поняла, что для тебя я была лишь той, кто отнял самое дорогое в твоей жизни… Поэтому, если ты здесь, чтобы сказать, как ненавидишь за то, что оставила тебя, давай, накричи на меня, даже ударить можешь, но оставь меня после этого навсегда в покое. Я не буду обременять тебя своими чувствами, поэтому не беспокойся.       Я молча стоял и смотрел на нее. Сжав руки в кулак, я терпел боль, которая усиливалась от каждой ее фразы. Я не знал что ответить, потому что был во всем виноват сам. Я обидел ее, причинил много боли, оставил одну — я понимал все это…       — Раз ты все понял, я пойду. Прощай, Чон Чонгук, — тихо произнесла она и направилась к двери.       — Я все вспомнил! — немного повысив голос, сказал я, почувствовав, как по лицу побежала горячая слеза.       — Вспомнил каждую минуту, проведенную рядом с тобой: от встречи в кофейни до мгновения, как дёрнул тебя за руку, чтобы ты не спрыгнула с крыши.       Она медленно развернулась и посмотрела на меня уже родным теплым взглядом. По ее лицу бежали слезы, но выражение лица оставалось спокойным.       — Что… Ты… Сейчас… Сказал? — ошарашенно спросила она.       Я упал на колени и сквозь слезы произнес:       — Прости меня. Прости мой, зайчонок. Слышишь. Прости меня. Прости. Прости, — не прекращал повторять я, сжимая руки в кулаки и громко рыдая от боли.       Она медленно, шатаясь и еле стоя на ногах, подошла ближе и, сев рядом на колени, обхватила ладонями мое лицо. Она рассматривала меня бегающими глазами, из которых не прекращаясь катились слезы, и гладила по лицу.       — Я так сильно люблю тебя! Слышишь меня? Сильно. Безумно сильно люблю, — закрыв глаза, прокричал я.       Она обхватила меня за шею и уткнувшись в нее холодным носом, рыдала и прижимала маленькими хрупкими руками к себе.       — Правда? Правда вспомнил? — всхлипывая, гладя меня по спине и сжимая мою кофту, словно пытаясь прижать к себе ещё сильнее, спросила она.       На улице было темно, холодно и ветрено, но мы не ощущали этого несмотря на то, что были без верхней одежды.       — Правда. Правда вспомнил. Я помню тебя, слышишь. Я все помню. Я люблю тебя! — сказал я, уткнувшись в ее шею.       — Я скучала, псих ненормальный! — продолжала плакать она.       — Прости! Прости меня за все. Ты мой самый драгоценный зайчонок. Я не могу без тебя!       Отдалившись, она снова обхватила руками мое лицо и коснулась моих губ. Я прижал ее ближе и жадно и страстно начал целовать ее, прижимая с каждым вдохом к себе все сильнее и сильнее. Слезы не прекращали появляться, потому что мы вдвоем чувствовали слишком сильную боль. Но мы были счастливы. Спустя такое долгое время мы наконец были счастливы.