Лебединые воды

Минако уже и забыла, когда нормально спала. Изведя месячный запас кофе за неделю, она все равно нещадно дремала везде, где только могла: дома за завтраком, в кафетерии около университета, где Рей и Усаги традиционно перекусывали между занятиями, на парах и переменах, и все равно было мало. Планы мистера Тохо, составившего для Мины расписание индивидуальных занятий, оказались ни много ни мало наполеоновскими. В то время как другие ее счастливые однокурсники спешили домой, Минако бежала то к одному, то к другому преподавателю, каждый из которых не очень-то задумывался, не слишком ли устает их студентка. Помимо вокальных занятий Мина по наставлению все того же Тохо и с его же легкой руки два раза в неделю ходила в балетный класс его сестры, чтобы «избавиться от этой ужасной сутулости». И хотя раньше Минако на осанку не жаловалась, похожая как две капли воды на своего брата мисс Тохо без толики милосердия гоняла Мину не меньше, чем своих пятилетних учениц. И при этом ни на одной общей репетиции Айно не услышала в свой адрес ни одного доброго слова. «Не так стоишь». «Не так смотришь». «Не так поешь». И фирменное — «Опять сутулишься». Глядя на свет софитов, режущих и без того сухие глаза, Айно упрямо пела «Bacano», потому что «для новой композиции вы, мисс Айно, пока не доросли». Одногруппники уже шарахались от нее; Рей и Усаги с безмолвной заботливостью таскали следом сумку и одежду, пока Мина бездумно ходила из аудитории в аудиторию. Все боялись ей и слово сказать, хотя Айно никому не грубила. Просто игнорировала, пребывая в своем собственном мире. Когда до концерта осталась неделя, Минако можно было вместо простыни укладывать. Но теперь для Айно это мероприятие было нечто большим, чем способ демонстрации талантов. Теперь это была лакмусовая бумажка на проверку, а достойна ли она вообще стоять на сцене и претендовать на всеобщую любовь и славу; есть ли в ней тот самый стержень, который, она была когда-то уверена, в ней присутствовал. Сможет ли она оправдать деньги своего отца, собственные ожидания и надежду педагогов, убивших на нее тонну сил и времени. И вот снова свет софитов, одногруппники затихли; знакомые мотивы «Bacano», кажется, выжженные уже где-то на подкорке. Минако знает, что это не просто песня, это ее судьба: или сейчас она взмывает вверх, или навсегда отказывается от своей мечты. Губы сохнут от волнения, горло давит и саднит. Никакого вдохновения, только война, желание выстоять, выжить, доказать, что она стоит трудов. И хотя переливы песни очень нежные, ее голос почти звенит во всеобщем оцепенении. Музыка стихла. Никто не шевельнулся. Минако с трудом заставила себя опустить взгляд, немея, кажется, до глубин души, только сердце даже не бьется — трясется, заставляя кровь все-таки бежать по венам. — Ну что ж, Мина, — спокойно и задумчиво заметил Тохо, — теперь, я думаю, вы готовы для вашей песни. Минако лишь краешком сознания уловила, как громко ахнула Усаги: — За неделю до конкурса! — Подойдите за индивидуальным расписанием занятий. На секунду Минако почувствовала, как зал завращался перед глазами, и отключилась. *** Когда Минако очнулась в стерильном медицинском кабинете, то даже не удивилась, лишь голова слегка гудела, и ныл затылок. Она уже привыкла засыпать и просыпаться неизвестно где, а тут еще и такой комфорт: чистенькая кушеточка, занавеска в наивный розовый цветочек, пусть и колючее, но теплое одеяло. — Очнулась? — Усаги бесцеремонно нагнулась над подругой, едва ли не трогая ее своим носом. — Господи, Мина, ты нас всех перепугала! — Да тише ты! — шикнула на блондинку Рей и, видимо, силой заставила Усу отпрянуть. — Дай ей хоть прийти в себя! — Да что случилось-то? — каркнула Мина, поморщилась от собственного голоса и ватной рукой протерла лоб; голова загудела сильнее. Ощущение комфорта стало пропадать. — Ты же в обморок грохнулась, — с неподдельным ужасом пискнула Уса, все равно приваливаясь к Айно и толкая пытающуюся отодвинуть ее Рей. — Вот прямо при всех! Как только сказали тебе… ну… про новое расписание, ты и упала. — Если честно, было из-за чего грохаться, — сдавшись, Хино позволила Усаги заботливо прижаться к плечу подруги. — Тут кто угодно грохнулся бы. Все же видели, что ты еле на ногах стоишь, а тут — новая песня. Да я бы этого Тохо!.. — Ладно, девочки, не нагнетайте, — вяло попыталась остановить излияния подружек Мина, — прорвемся… Она попыталась улыбнуться, но получилось так себе. Особенно после того, как Рей и Уса, не сговариваясь, переглянулись друг с другом, словно пытаясь что-то утаить, а потом резко посмотрели кто куда. По крайней мере, Мина нутром почувствовала, что те что-то скрывают, и внутреннее напряжение с силой ломануло виски. — Ну, говорите, — не стала она делать вид, что ничего не замечает, — я все равно все узнаю. Что там еще стряслось? — Ну… — замялась Усаги под яростным взглядом Рей. — Когда Ятен и Тохо понесли тебя в кабинет врача… «Ятен? Ничего себе!..» — Ну… — Да что «ну"-то? — не выдержала Мина. — Кто-то из девочек взял твой телефон, чтобы позвонить твоим родителям… — Та-ак, — Минако почувствовала, что внутри у нее все холодеет, а головная боль не такая уж и сильная в сравнении с липким страхом. — В общем, кто-то позвонил твоему отцу, — закончила Усаги и с ужасом замерла. Так. Здорово. Теперь папа знает, что она учится не на юриста. И судя по совершенно зеленому лицу Цукино, данный факт был принят им далеко не с королевской невозмутимостью. Честное слово, лучше бы она грохнулась в обморок где-нибудь в другом месте! — Мне конец, — упавшим голосом произнесла Мина, так и видя перед глазами разгневанное лицо своего батюшки и мамины зареванные глаза. А еще — билет на самолет до Лондона со всеми вытекающими. — Ну что ты! Просто твой отец сильно за тебя испугался, — не слишком убедительно постаралась приободрить подругу Рей, — и вообще… может тебе все-таки следовало сказать ему, куда поступила… Разве он… — Если бы он знал, меня бы здесь уже не было, — с трудом владея голосом, отрывисто проговорила Минако, потому что мысль об отъезде чуть ли не заставила ее малодушно зарыдать. Да, она чертовски устала. Да, у нее уже практически нет сил, чтобы бороться. Но она счастлива. Счастлива, черт возьми! Она там, где и должна быть! А теперь ее точно увезут под домашний арест до конца дней, и никто уже и никогда не спасет ее от той жуткой дыры, в которую скатывалась ее жизнь до переезда в Токио. Минако готова была отдать все за своего отца. Все, кроме мечты. Но теперь у нее нет шансов ее осуществить. — Что ты, Миночка, не плачь! — беспомощно взмолилась Усаги. — Посещение окончено! — словно почувствовав, что необходима, медсестра выросла словно из ниоткуда, и девочки тут же подскочили со стульев, освобождая ей дорогу. В последний раз взглянув на Мину, Рей и Усаги выскользнули из кабинета, где все еще толкались все одногруппники, включая мистера Тохо, которого в пору было класть на соседнюю от Минако койку — такой он был бледный. — Мистер Тохо! — хором воскликнули девочки, и их тут же облепили со всех сторон. — Это я виноват, — сокрушался преподаватель, — мне стоило быть внимательнее. И так столько всего свалилось: новый коллектив, учеба, а тут… — Представляете, — перебила его Уса, — отец Минако не знал, что она тут учится! — И теперь Мина уверена, что отец заберет ее назад в Англию! — подхватила Рей. — Он не хотел, чтобы Минако занималась музыкой, она лишь чудом переехала сюда, сказав, что переведется на свою же специальность. — А Минако никогда не хотела быть юристом, понимаете? Мы не должны оставлять Мину в беде. Нельзя, чтобы отец увез ее. Она там плачет… — Уса и сама всхлипнула, и кто-то потрепал ее по плечу. — Нам нужно как-то остановить его, — насколько могла, твердо заявила Рей, решительно глядя на круг однокурсников, — ведь у Минако талант. Мы должны помочь ей. — И, честно говоря, не имеем права не побороться, — вздохнул Тохо. — Если ее нервный батюшка и правда летит сюда на всех парах прямиком из Англии, он должен услышать, как его дочь поет. Ей необходимо выступить. — Вы серьезно? Ее вот-вот отправят в больницу! — ужаснулась Усаги. — Но по-другому, как я понял, он ее и слушать не станет, — решительно качнул головой Тохо. — Естественно, если Мине совсем плохо, никто не может заставить… — Да она сама нам всем глотки перегрызет, если мы лишим ее шанса выйти на сцену, — убежденно встряла Рей, — уж поверьте. Сейчас ей плохо, но она не сдастся. Она и с больничной койки запоет, если это потребуется. — Ну уж нет. Тут надо грамотно действовать, — неожиданно вступил в разговор Ятен, и все с удивлением уставились на него, хотя на это Коу никак не отреагировал. — Медсестра сказала, что у Минако переутомление, так что несколько дней отдыха обязательны. Только покой и положительные эмоции. Ну и, конечно, заверения, что в беде мы ее не оставим. А дальше — занятия. Я думаю, тут никто не откажется помочь, — он обвел взглядом одногруппников и с удовлетворением кивнул. — Естественно, мы сделаем блестящий номер. Если Мина захочет, — согласился с учеником Тохо. — Конечно, захочет! — хлопнула в ладоши Усаги. — Теперь главное успеть. Надо сделать так, чтобы Минако не улетела, даже если ее отец прибудет в Токио раньше концерта… — все посмотрели на Ятена с одинаковым беспокойством, ведь во всей этой ситуации были вещи, на которые повлиять практически невозможно. — Мы что-нибудь придумаем. И Минако тоже, — решительно заверила всех Хино. — Кто-нибудь может довезти мисс Айно домой? — из кабинета высунулась медсестра, и круг тут же распался. — Я думаю, с ней все будет в порядке. — Конечно, — кивнул Коу. — Я довезу. И Рей, и Усаги, да и все одногруппники вместе с преподавателем снова негласно изумились. *** Минако с трудом удалось отделаться от Тохо и всех одногруппников, не желающих оставлять ее ни на секунду. Конечно, ей была приятна забота, особенно учитывая тот факт, что она поступила совсем недавно, однако, оказавшись в салоне Ауди Ятена, вздохнула с облегчением. В другой раз она была бы наверняка перевозбуждена от одной только мысли, что король всея токийской сцены Ятен Коу решил подвезти ее на собственной машине, но сейчас Мина бы так нагружена навалившимися проблемами и больной головой, которой она здорово приложилась о сцену, что едва ли поблагодарила одногруппника. Надо отдать должное и Коу: в отличие от остальных, он не лез ни с вопросами, ни с сочувствием. Узнав адрес девушки, блондин безмолвно завел мотор и поехал, куда следует. Лишь когда дом Мины был буквально в нескольких шагах, и Коу остановил машину, он задал один-единственный вопрос: — Ты уверена, что тебе точно не нужно к врачу? Минако только отрицательно покачала головой. — Я провожу тебя. Это вполне бы могло быть событием, передаваемым из уст в уста, однако девушка лишь пожала плечами и молча повела Коу к подъезду. Она искренне не помнила, как они поднялись на лифте на нужный этаж и в конце концов оказались в прихожей ее съемной квартиры. — Спасибо, что подвез. — Завтра заеду. Минако не успела спросить, с чего бы это Ятену навещать ее. Резко развернувшись, парень вышел из квартиры.