***
А в этот же самый промежуток времени наша главная героиня как раз направлялась к себе домой. Майли шла и размышляла о недавней её встрече с Великим Вильямсом и всех их недавних диалогах, которые они вели между собой несколько минут назад. Рассуждая об этом, девочка пыталась разобраться в одном: по какой же причине она так странно вела себя рядом с этим парнем? К чему были все эти нервные смешки в её исполнении и вообще такое странное поведение девушки в целом?.. Хаусбой размышляла об этом и в то же время улыбалась мечтательной и влюблённой улыбкой, вспоминая его красивые светло-жёлтые глаза с чёрными белками, так и напоминающими девочке Солнце посреди удивительного и безграничного космоса… «Маленькая бунтарка, значит?.. — думала Майли, вспоминая слова призрака, сказанные ей вслед. — Хах… Ну, по крайней мере, это звучит пизже, чем «неадекватная полторашка»… Мне даже нравится!.. Даже «маленький пушистый монстрик» от Лайзы было не таким обидным, как прозвище, которое мне дали уже три, мать его, человека… Б-блять… Я и не думала, что какой-то незнакомый человек, да ещё и к тому же совершивший пару мелких преступлений, отнесётся так по-доброму ко мне… Это… что-то новенькое… Блять… Он… он такой милый!..» Всё ещё думая о той самой встрече, произошедшей недавно, белобрысая ещё пару минут мечтательно улыбалась. Ей, как и Вильямсу, также хотелось прокручивать эти моменты в своей голове снова и снова. Девочке очень приятно было вспоминать его необычные глаза, его довольно-таки привлекательную внешность и, конечно же, его искреннюю поддержку и его не менее искреннюю доброту по отношению к ней. Всё это согревало душу фурри-кошки ещё больше… Однако, к сожалению, это продолжалось недолго. Словно внезапно что-то поняв, девочка тут же нахмурила свои брови, недоумевающе смотря вперёд. По всей видимости, голубоглазая поняла, по какой причине она вела себя так странно при общении с брюнетом… И ей это определённо не нравилось. «Стоп… Милый?.. — призадумалась белобрысая, недоумевающе смотря в одну точку. — Откуда… Откуда у меня вообще эти мысли?! И… п-почему я вела себя так странно при разговоре с ним?.. О, нет… Э-это же не значит, что я… Нет… Этого не может быть! Нет!.. После этих мыслей Майли тут же схватилась за свою голову и немедля стала бежать в сторону своего дома. Мысли путались в голове бедной девчонки… Хаусбой совершенно не знала, что ей с этим делать. Она не думала, что возьмёт и влюбится вот так сразу… Причём в того самого человека, которого она впервые повстречала всего лишь около часа назад. Ей было очень сложно принять этот факт, и поэтому белобрысая вновь была не в силах понять, что происходит на данный момент в её жизни. Единственное, что она была на данный момент в силах сделать — это взять и прямо на бегу охрипшим голосом прокричать изо всех сил: — Ёб твою мать!!! Всё ещё не переставая нервничать из-за происходящего, девочка уже почти добежала до своей квартиры. А надо сказать, что этот самый дом, в котором жила белобрысая, был практически заброшенным в связи с тем, что он находился в довольно-таки неблагополучном районе. В этом доме было заполнено от силы десять квартир. Примерно в двух-трёх заполненных квартирах в основном тусовались наркоманы, что, в принципе, было неудивительно. Остальные же квартиры были либо пусты, либо же в них валялись чьи-то разлагающиеся трупы. Хаусбой уже пулей забежала в свой родной подъезд. Когда фурри-кошка открыла дверь в свою квартиру, она уже было хотела запереться в своей комнате, но, к несчастью для голубоглазой, в коридоре её уже ждал её отец — доставщик пиццы Антуан Хаусбой, который был явно недоволен таким поздним возвращением домой своей приёмной дочери. — Ты где шлялась?! — с яростной ноткой в голосе спросил папа у Майли. — Уже час ночи, я до тебя никак дозвониться не мог! Я уже все больницы, все морги обзвонил! Я даже Лайзе и Осанне звонил!.. А если бы тебя похитили? Изнасиловали? Убили? — П-папа, я… — Ты где это уже голос успела сорвать?.. — не дав фурри-кошке договорить, спросил Антуан. — Я требую от тебя немедленных объяснений, Майли Лиана Хаусбой! И где ты уже глаз умудрилась потерять?! И Майли тут же стала пытаться оправдаться перед собственным небиологическим отцом сквозь слёзы, уже который раз за день стекающие по её юному подростковому личику. В такие моменты девочке было очень трудно себя сдерживать, хотя она и ненавидела плакать. Белобрысая считала, что слёзы — это некое проявление слабости, и потому она очень не любила плакать при ком-либо. Девица предпочитала выпускать свои эмоции наружу, лишь когда она оставалась наедине со своими мыслями… Но на этот раз фурри-кошка просто не видела на данный момент никакого другого выхода из этой сложной ситуации. Поняв, что просто так ей явно не отделаться, Майли, всхлипывая, сказала: — Я… Ну, я н-ночевала у Лайзы всё это время… Н-но сейчас я решила всё-таки отправиться домой и… — Ох, правда?! — вновь перебил свою приёмную дочь доставщик пиццы, явно не поверив её словам. — Я недавно звонил Лайзе. Она сказала, что вы немного поссорились, и после этой ссоры она тебя больше не видела!.. Не пытайся мне врать, дочь. Немедленно расскажи мне всю правду! Где ты была?! После очередных допросов от лица её небиологического отца Антуана девочка тут же почувствовала, как её вновь начала переполнять ярость. Естественно, она понимала, что она совершила опасный и рискованный для её жизни поступок. Она понимала, что её ругают за дело, а не просто так. Но в то же время белобрысой хотелось поскорее отделаться от этих разговоров и всего лишь запереться в своей комнате, попытавшись привести свои мысли в порядок. Но на её пути к этому действию у фурри-кошки была всего лишь одна помеха — её собственный неродной отец… Именно из-за него ей было сложно сейчас попасть в свою комнату, и это очень злило девочку. Казалось, что сейчас она возьмёт и тут же набросится с кулаками на своего собственного отца, однако у Майли не хватало духа на это. Ей было сложно просто взять и избить того, кто растил её практически всю её жизнь… Однако голубоглазая всё-таки не могла больше сдерживать всю свою злость в себе. Посмотрев на доставщика пиццы разъярённым взглядом, с уст девицы тут же вырвалось: — Знаешь, что, пап?! А может, хватит уже орать на меня?! Можно, я, блять, спокойно пойду в свою комнату без выслушивания этих всех грёбанных оров?! Не твоё дело, знаешь ли, где я шлялась! Иди нахуй, сука блять!.. Немедленно выкрикнув всё это в сторону своего отца, Майли тут же побежала в свою комнату и громко хлопнула дверью, а Антуан же, здорово потрясённый поведением своей приёмной дочери, так и простоял в коридоре ещё несколько минут, пока наконец-таки не принял решение отправиться на боковую. А в это время белобрысая, не теряя ни минуты, тут же закрылась в своей комнате. Девочке уже было трудно нормально соображать… Мысли так и путались в её бедной головушке, создавая супер-сложный лабиринт, состоящий из её противоречивых чувств. Сев около своей кровати, Хаусбой вновь сняла свою окровавленную жёлтую перчатку со своей левой руки. Вытащив коробочку с лезвиями из кармана своих джинс, фурри-кошка вновь вытащила одно из лезвий из коробочки и вновь начала бить остриём по своей уже и так достаточно изрезанной руке. Удар, ещё удар… И ещё, и ещё, и ещё… В эти минуты безумный писклявый смех девочки проносился по всей комнате, а в её голове так и продолжали бушевать эти навязчивые мысли…Часть 19. Лабиринт противоречивых чувств
30 марта 2020 г. в 15:30
— Ну хорошо… — согласился Вильямс, посмотрев на свою сестру. — Я постараюсь рассказать обо всём так как есть и попытаюсь учесть все моменты, которые были достаточно значимыми для меня. Так вот…
И в тот момент парень тут же подробно рассказал своей старшей сестричке о том жутком случае в переулке, когда он повстречал четырёх невежественных гопников — Валерия, Александра, Петра и Владислава — и те побили его и его творение, из-за чего Великий чуть не прикончил их. Призрак даже горестно признался в ссоре со своим родным сыном, из-за чего тот ушёл из переулка, перед этим разорвав в клочья билеты на фильм, на который они собирались вместе идти, и теперь сидит на старом бетонном крыльце, перед этим поссорившись со своей девушкой. И после всего этого парень начал долго говорить про знакомство с белобрысой фурри-кошкой, которую он повстречал недавно — Майли Хаусбой. Он рассказал обо всём: и о том, как девчонка пыталась приструнить ту нелепую банду, и о том, как она горестно призналась ему во всём, что она натворила за этот день, прося убить её, чего он делать, соответственно, не стал; и даже о том, как она агрессивно начала допрашивать призрака, не он ли лишил её глаза, после чего, услышав отрицательный ответ, вернула ему обратно парик и очки и ещё долго смотрела на него, а он — на неё. Зачем-то Вил даже начал описывать сестре внешность данной личности: её белую мягкую шерсть по всему телу, её длинные серые волосы, которые практически доставали до земли; её юные голубые глаза, красный кошачий носик, пушистый белый хвост и необычный наряд, в котором девица как раз щеголяла в тот момент. При этом Великий постоянно говорил о том, насколько же та юная особа красивая и милая, а его щёки так и наливались румянцем…
— …И потом я долго смотрел ей вслед, не в силах оторвать глаз от её длинных волос, плавно развевающихся на ветру, — заканчивал брюнет свой необычный рассказ о той необычайной и неожиданной встрече. — В то мгновение я до сих пор не мог осознать, что эта девушка навсегда осталась в моём тёмном сердце…
В тот самый момент, когда призрак наконец окончил свой душераздирающий монолог, неко-тян тут же приложила свою ладонь к его лбу и в ответ только покачала головой. Его лоб словно пылал… Было очевидно: дело явно плохо. Девушка понимала, что если немедленно что-то не предпринять, её любимый братишка может умереть во второй раз… А ей совершенно не хотелось терять своего брата снова. Испуганным взглядом посмотрев на Вильямса, Дженнифер тут же выдала:
— Ох, Вильямс! Ты же весь горишь!..
— Разумеется, ты безусловно права, — словно не желая воспринимать слова сестры всерьёз, произнёс Великий, после чего резко встал с дивана и положил свои руки на грудь, после этого быстро разведя их в стороны. — Моё сердце горит от страстной любви к этой прекрасной особе…
— Да нет же, дубина! — грубоватым голосом произнесла девушка, после чего также поднялась с дивана и посмотрела на Вильямса яростным взглядом. — Ты весь горишь, потому что трещина, находящаяся на твоём камне, значительно расширилась!..
Внезапно Дженнифер осознала, что она случайно повысила голос на брюнета. Но в тот момент ей просто было сложно поступить иначе… Ведь как он не понимал, что его здоровье под угрозой?! Неко-тян тут переживает за него, а ему до этого и дела нет!.. Однако, поняв, что она случайно накричала на своего брата, Лойн тут же скрестила руки на груди и слегка опустила голову, слегка смутившись.
— И-извини… — уже немного тише обратилась к призраку Дженни. — Просто я очень переживаю за твоё здоровье, потому что не хочу тебя потерять снова.
— Забавно, но сегодня все смертные только и делают, что кричат на меня, — ответил Великий на извинения своей дорогой сестры. — Похоже, что жизнь жестоко карает меня за те грехи, которые я успел когда-либо совершить.
После этой незамысловатой фразы от её младшего брата Дженни неожиданно осознала, с кем она имела дело на данный момент. Ведь Вильямс на самом деле никогда не делал людям чего-то плохого… Но зато когда-то у девушки был старший брат, которого звали Винс. А его, надо сказать, сложно было назвать хорошим человеком… Он сильно отличался от своего младшего брата, который напротив всегда был добрым и вежливым. Однако, как и Вильямсу, Винсу также довелось трагически погибнуть… Но всё-таки, несмотря на этот инцидент, неко-тян уже подозревала, что тому парню каким-то образом удалось выжить и что на данный момент его душа находилась в одном теле с душой Вила. Однако девушке до сих пор было сложно окончательно в это поверить…
— Ого!.. — удивлённо произнесла полу-кошка с волосами цвета блонди после произношения последней фразы Великого. — Так, значит, мои догадки по поводу нахождения двух душ в одном теле всё-таки были верны. Либо я уже окончательно спятила, и у моей личности полностью поехала крыша от собственных безумных теорий… Вильямс, умоляю тебя: скажи мне, что я не сумасшедшая!..
— Ну, если тебе от этого действительно полегчает — то, конечно, ты не сумасшедшая, — попытался утешить свою сестру призрак. — Скорее всего, это я тут псих, коль всё ещё стою на ногах, даже несмотря на своё состояние.
— Спасибо за твои искренние утешения, Винс, — грустноватым голосом произнесла неко-тян, — но от них лучше мне не стало.
— Извини, но я никогда не умел нормально поддерживать людей, — сказал девушке Винс, опустив взгляд и убрав руки за спину. — Ты же знаешь, как я ненавидел просить прощения в детстве. Наверное, именно поэтому я и решил, что доброта и вежливость Вильямса мне очень пригодятся. Однако теперь мне приходится временно находиться на его месте, так как, к сожалению, я не могу вернуть его душу на прежнее место по взмаху волшебной палочки. Да и этого магического предмета, в принципе, у меня тоже нету.
— Оу… Я вижу, у вас очень напряжённые отношения между собой в последнее время. В любом случае тебе надо расслабиться и хотя бы попытаться немного поспать. А уже завтра я точно смогу придумать, как решить все твои проблемы. Кстати: полагаю, будет лучше, если сегодня ты переночуешь у меня, так как навряд ли ты сможешь добраться до своей квартиры в одиночку. Так что этот уютный диван теперь полностью в твоём распоряжении, — сказала Дженнифер, подойдя к журнальному столику и взяв зелёный поднос в руки, собираясь уже убирать его. — Ах да, и ещё кое-что: я всегда прячу плед под диваном, поэтому ты сможешь найти его в том месте в случае крайней необходимости. У тебя имеются ещё какие-то важные вопросы ко мне?..
— Полагаю, у меня нет никаких вопросов к тебе сейчас.
— Ладно, как знаешь, — сказала Дженни, собираясь уже окончательно уйти из гостиной. — Тогда я буду находиться у себя в комнате, если вдруг понадоблюсь. Спокойной ночи, братишка!..
И с этими словами Дженнифер тут же развернулась и удалилась в другую часть квартиры, ну, а Вильямс же, оставшись в одиночестве, лёг на диван и, положив свои руки под свою голову, закрыл глаза и медленно погрузился в сон…