Lovers Sufferers

      — …Я должна сказать, что ты довольно жалок.       После этих внезапных, резких и довольно-таки грубых слов все удивлённо посмотрели на Майли. Надо сказать, что в этот момент она была словно сама не своя. Даже голос был уже не таким милым, что и раньше… А она же в свою очередь медленно подняла свою голову. Благодаря этому стало видно, что радужка её правого глаза из голубого окрасилась в серый цвет, а белок же — в чёрный. Подняв голову, наша героиня посмотрела на всех присутствующих безумным взглядом и в этот момент тут же залилась сумасшедшим смехом…       …Надо сказать, что сначала, когда Ирис стала гладить расстроенного безумца по голове, он в тот же миг почувствовал, как ему начало становиться немного легче на душе, и сумасшедший парень постепенно, казалось бы, начал приходить в себя после всех произошедших с ним событий за последнее время. Однако по какой-то причине в тот момент, когда Алина и её воспитанница продолжали искренне утешать его, он всего лишь молчал, будучи не в силах вымолвить и слова, будто бы кто-то в эти секунды внезапно сделал его абсолютно немым…       Уинфред виновато смотрел в пол, рассматривая те небольшие капли, которые оставили на полу его ещё не высохшие слёзы, а его передние локоны, которые «вывалились» из его хорошо приглаженной причёски, свисали вниз, при этом прикрывая его уголки глаз. На удивление, надо сказать, в том клубе было довольно-таки прохладно, несмотря на то, что на улице тем временем стояла невыносимая жара… Но сейчас ему было наплевать на тот противный холод, ведь он на данный момент уже абсолютно ничего не чувствовал — даже временно перестал ощущать привычное биение сердца в своей груди. Конечно же, он отчётливо понимал их слова — и всё же его разумные мысли тут же напрочь уничтожали смутные сомнения насчёт того, что он никогда не сможет выполнить свои обещания, а потому не знал того, что им можно было бы на это ответить, хотя тот вроде бы и понимал, что нет никакого смысла сидеть на месте, при этом никак не реагируя на их слова. С большим трудом парнишка понял всю суть истории бедняжки Ирис, что вызвало в нем некое чувство сострадания к ней — даже если не учитывать тот факт, что знал он её, в общем-то, не так уж и давно.       И всё-таки уже через пару минут его переживания как рукой сняло — будто бы ему хорошо зарядили тяжёлым кулаком по его ранимому лицу. Эта резкая и непривычная фраза Майли, высказанная в грубой форме, вызвала неприятное жжение внутри его груди… Лилововолосый, надо сказать, просто терпеть не мог, когда его оскорбляют, а уж особенно — дорогие для него люди. Как-никак, он считал, что слова подобного рода унижают его личное достоинство — а он этого просто психически не выносил… В этот момент руки его начали судорожно дрожать, ведь Уинфред чётко осознал тот факт, что находится на грани своего безумия. И если он прямо сейчас не дай Бог пересечёт черту — то от его рук могут пострадать абсолютно все, кто его сейчас окружает. А он этого совершенно не хотел бы…       «Нет, Уинфред… Держи себя в руках! Разумеется, сейчас ситуация не из лучших — но это не значит, что пора опускать на себя руки. Ты должен не позволять себе делать лишних движений… Пожалуйста, не поддавайся своему безумию!.. Н-но… Но сейчас Майли только что оскорбила меня при всех. Это довольно критическая ситуация, правда же?.. Мне нельзя больше сидеть сложа руки — иначе они никогда не поймут того, кто здесь на самом деле главный. Они не должны думать о том, что я беспомощный и слабый. И если я сейчас попробую её задеть — то докажу всем, что меня стоит бояться. К тому же, от этого девушка наверняка сможет прийти в себя — и неважно, сколько невинных жертв попадутся мне под горячую руку… Чёрт, да что я такое говорю? Я что — хочу, чтобы все решили, что я действительно моральный урод?! Хватит!.. Пришла пора остановиться… — мысленно дискутировал Уинфред с самим собой. Его голова жутко болела от такого неожиданного поворота, а на его глазах в это время появилась новая партия слёз; ладонь же его правой руки медленно вошла в его карман, начав шарить в поисках какого-нибудь «оружия». — Однако моя правая рука так и тянется к тому, чтобы найти какой-нибудь колкий предмет в моём кармане. Такое чувство, будто бы какая-то неведомая сила уговаривает меня сделать обратное… О Господи, да простят же они мою грешную душу!.. Я больше не властен над своим контролем. Простите меня все: я уже подвёл вас, и сейчас вы в этом убедитесь…»       А тем временем, пока старина Уинфред был в неком замешательстве после слов Майли и не мог даже с места сдвинуться, белобрысая, вытащив очередное лезвие из своего кармана, лишь злобно хихикнула, медленно подходя к безумцу. Надо сказать, что сейчас данная героиня была абсолютно не похожа на себя… Словно бы это была не Майли. Совсем не Майли… Словно это был кто-то или что-то, ею лишь притворяющееся. Смотря снисходительным и в то же время безумным взглядом на Уинфреда Вайлдера и слегка придушивая себя своей левой рукой, оставляя на своей шее следы от удушья, фурри-кошка продолжала медленно подходить к нему…       — Хи-хи-хи… Что же это: плачешь навзрыд, а ничего сделать не можешь?.. — издевалась над полу-кроликом «Майли», продолжая медленно подходить к нему. — Всё-таки ты действительно тот ещё трусливый заяц, как недавно выразилась одна наша дорогая подруга. Ты думаешь, извинился — и на этом всё? А нет… Ничего не всё. Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось пережить в том кабинете после того, как ты предательски бросил меня… И ты думал, я тебя так просто за это прощу?.. Ах-ха-хах… Знаешь: мои родители ведь тоже бросили меня. Бросили как ненужную вещь, которая доставляла только одни проблемы… С меня этого хватит. Я не намерена больше терпеть такое отношение ко мне… Думаю, мне стоит тебя наказать за это. Если выдержишь наказание — так и быть, я тебя прощу. Если же нет — ну, тогда с Богом… Ах-ха-хах… Ах-ха-ха-ха-ха… А-ха-ха-ха-ха-ха!!!       Наблюдая всю эту не самую приятную картину, что происходила на данный момент у неё перед глазами, Ирис словно потеряла дар речи. Зрачки её моментально сузились, по её телу проступил холодный пот, а сама же девочка начала судорожно дрожать… В этот самый момент красноволосую мигом начало тошнить, и, не смогши сдержать свои рвотные позывы, малышку тут же вырвало прямо на пол, после чего она начала тяжело дышать, а на её глазах проступили слёзы. В этот миг, уже совершенно не осознавая своих действий, Крим, будучи в полном ужасе от происходящего, тут же прижалась к ноге Алины, тихонько рыдая и надеясь, что это безумие скоро подойдёт к концу.       — Н-не надо… Пожалуйста… Не надо… — повторяла неко-девочка, прикрыв полные слёз глаза. — Майли, пожалуйста… Не делай этого… Не надо… Не надо…       — Майли… Прошу тебя, остановись, — стараясь сохранять прежнее спокойствие, сказала девушка-призрак обезумевшей фурри-кошке. — Твои дальнейшие действия ни к чему хорошему не приведут… К тому же, он уже извинился. Он осознал свою ошибку; признал, что сам в этом виноват. Я прекрасно понимаю, что из-за него ты чуть не погибла, но пожалуйста… Не стоит прибегать к таким методам. Это плохо кончится и для тебя, и для других… Пожалуйста, послушай меня…       — А-ха-ха… Забавно. Пытаешься оправдать его действия, хотя совсем недавно говорила о том, что терпеть не можешь мужиков… Сплошное лицемерие — я разочарована… И знаешь: не стоит жалеть всех подряд — особенно, когда этот кто-то совершает что-то настолько ужасное. Я тоже раньше постоянно всех жалела… И многие, многие пользовались этим. Многие пользовались моей добротой, даже не осознавая, какую боль я испытывала из-за того, что мою доброту попросту никто не ценил… Я больше не могу так. Я ведь всего лишь хотела, чтобы и меня в ответ кто-то поддержал… И понял мою боль… Неужели я просила слишком многого? Неужели в те годы всем действительно были безразличны мои чувства?! — недовольно произнесла Хаусбой, после чего вновь схватила себя за свою шею и начала душить себя ещё сильнее — так, что она чуть ли не потеряла сознание от нехватки кислорода, однако после этого вновь выдавила безумную улыбку и снова обратила взор на полу-кролика. — Ах-ха-хах… Уинфред… Ответь мне на один вопрос: знаешь ли ты, каково это — быть брошенным? Когда ты стараешься относиться к людям с любовью, вкладывать всю душу — а в итоге с тобой берут и обращаются аки с грушей для битья? С ненужной вещью?.. Если тебе знакомо это чувство — так почему ты заставляешь меня испытывать его вновь? За какие грехи я заслужила всё это?.. Я ведь всего лишь хотела сделать этот мир лучше. Я хотела, чтобы все были счастливы… Но у меня просто отняли эту мечту. Отняли и растерзали её в пух и прах… Почему? Почему?..       В тот самый момент, когда Майли Хаусбой произносила эти фразы, зрачки Уинфреда внезапно резко сузились, а всю его дрожь как рукой сняло — будто бы он спрятал свой страх к Майли в таком состоянии где-то глубоко внутри себя и больше не желал его кому-либо показывать. Крепко схватившись за свою голову двумя руками, он начал тихо похихикивать — словно кто-то внезапно начал щекотать всё его тело, да таким образом, что парень просто не мог сдержать себя, как ни крути. Хотя, конечно же, на самом деле ему было далеко не весело… На самом деле известный сумасшедший лишь впал в свою очередную стадию безумия. И Дженнифер смогла отчётливо это понять, из-за чего ей, как ни странно, стало очень страшно: она знала, что если всё это продолжится — то они оба пострадают по своей же вине. Но сейчас девушка тряслась как одинокий осиновый лист — хотя, казалось бы, девушка сталкивалась ещё и не с такими жизненными трудностями… Убрав руки по своей головы, Уинфред в тот же миг залез на данный столик и продолжил вести диалог со своей противницей.       — Их-хи-хи!.. Вы, женщины — такие непредсказуемые существа… Вы всегда думаете о своих проблемах — и о том, что у мужчин тоже есть чувства, вы просто-напросто забываете. Вам кажется, что мы сможем справиться с любыми трудностями, и полностью в этом уверены. Но парни тоже плачут — и ты даже представить себе не можешь то, сколько слёз мы проливаем, когда нас никто не видит. Ведь мы бываем настолько же ранимыми, как и вы сами… Ты действительно думаешь, что я причиняю боль дорогим мне людям осознанно?.. Ха, какая наивность! — говорил он невероятно быстро, но очень громко, делая тон всё суровее с каждым разом, и даже демонстративно отвёл правую ногу в сторону, в этот момент перевернув парочку стеклянных бокалов с недопитым алкогольными напитками. — Нет, моя дорогая — я совершаю данные деяния, при этом абсолютно ничего не осознавая. Тебе кажется, что у тебя было тяжёлое детство… Но если бы ты хоть день прожила в моей шкуре — то, может, и поняла бы, что не такая уж ты в этом и особенная. Знаешь, сколько раз меня пытались сдать в психушку только из-за того, что я делал то, что приказывает мне сердце? А видела ли ты то, как меня останавливала жена каждый раз, когда я пытался выпрыгнуть из окна?.. Я уже даже сбился со счёту — ведь данные события случались со мной регулярно, а санитары до сих пор снятся мне в самых кошмарных снах. Родителей же я убил по собственной воле — так что мне пришлось страдать ещё похлеще, чем тебе. Всё-таки мне было тяжело признать то, что они умерли по моей вине, и я до сих пор не могу поверить в то, что это действительно произошло от моих рук… И постоянно видеть слёзы тех людей, кто тебе дорог — зрелище не для слабонервных. Так чего ты хотела ожидать от того человека, кто стал настоящим зверем?! Да такой псих как я уж точно по головке не погладит, потому что он физически на это не способен!.. Я причиняю всем лишь боль и страдания, потому что так создала меня матушка-природа. И хоть меня до сих пор пытаются утешить — я никогда не верил этим личностям, потому что я вообще никому не доверяю. А потому я сам делаю собственные выводы о себе и управляю этим миром так, как я хочу!.. И если у меня появится желание убить всех вас — то я не стану здесь никого жалеть. Пускай прольётся много крови — но зато я буду чувствовать себя душевно удовлетворённым… Потому что все в мире — твари и подонки, и я уже давным-давно понял то, что в этом мире нет ничего хорошего — ведь на самом деле мы просто себя успокаиваем, придумывая всякие сказочки о том, что добро побеждает зло, забывая о том, что бывают сказки и с плохим концом. Так что по сути мы все тут не идеальны, и место в раю нам уж точно не светит… А я лишь пытаюсь сделать этот мир чище, хоть и беру на себя огромные грехи. Однако же меня это абсолютно не волнует… Мне даже полностью наплевать на то, что вы чувствуете и обо мне думаете. Я ненавижу вас!.. Слышите?! Не-на-ви-жу!!!       На момент произношения последней фразы лилововолосый взял в руки осколки, оставшиеся от стаканов, и стал хаотично расшвыривать их по бару резкими движениями рук, уже совершенно не контролируя свои действия. И в тот самый миг, когда обезумевший полу-кролик стал кидаться во всех осколками от бокалов, Ирис задрожала ещё сильнее, при этом ещё больше прижавшись к ноге своей опекунши… От такого сильного стресса девочка уже даже не то, чтобы начала просить Майли и Уинфреда наконец остановиться — нет. Из-за этого неко-девочка уже даже начала кричать изо всех сил, а слёзы стали течь по её лицу ещё сильнее, будучи уже не в силах остановиться…       — Майли!!! Уинфред!!! Пожалуйста, перестаньте! Пожалуйста!.. — кричала малышка, будучи совершенно перепуганной. — Я не хочу… Не хочу!!!       К счастью, осколки пока не задели малышку, в чём ей, надо сказать      , крупно повезло. Однако осколки задели Алину и Майли — причём Алину задел далеко не один осколок… Но, несмотря на это, серокожая даже не пискнула от боли. Желая защитить свою воспитанницу, данная героиня тут же присела на корточки и стала прикрывать неко-девочку собой, дабы этот безумец случайно не попал осколками по её нежной и ранимой коже.       — Не бойся… Я с тобой, Иришка, — успокаивающим голосом проговаривала Алабушева, обнимая неко-девочку. — Я тебя защищу…       А тем временем наша фурри-кошка всего лишь стояла спокойно на одном месте, как ни в чём не бывало — как будто бы в неё осколками и не пулялись вовсе. Даже несмотря на тот факт, что один осколочек таки задел её кожу, Хаусбой стояла совершенно неподвижно — даже бровью не повела… Ибо сейчас ей было уже совершенно плевать, что он с ней сделает, ведь на данный момент у неё было лишь одно желание — отомстить. И страшно отомстить… Ведь она была предана ему, как никто другой — так почему он не был предан ей в свою очередь? Почему бросил её в кабинете с потенциально опасным мужчиной, которого и близко к девушкам подпускать нельзя?.. Для Майли — вернее, для той личности, которая на данный момент управляла Майли — этот поступок был довольно-таки непростителен, а потому она не собиралась поддаваться на его провокации так просто. Продолжая стоять на одном и том же месте, голубоглазая лишь злобно ухмыльнулась, смотря на Вайлдера таким же безумным взглядом, что и ранее…       — Глупец!.. Я уже давно не чувствую физической боли. Физическая боль для меня — просто ничто по сравнению с душевной, которую мне причиняли всю мою никчёмную жизнь… И поверь мне: я прекрасно понимаю твои чувства. Тебе, возможно, пришлось хуже, чем мне, это правда… Всё-таки с таким психическим состоянием невозможно сойти с ума. Однако ты же и сам обесцениваешь чужие проблемы, друже… Обесцениваешь чужие проблемы и бросаешь своих преданных напарников на произвол судьбы. С этой минуты я полностью смогла убедиться в том, что ты, Уинфред — та ещё мразь, с которой не стоит связываться ни при каких обстоятельствах… И знаешь — я ведь тоже могу быть мразотой, если того захочу. Ах, и да: поосторожнее со стеклом — а то ещё порежешься, — сказала наша героиня и в этот момент тут же стала нападать на Уинфреда с лезвием в руке, благодаря чему смогла успешно поцарапать его любимый бомбер и в этот же миг сбросить его с барной стойки, от чего безумец сразу упал на пол. — Хах… Ну и как ты там?.. Дышишь? Не дышишь? Я бы хотела знать твой ответ…