Lovers Sufferers

      — Майли… — слегка разочарованным голосом обратилась к своей подруге Алина. — Н-неужели ты и впрямь неправильно поняла мои слова?       — Хм?.. А что тут можно было не понять? — недоумевая переспросила Майли серокожую. — Ты боишься мужчин — значит, ненавидишь их. Да по тебе же сразу видно, что ты — мужененавистница… И знаешь — честно говоря, в какой-то степени я уважаю твой выбор.       — Майли, прошу… — вновь попыталась заговорить девушка-призрак с белобрысой, не переставая обнимать свою перепуганную воспитанницу. — Пойми одну вещь, что я тебе скажу. Да, я боюсь мужчин. Да, я стараюсь с ними не контактировать. Но это не то же самое, что и ненавидеть их… Если кто-либо является моим другом — мне совершенно неважно, какого он пола. Я ценю того или иного человека хотя бы просто потому, что он существует… И поэтому твоё мнение обо мне я могу назвать ошибочным. И да, Уинфред… Для нас, женщин, далеко не секрет, что мужчины тоже могут плакать. Но ведь вы же сами себе поставили такую установку: сами убедили себя в том, что мальчики не плачут… Вы сами усложняете жизнь и себе, и другим. Так почему бы вам самим не разбираться с подобными проблемами? Хули вы к женщинам-то лезете?! Вы же… Вы же сами всё накосякопортили, долбаёбы!..       Произнеся эти фразы, Алина в тот же миг начала заливаться горькими слезами, в то же время прикрыв глаза от злости и стиснув зубы. Надо сказать, что подобное поведение на самом деле её очень раздражало — ведь она, как ни странно, очень не любила, когда мужчины считали, что женщины вместе с борьбой за свои собственные права должны и за мужчин решать все проблемы. Проблемы, которые они сами себе создали и не осознают этого… Она прекрасно понимала то, что мужчины тоже страдают и что у них тоже проблем полно на самом деле. Но чтобы так эгоистично приплетать их на каждом шагу — это ведь уже абсурд, верно?.. В этот самый момент фурри-кошка даже капли жалости не решила проявить к своей подруге. Вместо этого она лишь ухмыльнулась ей…       — Знаешь… А ты ведь дело говоришь, — не убирая ухмылки со своего лица, одобрительно отозвалась белобрысая. — Честно говоря, я даже уважать тебя начала… Хах…       А тем же временем Ириша, будучи прижатой к ноге своей опекунши, так и продолжала кричать изо всех сил, даже несмотря на то, что Уинфред уже как пару минут не кидался ни в кого острыми осколками. Вполне себе было похоже на то, что её паническая боязнь психов всё-таки дала о себе знать… И это зрелище, надо сказать, было далеко не из приятных. Данная героиня всегда начинала судорожно дрожать, тихонько плакать, а иногда — даже испуганно кричать при проявлении у других подобного поведения. И мало того — её всегда начинало тошнить, когда она была напугана… Это объясняет, почему она была не в силах сдержать рвотные позывы. Однако эти бесконечные непрекращающиеся крики быстро вывели из себя девчонку, которая и так была сама не своя от злости…       — Да заткнись ты уже, малявка… Надоела уже со своим нытьём, — разъярённым голосом произнесла белобрысая и в этот момент тут же схватила малышку за волосы, после чего влепила ей пощёчину, от чего та тут же притихла.       — П-простите… Простите… — начала причитать малютка, опустив голову так, что под чёлкой не стало видно глаз.       — Слушай… Я, конечно, всё понимаю, — уже сменив тон на более недовольный, обратилась к фурри-кошке Алабушева. — Но то, что ты сделала сейчас — извини, но это уже ни в какие рамки не лезет…       — Ах, да?.. Ну и что ты мне сделаешь, подруга? — спокойно переспросила Майли, вновь коварно улыбнувшись и в этот миг взглянув белокурой прямо в глаза, от чего та на какое-то время встала в ступор.       — Н-нет… Я не верю, — уже более встревоженно произносила девушка, не переставая смотреть в глаза обезумевшей девице. — Т-ты не Майли… Совсем не Майли…       — Хах… — хихикнула Хаусбой, поняв, что серокожая наверняка могла уже обо всём догадаться. — Раз не Майли — тогда кто же я по-твоему?..       — Ты… Ты демон… — теперь на полном серьёзе произнесла полумёртвая, решительно нахмурив брови. — Демоница ты проклятая — вот ты кто!       — М-м-м, ах-ха-хах… Говорите, я — демон?.. — уже более издевательски произносила девочка, не переставая безумно ухмыляться. — Хах… Так и есть. Со мной вам не видать удачи… Навеки моё дело — зло и месть… Для демона не может быть иначе…       …А надо сказать, что всё это время, пока Уинфред кидался стеклом от бокалов во всех присутствующих в баре, он продолжал смотреть на них безумным взглядом, наслаждаясь тем, как его противники страдают от причиняемой им боли. А в состоянии безумия он и впрямь не стал бы жалеть никого, как бы сильно тот или иной человек не был ему дорог — даже собственной дочери он мог бы причинить боль в таком состоянии… Однако в то мгновение, когда Майли таки умудрилась повалить его тело на пол, набросившись на парнишку с лезвием в руке, он тут же резко ударился затылком о твёрдую поверхность, благодаря чему в тот же миг громко вскрикнул и после этого мгновенно потерял сознание. Даже несмотря на то, что безумец отчётливо услышал каждое слово, которое сказала ему фурри-кошка — тот факт, что он всё досканально вспомнит, когда очнётся, был абсолютно маловероятен. А потому сейчас Майли он ответить никак не мог — а вот Алине уж и подавно… Роберт же прекрасно видел то, что произошло с Ирис Крим, которую белобрысая схватила за волосы и ударила по лицу, однако на это он почти никак не среагировал. Но в тот момент, когда его дорогой приятель свалился за данную стойку и в тот же миг отключился — в его сердце что-то резко ёкнуло… В этот момент, поддавшись своим эмоциям, Неизвестный тут же быстро бросился к полу-кролику на выручку, дабы проверить, жив ли он ещё или нет.       — Уинфред!!! Друг, ты слышишь меня?! — взволнованным голосом выкрикнул кареглазый, после чего сел около Вайлдера и положил свои пальцы на кисть его левой руки для того, чтобы проверить его пульс — к счастью, пульс ещё присутствовал. — Ф-фух!.. Слава Глобу — его пульс всё ещё бьётся. Значит, он ещё не умер…       Окончив данную фразу, Роберт в тот же миг посмотрел разгневанным взглядом в сторону обезумевшей Майли, а его лицо же покраснело от злости. На данный момент блондин был очень сильно зол на неё… И неудивительно, почему: ведь по её вине пострадал человек, который был дорог ему так, как никто другой, пусть и знакомы-то они были не так давно. В это время парнишка также сжал свои руки в кулаки, уже совершенно не контролируя своей ярости…       — Ну, Майли — ты зашла слишком далеко!.. — крикнул разгневанный Роберт, продолжая разъярённо смотреть на голубоглазую. — Сначала начала унижать моего пар… то есть, друга — теперь возомнила, что должна «зарыть» в себе всю доброту и искренность до такой степени, что начал страдать не только он, но и те, кто тебя окружают. Да что ты можешь знать о чужом горе?! Ты вообще хоть слышишь себя со стороны? Он тебе излил всю душу — но нет, тебе этого недостаточно!.. Теперь я полностью осознал тот факт, почему он начал вас так опасаться — вы же, женщины, порой сами запугиваете нас. Да, многие парни считают, что они не плачут — но среди них есть исключения в конце концов!.. Несмотря на всё моё уважение к вашему полу — я считаю этот поступок крайне подлым со стороны. Была бы моя воля — я бы тоже тебе влепил, но мой кодекс чести мне просто этого не позволяет. Уж слишком я гордый…       — Надо же — а пару минут назад ты пытался лично убедить меня в том, что не стоит соваться в их драку, — сказала Дженнифер, после чего подошла к кареглазому и повернула голову в его сторону. — И я считаю, что тебе стоило бы немного остыть сейчас. Ты наговорил много лишнего…       — Да… Думаю, что в этом ты права. А насчёт драки — я даже не подозревал того, что пострадает тот человек, кто мне действительно дорог, — случайно проговорился он вновь.       — Эм… Возможно, это покажется слишком грубым, — с недоумением начала произносить блондинка, — но, по-моему, ты странно относишься по отношению к нему. В тебя точно не попал ни один осколок?.. А то создаётся такое ощущение, будто он слегка повредил тебе черепную коробку и мозговой центр.       — Нет, со мной всё в полном порядке, — начал оправдываться Неизвестный, поняв, что ляпнул. — Я просто имел в виду тот факт, что он мне дорог так же, как и все вы… Как друг, то есть. А ты что вообще подумала?..       — Да так, ничего особенного, — поняв, что дело пахнет нечистым, сказала Лойн. — Но я могу согласиться с тобой лишь в одном: с этим действительно уже пора заканчивать. И если это безумие не прекратится — нам с тобой придётся принять определённые меры на этот счёт. Всё-таки нам не стоит больше сидеть сложа руки и смотреть на то, как другие страдают, правильно?..       — Твои мысли вполне логичны, Дженнифер, — одобрительно отозвался Роберт. — И я не могу не согласиться с ними.       — Ладно… Думаю, ты прав, Роберт. Я действительно зашла далеко. Н-но я не хотела навредить никому из вас… Я не хотела, чтобы всё обернулось таким образом. Я лишь хотела показать твоему другу… по крайней мере, я лишь думаю, что он тебе действительно всего лишь друг… В общем, я лишь хотела показать ему, что его поступок действительно был довольно подлым, и что одних извинений тут недостаточно. Я хотела, чтобы он понял, каково мне было, когда меня хотел застрелить директор данного заведения… Но я совершенно не хотела задевать чьи-либо чувства, и уж тем более — лишать тебя друга. И я совершенно не хотела делать больно Ирис, хотя она и вынудила меня это сделать своими криками… И поэтому я искренне прошу меня простить за всё это. Простите меня за то, что я причинила вам столько боли… Просто… К-Кошукей… Кх-х… — сказала Хаусбой и на этом моменте тут же внезапно остановилась, вновь начав душить себя, вместе с этим садясь на колени и кашляя от недостатка кислорода, но затем продолжила свой монолог. — Кошукей… Самая величайшая ведьма из всех ведьм… Кх-х… Она обещала помочь мне… Она обещала избавить меня от страданий… Сделать так, чтобы я была счастлива и чтобы я могла сделать этот мир хотя бы чуточку лучше… Но даже она меня кинула. Оставила меня в одиночестве; бросила на произвол судьбы. Вот мне и приходится с-самой бороться по за своё счастье…       — Ко… шукей?.. — переспросила серокожая, явно начав волноваться.       — Мерзкая кидалова!.. Почему… Почему она так поступила? Почему оставила одну в тот момент, когда мне нужна была всего лишь искренняя поддержка и ничего более?! Она была моей единственной надеждой… Когда все бросили меня, и даже родители от меня отвернулись. Не могу поверить, что она так просто взяла и бросила меня как ненужную игрушку… Хотя с другой стороны тут нечему удивляться — ведь я ужасный человек. Я не достойна нормальной жизни… О, Великая Кошукей, ответь мне: именно поэтому ты решила оставить меня, ничего не сказав? Поэтому?! — выкрикнула не своим голосом фурри-кошка и, опустив голову так, что за волосами не стало видно глаз, тут же начала заливаться слезами, стиснув зубы и сжимая кулаки на уровне пола так, как будто она брала землю в руки. — П-пожалуйста… Просто бросьте меня. Бросьте меня, как все те люди, кто был дорог мне… Всё равно я сделаю только хуже… Ведь я только и делаю, что порчу всё. Наверное, поэтому все и отвернулись от меня… А я ведь обещала себе, что сделаю всё, чтобы помочь вам. Но что мы видим в итоге?.. Уинфред без сознания, а у Ирис истерика. Даже Роберт перепуган… И всё из-за меня. Я просто ненавижу себя… Н-ненавижу…       Наконец окончив свой монолог, белобрысая пуще прежнего начала лить слёзы, повторяя слово «ненавижу» всё тише и тише с каждым разом. Данная героиня таки смогла осознать тот факт, что её месть на самом деле ни к чему хорошему не привела, а сделала лишь только хуже себе и другим. В принципе, как и предупреждала Алина изначально… Однако, к сожалению, на тот момент девочка даже слушать её не хотела и продолжала стоять на своём. И сейчас она горько жалела о своём поступке, не прекращая рыдать из-за недавно произошедшей ситуации… В этот момент Алина подошла к рыдающей подруге и, также присев на колени, крепко обняла её, прижав к себе. Белобрысую не на шутку удивил данный жест…       — Послушай, Майли… — успокаивающим голосом произнесла белокурая, не выпуская фурри-кошку из объятий. — Как бы это грубо сейчас ни прозвучало… Но я скажу одно: то, что мы видели сейчас — это не та Майли, с которой мы познакомились этим утром. Та Майли, что мы знаем, была более уверенной в своих силах, добрее относилась ко всем… Была готова пойти на всё, что угодно — лишь бы получить в итоге хорошую концовку для всех. Да, может, ты и совершала ошибки — но их ещё можно исправить, поверь… Да и потом: не стоит доверять каким-то малознакомым ведьмам. К тому же, у тебя есть мы… И если понадобится — мы всегда придём на выручку. Своих мы в беде не бросаем… по крайней мере, некоторые из нас.       — Я ведь ещё с самого начала говорила, что я опасна для всех… — всё ещё не могши успокоиться после произошедшего, ответила Майли. — Не нужно было мне идти с вами… Знала же, чем всё закончится…       — Прошу, просто вспомни… — сказала девушка-призрак, наконец выпустив подругу из объятий и помогая ей подняться с пола. — Вспомни, зачем мы заглянули сюда. Зачем заглянули в «Заливное Счастье», хотя могли этого и не делать… Это же всё ради Вильямса. Ради того человека, который поддержал тебя в ту минуту, когда ты в этом очень нуждалась… Неужели из-за жажды мести ты готова просто-напросто забыть об этом?..       — В-Вил…       В это мгновение после слов Алабушевой белобрысая тут же встала в ступор. В этот момент её словно что-то парализовало, и она не могла даже сдвинуться с места и вообще как-либо среагировать на что-либо… В этот момент в голове нашей героини тут же пронеслись все воспоминания о прошедшей ночи. Девочка вспомнила и о её просьбе убить её, которая не была выполнена; и о том, как она в порыве гнева пыталась заставить своих собутыльников извиниться перед Вильямсом, что аж сорвала голос в тот же миг, после чего ребята тут же разбежались; и о его вопросе насчёт бутылки воды и лепестков магического золотого цветка, из-за чего та приняла его за сумасшедшего; и его рассказ про Уинфреда Вайлдера, который накормил свою черепаху салатом с морковью и опилками; и даже о том, как Майли, узнав в нём преступника с сорванного объявления, спросила у него о том, он ли лишил её глаза, после чего, получив отрицательный ответ, вернула ему его же парик и очки, после чего, поговорив ещё пару минут, они попрощались друг с другом, и Вил назвал белобрысую «маленькой бунтаркой», и только после этого они разошлись по домам. Вспоминая всё это, данная героиня стояла на одном месте совершенно неподвижно — а по её щеке медленно-медленно катилась слеза…