***
Атаринкэ пытался помочь сыну, но получалось плохо. Силы Келебримбора таяли на глазах. Когда же слетел аванир, тот почти обреченно прошептал: — Это конец. Всё было напрасно, атто. Он сейчас узнает… Договорить сыну Искусник не дал. — Быстро посчитай мне, сколько углерода добавляем к железу, чтобы сталь получилась твёрдая, но не хрупкая? Не ожидавший такого вопроса, Тьелпэ ответил почти не задумываясь. — А температурные условия какие? Другие добавки учитывать? — Рассмотри все варианты. Это очень важно. Собрав волю в кулак, лорд Эрегиона принялся рассуждать вслух, стараясь не упустить из виду ни одной детали.***
— Деда, с ними всё будет в порядке? — внук подёргал за рукав шёлковой туники застывшего перед палантиром Финвэ, и нолдоран очнулся от наваждения, отводя взгляд от боя. С пристрастием взглянул на лужицу крови вокруг палантира. Её хватало, но свет Ариэн стал ярче, вытесняя бледное сияние Тилиона. Затмение заканчивалось: сыну с внуками и правнуком пора было возвращаться из прошлого, но что-то мешало им сделать это, или кто-то продолжал удерживать их там. Финвэ схватился руками за шар, заметив, как Тьелпэринквар в отчаянии закричал, а внуки были ранены врагами: «О Эру, прошу, помоги мне вернуть их домой.» И тут же в ответ на его просьбу всё помещение библиотеки наполнилось мягким светом Негасимого Пламени. Послышалась песнь Мириэли, которая всегда звучала за её работой. Лучи Ариэн потянулись от окна к эльфам, нарисовав яркий солнечный круг вокруг нолдорана, сплелись воедино с сияющими нитями Пламени, и на полу возле палантира проступили сложные фрактальные узоры. Младший внук с восхищением залюбовался разворачивающейся перед ним картиной, внимательно наблюдая за тем, как поначалу лишь что-то тихо шептавший себе под нос, Финвэ постепенно запел. Чарующие звуки голоса деда и бабушки, незримо присутствовавшей рядом, заполнили вдруг разом посветлевшее помещение библиотеки, исподволь начав создание стен призрачного тоннеля…***
Огненный медведь грозно рявкнул и легко подхватил на руки отброшенных к стене двойным выстрелом. Повернувшись спиной к нападавшим, внёс сына и спасённого эльфа в бывшую темницу внука. Светлый никак не мог поверить в смерть только что освобождённого пленника: Тьелкормо стремительно вырвался из рук отца и склонился к убитому из арбалета темноволосому нолдо. В Фэанаро, загородившего своей широкой медвежьей спиной вход в кладовую, полетели орочьи болты, но Пламенный Дух, не обращая внимания на свору врагов, с диким рёвом вновь выскочил из помещения кладовой и содрал дверное полотно с петель, второе. Перегородив ими проём бывшей темницы, вдруг заметил в воздухе неяркое сияние появившихся из ниоткуда узоров, оградивших эльфов защитной сферой. Орки в который раз отпрянули от пришельцев и завыли от бессилия. Гул вокруг всё нарастал — в крыше дворца появились трещины, впуская солнечные лучи в наполненные тьмой коридоры. Каменные стены задрожали, готовясь обвалиться на ненавистных тварей. Проникший внутрь мрачных подземелий свет Анара острыми копьями протыкал ослепших прислужников Саурона. Защитная вязь узоров, которую выткала Мириэль, тихо зазвенела от голоса Финвэ, не подпуская особо рьяных врагов к эльфам. В исчезающем сумраке подземелья возник сияющий портал, а стоящий на задних лапах медведь присоединил свой рык к пению Нолдорана. Фэанаро взмахом лапы подозвал к себе Атаринкэ, прижав к себе раненого Тьелкормо. Вокруг нолдор продолжали кружиться ярко-алые и тёмно-бордовые спирали, и все четверо почувствовали, как маховик времён вновь пришёл в движение: сначала медленно, потом всё быстрее и быстрее набирая ход. Струи крови, заставившие повернуть его вспять, распались миллиардами брызг, покрыв багровым ковром мерцающие стены призрачного перехода. Огненная спираль, соединившая настоящее с прошлым, завертелась в обратную сторону. Яркий свет Анара заполнил бывшую темницу Келебримбора. В глазах Тьелпэринквара появились слёзы — он навсегда прощался со своим творением. Сияние становилось всё ослепительнее, портал звал домой. — Мы возвращаемся, Тьелпэ, — Атаринкэ бережно поднял сына с пола. Дикая боль пронзила руку Искусника, но нолдо сцепил зубы и шагнул вперёд — готовясь оказаться в Форменоссэ. Внезапно Тьелпэринвар выгнулся дугой и захрипел. Поверхность кожи спасённого пошла буграми, а когда Куруфинвэ почти ощутил под ногами твёрдость каменного пола библиотеки, тёмная магия Саурона заставила яд вырваться наружу, превратив жилы лорда Эрегиона в зловещие чёрные плети. Оживлённые тьмой отравленные нити опутали конечности бывшего пленника, затянулись узлом петли на шее и ядовитыми змеями впились в державшего на руках сына Искусника. В сознании эльфов раздался мерзкий голос падшего майя, настойчиво приказывающий, чтобы Куруфинвэ Атаринкэ бросил Тьелпэринквара. Однако нолдо ещё крепче прижал к себе спасённого, не давая ни малейшего шанса исчадиям тьмы вырвать сына у него из рук и утащить обратно в прошлое. Несмотря на стойкое сопротивление, Искусник понимал, что долго ему не продержаться против магии Саурона, и они с Тьелпэ могут вновь оказаться в рушащемся дворце. Отравленные жилы тянули назад, делая очертания библиотеки всё более размытыми, а две или три змеи острыми зубами яростно раздирали рану на руке Атаринкэ. Сын задыхался от пут: собрав все силы в кулак, Искусник неимоверно медленно сделал шаг вперёд. И… очутился в горячих объятиях деда. Нарофинвэ громко вскрикнул, но бесстрашно бросился перерезать своим ярко засверкавшим ножом туго натянувшиеся плети, которые пытались утащить Куруфинвэ и Тьелпэ обратно в тоннель. Спасённый пленник забился в агонии, но Атаринкэ, стиснув зубы, продолжал держать его на руках. Младший фэанарион сумел быстро отсечь все отравленные нити, и они со зловещим змеиным свистом исчезли в постепенно угасшем сиянии портала. Устало привалившись к плечу деда мокрым от напряжения лбом, Атаринкэ благодарно кивнул младшему брату. Можно было перевести дух, ощущая поддержку и близких, и родных стен. Однако едва восстановив дыхание, Куруфинвэ направился к дивану и бережно уложил туда Тьелпэ.***
Лехтэ распахнула глаза и села на постели. Огляделась, прислушиваясь к дремотной тишине спящей крепости. Так и есть, муж ушёл, не сказав ни слова. Сердце беспокойно забилось, словно звало куда-то, торопило. Спешно надев домашнее платье, вышла из покоев. Заглянула к близнецам — всё в порядке, крепко спят. Лехтэ потянулась осанвэ к мужу, желая узнать, где он и не случилось ли беды — и вдруг до неё долетели разрозненные образы сражения в каком-то тесном и тёмном помещении, усталость, боль и неподдельный страх… за их сына. Тьелпэ! Вот кто пробудил её. Как же она сразу не сообразила, ведь он звал её, во сне… Стоило нолдиэ подумать о своем первом ребёнке, как неведанная сила увлекла её в библиотеку. Несмотря на ранний час комната была не пуста. — Тьелпэ! — Лэхтэ с порога кинулась к своему сыну. — Я здесь! Мой родной, держись… Материнские руки нежно погладили лежащего Келебримбора, забирая боль и успокаивая его фэа. Заметив остатки колдовских щупалец, что обернулись вокруг шеи Тьелпэринквара, эльфийка бесстрашно схватила их руками. Злое шипение вновь разнеслось по библиотеке и сразу же оборвалось — обожжённые материнским гневом порождения тьмы рассыпались грязными чёрными хлопьями и словно пепел осели вокруг дивана. — Мельдо… — Всё потом, родная, сначала нужно помочь сыну. Несмотря на все усилия матери, Келебримбор оставался в бессознательном состоянии, становясь всё более бледным и даже прозрачным. Неожиданно библиотеку наполнила добрая и светлая мелодия, а знакомый тихий голос начал песню:Прошлое чтоб не вернулось, Я размыкаю кольцо. Утро пришло, всё проснулось, Свету подставьте лицо.
Просторная комната озарилась отблеском Негасимого Пламени, а остатки тьмы с треском сгорели.Прежде я вам говорила, Теперь же напомню вновь — Чтобы всё стало, как было, Нить впитает всю кровь. Памятью трёх поколений Я наполняю спираль… У вас не должно быть сомнений, Правнука тоже мне жаль.
Атаринкэ вздрогнул. Неужели их поход был напрасным, и Тьелпэ всё же отправится к Намо?Чтобы помочь — забираю. Будет там он спасён. Шар же я вам оставляю — В нём вы увидите дом.
Песня затихла, осталась звучать лишь лёгким перезвоном колокольчиков. Яркий свет окутал Тьелпэринквара — эльф вздрогнул, широко распахнул глаза, улыбнулся и… исчез. На прощание донеслись ещё строки.Верьте, всё будет в порядке, Скоро он к вам придёт. Тем же, кто любит загадки, Ответ палантир принесёт. Хватит тревог, родные — Прошлое к вам не вернётся. Вместе теперь вы отныне, Пусть новый день улыбнётся.
Краем глаза Искусник видел, что дед занят ранами брата, а Нарофинвэ, обрадовавшись, что порождения тьмы исчезли, отбросил своё оружие и ринулся обнимать огненного зверя, не обращая внимания на кровь и липкую отраву, почти сплошной коркой покрывавшие шкуру медведя. Фэанаро на миг отстранил от себя сына, энергично отряхнулся и превратился обратно в эльфа. Нарофинвэ вновь прижался к груди отца.***
Воспользовавшись амулетом возвращения домой, который в этот раз Тьелпэринквар не забыл надеть на шею, нолдо ощутил под ногами каменный пол библиотеки Форменоссэ. Дом, родной дом! Странная тяжесть, последнее время давившая на грудь и мешавшая дышать, исчезла. Но почему узоры мозаичного пола заляпаны кровью? — Атто? Аммэ? Что тут происходит? — нолдо бросился к родителям. Те заключили его в объятия, Лэхтэ принялась целовать, а прижавший к себе сына Атаринкэ через его плечо случайно глянул на палантир. Шар всё ещё светился, но уже не кроваво-красные разводы украшали его прозрачные стенки. В клубившемся тумане Куруфинвэ смог разглядеть очертания бабушки, склонившейся к правнуку. Сияние вокруг Мириэли постепенно угасало. Тьелпэринквар очнулся и смог самостоятельно сесть, разглядывая лес, в котором вдруг очутился. «Или это сады Лориэна?» — догадался Атаринкэ, продолжая обнимать вернувшегося сына, но всё ещё всматриваясь в картинку, которую показывал шар. Бабушка перенесла Тьелпэ на лечение к Эстэ? Но вернувшийся сын не выглядел раненым — Искусник незаметно ощупал его. Картинка в палантире не исчезала — убедившись, что яд Саурона весь до конца сгорел в свете Негасимого Пламени, Мириэль обернулась птицей и скрылась в туманах. Через несколько ударов сердца к сидящему на траве Тьелпэринквару подошёл эльф, в котором Атаринкэ с удивлением признал Эола. Телеро вёл за собой двух лошадей и, оказавшись рядом с Келебримбором, достал из чересседельной сумки флягу. Когда тот вдоволь напился, помог сесть в седло, и два всадника направились к Форменоссэ. Что они поехали именно туда, а не во дворец Эстэ, Куруфинвэ понял скорее сердцем, чем по изображению в палантире. И точно, вскоре туманы закончились — эльфы приближались к разрушенной северной крепости. Всё встало на свои места — Тьелпэринквар никогда не был у Намо в Мандосе. Искусник с облегчением выдохнул и заметил, что остальные тоже внимательно наблюдают за картинкой в светящемся шаре. Когда призрачные всадники в палантире скрылись за воротами крепости, Фэанаро осторожно освободился из рук младшего сына, с недовольным ворчанием всё же давая себя осмотреть прибежавшим из лазарета целителям, которых успел позвать в библиотеку нолдоран. Впрочем, Тьелкормо вёл себя также, всем своим видом показывая, что раны пустяковые и не за чем так суетиться.***
Саурон с замотанным горлом бережно прижимал к себе правую руку на перевязи, стоя над развалинами того, что ещё недавно было прекрасным дворцом Келебримбора, а бродившие вокруг него орки пытались обнаружить в руинах хоть что-то ценное. — Быстро найти оставшегося пленника! Живым или мертвым! Когда тёмные твари всё-таки исполнили его приказ, вытащив исковерканное тело темноволосого нолдо из-под обломков камней, майа придал ему облик Тьелпэринквара, заставил прислужников натянуть на обезображенный труп одежды правителя Эрегиона и нести перед войсками для устрашения эльфов…