Равновесие

Пять или шесть лет спустя. На Гавайях другое солнце. Не такое, как на Сицилии. На Сицилии оно жарит нещадно, а в сиесту вообще царит сущий ад, здесь же даже в разгар лета умеренно тепло и влажно. То, что нужно пресыщенным жизнью богатым идиотам, планирующим отойти от дел. И всё-таки Сицилия была его домом, а дома всегда лучше. Занзас был патриотом, чёрт бы побрал тех, кто придумал патриотизм. Небольшое уютное кафе под открытым небом — аккуратные прячущиеся под высокими зонтами столики, белые скатерти, вазы с цветами, живая музыка, улыбчивые официантки, всегда крепкий ароматный кофе, — расположилось на плоской возвышенности, вплотную прилегающей к морю. Идеальное место для неспешного завтрака в кругу семьи или деловых переговоров с давними надежными партнерами. Занзас сдвинул очки на лоб, с удовольствием втянул носом солёный морской воздух и зашагал к самому дальнему столику, за которым спиной к нему сидел человек. — Наслаждаешься видом? — он бесцеремонно отодвинул стул и уселся на него. Вид отсюда действительно открывался что надо: море, пляж — практически пустой ввиду того, что был частным, как, впрочем, и всё остальное в радиусе пяти километров, — и белоснежный парус пришвартованной к причалу яхты. — Сегодня отличное утро, — безмятежно ответил Савада и улыбнулся. — Отлично выглядишь, прямо не узнать. — Да это нетрудно, когда всякий мусор под ногами не путается, — ухмыльнулся Занзас. Савада подтолкнул к нему стеклянный кувшин со свежевыжатым апельсиновым соком: — Угощайся. — Отравленный, конечно? — хохотнул Занзас, наливая себе. — Обижаешь, — рассмеялся Савада в ответ. — Человек, который избавил меня от стольких проблем разом, должен жить и здравствовать, и чем дольше, тем лучше. Занзас хмыкнул, скептически разглядывая стакан, залпом опрокинул в себя сок и поморщился. — Кислятина. Какую всё-таки дрянь ты пьёшь. — Виски нет, извини, — Савада развел руками. — Я ведь не готовился к твоему визиту. В следующий раз предупреждай заранее. — Обязательно, — Занзас откинулся на спинку стула, внимательно изучая его. — Как жизнь, Савада? Тот пожал плечами, вытащил из портсигара сигариллу, закурил и прикрыл глаза. — Ты не представляешь, насколько замечательно, — мечтательно улыбаясь, ответил он. — С хрена ли не представляю, очень даже представляю, — парировал Занзас. — Вонгола моя, Альянс дружно отплясывает сальтареллу под мою дудку, все отбросы, твои в том числе, пристроены, дела идут так, как надо, а все почему — потому что у тебя хватило ума вовремя свалить. Наверное, я должен сказать тебе спасибо, но не буду, обойдешься. Савада потянулся стряхнуть пепел в небольшую круглую пепельницу и весело сверкнул на него глазами из-под шляпы: — А вот я тебе, пожалуй, скажу. Спасибо, Занзас. Если бы не ты, я бы, наверное, не узнал никогда, что такое настоящая жизнь. — И это ты называешь настоящей жизнью? — фыркнул Занзас. — Сидишь на жопе на своих Гавайях, пьёшь всякую херню, трахаешь жену, ребенка вон заделал, сколько ему, два? Ни приключений тебе, ни адреналина, и пламя используешь только чтобы соску свою прикуривать. По мне, так лучше сдохнуть, чем так жить. — Я смотрю, ты хорошо осведомлен, — удовлетворенно заметил Савада. — Еще бы. — Каждому свое, Занзас, — философски заметил он. — Я о такой жизни мечтал все время, пока пытался изображать из себя босса. — Ну, наконец-то ты это понял. — Да я всегда знал, — отмахнулся Савада. — Но не мог подвести Девятого, он слишком много для меня сделал. — Вы меня задолбали все со своим чувством долга, — Занзас усмехнулся. — Шуму ты своим исчезновением, конечно, наделал знатного, до сих пор успокоиться не могут, считают, что это я тебя пришил. Я особо и не спорю, пусть боятся. А ты молодец: заварил кашу и свалил под шумок, а мне расхлёбывать оставил. — У тебя это отлично получилось, — улыбнулся Савада. — Я тоже так считаю. Лучше не бывает, — Занзас помолчал, но все-маки спросил: — Как ты его нашел? — Кого? — Сам знаешь. — А-а, — Савада пожал плечами. — Да практически случайно получилось. Увидел на улице, познакомился, оказалось, что не ошибся. — Будем считать, что я тебе поверил, — расхохотался Занзас. — Будем, — кивнул Савада. — Большего все равно не жди. Ты с ним встречался? — Не твое дело, — Занзас задумчиво покрутил кольцо Вонголы, — оно не налезало на средний палец, а на безымянном болталось по всей фаланге, — и поднялся. — Я, конечно, никому не скажу, где ты залег, это в моих интересах. Но имей в виду, что тот, кто захочет, и на краю света тебя отыщет и возьмёт за яйца. — Надеюсь, в ближайшую вечность я никому не понадоблюсь. В конце концов, если уж тебе потребовалось столько лет, чтобы меня найти, то про остальных я вообще молчу, — беспечно ухмыльнулся Савада, поднялся следом и протянул ему руку. — Я рад, что все сложилось именно так. Занзас, помедлив, пожал его ладонь и кивнул: — И всё-таки ты ублюдок. — Поверь, мы друг друга стоим, — легко согласился Савада. Занзас прогулялся по залитой солнцем аллее цветущих сакур, слегка обалдев от непривычного, но приятного запаха, и спустился по широкой, вырубленной прямо в скале лестнице, отделанной неприлично дорогой мраморной плиткой. Вдоль перил стояли горшки с цветами и росли араукарии. Внизу ждал Сквало — в белых брюках, белых туфлях и белом укороченном пиджаке с подвернутыми рукавами на голое тело. Даже шляпу нацепил, тоже белую, — после того, как Каваллоне обрядил его коренным мексиканцем, пристрастился к головным уборам. — Ты похож на долбаного хипстера, — сообщил Занзас, с удовольствием разглядывая его — Сквало очень шло, особенно после того как он немного загорел под беспощадным сицилийским солнцем. Занзас тогда задолбался ему спину сметаной мазать, но потом вспоминал это время почти с нежностью — у Сквало тогда так обгорела морда, что он даже орать не мог, сразу кожа начинала ошметками отваливаться. Пожалуй, то были самые тихие и спокойные времена в чрезвычайно насыщенной жизни Занзаса. — Ну как? — с самым живым интересом спросил Сквало, привычно проигнорировав его подколку. Занзас ухмыльнулся и, сунув руки в карманы, подставил лицо свежему океанскому ветру. Нет, дома всё-таки лучше. Привычнее. — Отлично, — он размял шею и хитро глянул на Сквало. — Нас ждут великие дела. — Я в этом не сомневался, босс, — довольно оскалился тот. — Пошли, — Занзас сжал его плечо и потащил за собой в сторону пляжа. — Дон Джотто великодушно разрешил нам прокатиться на его яхте. Сквало недоумённо посмотрел на Занзаса, а потом заржал: — Дон Джотто? Да ну нахрен! — Ага, — Занзас заржал в ответ и пнул попавшийся под ногу гладкий белый камешек. — Один хрен до самолёта ещё четыре часа, так хоть проверим, реально ли гавайские волны выше сицилийских. Сквало мягко ткнул его локтем в бок: — Да хрен с ними, с волнами. Не хочу ничего проверять. Занзас понимающе кивнул и вскинул бровь: — Предлагаешь осквернить личное имущество великодушного дона Джотто? — У тебя есть возражения? — Не думал, что ты такой мстительный. — Я не мстительный, я просто трахаться хочу. — Так и быть, мусор, устроим твоей заднице вояж по палубам и каютам, — великодушно согласился Занзас. — С чего это только моей? — возмутился Сквало. — Твоей тоже. — Посмотрим, — Занзас беззаботно отмахнулся. — В конце концов, всегда можно монетку кинуть. Они ступили на песчаную полосу пляжа. Волны ласково накатывали на берег, мягкий морской бриз трепал светлые волосы Сквало — Занзас под угрозой страшных пыток запретил ему стричься. В конце концов, без них Сквало уже не был бы похож сам на себя. Солнце весело жарило им в спины, обещая ещё один длинный летний день. И эта грёбаная жизнь в кои-то веки была — прекрасна.

Конец.