Шлюха для господина, господин для других

Привычно пробежавшись по всем новостным сайтам, Джаред, помедлив, открыл секретную папку. Пароля от нее не знал никто, и при попытке войти туда, информация была бы уничтожена, Джаред скрывал свои тайны. И не только свои. Набрал нужную комбинацию и, покрутив мышкой, ткнул в один из файлов. На весь экран развернулось видео из семейного архива: как думали владельцы, надежно уничтоженное видео — но Джаред сумел добыть кассету, на которой была записана и стерта запись, и восстановил ее. Чего ему стоило добыть эту запись, было неважно: деньги, подкуп, все как обычно. Джаред знал, что в записи нет ничего криминального — обычный семейный праздник, день рождения — разве что прицельный, как наведенное оружие, взгляд омеги на пятнадцатой минуте записи. Джаред дождался этой минуты и нажал «стоп» — в который уже раз. Дженсен… Дженсен мало изменился. Сказочно красивый — от одного его вида дух захватывало. Нежная кожа стала еще белей, аккуратно накрашенный, с пальцами, унизанными перстнями, так похожий на классическую птичку в клетке, и все же, все же… За невозмутимым его видом словно бушевала буря, или Джаред, помня последний разговор с омегой, себя накручивал. Судя по всему, запись была сделала года три назад. Джаред тогда воевал на Дайяре, и до возвращения его в гражданскую жизнь оставалось еще месяцев восемь. Его ранило, потом был госпиталь, отставка, потом снова из небытия всплыл старый дружок Чад и предложил скинуться и вдвоем открыть охранное агентство. В общей сложности, вместе с войной, на которую он просто тупо сбежал, когда Дженсена из борделя забрал Дьерк, сбежал, как в омут бросился, от отчаяния, неизвестно на что надеясь: что его убьют? — и жизнью после, со вполне функционирующим и даже приносящим доход делом, — Джаред не видел Дженсена лет шесть. И весь последний год собирал на Дженсена досье. Омега в гареме, особенно наложник, особенно в гареме высокопоставленного альфы — существо недоступное, птица в золотой клетке. И добраться до него так же сложно, как до Луны. Джаред сперва не знал даже — жив ли он, но потихоньку начал интересоваться жизнью Дьерка Арни и по крохам ловил любое брошенное про его семью слово. Вскоре выяснилось, что семейное положение альфы изменилось. Год назад Дьерк признал Дженсена младшим мужем, и у Дженсена появилась возможность выходить в свет, а у Джареда возможность следить за ним. До этого Джаред довольствовался этой вот записью, на которой Дженсен смотрел на старшего мужа Дьерка Арни взглядом, ничего хорошего не предвещающим. Это был всего лишь миг — холодное, решительное выражение лица и взгляд убийцы — потом, заметив камеру, омега снова безмятежно улыбался и смотрел на Дьерка и на других омег ласково и нежно, почти так, как на своего сына. Джаред узнавал в маленьком трехлетнем карапузе самого Дженсена. Светленький, веснушчатый, улыбчивый прелестный малыш постоянно вис на омеге и, стесняясь людей, очевидно, не часто его выводили в такое общество, шептал что-то отцу в ухо, забираясь к нему на колени. Ужин проходил на открытом воздухе. под большим крытым шатром, окруженным охраной, собралась вся семья Дьерка.  Два мужа: старший, Рейведек, высокий блондинистый омега со стервозным ртом, именно его сверлил ненавидящим взглядом Дженсен, и коматозный Айлен, рыжий, на шестом месяце беременности, и, как все омеги на этом сроке, под мощным кайфом от выброса в кровь гормонов. Дети альфы от обоих мужей: трое альфенышей разного возраста и две омежки — находились  под присмотром нянек. Еще за столом сидели пятеро взрослых омег, как думал Джаред, наложники. Одеты они были так же, как Дженсен: в нечто вроде длинных шелковых хламид, и увешаны драгоценностями, в то время как мужья одевались примерно так же, как альфы: мужские костюмы, ботинки, рубашки. Ужин был ничем не примечательным, камера была направлена в основном на Дьерка и его двух мужей, потом снимали детей, и всего несколько раз в кадр попали наложники:  сидели, пили, разговаривали, смеялись — но даже неискушенному взгляду Джареда видно было, что чинное благородное семейство только снаружи такое благостное. Рейведек не мог удержаться от колкостей в сторону наложников и даже полусонного Айлена обижал, один из омег бойко дерзил своему соседу. Все тут же стихало, толком не разгоревшись, но понятно было:  в семействе, в гареме страсти кипят нешуточные, раз даже тут, на показательном видео, члены семьи срываются. Джаред побарабанил пальцами, прикидывая: тогда, судя по всему,  Дженсен впервые попал на подобное семейное торжество. Три года он добивался этого, с того момента, как попал в гарем. Из пятнадцати наложников за столом сидело шестеро, он в том числе, значит, добился определенного доверия. С подозрительным Дьерком это был отличный результат. Еще через два года Дженсен стал младшим супругом, причем, с Айленом, чье место он занял,  случилось что-то непонятное. Судя по всему, он был жив и благополучно разродился, но больницы не покидал, а вскоре и вовсе был переведен в закрытую клинику за городом, про которую говорили шепотом: сумасшедший дом для богатеньких, кто хочет по-тихому избавиться от члена семьи. Одни говорили, что Айлен так и не вышел из коматозного состояния, свойственного омегам во второй половине беременности, а другие злые языки нашептывали, что как раз вышел, и еще как вышел, и все время, пока лежал в клинике после родов, активно трахался с молодым медбратом-альфой. А до того, как Дженсен вышел в свет, потихоньку происходили интересные вещи.

***

Сразу после войны, еще не отойдя от ранений, Джаред приплелся к публичному дому Саливана, ноги сами принесли — и не нашел его. На месте строения зиял пустырь. Он забыл на время о борделе. Но потом вспомнил, когда услышал о загадочной смерти содержателя притона. Потом Джаред попытался найти Рейрака и не смог. Неужели Дженсен выполнял свои угрозы? Или… подчищал биографию? Оба предположения отчего-то легкомысленно развеселили Джареда. Ему нравилась мысль, что омега борется. Не нравилось, что он в этом не участвует, но… но. Дженсен исключил его из помощников своей железной рукой. Возможно, записал во враги и оставил на закуску, и еще посчитается когда-нибудь с ним. Оставалось только гадать. Но когда Джаред раздобыл видео, он почти уверился, что Дженсен не оставил своих планов мести. Три месяца назад пропал с экранов радаров капризный и склочный Рейведек, и теперь Дженсен рулил гаремом и управлял всем домом Дьерка Арни. Ходили слухи, что омега стал чуть ли не правой его рукой в делах. Джареду становилось страшно, когда он думал об этом. И еще он никогда не досматривал запись до конца ту запись трехгодичной давности с чинного семейного обеда сэра Арни. Он даже догадывался, почему запись забраковал и стер Рейведек, следивший тогда за всеми делами в доме как старший супруг. Как раз из-за последних пятнадцати минут, которые с одного просмотра навсегда врезались Джареду в память. Это была цена, плата и та война, что вел каждый день, каждый час, каждую минуту своего существования в гареме Дженсен. Судя по всему, камеру взяли в руки наложники и, веселясь, утащили в гарем, но поснимать друг друга не успели. Их нагнал Рейведек и отобрал камеру — картинка резко убегала то в потолок, то в пол: омеги рассасывались по комнатам, кто-то хихикал, кто-то ворчал, а Рейведек прицепился к Дженсену: — Ты! Шлюха Саливана, опять таращился на моего мужа! Подстилка, дрянь, ты никто, никогда не отмоешься, грязь, и все туда же! Скажи спасибо, что у Дьерка было сегодня хорошее настроение, он позволил выпустить тебя из твоей конуры… Брань Рейведека резко обрывалась, как и запись, похоже, в гарем вошел Дьерк. Но потом  начиналась опять. Камеру поставили на возвышение, и слышно было голос Дьерка, полный самодовольства: — …ревнует. Не слушай его, моя радость. Ты ведь знаешь, у нас особые отношения. Мы прошли через многое, и я жалею теперь о своих поступках… О, вот так хорошо. Изображение перестало скакать, и камера остановилась на Дженсене, сидящем на краю кровати:  лицо его казалось искренне огорченным и губы дрожали. Джаред помнил очень хорошо, как умел меняться Дженсен.  Как казался ему ангелом, когда шел по зале и в первый раз выбрал его — и как потом мгновенно переменился, обнажая свои чувства, вызвав его ярость и ревность. Джареду тогда казалось, Дженсен — умелый притворщик. Просмотрев запись, он не был больше уверен ни в чем. Дженсен казался таким искренним. Таким настоящим. — Они никогда не примут меня, — горько проговорил Дженсен на записи, снимая украшения. — Ничего, — в голосе Дьерка прорезалась сталь, — главное, чтобы я принял тебя. А ты — меня. Посмотри на меня… Как же ты красив. Можешь раздеваться медленно? Дженсен улыбнулся, светлея лицом,  кивнул — встал и начал раздеваться. Он скидывал шелковые многослойные одежды, постепенно разоблачаясь, пока не остался обнаженным. Он ласкал себя руками, игриво, жарко взглядывая на Дьерка, потом опустился на колени, на пол, и весь экран заняла спина Дьерка, направившегося к омеге. Дьерк, на удивление, был нежен с омегой. Джаред все боялся чего-то, но омега так искренне стонал, так двигался, так подмахивал. Он зажигал своим жаждущим видом, глазами, полными неги, обожания, ярким ртом с беспрестанно облизывающим пухлые губы языком, своим голосом. И что говорил омега, невозможно, тоскливо, больно было Джареду слушать. Он никогда больше не смотрел эту запись, но голос Дженсена все равно звучал в ушах:  «Ах… хочу еще, пожалуйста, Дьерк, ты лучший… Господи, да, еще! Так хорошо. Ооо, люблю тебя, люблю, прошу, не покидай меня, не уходи, я был так глуп, так молод, не понимал, ах… Еще, да, вот так. Я сделаю все что ты захочешь, скажи, как ты хочешь? Взять его? Сейчас…» Они трахались, пока не закончилось время на кассете, и Джаред уверен был — не остановились и потом. Альфа выглядел возбужденным и полным сил. И хотя дженсеновы признания Дьерку — если не включать свои чувства — отдавали театральностью, не были от этого менее болезненны. Джаред напился тогда впервые с войны и долго файл не отрывал, пока не перестал появляться на приемах Рейведек, а под руку с Дьерком стал везде на официальных приемах ходить Дженсен. Этот взгляд… Джаред уверен был, со старшим мужем Дьерка что-то сделал Дженсен, и неизвестно, сколько времени осталось у самого Дьерка. Дженсен подобрался слишком близко. И главное, самое главное — что делать ему? Джареду? Остановить? Убийство брата правителя не пройдет незамеченным. Или что задумал сделать с ним Дженсен? Он зачистил все, все свое прошлое. Джаред не думал, что Дженсен остановится на банальном убийстве. Кстати, Джаред так и не узнал пока, что с Рейведеком и жив ли Рейрак. Но что делать ему? Выжидать или… Или попытаться встретиться с Дженсеном.

***

Неизвестно, сколько бы еще Джаред мучился сомнениями, но однажды в его конторе появился смутно знакомый человек. Высокий, тощий, из-под черного дорогого пальто мелькнула алая с белым ливрея, и Джаред будто в прошлое провалился. Смотрел, как перед седым альфой распахивают почтительно двери двое сопровождающих, и снова переживал тот день, больше шести лет назад — день, когда у Дженсена родился сын. Этот управляющий сэра Арни забрал тогда ранним утром ребенка, маленький пищащий комочек, а теперь зачем-то явился по его душу. Услышав, зачем пришел Корн Айбе — так представился управляющий — Джаред чуть не рассмеялся, так ему вдруг стало дико-смешно, но сумел удержать нейтральное, доброжелательное выражение лица. Выдержал паузу, и сказал, вежливо улыбаясь: — Не скрою, удивлен. Мы не так давно работаем… — Но уже заслужили самые лучшие рекомендации, — перебил его Айбе. — Вы спасли жизнь сэру Ройланду, закрыв своим телом. Это ваша работа, мистер Падалеки, но, поверьте, я слышал похвалы вам не единожды, и не только от сэра Ройланда. Ваши парни, они хороши. Джаред всегда чувствовал себя немного неловко, когда их команду нахваливали, но вспоминая, как тщательно они подбирали людей, из которых со многими воевали плечом к плечу, — испытывал тихую гордость. — Так вы сможете быть у нас завтра? Сэр Арни хотел бы как можно скорее встретиться с вами лично, и, поверьте, оплата будет достойной. Джаред уже с некоторым усилием изображал спокойную доброжелательность, на самом деле он испытывал чувство, близкое к панике. Его страшила так быстро надвигавшаяся, как он понимал, неизбежная встреча с Дженсеном, и он все тянул, не давая ответа. Управляющий настырно давил свое: — Так я могу сказать сэру Арни, что придете, скажем, в десять — вам удобно? — Условия… — Будут самые выгодные. Сэр Арни — один из богатейших людей нашего королевства, любой будет счастлив служить ему, он щедро вознаграждает за добрую службу. — М… — Что вас тревожит, мистер Падалеки? — Кого я должен буду охранять? — Младшего мужа сэра Арни во время его выездов за пределы поместья. Это не слишком обременительно, Дженсен выезжает редко, больше вы будете заняты его сыном. Дэнни вступает в школьный возраст, и его статус требует телохранителя. Все подробности позже, но уверяю вас, школа охраняется очень хорошо, и там проблем не будет. Но возить мальчика и сопровождать на секции и прочие мероприятия нужно будет вам. Джаред примерно так и думал. Предполагал нечто подобное, и от этого становилось совсем нехорошо. Дженсен железной рукой вел его, схватил, как щенка, за шиворот и тащил. Интересно, что он такое задумал — уж точно не декоративный охранник его интересовал. И вот то, что на самом деле могло понадобиться от него Дженсену, пугало. Пройдя войну, он разучился бояться смерти, но Дженсен его пугал. Иногда Джареду казалось, что он все себе навыдумывал. Ну что здесь такого ужасного? Ну будет он раз в году сопровождать Дженсена на Бал Семи Радуг, ну будет возить мелкого альфенка Дэнни в школу — никакого криминала в этом не было, совсем. И та затертая пленка. Возможно, Дженсен и впрямь любит своего мужа, все забыл, изменил свою жизнь ради Дэнни. Может быть, он даже не знает, что сэр Арни нанимает его. В последнее верилось почему-то с трудом. Джаред улыбнулся управителю и пообещал: — Я приеду завтра в десять. И мы все обсудим. Конечно же, я очень рад буду работать на сэра Арни. Айбе довольно засиял, но отчего-то замялся, вставая с кресла посетителей, и Джаред вопросительно посмотрел на него: мол, если есть что-то недосказанное, скажите сейчас. Айбе вздохнул и тихо, стараясь, чтобы его голос не долетал до ушей сопровождающих, проговорил: — Я правильно понимаю, вы никогда не работали в гареме? — Но я так понял, мне туда будет вход закрыт, — недоумевающе, но так же тихо ответил Джаред. Айбе почему-то успокоился и, наклонившись к нему, проговорил, явно стараясь расположить Джареда к себе: — Это да. Но видите ли, есть некоторые моменты… Возможно, вам придется изредка заходить туда. Во всяком случае, такую вероятность нельзя исключить полностью. И есть некоторые нюансы при такой работе. Джаред сразу вспомнил сказки про гаремы и евнухов, и так же интимно наклонясь к управляющему, шутливо предупредил: — Кастрировать я себя не дам, мистер Айбе. Управляющий хмыкнул: — Ну что вы, не так кардинально, конечно. Но вам придется вживить в тело имплант. Операция будет совершенно безболезненна, но это обязательное условие. Имплант безвреден для человека абсолютно, но если вы… эм… вступите в половой контакт с омегой в гареме, господин Дьерк сразу же об этом узнает. Я должен был предупредить, мистер Падалеки. Это необходимая предосторожность, вы же понимаете. Крайне заинтригованный, Джаред спросил: — А если мне нужно будет оказать помощь омеге? Вытащить его, например, из огня? Или еще что-то в этом роде? Или я вообще не должен касаться их даже пальцем? — Что вы, — Айбе покачал головой, видно было, что не первый раз объясняет действие имплантов. Его лицо приняло поучающее выражение:  — Он реагирует только на половой контакт. Вы извините, мистер Падалеки, но имплант будет также настроен и на маленького альфу Дэнни. Если ваши естественные жидкости войдут в соприкосновение с его жидкостями, сэр Арни мгновенно об этом узнает. Джаред так мрачно посмотрел на управляющего, что тот поспешно извинился еще раз и заверил, что не считает его педофилом, но считает своим долгом предупредить. — А если мне нужно будет сделать ему искусственное дыхание? Слюна тоже жидкость, — спросил Джаред, и в ответ услышал лекцию еще на полчаса про давление, уровень адреналина, про показания крови, про еще кучу каких-то факторов, которые позволяют хитрым имплантам отличить поцелуй от искусственного дыхания. После ухода управляющего Джаред полночи сидел в сети, изыскивая информацию об имплантах, и только диву давался широте и изощренности их применения. И еще коротал время, зная, что не сможет заснуть до самой встречи с сэром Арни, и, возможно, там будет Дженсен.