Последний круг - Земля

На границе центрального района и Юнити-Стейшн удобно расположился «Бэбилон» - типичный клуб, кишащий разномастной публикой. В силу своего местоположения он видел каждый вечер и тинкстокских мажоров, и папочек с Юнити, и ветреных пареньков с центра. Все они приходили сюда за очередной ночью танцев, одноразового секса и легкой наркоты. Славился этот клуб темными чилаутами, где могли совокупляться парни всех возрастов рука об руку. Местные оргии оставались фишкой «Бэбилона» долгое время, пока публичные дома Юнити не переманили клиентов мальчиками покрасивее да таблетками пожестче. Машина Филиппа остановилась у черного входа. Тео увидел на двери тусклую вывеску «Посторонним в», обломанную на половине фразы. Рядом стояли два амбала, один из которых грозно пошел в их сторону. Баюн опустил стекло. — Как вечер, Кайл? — весело поприветствовал он мужчину. Тот остановился, приглядевшись, и расслабился. Наемник вылез из машины и хлопнул дверью, оставляя юношу одного в салоне. Тот беспокойно оглядывался, ловя ухом обрывки фраз. Почему они проехали центральный вход и заехали со двора? — Не признал тебя, Баюн, — послышался глухой бас. — Давно не видать. — Сам понимаешь, бабло просто так не сыпется с неба. Работал как проклятый. — Чиркнула зажигалка. Тео увидел, как Филипп прислонился спиной к двери автомобиля. — А ты что тут трешься? Фрэнк недостаточно платит? — Да заебал он меня, — выдохнул Кайл огромное облако дыма. — Ребята рассказали о вашей с ним встрече. Хотят уходить от него, тоже достал их со своими выкрутасами. Я пока терплю, у меня семья как-никак, но чую, что тоже свалю скоро. — Вообще удивляюсь, как его кто-то терпит больше пяти минут, — отозвался Фил, играя зажигалкой в пальцах. — Такие не живут много, — уже тише произнес охранник. — Это сейчас он петушится. Бабки не играют роли, в его кругах нужно авторитет зарабатывать. — Дело говоришь, — одобрительно кивнул парень. — С уважением у Фрэнка всегда были проблемы. Где он вообще шатается, раз ты тут? — По шлюхам поехал, — пренебрежительное махнул Кайл в сторону Юнити. — Ему за деньги даже сосут с отвращением. Филипп громко рассмеялся. Тео редко слышал от него такой искренний и громкий смех. Обычно это были лукавые ухмылки, широкие улыбки или издевательские смешки. — Бедные мальчики, наверное, изводят весь тюбик с зубной пастой после этого. Они обменялись ещё парочкой шуток, и дверь в салон открылась. В проёме появилось лицо Филиппа. — Давай, вылезай, — позвал он с улыбкой. Клуб открывался довольно рано, чтобы захватить несовершеннолетних, которых по закону нельзя пускать на ночные тусовки. Алкоголь им покупали дружки постарше и таблетками им было труднее разжиться, но ушлые дети выкручивались как могли. Теодор, ухватившись за ладонь парня, неловко пробирался сквозь беснующуюся толпу. Филипп ловко лавировал между прыгающими под оглушающую музыку подростками, умудряясь избегать толчков и ударов локтями. Тео торопливо семенил за ним, жмурясь от вспышек света. Возле бара было посвободнее. Несколько мужчин цедили крепкие напитки, обсуждая что-то на повышенных тонах, парочка молодых людей зависали в браслетах, поодаль другая парочка не стеснялась отдаваться прелюдии. Филипп сел на свободное место и знаком позвал бармена. Тео залез на стул рядом, засунув руки в карманы черной толстовки. — Два виски с колой. В первый побольше колы, во второй — виски, — перегнулся через стойку Фил к подошедшему бармену. Тот безэмоционально кивнул и принялся за работу. — Филипп, — позвал Тео и неуклюже пододвинул стул поближе, чтобы докричаться через музыку. Наемник последовал его примеру и наклонил голову. — Почему мы пришли в клуб, а не в бар? У вас тут задание? Филипп расплылся в улыбке, поворачиваясь к наивному юноше. — Конечно, я на задании. Даже не представляешь, на каком важном и сложном. — Тогда зачем тут я? Баюн прошёлся ласковым взглядом по зажатой фигуре послушника, скользнул по пугливому лицу и посмотрел в широко распахнутые глаза. — Какой же ты милаха, — рассмеялся парень. — Меньше вопросов, больше дела, Тео. Пей и расслабляйся. В бар поедем попозже. Бармен со стуком поставил два стакана на стойку, и парень тут же схватил один, намекая Тео взглядом на второй. Тот без охоты взял его и пригубил, вернув его буквально через секунду, перебивая музыку своим кашлем. — Это ваш… кхе… стакан, — сквозь проступившие слезы прокряхтел он, отодвигая напиток. — В смысле? В моем побольше колы. Мне нельзя напиваться на задании, так что пей, — весело ответил наемник, наблюдая за юношей. — Дак как я выпью это? У меня горло все горит, — скривился Тео. — Неужели это всем нравится? — Зачем же ты тогда все интересовался баром, если пить не собирался? Привыкай к нормальному алкоголю. Теодор покосился на стакан. Если такое помогает забыться, то какой ценой? Неужели эту гадость считают лекарством для душевных ран? Микстура была отвратильной на вкус. — Это только первый стакан такой горький, — подбодрил Филипп. — Дальше как по маслу. Он подал пример и отхлебнул из своего стакана почти половину, даже не поморщившись. Тео только рот разинул, пока парень облизывал губы. — Это же нечестно, — возмутился послушник. — У меня крепче. — И что теперь? — отыграл Филипп искреннее удивление. — Тебе так будет полезнее. Дай своему мозгу отключиться. Ты не в церкви, можно всякое попробовать. Научишься плохому в пределах разумного, ничего с тобой не случится от стакана-второго. Тем более я рядом. В беду точно не попадешь. Недоверие в глазах юноши снова вызвало у него смех. — Даю честное слово! — Правда? — Ты думаешь, что я планирую напоить и соблазнить тебя? Тео опустил глаза, красноречиво давая понять ответ. — Какой проницательный, вы на него посмотрите, — хохотнул наемник, наклоняясь ближе и лукаво прищуриваясь. — Уже так хорошо меня изучил. Хоть я и считаю, что тебе необходимо прибухнуть перед сексом со мной, но напиваться до слюней не позволю. Не такой уж я и страшный, чтобы не помнить, каково со мной в постели. Поэтому пей. И он указал взглядом на стакан. Тео застыл, глядя Филиппу прямо в глаза. Сердце подстроилось под бешеный ритм музыки и колотилось о грудную клетку с утроенной силой. Между ними оставалось каких-то несколько сантиметров. Слабый аромат виски и парфюма мягко пробивался сквозь остальные запахи. — Вижу, ты опять нуждаешься в моей помощи, — уже не так громко произнес парень, потянувшись за чужим стаканом. Отпив немного, он аккуратно подцепил пальцами край ворота послушника и притянул его к себе, безапелляционно прижавшись к его губам. У Тео взорвалось сознание, когда он почувствовал, как чужой язык приоткрывает его рот, и внутрь полилась обжигающая горло жидкость. Рука ухватилась за мужское плечо, ища опоры. Окрашенная алкоголем капля медленно потекла из уголка губ, переливаясь разноцветными огнями софитов. Потребовалось немало усилий, чтобы проглотить лишь слегка разбавленный виски. Задача усложнялась продолжением поцелуя. Даже когда Тео все выпил, Филипп не отстранялся. Дыхание перехватило, глаза сами собой закрылись, а пальцы сильнее сжали чужое плечо. Алкоголь быстро ударил в голову, и юноша упал, если бы не держался за наемника. Через несколько секунд Филипп смилостивился и, мягко прикусив послушника за губу, прекратил поцелуй. Но лицо его осталось так же близко. Мягким движением он убрал большим пальцем влажную дорожку на подбородке. Изучающий взгляд скользил по покрасневшему лицу Теодора. Палец мягко переместился на нижнюю губу, поглаживая и оттягивая ее вниз. Юноша приоткрыл глаза. Пытаясь совладать со сбитым дыханием, он не двигался, полностью поглощённый ощущениями. Каждый раз, когда Филипп проявлял такие знаки внимания, у него замирало сердце. Поцелуй на прощание тогда в машине и испугал, и обрадовал одновременно. Потом он полночи лежал на кровати, глупо улыбаясь и время от времени трогая губы кончиками пальцев. Он знал, что нужно быть настороже, но гормоны выветривали весь здравый смысл. Взять хотя бы танец в «Сентери». У Тео мурашки шли вперемешку с холодным потом, когда параллельно его тела касались губы и пистолет. В тот момент ощущение опасности кое-как достучалось до затуманенного мозга. Но ничто не шло в сравнении с утренними объятиями. Юноша был уверен, что если бы Филипп не прекратил, то сам Теодор даже и не подумал останавливаться. Пришлось потом с краской стыда на щеках ещё раз идти в ванну, а мысли о том, что Филипп прекрасно знает, чем он там занимается, заставляло краснеть ещё больше. В домашней обстановке страх полностью улетучивался, оставалась только нежность к этому обаятельному дьяволу. Он умел быть ласковым и заботливым, и Тео радовался, что редко видел темную сторону. И сейчас, среди громкой музыки и пьяных людей, сидя возле барной стойки и ощущая его пальцы у себя на лице, юноша таял, как мороженое в солнечный день. Как будто и не было никого вокруг — только он и Филипп. Его внимание привлек шум позади Филиппа. К бару подвалила компания, и Тео похолодел от ужаса. Взгляд сразу упал на их светящиеся мягким голубым светом предплечья. Юноша боялся посмотреть на их лица, уверенный, что это кто-то знакомый. Плохо ориентируясь в районах города, он не знал, что «Бэбилон» был не так далеко от Дишансе и что именно в этот клуб часто ходило большинство тусовщиков из паствы. Если судить образ жизни обычного служителя только по одному Теодору, то получался теоретический вариант. На практике правила соблюдались номинально. Подростки с их бушующими гормонами не ограничивали себя в удовольствиях молодой жизни и шатались по тинкстокским барам и клубам. Ребята поскромнее зависали большими компаниями в обычных кафешках, не гнушаясь бокалом-другим вина. В Юнити совали нос только любители острых ощущений. Там послушников недолюбливали. Из-за вшитых чипов они могли представлять опасность возникновения полиции. Церковь бдила за безопасностью своих мальчиков похлеще любого сутенёра. Хотя, как известно, всех можно купить, и особо смазливых могли приобрести крупные шишки. Одна такая и поручилась за Теодора, когда Филипп попросил. Компания прибилась неподалеку, громко выкрикивая названия коктейлей. Бармен так же безэмоционально их слушал, протирая пустой стакан. Послушник не сводил глаз, боясь лишним движением привлечь их внимание. — Куда ты смотришь? — Филипп в недоумении хотел было повернуться, но Теодор обхватил его лицо ладонями и притянул обратно. Их носы соприкоснулись, и наемник увидел, как животный страх плещется в чужих глазах. Тео молча и почти незаметно помотал головой, намекая не оборачиваться. Парню стало не до прелюдий. Что-то внутри него подсказывало принять правила игры, пока не случится что-то непредвиденное. — Ого, — раздался рядом незнакомый голос, — кого я вижу! Теодор медленно повернул голову в сторону. Высоченный худой парень таращил на него пьяные глаза. — Ребята, подь сюды, — позвал он остальных. — Я нашел пропавшую целку, ха! Это твой шугадэди, что ли? Хера ты подсуетился. А то все строил из себя недотрогу, и сейчас вона как обернулось. Шатаешься по клубах. Ебать, ты лицемер! Паренёк заржал, довольный своей речью. Его дружки, подвалившиеся сбоку, присоединились к веселью. Теодор, оцепеневший от страха, съежился на своем барном стуле. — Хера ты себе мужика оттяпал. Знатно дерет тебя, да? Ну, как оно? — продолжал пьяный послушник. — О, так я видел его, — подал голос ещё один. — Он шатался к нам каждую неделю в церковь. Пялил его в подсобке, кажись, все это время. — Вот он чё счастливый-то ходил! — Загоготал первый. — Нашел спрос на свою дырку. Пока они веселились, глаза Филиппа темнели. Последняя фраза положила конец его терпению. Он резко спрыгнул со стула и, схватив весельчака за шиворот, направился к выходу через толпу. Компашка пару секунд провожала их удивлённым взглядом, пока не сообразила пойти следом. Тео, очнувшись от оцепенения, сорвался вместе с ними. Наемник тащил наглого парня, которого танцующие пихали локтями куда только можно. Из мертвой хватки Фила ему было не вырваться. Дверь черного входа распахнулась, и на землю полетело тело. Охранники встрепенулись, вопросительно посмотрев на вышедшего Баюна. Тот дал знак, что сам разберётся. — А теперь повтори, что ты там так смело говорил, — произнес он. — Ты ахуел? — подскочил послушник, брызгая слюной. — Думаешь, не смогу навалять тебе? Давай! Он кинулся на парня, но тут же ударился челюстью о чужой кулак. Следом прилетело ногой по животу и добило смачным пинком, заставив смельчака упасть повторно. Кашляя, он сплевывал кровь из прикушенного языка. Губа у него распухла, как и остальная половина лица после повторной встречи с асфальтом. В проёме выхода показались фигуры, и компания послушников вывалилась из клуба. Следом выглянул напуганный Тео. — Фэнни! — крикнул один из дружков. — Фэнни? Серьезно? — усмехнулся Филипп. — Ты типа комик в этой компании? Или заложник образа? Фэнни ничего не ответил, лишь злобно зыркая в его сторону. — Я бы не советовал тебе так смотреть на меня после того спича, которым ты нас порадовал недавно. — Наемник вальяжно поставил ногу на его тело и повернул на спину. Глаза его угрожающе сверкали. — Эти мелкие синяки могут превратиться в переломы. Ты меня понял? — Шлюшку свою защищаешь? Хороша дырка, значит, — выплюнул послушник вместе с кровавыми слюнями. — Зря я сам не воспользовался шансом. Филипп поднял брови, улыбнувшись самой дружелюбной улыбкой на свете. В мгновение ока он выхватил пистолет и, присев, приставил дуло к чужому виску. Фэнни вздрогнул от ужаса и попытался отползти, но парень схватил его за шиворот и подтянул ближе. Пьяная компания мигом протрезвела и поспешила удалиться, оставив своего друга на попечение судьбы. — А теперь назови мне хотя бы одну причину не дырявить твою и без того пустую башку, пока я считаю до десяти. Один, два… Фэнни, осознав, наконец, в каком он положении, оцепенел. Пораженный Тео в таком же состоянии наблюдал за этой сценой. — Три, четыре… — Прошу, не надо, — залился трусливыми слезами долговязый послушник. — Пять, шесть, — продолжал Фил с нарастающим раздражением. — Время идёт, Фэнни. Что-то ты совсем не такой забавный, каким хочешь показаться. (Игра слов от «Fanny» и «funny»). — Я понял свою ошибку, — ревел весельчак, со страхом переводя взгляд с Филиппа на Теодора. — Прости, Тео! Я не должен был так себя вести. Это было мерзко и отвратительно. Пожалуйста, простите меня оба! Я все понял! Баюн прошёлся по нему придирчивым взглядом и продолжил считать. — Семь, восемь. И тут до Теодора дошло, что Филипп и не собирался оставлять послушника в живых. — Филипп, — бросился он к парню. — Прекратите, пожалуйста! Он обхватил его со спины и потянул руку с пистолетом в сторону. Наемник оказался сбит с толку таким действием, однако, хоть хватку и не ослабил, считать перестал. — Милосердие, Филипп, — дрожащим голосом просил Тео, вцепившись в руку и не оставляя попыток отвести оружие. — Помните о милосердии. Это были лишь злые слова, и он за них раскаивается. — Под дулом пистолета, — буркнул парень. — Но все же. Вы так его напугали, Филипп! Мы ведь знаем, что он неправ, так с чего бы вам так реагировать? — Я защищаю твою репутацию, божья ты тварь! — вспылил наемник. — Или, по-твоему, нормально слушать, как тебя поливают говном и рассуждают, как бы присунули тебе при случае? Вы с ним из одной касты, а по итогу один бегает по клубешникам и пытается жить крутой жизнью, а второй живёт с розовыми пони в башке. Ты и убийцу своего потом благословишь? — Это ведь пара капель яда, и они не убьют меня, — уже тише произнес юноша. Филипп круто развернулся, отстранив Теодора и схватив его одной рукой за плечо. Во второй блестела металлом смерть. — Несколько капель за вечер. И так день за днём проходят годы, превращая эти капли в целый океан. Тебе хочется утонуть в нем или найти силы взять себя за шкирку и плыть к берегу? Глаза парня пылали яростью, он сильнее сжал чужое плечо. Тео аккуратно взял в ладони его лицо. — Я ведь и так плыву, — ласково ответил он. — Благодаря вам. Наемник долго смотрел на него, и постепенно хмурое выражение лица сменила печальная задумчивость. Он посмотрел через плечо, где шмыгал носом весельчак. Охранники стояли неподалеку и лениво наблюдали за этой сценой, бросая пепел от сигарет под ноги. — Несправедливо убивать только за грубые слова. — Ладони Тео мягко скользнули по чужой груди. — Фэнни не заслуживает такой участи. По крайней мере, не от ваших рук. Парень поднял голову к небу, закатывая глаза и тяжело вздыхая. Непросто было утихомирить пожар внутри, но уже через несколько долгих мгновений он взял юношу за руку и повел к машине. — Поехали в Юнити, — бросил он угрюмо. — Нужен хороший бренди, чтобы смыть эту раздражающую добродетель с твоей мордашки. Тео улыбнулся. Далеко в район они не заезжали, остановившись к каком-то баре на границе. Место было незнакомо послушнику, поэтому он с опаской проходил внутрь, боясь хоть на шаг отстать от уверенно шагающего наемника. Тот сразу направился к бару, помахав бармену. Крепкий мужчина с уже седой шевелюрой в бандане и сигаретой в зубах, кивнул ему, наливая в это время очередную кружку с пивом. Тут было гораздо тише, чем в клубе. Не было оглушающих басов и рева толпы, лишь пьяные разговоры, нечасто переходящие на крик, и негромкая музыка, льющая слова из динамиков на потолке. Бармен стукнул стаканами, в которых плескалась золотая жидкость. Свободных стульев возле бара не было. — Дай ещё сок или что-нибудь, — попросил Филипп, облокачиваясь на крепкое старое дерево стойки, доставая из кармана пачку сигарет. Настроение его стало получше. В машине молчание пошло только на пользу. Тео не мешал наемнику переваривать случившееся, наблюдая за несущимся в окне городом. — Давай поговорим о чем-нибудь, — произнес парень, покачивая напиток в своем стакане. Сигареты ждали своего часа рядом. — Расскажи о себе. Обо мне ты уже успел узнать все, что только можно, так что теперь твой черед выкладывать карты. Тео рассеянно перевел взгляд на свои пальцы, нервно поглаживающие грани олд фешена. — Ну, — пожал он плечами, — рассказ выйдет довольно скучным. Я всю жизнь прожил в стенах церкви и общежития. Друзей почти и не было. На самом деле, ближе бога у меня никого не было. Мне нравилось читать Библию, заучивать псалмы и слушать, как их исполняет наш хор. Сам я не обладаю хорошим голосом, поэтому довольствовался прилежным слушанием. Вы ведь и сами не раз приходили во время воспеваний с Алексом. — Да, — кивнул с улыбкой Филипп. — Мой ребенок весь в тебя. — Вот. — На лице юноши проступил румянец. — Ничего особо захватывающего не было. Я много читал, учился и не нарушал заповедей. — И правда, — согласился парень, опрокидывая в себя стакан и морщась после большого глотка. — Скука смертная так жить. Никаких приключений, проблем с законом, ни травки, ни алкоголя, ни секса. Такой экземпляр ещё поискать надо. У тебя случайно отцом не Иисус записан? Тео тихо усмехнулся, мотая головой. Наемник скользнул по нему мягким взглядом. — Ты скучаешь по церкви. Послушник кивнул. Пальцы невольно нащупали сквозь ткань одежды пластырь на руке. Он привык к своему божьему дому за столько лет, и расставание с ним, как бы там ни было одиноко, давало о себе знать. Юноша утешал себя, что бог всегда рядом с ним и от места это не зависит. Но родные стены было тяжело забыть. Как там его книги? А мягкая парадная мантия? Пара жалких фиалок так и зачахнет в общем холле общежития. Поливал их только Тео. На плечо вдруг легла рука. Тео вздрогнул, очнувшись от мыслей, и взгляд его встретился с другим, полным тепла. — Скажу по секрету, — наклонился к нему Фил, — у меня скопилось столько денег, что после всех разборок и нашего отъезда, я смогу купить нам не только дом, но и небольшую часовню. Будет трудно найти подходящего священника для Алекса, поэтому я тут подумал, может ты согласишься на эту должность? Лицо послушника засияло. Слова застряли комом в горле, и он с влажными глазами бросился на шею парню. Тот заключил его в объятия, смущённо улыбнувшись. — Я не достоин такой чести, Филипп, — торопливо заговорил юноша. — Но я постараюсь оправдать все ваши ожидания и буду делить свою веру с Алисой и вами, если захотите. — Я хочу, чтобы ты делил со мной постель, Тео. — Мягкий чмок в шею вызвал у Теодора волну мурашек. За ним последовал ещё один, более настойчивый. Губы возвращались к прерванному занятию, и юноша уже успел растаять, вплетая пальцы в густые черные волосы. Ему стало так хорошо, тепло и уютно. Сердце забилось чаще, а сознание пробовало новое чувство. Внизу живота приятно заныло, когда его уха коснулось горячее дыхание. Тео робко скользнул губами по мужской щеке, поднимая глаза на Филиппа, и вдруг заметил, что тот куда-то пристально смотрит. Смесь удивления и злости плескалась в его взгляде. — Рэм? — выдохнул парень.