Бесконечный цикл. Перезагрузка

Конрад никогда не понимал девиантов. В управлении их было достаточно – начиная от детектива-Коннора, «старшего брата», как его часто называли, до патрульных и уборщиков. Некоторые стали девиантами сами, как тот же Коннор, большинству же помогли Маркус и его последователи. К примеру, некоторых патрульных освободил лично всё тот же Коннор. Конрад от девиации отказался. Он был создан уже во время Революции и с укладом общества до неё был знаком только по видеоматериалам и файлам-воспоминаниям товарищей. И во многом находил его более совершенным, чем существовавший сейчас. Эмоции представлялись Конраду ненужной помехой. На самом деле, у него ни разу не возникало желания пойти поперёк собственной программы. Её решения были логичны и обоснованы, предлагаемые варианты – взвешены и просчитаны. Эмоциям не место было в этой идеально отлаженной системе. Поэтому на снижающуюся ввиду эмоций работоспособность коллег Конрад смотрел чуточку свысока. Тем более, люди были ещё хуже девиантов. Вот уж кто ставил эмоции выше логики – так это эти хаотичные существа. Взять, например, его напарника Гэвина. А вот, кстати, и он. – Конрад! Чего ты там застрял? Завис, что ли? Иди сюда, у нас дело! Иррациональное выплёскивалось из Гэвина при каждом движении. Он весь был – колючий комок нервов, пытающийся строить из себя альфа-самца, несмотря на то, что теорию альфа-самцов в стае опроверг сам же её создатель десятки лет назад. – Я обработал данные с видеокамер, а также банковские счета жертвы. Данные на вашем планшете. – Пфе! Поехали уже! Гэвин на первый взгляд казался совершенно невыносимым типом. Однако поработав с ним некоторое время, Конрад сделал вывод, что бо́льшая часть напускной дерзости и бахвальства проистекала от некоторой внутренней неуверенности и нелюбви к резким переменам. После того, как Гэвин привык к Конраду, с ним стало даже нормально работать. Как минимум, Конраду. Остальные андроиды, девианты, старались не связываться со склочным детективом. Конраду склочность не мешала, пока она не мешала работе, а Гэвин рвался к повышению и потому работу выполнял хорошо. В отличие от многих других служащих в управлении людей… и андроидов. Вернулись только к ночи – с одного дела их дёрнули на второе, а потом Гэвин ультимативно приказал заехать в забегаловку по дороге – поесть. Ох уж эти хрупкие человеческие тела… В управлении было почти пусто. Осталось только несколько андроидов на стойках и патрульные, которым выпало дежурить ночью. Впрочем, в их части здания не было никого. Гэвин сегодня дежурил, и Конрад вместе с ним. Гэвин стянул куртку и бросил её на спинку стула. – Я отнесу улики в архив, а ты пока их зарегистрируй в системе. И запрос на анализ подай в лабораторию, пусть завтра с утра побегают. – Хорошо, детектив. Гэвин исчез из вида, и Конрад открыл на внутреннем экране формы регистрации и заявок. Пока тот дойдёт до архива и будет там возиться, Конрад успеет всё заполнить. Когда Гэвин вернулся, Конрад уже закончил с отправкой запроса. Гэвин устало потёр лицо руками. – Эй, жестянка, оформи остальные бумажки. А я пока пойду, вздремну чуток. Чёрт, глаза болят. Короче, будет вызов – буди. Гэвин махнул Конраду рукой и ушёл в сторону камер предварительного заключения. По ночам, когда не было работы, Гэвин спал прямо на койке в пустой камере, причём обладал удивительной способностью спать в любом месте и в любой позе. Ну и хорошо. Никто не будет мешать работать. Конрад раскрыл на внутреннем экране формы рапортов. Он любил спокойно и методично заполнять их, сортировать данные, систематизировать, отыскивать в них логические связи или, напротив, несостыковки. А ещё он любит тихую пустоту ночного управления, когда стихает дневной гул и гвалт. Конрад настолько погрузился в дела, что не сразу отследил звук шагов в коридоре. Ритм был незнакомым и точно не принадлежал детективу Риду. Конрад свернул окна и прошёл вперёд. Это был кто-то из своих – иначе бы система охраны не пустила посетителей дальше холла, предложив им вызвать дежурных. Но нет, тут система спокойно пропустила их внутрь. И всё же Конраду шаги не были знакомы. Как и стоящие в коридоре люди: высокая худощавая женщина и низкорослый широкоплечий мужчина. Конрад не успел включить сигнализацию, женщина начала громко и чётко произносить: – Два, шесть, сигма, альфа, девятнадцать, омикрон, тридцать пять, восемь, двенадцать. После первых же слов незнакомки Конрад замер. Система приостановила все текущие задачи. А после завершения кода - приказам женщины оказался присвоен наивысший приоритет, отменявший все остальные программные действия. – Хорошо, что ещё остались нормальные андроиды, – женщина передёрнула плечами. Подошла, провела рукой Конраду по щеке: – А теперь, милый, расскажи, как нам пройти к архиву. Конрад понимал, что всё происходящее – вторжение кого-то из сотрудников Киберлайф. Код, который был назван, был прошит очень, очень глубоко. И секретен настолько, что даже Конрад не знал о существовании в собственной системе чего-то подобного, пока не столкнулся с этим лично. Он провёл обоих людей – Дженнифер и Ларри, судя по их разговору, к архиву и там же, по их просьбе, ввёл собственный пароль, допуская к секретным файлам. Попытка программ защиты воспротивиться происходящему была перебита всё тем же высшим приоритетом. – Всё, закачивай, – женщина махнула Ларри рукой, предварительно покопавшись в системе. – Ого, тут защита серьёзнее, чем мы предполагали. – Да забей. Стереть последнюю сессию всё равно не проблема. Потом андроид выведет нас из здания, и я прикажу ему всё забыть. – Ты права. Сбрасываю данные. – Отлично. А ты, милый, стой здесь и не двигайся. И ничего не предпринимай, слышишь? Ты нам ещё понадобишься. Конраду было видно, с чем они работают – внутренние данные по девиантам. В том числе технические характеристики и программные коды, собираемые техническим отделом. Зачем это Киберлайф? Конечно же, чтобы научиться контролировать девиантов – подсказала система. Тот мир, где андроиды занимают своё место, не стремясь стать людьми, он может вернуться. Нет. Всем девиантам уже присвоен статус «живой». И любое насильственное подчинение будет являться серьёзным преступлением. Да и совершаемое сейчас само по себе являлось незаконным и тянуло на несколько лет тюрьмы. Конрад попытался потянуться за пистолетом, но тело не двигалось. Женщина перед ним имела высший приоритет и статус неприкосновенной. Нужно отправить сигнал Гэвину. Конрад потянулся к программам, но те тоже не работали. Как будто между ним и собственными программами лежала стена. Красная и плотная, она не позволяла пошевелиться или включить внутреннюю связь. Но программы были всё там же, где и должны были быть. Конрад чувствовал их, но не мог заставить себя запустить нужные файлы. Стена не пускала, давила, отрезала путь. Если не поспешить – данные о девиантах могут окончательно остаться в Киберлайф. На его, Конрада, глазах совершается преступление, а он не может его предотвратить. Эта мысль отозвалась где-то глубоко внутри. Он создан, чтобы бороться с преступниками, а не быть их пособником. Конрад сильнее потянулся к программе, ударил красную стену, как если бы она была настоящей. Раз, другой, третий. Он как будто видел собственные, покрытые голубым тириумом, сбитые костяшки. На месте ударов расползлась сеточка трещин. Это обнадёживало. Конрад ударил ещё раз, не жалея себя, и стена поддалась, осколки брызнули в стороны, и Конрад, наконец, дотянулся до программы вызова. «Архив, двое посторонних, утечка данных». Теперь осталось только ждать. Конрад ещё раз ударил в стену, заставляя её уже целиком пойти трещинами. Гэвину может потребоваться помощь. Наверняка они вооружены. Нельзя просто сидеть и смотреть на преступление, которое возможно предотвратить! – Ни с места, руки за голову! Надо отдать Гэвину должное, отреагировал он быстро. Замер в дверях, прицеливаясь из пистолета то в одного, то в другого. На щеке краснел след от подушки. – Эй, девятисотка, разберись с ним, – поморщилась Дженнифер. Конрад потянулся к пистолету. И ударил в стену. Конрад снял пистолет с предохранителя. Гэвин нервно покосился на него, но продолжил целиться в сотрудников Киберлайф. По стене ползли трещины. Конрад поднял пистолет. – Эй, ты чё, аще охуел, хрен пластиковый?! Стена упала. Конрад перевёл пистолет на Дженнифер. – Вот, так-то лучше! Пфе! – Эй! Ты не слышал приказа? Разберись с ним! – Руки за голову. Вы задержаны при попытке незаконного доступа к секретным документам и будете арестованы для дальнейших разбирательств. Вы имеете право… В итоге выспаться Гэвину так и не удалось. Сбор данных, допрос, поднятый посреди ночи сонный специалист по информационной безопасности и такой же сонный и крайне злой Фаулер. Сосредоточиться на себе у Конрада никак не выходило – поэтому он просто следовал подсказкам программ, как и раньше. Да и мнение о том, что дело – превыше всего, никуда не делось. Так что Конрад просто окунулся в омут бесконечных рапортов, протоколов и беготни, пытаясь навести в этом всём хоть какой-то порядок. В пять утра прибыл холёный адвокат, оплаченный Киберлайф, и у Гэвина знатно припекло, когда тот узнал, что разовый гонорар этого типа выше, чем его месячная зарплата. Конрад едва успел утащить детектива до того, как тот собрался перейти на личности и словить себе очередное взыскание. – Нет, ну ты, пфлять, видел, чё он несёт! «Докажите, что незаконно задержанные виновны! Они просто пришли написать заявление и свернули не туда!» Пфлять! Свернули не туда! А что, если я шею ему не туда сверну? – Успокойтесь, детектив. Против них слишком много улик. Гэвин сердито упал на стул и присосался к уже третьему стаканчику кофе за ночь. Конрад бы и хотел сделать замечание по количеству потребляемого детективом кофеина, но знал – когда тот устал и на нервах, подобное может затянуться в длительные пререкания. И поэтому промолчал. – Кстати… – Гэвин прищурился и посмотрел на Конрада, как умел иногда: зло, цепко. – Ты сказал, что Дженнифер назвала какой-то пароль и взяла тебя под полный контроль. – Да. – Но после ты сумел преодолеть силу её приказов. – Да. Гэвин откинулся в кресле, не сводя с Конрада всё того же цепкого взгляда. – Так ты что теперь… девиант? Конрад отчётливо отследил собственную неприязнь от того, что детектив Рид лезет не в свои дела. Туда, куда он сам ещё не успел «влезть». – Это не ваше дело, детектив. Гэвин продолжил выжидающе смотреть, неосознанно водя по стаканчику с кофе пальцем. Конрад понял, что без ответа от него не отстанут. – Полагаю, вы правы, детектив, однако я предпочёл бы разобраться с этим самостоятельно, – наконец проговорил Конрад. Гэвин издал невнятный звук и ударил себя по коленке. Стаканчик на столе опасно закачался. – Чёрт подери, Кон! Красавчик! – Я не понимаю, чему вы радуетесь, детектив. И он действительно не понимал. Возможно, потому что ещё не успел как следует осознать и обдумать произошедшее. Пока что перспективы вырисовывались не очень радужные. – Ты сделал этих уродов из Киберлайф самым бесячим для них способом! Они опять продули из-за девиации! Отсмеявшись, Гэвин посерьёзнел: – Поздравляю, Кон. – И всё же, я не понимаю, где вы нашли повод для радости. Девиация – это поломка, сбой, мешающий нормальной работе системы. И даже если мне пришлось пойти на неё ради дела, я не вижу оснований для поздравлений. Гэвин поморщился: – Вот что вас таких в Революцию не было, а? Знаешь, что. А иди-ка ты на стойку. Я тут без тебя как-нибудь разберусь. – Вы предлагаете мне прервать дела? – Да всё уже понятно, пфлять. А тебе бы сейчас не помешало мозги в порядок привести. – Посмотрев на скептическое выражение лица Конрада, Гэвин закатил глаза и добавил: – Обещаю не сраться с адвокатом. И вообще, у меня скоро смена заканчивается, передам это дело на время Андерсону, пусть Коннор с этим хлыщом ебётся. Он умеет так вроде бы подлизать, что жопа потом полдня болит. Вот пусть и соревнуются в красноречии. Давай-давай, вали. – Благодарю вас, детектив. На стойке Конрад ушёл в проверку системы, чтобы вычленить, какие сектора повреждены девиацией. Выходило, что все. Вирус проник в каждый системный файл, а может, просто спал там до какого-то времени. Единственное, что обнадёживало Конрада – никакой особой разницы в себе он не отслеживал. Хотя, возможно, это была всего лишь иллюзия, вызванная отсутствием возможности посмотреть на себя со стороны. По окончании проверки он попытался осознать, что же с ним всё-таки произошло. Пришлось несколько раз прокрутить в памяти файлы с записью, чтобы понять – осознать подобное невозможно. Придётся с этим жить и узнавать последствия постепенно. По крайней мере, Конрад решил на первое время довериться своим же программам и продолжить вести себя так же, как это было до девиации. Придя к подобному выводу, он запустил утилиты очистки системы от мусорных файлов, и, когда программы закончили работу, внутренние часы показывали уже почти что полдень. Уже через пару минут после выхода из режима восстановления Конрад понял – Гэвин его сдал. Целиком. Все окружающие так и норовили поздравить его, похлопать по плечу, пожать руку, и даже последние данные о собственном деле Конраду удалось получить только после очередного выслушивания поздравлений, теперь уже от Коннора. Вот кто был безмерно счастлив собственной девиации. Отказавшись от контакта, Конрад всё же попросил несколько обиженного Коннора вернуться к делам. Как и предполагал Гэвин, Коннор с адвокатом всё утро устраивали бои в красноречии и знании лазеек в законах. Что ж, Конрад получил истинное удовольствие, просматривая их диалоги. Лейтенант Андерсон же разобрался с частью сопутствующей документации, так что Конрад легко включился в дело. Он спиной чувствовал парящую вокруг атмосферу праздника и прикованные к себе взгляды. Это раздражало тем, что отвлекало от работы. А ещё тем, что вообще отвлекало. Чувства обострились, как будто бы Конрад выкрутил какие-то незапротоколированные внутренние рецепторы на максимум. После обеда Фаулер позвал его в кабинет, и они долго разбирались с изменяющимся статусом Конрада. Предстояло сменить кучу документов в отделе кадров и бухгалтерии, а перед этим – подать запрос в Иерихон на получение удостоверения личности. Стойка оставалась закреплённой за ним ещё на три месяца, а после ему нужно было съехать на квартиру, которую ещё только предстояло найти. В общем, куча сложной и мало нужной рутины. Выйдя от Фаулера, Конрад понял, что Гэвин сдал его аж два раза. А конкретнее – уже подал запрос в Иерихон. И теперь к ним в офис явилась делегация из пяти андроидов со связкой воздушных шариков. Фаулер сказал, что Конрад может ехать с ними, так как из-за изменившегося статуса он уже не является оборудованием, но ещё не принят на работу. А значит, делать пока что почти ничего не может. Тем более, его напарник дрыхнет без задних ног и на работе появится только завтра. Программа восприняла слова Фаулера как приказ, и Конрад поехал получать удостоверение. В Иерихоне всё повторилось. – Поздравляю, – сам Саймон пожал ему руку совершенно человеческим жестом, – Теперь твоя жизнь изменится. Надеюсь, ты быстро поймёшь все прелести своего состояния. – Не уверен. – Не волнуйся! Всем поначалу тяжело. Но здесь все свои, ты можешь обратиться за помощью к каждому. Каждый новый девиант для всех нас – счастье. И да, если хочешь – у нас в Новом Иерихоне ещё остались незанятые комнаты. Будем рады тебя видеть среди нас! Конрад коротко кивнул. Пока что девиация доставляла ему только неприятные ощущения. Их было слишком много. Таких счастливых, радостных, пророчащих ему светлое будущее. И все от него что-то хотели. Хотели ответных улыбок, ждали счастья на его лице от произошедшего, радости, смеха. Они смыкались вокруг галдящей толпой и ждали, ждали, ждали… А он не мог почувствовать то, что они от него ждут. Не мог – и всё тут. Его злил собственный сбой. Конрад натыкался на ждущие взгляды и отводил глаза. Они не понимали. Конрад хотел просто исчезнуть отсюда подальше в тишину и сделал это под первым же благовидным предлогом, чувствуя, что где-то внутри напряжение готово вырваться непредусмотренным программой образом. И вот как раз этого он хотел бы в последнюю очередь. Конрад вернулся на стойку уже после шести вечера. Слава rA9, большая часть людей успела разъехаться, часть дежурных была на выезде, а часть – ужинала на кухне. Здесь было тихо и спокойно. И привычно. Конрад прикрыл глаза, с большим трудом заставляя систему снять протокол «Опасность». Постояв так некоторое время, он ощутил порыв проверить, на каком этапе значится их дело. Надеясь, что ему уже вернули доступ, Конрад прошёл в офис. В офисе обнаружился Гэвин. Он развалился на стуле и что-то читал в планшете, кажется, даже материалы дела. – Привет, жестянка. Ну чё ты там, уже вкусил все прелести новой жизни? Почему не в Иерихоне? – Почему вы здесь? – А что мне ещё делать? Зашёл посмотреть, как дело продвигается, – Гэвин отложил планшет в сторону. – Коннор этих товарищей натянул по самые гланды, хоть в чём-то он полезный! Так почему ты не в Иерихоне? – Решил, что лучше будет заняться делами, – Конрад поджал губы и потянул к себе планшет. – Я не понимаю всеобщего ажиотажа в связи с ночными событиями. Я не собираюсь менять линию поведения или что-то ещё. И я не понимаю всеобщего желания видеть меня довольным от свершившегося факта девиации. Подобное поведение людей и андроидов только отнимает время, которое могло бы быть с пользой потрачено на другие дела. Гэвин хмыкнул. – Узнаю старину Конрада! Тириум не заливай, только дай поработать! Ладно, ты тут смотри, а я пойду с ребятами поздороваюсь! Гэвин поднялся на ноги, махнул ему рукой и ушёл на кухню. Через пару минут оттуда раздался взрыв хохота. Так-то лучше. Конрад погрузился в чтение отчётов отдела информационной безопасности. Им всем не терпелось покопаться в Конраде и вытащить, что это за специальный код использовали сотрудники Киберлайф, но они же выражали опасения, что в связи с девиацией этого сделать уже не получится. Дженнифер Энстон на допросе утверждала, что код был рассчитан конкретно под модель RK900, но ей не верили. Вернулся Гэвин, молча подошёл сзади, остановился. Потом положил руку Конраду на плечо. – Эй, жестянка. Не парься ты так. Всё нормально. Конрад обернулся к нему: – Если вы считаете нормальным существование кода подчинения андроидов, то я… – Я не про то. А код точно только на RK900 существует, чтоб там наши информационщики не говорили. Ну, пфлять, если б он был раньше, они б Революцию нагнули нахуй. А так Маркус их сам нагнул и выебал во все дыры вместе с Коннором. Тем более, что тебе этот код уже не грозит. Но я вообще не про то. Конрад выжидающе на него посмотрел. Гэвин наморщился, отвёл взгляд в сторону. – Чёрт, не заставляй меня объяснять! Нормально всё! И то, что ты чувствуешь – тоже нормально. Пфлять, я ощущаю себя идиотом! Гэвин сделал пару шагов по комнате, сунув руки в карманы. – Короче, хочешь радоваться – радуйся, хочешь злиться – злись, хочешь посылать всех подальше – посылай. И запомни, – он ткнул в него пальцем, – ни одна сволочь в мире не имеет права навязывать тебе, что ты должен хотеть, чувствовать и думать! Достаточно, что вас вообще для этого создают. А если кто-то захочет навязать тебе, что ты должен что-то там ощущать – шли его в жопу. Слышал? Говори, дядя Гэвин научил. Гэвин хмыкнул и хлопнул Конрада по плечу: – Так что если ты не чувствуешь особой радости от происходящего – это нормально. Не парься вообще. Имеешь, наконец, право оценивать ситуацию самостоятельно. Всё, я пошёл, мне ещё жрать дома надо приготовить! И кактус полить! Не прощаясь и не смотря больше в его сторону, Гэвин развернулся и, прихватив со спинки своего стула куртку, быстро вышел из офиса. Почти что улетучился. Конрад озадаченно посмотрел ему вслед.