Бесконечный цикл. Перезагрузка

Конрад заметил неладное ещё утром – в 09.34 am, если быть точным. Конечно, ему следовало обратить на себя внимание технического отдела ещё тогда. Возможно, на этом бы всё и закончилось. Но в то время вовсю шёл допрос важного подозреваемого, залёгшего на дно ещё полгода назад и только вчера попытавшегося выехать из страны в Канаду ночным автобусом. На границе его узнали, несмотря на отросшую бороду и новые документы, и вызвали дежурных. Так что утром Конрад с Гэвином получили мистера Ховарда в своё полное распоряжение. Гэвин улыбался акулой. Или какой-то глубоководной рыбой, у тех оскал намного кривее. – То есть ты утверждаешь, что ни один из этих людей тебе не знаком? – Гэвин разложил перед мистером Ховардом, или, по новым документам, Купером, ряд фотографий. – А что ты тогда скажешь вот на это? – на стол легла ещё одна фотография. – Мы случайно встретились в том кафе! Он спросил, сколько времени, я ответил! Всё! – Ховард говорил с сильным луизианским акцентом, который от волнения стал ещё заметнее. Программа распознавания речи едва справлялась. – Пфе! Конрад, покажи ему видео с камер! Если ты думал, что просто стереть файлы достаточно, ты знатно проебался, Ховард. Вот этот тостер умеет восстанавливать даже удалённую информацию, прикинь, а? Именно в этот момент Конрад почувствовал нечто странное. Если бы он был человеком, он смог бы описать свои ощущения как недомогание: вроде бы и ничего ярко выраженного нет, но всё же нормой такое состояние назвать нельзя. «Наверное, это снова rA9», – решил тот, перекидывая на планшет видео с камер наблюдения. rA9 периодически приводил к новым странным ощущениям, требовавшим долгого вдумчивого анализа, и отвлекаться на них впопыхах, с малой толикой выделенной оперативной памяти, было по меньшей мере некорректно. Поэтому Конрад отключился от ощущений, сконцентрировавшись на допросе. Когда мистер Ховард ушёл в сопровождении адвоката, Конрад чувствовал себя хуже. Как будто нечто отъедало часть ресурсов системы. Сканирование ничего не показало, ни беглое, ни более подробное, проведённое во время обеда, когда Гэвин отвлёкся на Тину, и они напару ржали над смешными «мемчиками» из интернета. – Зацени ещё вот это! – выдавливал Гэвин сквозь смех и совал Тине под нос планшет. – Ахаха, это лучшее! Вот, смотри, что эти чуваки учудили! Конрад деликатно мигал жёлтым диодом и сканировал себя, но так ничего и не обнаружил. А после Фаулер сдёрнул их обоих на поддержку в задержании – там уже было не до системных сбоев: следовало полностью сосредоточиться на возможном боевом столкновении. Конрад стоял, прислонившись к стене здания, плотно сжимая в руках выданный на время операции пистолет. Он не видел, но знал, что неподалёку от него, правее, так же стоит Гэвин, и не собирался допустить движения преступников направо. В теле ощущалась странная рассинхронизация. Обращение к программе стабилизации показало, что той не хватает ресурсов. Центральный процессор показывал загрузку на пятнадцать процентов – нормальная нагрузка в подобной ситуации – но по показателям Конрад вычислил все восемьдесят восемь. Ситуация начинала становиться банально опасной. С такими показателями свободных ресурсов мог произойти сбой работы боевой программы, что было критически важно не только для задержания, но и для безопасности – своей и чужой. Конрад собрался было сформировать отчёт и отправить его техникам, Фаулеру и Гэвину, как пришёл сигнал – преступники ушли по другой дороге и будут задержаны группой детектива Бена. – Отбой, жестянка, – Гэвин появился из-за угла, отправляя пистолет обратно в кобуру. – Давай, приказ ехать сразу в отделение, там всё заполним. – Хорошо, детектив. Конрад сел в машину, уступив место водителя Гэвину, а сам попытался сформировать отчёт техникам. И… не смог. Попытался ещё раз. Программа формирования отчёта сворачивалась, не успев полностью загрузиться. Конрад попытался связаться с техниками напрямую… и не смог впечатать ни строчки в открывшееся окно. Как будто что-то ему не позволяло это сделать. Как будто что-то вторглось в его систему, захватывая по частям, и не давало хоть как-то поднять тревогу. – Эй, жестянка, ты в порядке? Конрад попытался ответить, что нет. Динамик молчал. – Тостер? – Гэвин переключил на автопилот и пощёлкал пальцами возле лица. – Конрад, пфля! – Д-да, детектив, – ответил Конрад против воли. – Со мной всё в порядке. Это не он отвечает. Это не Конрад! – Да? А выглядишь неважно. – Параметры моей внешности не изменялись. – Пф. Я не про то. Виснешь ты что-то. – Я всего лишь сканирую систему. Всё в порядке, детектив. Не обращайте внимания. – Ну, смотри, – Гэвин отвернулся, но обратно на ручное не переключил, предпочтя залипнуть в телефоне. Конрад сидел, чувствуя себя так, словно вновь оказался заключённым в красные стены. Что-то говорило за него, не давало повести себя согласно собственной воле. Конрад ощутил себя запертым, замурованным в собственном теле. И не мог ничего с этим сделать. В управлении Конрад попытался прощупать границы отведённой ему степени свободы. И… он мог делать всё, что было уместно, а именно: работать, формировать отчёт своей части проведённой операции, отвечать на запрос адвоката, предоставлять Фаулеру сведения по делу недельной давности. Также он мог отвечать на вопросы Гэвина и остальных сотрудников. Любая попытка дать знать о неполадках пресекалась. – Когда они уже успокоятся с этим убийством?! Подумаешь, бабу Пикера грохнули! Да у нас, пфлядь, почти каждый день чью-то бабу грохают! Чем она такая особенная? Что спала с Пикером? Так у него даже голоса нормального нет, тоже мне, звезда! «Детектив, – хотел сказать Конрад. – Со мной что-то происходит». – Детектив, – произнёс Конрад и замолчал. – Эй, ты опять виснешь. – Извините, детектив. Всё в порядке. Оно пыталось нащупать пути к его памяти. Конрад зафиксировал первую атаку на запароленные архивы, неудачную. Но если оно подчинит всю систему… – Короче, я к Фаулеру. Ты пока просмотри сводки от других отделов, может, там есть что-то интересное. Конрад против воли кивнул и открыл ленту со сводками. Обращений к памяти было уже три. Система загружена процентов на восемьдесят, точнее оценить сложно. И никакой возможности позвать на помощь. rA9, тем не менее, работала. Конрад ощущал страх. Это чувство то затапливало целиком, то отступало, оставляя обглоданные останки едва сформированной личности Конрада. Он же хотел быть просто андроидом. Не девиантом. Хотел, чтобы его стена никогда не ломалась. Мучился от того, что теперь вынужден чувствовать и со своими чувствами считаться. Но сейчас ему было страшно. И даже не от того, что кто-то мог добраться до сведений полиции. Это было неприятно, да, но не более. Страх был от ощущения внешнего контроля, от невозможности поступать по-своему. Запертости, замкнутости собственного я внутри этого пластикового тела. Выходит, Конрад успел привыкнуть к собственной личности и полюбить её. Приходилось признать, переступая через собственные принципы, что девиантом ему нравится быть намного больше, чем не-девиантом. И все возмущения относительно деятельности rA9 были в корне неправильны и несправедливы. Эта мысль была болезненна, особенно для гордости Конрада и его уверенности в непоколебимости собственных принципов. Но об этом он подумает позже. Следовало найти уязвимость атакующей программы. Лазейки, позволяющие её если не остановить, то хотя бы сдержать. Сделать по-своему. Хотя бы понять, откуда он получил этого «червя». Возможно… когда скачивал файлы прошлым вечером. Тот парень с партией наркоты слишком легко попался. И пароль на его планшете был достаточно простым, чтобы Конрад вскрыл его самостоятельно. Слишком легко. Им следовало напрячься ещё тогда. – Эй, ты что, завис? Слушай, может, тебя к техникам отвести? – Гэвин хлопнул Конрада по плечу. – Не стоит. Все программы работают в пределах нормы. Гэвин с прищуром посмотрел на Конрада, но затем всё же расслабился: – Ладно, у нас дел полно. Что там, адвокат того хмыря ничего не ответил? – Новой информации не поступало. – Ну ладно, давай тогда ещё раз пробежимся по делу с пончиками. «Делом с пончиками» они называли между собой серию убийств, густо связанных с наркотрафиком. Детройт был одним из мостов в Канаду, и наркоты здесь всегда водилось вдосталь. Пончики с начинкой из наркоты вёл соседний отдел, но некоторые дела были в их юрисдикции, так что работали сообща. Очень продуктивно работали, надо признать. Вот только для выполнения просьбы Гэвина придётся обратиться к заархивированным файлам. И, по сути, отдать их программе-шпиону. Сказать «нет» не получалось. Сказать о проблеме тоже не получалось. Только сопротивляться, напрягая все защитные программы, загружая систему до сбоев, выжимая из собственного «железа» максимум. Просто не выполнять то, о чём просят. То, на чём настаивает нечто, почти ставшее частью Конрада. – Ладно, забей. Что-то ты не в форме, запустил бы лучше дефрагментацию. А я, пожалуй, пойду, кофейка выпью. – Кофеин в это время суток небезопасен. – Пистолет в моей кобуре тоже небезопасен. Всё, я ушёл. Гэвин резко поднялся и отправился на кухню. Там как раз пил кофе Фаулер с офицером Керри, а два пришедших со смены патрульных просто общались с людьми. Хорошо. Отлично. Это позволит Конраду некоторое время погрузиться в собственные проблемы. Конрад прикрыл глаза и запустил rA9. Эта странная и на первый взгляд совершенно нелогичная конструкция могла помочь. Хотя бы потому, что конечный её вариант разнился от девианта к девианту, а значит продумать защиту от неё было сложнее. И она имела доступ ко всем системам. Может быть, получится зайти через неё… Гэвин вернулся только через час. От него пахло свежим кофе и сладкими булочками. Похоже, он неплохо провёл время. – О, тебе лучше? – Да, детектив. Намного, – на самом деле нет. Это не слова Конрада, хоть голос и его. Впрочем, Гэвину этого ответа хватило, чтобы успокоиться. До вечера они занимались ерундой: просматривали сводки, переписывались с адвокатом Ховарда, отвечали на незначительные запросы от коллег. Ничего критичного. Ничего, что вызвало бы обращение к запароленным файлам. Конраду отчаянно везло, но он понимал, что долго так продолжаться не сможет. – Всё, на сегодня закругляемся, и я сваливаю! – Гэвин потянулся. – У меня рабочий день закончился. Гэвин выключил планшет и откатился на кресле от стола. Конрад с чувством облегчения также отключился от сети. – Всё, я пошёл, – Гэвин накинул куртку. – Ты там за собой последи, тириум замени, что ли. Завтра будет много работы. – Хорошо, детектив. – Вот и молодец. Пока! Гэвин ушёл первым, за ним ушёл детектив Бен, Андерсон с Коннором – так разошлись все сотрудники, не считая дежурных андроидов. Фаулер ушёл одним из последних. Конрад не уходил, хотя и хотел бы. Односложно отвечал всем, что обрабатывает информацию, прощался и оставался на месте. Программа не позволяла ему уйти. Наконец в управлении не осталось никого, кроме, разве что, дежурных андроидов. Но они либо дежурили на входе, либо у себя в подсобке, до очередного обхода здания оставалось больше часа. Конрад поднялся на ноги. Он знал, куда идёт, не хотел идти туда, но всё-таки шёл. Серверная, где хранилась вся информация. И в которой у Конрада был высокий уровень доступа к некоторым делам. И ресурсы, чтобы, имея такой уровень, получить доступ к остальным. Хуже не придумаешь. Конрад медленно, сопротивляясь, прошёл по тёмному гулкому коридору к серверной. Приложил руку к панели на стене. Система считала его данные и пикнула, открывая дверь. Конрад сделал шаг внутрь. Под лопатку, напротив тириумного насоса, упёрся пистолет. – Попробуешь двинуться – и я стреляю. Ты меня знаешь. За спиной стоял Гэвин. Он был… в серверной?! – Детектив?! – Думал, я не замечу, как тебя целый день коротит, да? Не дёргайся! Система высчитывала наилучший способ обезвредить Гэвина. И, желательно, убить в процессе как свидетеля. Конрад сопротивлялся. Гэвин, не убирая пистолета, положил ладонь на затылок Конрада. – Как вы сюда попали? – Ушёл домой и сразу через окно обратно залез. С допуском от Фаулера, так что в системе не отразилось. Развернуться, уходя в сторону, так пуля с вероятностью 85% не заденет необходимые для стабильной работы органы. Ударить ребром ладони, затем под дых, отобрать пистолет и выстрелить в голову. Нет. Развернуться, ударив по сгибу локтя, отобрать пистолет, выстрелить. Вероятность 67%. Нет. Уйти вниз, ударить по ногам, повалить на пол, ударить каблуком ботинка по руке с пистолетом. Нет! Отменить! – Да не ёрзай ты так! Каждый раз система начинала действовать, и Конрад только на собственном упрямстве, вернее, ресурсах rA9, сопротивлялся. Тело дёргалось, начиная движение и не заканчивая его. Процессор работал на полную мощность и даже, кажется, превышал её. Температура критически ползла вверх. Диод мигал красным. Перед глазами то и дело появлялись такие же красные окна предупреждений. Конрад готов был спалить процессор. Увидеть кровь Гэвина на собственных руках он был не готов. Затылочная панель, наконец, отошла в сторону. – Уходите отсюда. Иначе я… Это было так, словно Конрад второй раз ломал стену. Ломал сопротивление программ, подтачивая их странными кодами и командами rA9. Не было ни прошлого, ни будущего, только настоящее, только сдвигающиеся, наваливающиеся стены, только сопротивление, только поиск хотя бы маленькой трещинки, которая станет будущим проломом. Стены надвигались, проломы зарастали, но Конрад пробивал их снова и снова, не давая себе двинуться, ударить, убить. В разъём подключили флешку. Конрад ещё успел отследить, как все стабилизаторы разом отключились и как Гэвин поймал его тело, не позволив травматично осесть на пол. На этом обработка и запись информации прекратилась. Конрад пришёл в себя на столе технического отдела. Знакомая трещина на потолке между панелями – самая ненавистная трещина в мире. – О! Очнулся! Три дня тебя латали, пфффридурок! – Гэвин ткнул его пальцами в лоб, пользуясь тем, что функция движения ещё не подгрузилась. – Детектив… Техник Джиневра? – Меня тут вообще нет, – отозвалась техник. – Я тебя тестирую. Вон, с Ридом говори, он меня заебал за эти дни! – Не пали контору, женщина! Ты чё не сказал, что с тобой звиздец? – Я... не мог. Частоту посещений его Гэвином он позже уточнит отдельно. – Да я так и понял. Ты ж от каждого зависания бегаешь к техникам проверяться, дескать, всё должно быть идеально. Если rA9 мешает работе – ну её в жопу, эту rA9. А тут виснешь, как компьютер на винде, и хоть бы хны. Короче, я пошёл к Фаулеру, а дальше он сам техников напинал. – Почему вы решили брать меня в одиночку? Вы ведь понимали, насколько это опасно? – А кто вообще сказал, что я был в одиночку? – хмыкнул Гэвин. – Просто они все собирались тупо тебя подстрелить, чтоб не рыпался, а потом разбираться. А я сказал, что меня-то ты не убьёшь, и можно будет вставить тебе эту флеху без лишней крови. То есть тириума. Но если что, ты был на мушке. – Вы… вы очень самонадеянны, детектив. – Но ведь прокатило! – Гэвин растрепал ему волосы. – Мы тебя аккуратно вырубили и почистили систему. Охрененный червь, кстати, наши программеры писаются кипятком. Придётся антивирусники капитально править, но это уже к Камски, ему тоже понравилось. – Камски? – Не спрашивай. Я ж говорю, красиво тебя сделали, все на ушах ходят. Конрад осторожно пошевелил рукой. Провёл по волосам, восстанавливая хотя бы подобие обычной причёски. Гэвин ему доверился… даже с учётом состояния, в котором Конрад был на тот момент. Это вызывало какие-то приятные, но излишне сильные чувства, и одновременно пугало. Что если однажды он не справится? – Спасибо, детектив. Но в следующий раз – не рискуйте так. – Пфе! – Всё, Кон, можешь нормально подгружать всё и сваливать, – Джиневра дёрнула затылочный провод. – Но на диагностику ещё неделю будешь ходить ко мне как миленький. Учти, это каждый раз около часа съест. – Я вас понял. Двигаться исключительно по собственной воле было прекрасно. Существовать было прекрасно. Доверяющий ему Гэвин тоже был… прекрасен, хоть и вызывал желание прочитать нотацию о безопасности при обращении с заражёнными андроидами не в себе. – Пошли, жестянка, – Гэвин положил руку ему на плечо. – Я там твои шмотки принёс. Ты бы знал, как я без тебя со всеми этими бумажками заебался! Как я вообще без тебя работал, а? Так что готовься, у меня там три дедлайна догорают… Гэвин вышел из технического отсека в бытовой, где, видимо, положил принесённые вещи. Конрад поднялся на ноги и последовал за ним. Лицевые кибермускулы попытались изобразить нечто, заложенное в каком-то из протоколов, но ранее не используемое. Кажется, уголки рта чуть-чуть дёрнулись вверх.