Потерянная юность

Так как у них не было другого ориентира, Изуку и Тодороки решили встретиться на той же улице, что и в прошлый раз. Он стоял там в указанное время и не выглядел ни на грамм взволнованным. Когда Шото пришёл, Мидория посмотрел на него прямым взглядом, но молчал. Даже если внешнее он абсолютно спокоен, даже равнодушен, Изуку совсем не знал с чего ему начать. Воспоминаний об опыте общения с другими людьми у него уже нет. Да и разве к такой ситуации можно быть готовым? — Может, немного пройдёмся? — предложил Шото. Просто стоять посреди улицы и так смотреть друг на друга было немного странно. — Хорошо, Тодороки. К несчастью эта неловкая атмосфера никуда не пропала. Эта версия Изуку оказалась не очень хорошим собеседником. Молчаливым, каждое слово нужно было из него вытягивать клещами. Он неохотно шёл на контакт и было понятно почему. Вероятно, утратив все свои воспоминания, он не может никому доверять вокруг и даже себе самому. Но Тодороки поможет ему. Так просто сдаваться он не собирается.  — Ты ведь хочешь узнать что-то о себе, верно? Что именно? — начал осторожно Шото. Главное, его не напугать. Иначе закроется в себе окончательно и уж точно превратится в куклу. Сейчас ему любопытно узнать о себе. Это нормальное желание для разумного и живого существа. Но этот интерес, как и любой другой, легко может погаснуть. Поэтому Тодороки должен действовать очень осторожно. — Хм. Я… — склонив голову, тихо проговорил Мидория. Его лицо приняло крайне задумчивый вид. Тщательно обдумав это, он начал: — Ты знаешь где я раньше жил, Тодороки? Ещё в детстве? Думаю, целесообразно будет начать по порядку. — Отличная идея. Может, прогулка по родным местам тебе что-нибудь напомнит, — похвалил его решение Шото, и Деку кивнул. У героя просто язык не повернулся сказать, что вряд ли ему есть, что хорошее оттуда вспомнить. Тодороки уже понял, что будь то светлая или тёмная половина, это всё Мидория Изуку. Но всё же не хотелось начинать именно с негативных воспоминаний. Но их было слишком много в жизни Деку, чтобы их избежать. Выбора не было. Одно дело смотреть фильмы про апокалипсис и совсем другое в него попасть. Вокруг всё выглядело таким разрушенным и безжизненным. Люди, если и выходили на улицу, то делали это скрытно, пытаясь не с кем не столкнуться в процессе. Это было им на руку. Гуляющая без цели парочка точно вызвала бы много подозрений. Они остановились рядом с детской площадкой. Мидория просто перестал идти вперёд и направился к ней, а Шото особо не возражал. Не хотелось его в такой важный момент тревожить. — Я ведь жил раньше где-то поблизости, так? — неуверенно спросил Деку, смотря по сторонам. — Верно. Тебе тут что-нибудь знакомо? Изуку ничего не ответил, продолжая осторожно оглядываться. Да, ему определенно казалось это место знакомым. В голове возник какой-то шум, а перед глазами встали неясные образы. Обрывки воспоминаний сопровождались головной болью, что становилось сильнее с каждой более усердной попыткой ухватиться за эти образы. В какой-то момент Шото позвал его, но Деку не ответил. От боли он резко побледнел и чуть не упал, но герой его поймал, схватив за руки. — Мидория! Эй, тише… Всё хорошо. Тебе нужно сесть, — сказал Шото. Изуку отметил, что в его голосе было очень много переживаний. Он не имел никаких оснований доверять Тодороки, но тем не менее этот взволнованный голос успокоил его, и он просто не обратил внимание на руки Шото. Герой осторожно посадил его на качели, которые каким-то чудом в этом аду не были сломаны. — Нет нужды так напрягаться. Ты что-нибудь вспомнил? — Эта детская площадка, дети, смех, крики, слёзы, боль и это жгучее чувство несправедливости и обиды. Мальчик. Блондин с красными глазами. Всё было так… Сумбурно. Больше ничего не могу вспомнить поэтому поводу и связать эти обрывки тоже. Невозможно, слишком больно, — сказал он, тяжело и часто дыша. Тодороки уже слышал это. Невозможно. Неужели он правда не в состоянии восстановить свои воспоминания. Эта головная боль была защитным механизмом. Мидория, тот, что обладал этими воспоминаниями, не хочет вспоминать. Эта травма, которую ему не по силам выдержать. — Ты ведь знаешь, что это значит? Тодороки, расскажи. — Этот мальчик… Бакуго Кацуки. Вы с ним были знакомы с самого детства и судя по всему жили рядом. Друзьями вы… мягко говоря не были. — Я заметил, точнее почувствовал. Я сделал что-то не так, чтобы у него появились причины так поступать? — в мутных зелёных глазах появилась странная печаль, из-за чего Шото ответ сказал громче, чем планировалось: — Нет! — тут же закричал он. — Я знаю, что ты бы никогда не смог причинить кому-то зло. Я не знаю почему вы не ладили, ты никогда не рассказывал, возможно сам не понимал причину. Просто Бакуго придурок, и чтобы он там себе не надумал, это его нисколько не оправдывает. — Понятно. Бакуго Кацуки… Интересно было бы встретить его и спросить, почему он так поступал. — Печаль исчезла, и на смену ей пришла та же задумчивость. — Ты ведь не злишься на него? — Нет. Я не помню того, что он делал. Вероятно, эти воспоминания были самыми яркими, вот и вспомнилось. Тем более… Нет смысла хранить обиды за то, что было в прошлом. Мы были детьми, это уже не имеет значение. Тратить на это время… Неразумно. — Тодороки не знал, что ему испытывать. Облегчение или тревогу. Он не держал зла на Бакуго, как это делал Деку. Тот даже убил Киришиму из-за этих воспоминаний в качестве мести. Поступки Бакуго во многом виноваты во тьме, которая поселилась в Деку. Но этот другой Изуку совсем не злится. Он равнодушен и подходит к этому с разумной точки зрения. Из-за этого он и правда напоминает бездушную куклу, не способную на что-то другое. — Тодороки… Раз уж мы затронули тему детства, то мне интересно ещё кое-что. Мои родители… они ещё живы? — Да. Отец на момент трагедии вероятно был в некой командировки, далеко от города, а мать… Я спрашивал о ней и, к счастью, ей удалось перебраться в центр помощи при военном положении в городе. Она… — Тодороки не хотел говорить следующие слова, но внимательный взгляд Деку просто вынуждал. — Вероятно, считает тебя мёртвым. Для всех ты исчез в день катастрофы. — Ох… — вздохнул Изуку, почувствовал в себе нежелание дальше спрашивать. И в тоже время ему стало ещё интереснее. В итоге он остановился на последнем чувстве. — Какие у нас были отношения в последнее время? — Ты редко с ней виделся и очень страдал из-за этого. Я едва смог уговорить тебе съездить к ней на каникулах всего на пару часов. Но это было давно. — Почему? Мы были в плохих отношениях? — Нет, твоя мать очень любила тебя и ты её тоже. Как я успел заметить, вы были в довольно крепких отношениях. Но… так получилось, что ты не мог с ней видеться. Ты был опасен для неё. — Это из-за причуды? — предположил Деку, нахмурившись. — Нет. — теперь слова надо было вытягивать клещами из Тодороки. Изуку молчал и всё ждал более развёрнутого ответа на эту тему, пока не превращая это в допрос по всем пунктам. Всё равно Шото некуда бежать от его вопросов. — Ты родился без причуды, поэтому она не была основной проблемой. Скорее, именно её отсутствие… Насколько я понял, Всемогущий передал тебе свою. — Всемогущий? — Только не говори, что ты даже и его забыл. — Деку ровно вздохнул и кивнул. Конечно, забыл. Ну, судя по этому прозвищу тот был героем. Это единственная информация, которая была на данный момент у Изуку. Тодороки глубоко вздохнул. Похоже, им предстоит долгая экскурсия по забытой жизни Мидории. — А хочешь узнать? — Изуку утвердительно кивнул. Уходили они обратно в город к новому месту назначения в молчании. И в отличии от начала пути оно было менее неловким. Даже почти комфортным. Мидория мельком смотрел на руку Шото, пытаясь понять откуда в нём взялось желание схватиться за неё. Голова уже не болела, и ему не нужна была помощь. Эту потребность невозможно было логически обосновать. Может, он просто делал что-то подобное в прошлом? Заметив эти терзания, Тодороки решил рискнуть. Осторожно взял его за руку, продолжая идти вперёд и не останавливаясь. Деку сопротивляться не стал. «Потребность в другом человеке? Чувство одиночества? Что это такое? Не понимаю», — образы перед глазами не желали соединяться в одно. Ну, может вторая часть экскурсии внесет больше ясности в этот вопрос? *** Всемогущий тоже был важным воспоминанием, поэтому Шото повёл Мидорию снова в город к одному из известных и ближайших магазинов. Тот, к счастью, ещё стоял там и не был уничтожен целиком и полностью. Герой знал, что многим другим так не повезло. — Ого… Тут такой погром. Зачем мародерам было сюда приходить? Тут не было изначально важных предметов для выживания или припасов, — спросил Деку, осматривая магазин, где раньше продавался разный мерч с героями. Одежда, фигурки и всё такое подобное. Даже после поражение Всемогущего некоторые магазины не переставали продавать сувениры с ним. Это раздражало многих людей, но других согревало в те мрачные дни угасающей надежды. Многое в магазине сейчас было сломано, уничтожено едва ли не в мелкие кусочки, но некоторые вещи остались. Смотря на них, Изуку снова видел смутные образы воспоминаний. Похоже, в прошлом он покупал очень много таких вещей. Возможно, даже Всемогущий был его кумиром и предметом для подражания. «Ты сможешь стать героем», — он вспомнил слова, закат и человека непохожего на все эти частично порванные плакаты. Более худого и истощенного. Тем не менее его слова были так важны. Изуку ощущал, что именно это воспоминание глобально изменило его в прошлом. Изменился его жизненный путь. — Были причины, и дело вовсе не выживании. Людей одолела злоба и отчаяние, многие и особенно нынешние злодеи ненавидели Всемогущего. — Почему? — Мидория ещё много раз будет задавать этот вопрос. Без воспоминаний он не мог понять поступков других людей, да и своих тоже. — Я не уверен, но… Он был символом мира. Мира, который был несправедлив к ним и жесток. Всемогущий был олицетворением справедливости и добра, но, к сожалению, он не мог справиться со всей гнилью этого мира, общества. Да и в конце концов… Везде быть нельзя. Всех не спасти. Построить утопию… что-то нереальное, в каждом обществе есть недостатки. Ты тоже из-за этого пострадал. Дискриминации между людьми без причуды, что все ещё есть на планете, и «одаренными.» Мало того это делало твои мечты стать героем невозможными. — Хм, кажется теперь я лучше понимаю, что произошло и мотивы одного человека. Похоже, моя жизнь была отнюдь не счастливой. В ней было столько боли. — Но и не только её, Мидория. Были и хорошие моменты. Те, ради которых всё же не стоит так категорично отвергать реальность и забывать всё. — Шото не осуждал. Изуку оставил его не потому что хотел. Сейчас он говорил и смотрел на парня с тёплой поддержкой. От этого у Деку появился другой вопрос. — Тодороки… А какие отношения связывали нас с тобой? Мы были друзьями и учились вместе, верно? — Мидория, я… — вот об этом Шото тоже не особо был готов говорить. Нет, он очень даже хотел, чтобы Изуку вспомнил, но как ему это объяснить ещё тот вопрос. Дело ведь в чувствах. Вряд ли Деку сейчас испытывает к нему то же самое, что и в прошлом. — Не совсем. Если говорить по порядку, то всё начиналось совсем не с этого. Мы не были друзьями в начале обучения, скорее… соперниками. Я бросил тебе вызов однажды. — Мы что-то не поделили? — удивлённо спросил Изуку. Он и не думал, что у него были какие-то проблемы в прошлом с Шото. Сейчас он общается с ним так будто они были близкими друг другу людьми. — Это сложно. Всё опять упирается в причуду. Мой отец… — Тодороки нахмурился. Не особо ему нравится его вспоминать. Опять будет его осуждать за день проведённый чёрт знает где. С ним ничего не случится, он может за себя постоять. Поэтому вовсе не обязательно сообщать своё местоположение. — Много чего не поделил со Всемогущим. Он был номером два среди героев и, похоже, в молодости стремился обогнать его, но не смог. И свои амбиции он возложил на меня. А твоя причуда уж слишком сильно напоминала причуду Всемогущего. Во мне это вызывало кучу подозрений, и… я видел в тебе ещё одно препятствие на пути к становлению лучшим. — Ты говоришь это таким голосом будто это совсем не хорошо. Что плохого в том, чтобы стремиться стать лучшим? — Ничего. Если твоя гордыня не стоит на первом месте, а самооценка слишком высока в случае Бакуго. А я… был буквально одержим этой мыслью. Стать лучше, чтобы избавиться от отца, отречься от него. Ничего не видел вокруг себя и забыл о том, что хотел и о чём мечтал ещё в детстве. На спортивном фестивале со слов многих и вовсе вёл себя не лучшим образом по отношению к тем, кто выкладывался на полную. Ты это видел и решил помочь, хотя у тебя не было ни одной разумной причины это делать. — Хм, мы можем сходить на место проведения этого фестиваля? Уверен, там осталось много важных забытых воспоминаний. — Конечно. Если ты этого хочешь. Так как это был центр города, пробраться туда было не так просто. Не хотелось ведь попасться на глаза военным или злодеям. К счастью, после некоторых усилий у них получилось. Стадион сильно пострадал. Тут прогремел ни один и ни два взрыва. Дырки в полу и стенах были частыми явлениями, пока ребята ходили там. Но здание всё ещё было довольно устойчивым. В конце концов здесь одарённые ученики показывали свои таланты, и некоторые из них были разрушительными. Поэтому стадион было не так просто разрушить. Пусть и сейчас для него не самые лучшие годы, но здание всё ещё уверенно стояло и рухнуть целиком и полностью не собиралось. Гуляя по коридорам, Изуку снова начал видеть смутные видения и слышать отголоски фраз из прошлого.  — «Тодороки не принадлежит вам!» — злость, непонимание и искреннее сочувствие за одноклассника, которому настолько не повезло с родителем. Он вспоминал грозного и сильного мужчину, что тем не менее не вызывал ничего, кроме неприязни и этих чувств. — Твой отец… сделал тебе что-то плохое в прошлом? — осторожно спросил Изуку. Где-то на задворках сознания он понимал, что лезет в личное, но любопытство было сильнее. Ему хотелось знать. Впитывать эмоции, узнавать мир и людей вокруг, чтобы чувствовать себя ещё более живым. — Если не брать в расчёт многочисленные жестокие тренировки и отсутствие общение со сверстниками, то нет. Со мной всё хорошо, но… он довёл мою мать до того, что её пришлось отправить в больницу на долгое лечение. Этого я не смогу ему простить. Я его не ненавижу, но… Эта детская обида, вряд ли я смогу её отпустить до конца. — Этот шрам рядом с твоим глазом как-то связан с твоей обидой? — Да… Это не очень приятная история. — Шото уже хотел рассказать, но Деку его остановил, увидев, каким мрачным и тяжёлым стало выражение лица героя. — Не надо. Прости, я не хотел, чтобы ты вспоминал всё плохое в твоём прошлом. Я задаю слишком много вопросов. — Я в порядке. Если это поможет тебе вспомнить, то я совсем не против, тем более… я уже открывался тебе раньше, мне и сейчас нечего скрывать. — но как только Шото осознал смысл этих слов, его настигло чувство вины и он отвернулся. Нечего скрывать, да? А то, что пытается вернуть воспоминание, чтобы попрощаться, это случайно не секрет, который нужно рассказать? Эгоистичное желание, о котором не хочется говорить. Герои так не поступают с теми, кого любят, герои, в конце концов, не убивают. Но разве у Тодороки есть в таком мире выбор? Изуку же заметил эту резкую смену настроения Шото, но ничего не сказал. Лишь сделал отметку в своей голове, продолжая наблюдать. Когда же они дошли до центра стадиона, Деку снова кое-что вспомнил. Его преследовала боль в руке, пальцах и огромное чувство решительности и фраза. — Но это же твоя сила, Тодороки, — вслух повторил её Мидория. Герой посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Судя по твоему лицу, эта фраза многое означала. — Больше чем ты думаешь. Она изменила многое в моей жизни. Ты смог до меня достучаться, и вряд ли я когда-нибудь смогу должным образом выразить свою благодарность, — с улыбкой сказал Тодороки. «После этой фразы я перестал смотреть на врага впереди себя и смог заметить тебя. И тут же влюбился с первого взгляда», — конечно, эти слова он не смог сказать. Но эти воспоминания всегда будут согревать сердце героя в самую трудную минуту. — Похоже, осталось лишь одно значимое место, где мы ещё не были. Академия героев, Юуэй. Пойдём, Тодороки. Грядет финальная часть их экскурсии. Пока Тодороки не уверен в том, что она помогает Изуку. Вносят ли ответы на эти вопросы ясности? Становится ли Деку лучше? Узнать предстоит только в самом конце.