Потерянная юность

Последний пункт назначения был особенно тяжёлым. Стоило им подойти к нужному мнению, как атмосфера сразу же потяжелела на несколько пунктов. Изуку глубоко вздохнул, осматриваясь. — Не этого я ожидал. Это место… каждая его частичка пропитана отчаянием. Так несвойственно для академии, где раньше учились будущие герои. Похоже, здесь случилось нечто ужасное. — академия была практически уничтожена. Вот здесь им уже приходилось с особой осторожностью ходить по коридорам. Всё в любой момент могло рухнуть. Взрывы и страшный пожар сделали своё дело. На входе же, где раньше была стена и ворота, всё было ограждено полицейской лентой. Внутри было много следов засохшей крови. Всё здесь напоминало о жестоком теракте произошедшем здесь. — Да. Именно сюда в первую очередь напали злодеи. Только уже потом хаос охватил весь город, а через три дня ввели военное положение и начался весь этот ужас, что не закончился до сих пор, — Тодороки едва выговорил эти слова, его шаг замедлился, а лицо побледнело. — Как легко отнять у общества всё, как легко убить веру в героев, добро и уничтожить мир и начать войну. Гораздо тяжелее будет заставить людей снова поверить. — Изуку не сразу это заметил и только позже понял, что уже не слышит шагов Шото позади себя. А вот какой-то странный звук под ногами вполне и очень даже отчётливо. — Тодороки, осторожно! — пол под ногами отставшего героя был слишком хрупким и начал разрушаться. Но тот как будто и не замечал этого, идя с низко опущенной головой, будучи глубоко погруженным в свои собственные мысли. К счастью, провалиться вниз ему не дала рука вовремя подоспевшего Деку. — Что…? — Шото очнулся, сначала растерянно смотря вниз, а потом на напряжённое и слегка взволнованное лицо Изуку. Тот немедленно вытащил его обратно. — Здесь опасно, нельзя зевать, Тодороки. — строго, но с тем же волнением сказал Мидория. Но его голос быстро смягчился. — Твоё лицо такое бледное. Это всё из-за… — Просто плохие воспоминания. Я был здесь… Когда это только случилось. Пожар, все эти разрушение и… тела. — Не стоило нам сюда приходить. Я не хочу, чтобы ты вспоминал нечто настолько ужасное и жестокое. — Нет. Я в порядке. Всё будет хорошо, — упорно настаивал на своём Шото. Он это пережил и сейчас должен держаться. Это в прошлом, сейчас нужно думать лишь о будущем. Не допустить повторения этой трагедии. Герой вымученно улыбнулся, и Изуку с недоверием вздохнул, но оставил его в покое. Они даже не знали, что искали. Шото просто шёл за Деку. Тот в свою очередь прислушивался к себе и шёл туда, куда ему хотелось. В итоге его подсознание привело их к одному из классов. Двери как таковой не было. Вся стена была просто разрушена. Парты и стулья, как и большая часть мебели вероятно сгорели в огне. Стёкла в окнах были выбиты, но ещё были здесь. Удивительно, что тут не было крови. Хотя, это можно объяснить. Большая часть учеников была убита в зале, где проходила церемония. До выживших же добрались в коридорах. В классах, конечно, могли прятаться отдельные группы учеников, но в этом похоже нет. — Тебе ведь знаком этот класс? — спросил Шото. Сам он отлично помнил его. Даже если коридоры сильно пострадали и путь к нему изменился, как и всё вокруг, он всё равно смог восстановить цельную картину. Это точно тот самый класс. — Они все были практически одинаковыми. — пожал плечами Мидория. По пути они видели и то, что осталось от других классов. Но в лучшие времена они были совершенно одинаковыми, что нормально для учебного заведения. — Но этот… чем-то отличается. Это место так изменилось, но обрывки воспоминаний всё равно приходят мне в голову. — И что ты вспоминаешь? — Фрагменты учебных будней, тренировки, весёлый смех моих бывших одноклассников. Время, когда я, похоже, мог назвать себя счастливым. По крайней мере я однозначно чувствовал себя здесь более живым, чем в детстве. — Конечно. Ведь ты так хотел попасть в эту академию, и вот твоя мечта сбылась и ты нашёл много новых друзей. — Да… Академия Юуэй. Место, где всё началось и место, где это всё внезапно закончилось. — Что ты имеешь в виду? Но Изуку молчал. С напряжением и болью смотрел в разбитое окно. Голова готова была взорваться, отказываясь возвращать ему все воспоминания, но их осколки всё же осторожно можно было соединить. Этот день не прошёл зря. После долгой прогулки по воспоминаниям за окном уже начинался закат. Это простое явление помогло ему выйти на новые воспоминания связанные с этим классом. —«…Прости, но я не могу называться твоим другом. Человек, что открыл мне глаза на многое случайно стал центром моей изменённой жизни. Первым, к кому я испытал подобные чувства. Я не знал, что с ними делать, но решил, что ты должен знать. О том, что мои намерения далеки от дружеских». — Я говорю об этой истории. Истории наших отношений. Мы ведь… были влюблены в друг друга, верно? — Так ты всё же вспомнил, что случилось в этом классе. — Совсем немного, но этого хватает, чтобы сложить полную картину случившегося. Тодороки, ты так старался убедить меня в том, что я был хорошим человеком. На протяжении этого дня ты говорил обо мне только хорошее. Не подумай, я тебе верю. Когда-то я и был хорошим человеком. Но только уже не сейчас. — во взгляде Шото появилось удивление, а Изуку закрыл лицо рукой, глубоко вздыхая. — До этой нашей встречи… я и сам вспоминал некоторые моменты. Когда ходил по городу и видел все эти разрушения, этот хаус вокруг себя. Вспоминал трупы, кровь, крики и множество глаз, в которых всегда одно и то же. Страх, мольба, нежелание умирать. Вспоминал смех. Истерический, сломанный. Это я смеялся, и я был последним, что видели глаза этих людей. Полагаю, мы любили друг друга. Возможно, встречались. Но это всё подошло к окончательному концу, когда я стал причиной резни в этой академии и смерти многих других людей, верно? Таким уж чудовищем я стал. — Послушай, Мидория, это всё просто глупая случайность. Чёртова глупая случайная встреча и тебе не нужно… — Шото нерешительно сделал шаг к нему, но Деку просто сам обернулся и посмотрел на героя, убрав руку от лица. На лице полное равнодушие, а в глазах вечное уныние. Только было в нём что-то ещё… что-то живое и не делающее его мёртвой куклой. Но это что-то пугало Тодороки. Этот парень в такой момент выглядел таким отчаянно печальным. Будто отражением всего состояния мира. — Нет. Не надо. Я знаю, что ты хочешь сказать. Я не плохой человек, просто так получилось? А на самом деле… всё дело в нём, да? Человек в моей голове. Другой я. Нахальный, высокомерный, грубый, не сдержанный в своих эмоциях, чертов обиженный ребёнок. — а вот и первые настоящие эмоции. Изуку заговорил с нотками ненависти в голосе. Видимо, даже когда один утратил воспоминания, они всё равно умудрились разругаться. Впрочем, эти эмоции быстро его покинули. Будто из бокала тут же выпили всё содержимое. — С которым ты проводишь так много времени. Он не умеет держать язык за зубами. Такой собственник, что выдал мне эту информацию за тем, чтобы я и не думал сближаться с тобой. Как я и говорил… совершенно неуравновешенный ребёнок. Не волнуйся, я не осуждаю. Как я могу? Убийца, что так равнодушно говорит о том, что сделал не может осуждать героя за запретную связь со злодеем. Просто не имеет на это права. Я лишь хочу знать почему. — Я… потому что… — Тодороки нерешительно сделал шаг от него назад, но Изуку повторил его движения, не желая отступать. Этот вихрь непонятных эмоций двигал им, помогая побеждать это уныние. — Люблю. До сих пор. Даже после всего, что случилось в этой академии. Это не конец. — Любишь? — с непониманием переспросил он. — Всё равно не понимаю. Никогда не смогу этого понять. Ведь ты… — Деку просто застыл на месте, не понимая, почему направление его чувств изменилось. Они приобрели менее тёмный и отчаянный характер. Появилось нечто тёплое и полное сочувствия. — Умрёшь же просто. Тебе совсем не хочется жить? — О чём ты говоришь… я не понимаю тебя. — Я объясню. Это не сложно. Просто… Посмотри на меня, Шото. — Изуку поднял руку и внимательным взглядом посмотрел на героя, а потом на них. — Эти руки по локоть в чужой крови. Я убийца, и мне нет прощения. Вероятно, именно эти грехи я должен был искупить, но… это невозможно. Даже целой жизни не хватит. Когда люди причиняют другим зло, они должны помнить, что рано или поздно оно вернётся бумерангом к ним. Придёт герой или сама судьба придёт за тобой. За всё в этом мире нужно платить, а мои долги перед смертью слишком велики. Нельзя убить так много людей, а потом жить, как раньше. Счастливо и снова смеяться со своими друзьями и ходить на свидания с любимым человеком. — Мидория… зачем ты говоришь такие жестокие вещи? Это не так… не может быть так. — Тодороки снова сделал шаг назад, и Деку снова к нему приблизился. — Я говорю, как есть. И ты это знаешь. Ты меня боишься, а потому бежишь назад? Нет, ты знаешь, что я не стану причинять тебе вред. Ты бежишь не от меня, а от этой истины. Ложь всегда слаще правды. Истина же причиняет тебе только боль. Для меня… нет хорошей концовки. И на твоём бы месте, я бы держался от нас обоих как можно дальше. Иначе мы просто утянем тебя за собой… ты умрёшь, если останешься с нами, Тодороки. Только без нас у тебя есть шанс. — Нет! Это только твоя философия и твоё видение вещей! Надежда есть всегда, и Мидория знал об этом. — Хватит. — ещё один шаг — и Шото внезапно споткнулся из-за какого-то обломка под ногами. Деку смотрел на него сверху вниз. Прожигал глазами и пытался вытащить из него нужный ответ наружу. — Хватит лгать себе и мне. Ты ведь уже давно признал это, верно? Просто скажи правду. Если ты переживаешь, что он услышит, то не волнуйся. Это только между нами двумя. Мы оба… не позволяем друг другу подглядывать. Скажи это. Надежда иногда так губительна. Ведь это просто пустая мечта, обман, ожидания, которым просто не суждено быть реальностью. Тебе станет легче, если ты отпустишь её. — вот почему Шото начал пугать этот вихрь эмоций в нём. Деку сейчас был истинным символом отчаяния, полной противоположностью символа мира. От его слов веяло безнадежностью, унынием и обречённостью. Он пугал. Но… — Хорошо. Я не верю в то, что мир и тебя можно спасти одновременно, не бросая другое. — но он был прав. И Тодороки и правда признал это. Совсем недавно, с Даби, когда решил, что убить их придётся, и наполнился этой решительностью. Тогда он и признал, что надежды для них нет. С самого начала этой гребаной истории они были обречены. — Молодец. Видишь, это не так страшно… это лучше, чем прийти к этому пониманию в самом конце. Зачем тебе такая боль… — Изуку сел рядом с ним на пол и коснулся рукой головы героя. Но Шото резко схватил его за неё. — Но даже если так… даже если эти чувства самое обречённое и болезненное во всем мире. Даже если в итоге я умру… я всё равно не перестану за них цепляться. Можешь не понимать сколько угодно, но эта любовь самое прекрасное, что было в моей жизни. Я уже смирился с болью, что она мне приносит, и ни за что не отвернусь от неё! — после этого Шото притянул его к себе и поцеловал. В отличии от их первого поцелуя этот был совсем нелёгкий и нетрепетный. Он имел вкус горьких слёз. Деку и правда не понимает. Почему? Герой же плачет, ему больно, тогда почему он всё равно делает это? Единственное логическое объяснение: мазохизм. Больше у него объяснений нет. Но Мидория всё равно ему отвечает, а потом позволяет себя обнять. Может, воспоминания не вернулись к нему, а на лице всё такое же равнодушие, но сердце бьётся, как ненормальное. «Даже если не понимаю… Даже если без меня он бы смог стать счастливым… Как же не хочется его отпускать». *** — Моя вторая личность говорила мне что-то о скорой операции героев. Грядет что-то важное? — спросил Деку, когда они уже уходили из академии. Неизвестно какие их теперь связывают отношения. Пожалуй, они нашли компромисс, как и в случае с тёмной личностью. Тодороки успокоился и выглядел даже бодрее прежнего. Хотя он извинился за то, что накинулся на него. Изуку его извинения принял. Сказал, что сам на него давить начал, и он вообще-то был не против этих нежностей. — Да. Мы хотим освободить Всемогущего из плена злодеев. Подарить обычным людям надежду. Дать знать, что всё не так плохо в этом мире. Это малое, что мы можем сделать. Что думаешь? — Как нейтральная сторона я скажу вот что… — Мидория задумался, а после ответил: — Это будет очень опасно и непросто. Злодеи наверняка будут ждать вас. Даже если Всемогущий не опасен для них, ты сам говорил. Они его ненавидят, злодеи не захотят его так просто отпускать и наверняка будут готовы. Ты можешь погибнуть, Тодороки. Я не буду тебя отговаривать, но это всё плохо кончится. — Ты сам сказал, что я умру. Раньше, позже… Не велико будет сожаление, — Деку нахмурился и посмотрел на него с явным осуждением. — Это просто шутка. — У тебя нет чувства юмора. — Ты считал точно так же, когда ещё не потерял воспоминания. — Как говорил Изуку, «Из-за твоего серьёзного лица твои шутки и розыгрыши доведут меня до инфаркта. Не делай так больше, Тодороки!» Хотя, иногда его шутки удавались. Просто Тодороки только учится. У него мало опыта общения со сверстниками. — Тем не менее, я всё равно пойду. Я ведь герой, что будет спасать людей с улыбкой на лице. Это фраза показалось Изуку знакомой, но, к сожалению, его голова упорно отказалась давать новые флешбеки. Он просто смирился с решением Тодороки. Но стоило ли?