Потерянная юность

— Бакуго! Чёрт возьми, отпусти меня! Подумай о том, что ты хочешь сделать! — кричал и злился Тодороки, но объект его гнева не слушал его. После того шокирующего заявления Бакуго накинулся на него и скрутил. Сейчас он занимался связыванием героя. В глазах бывшего одноклассника проскользнули искры удивления. — Не нравится? Тогда попробуй остановить меня! Или ты снова решил спасовать, как на спортивном фестивале?! — Шото не ответил и лишь снова попытался вырваться, но это было бесполезно. Герой без сил, а Бакуго наоборот полон энергии. — Я ожидал поначалу куда больше, может даже драки с тобой. А ты даже не попытался использовать причуду, когда я тебя скрутил. — это и удивляло Кацуки. Тодороки не собирался удовлетворять его любопытство. — Да просто отпусти меня! Что ты вообще собираешься делать?! — как и Бакуго не собирался давать ответы на такие простые вопросы. А разве это не очевидно? Когда Кацуки связывал руки героя, он обнаружил ответ на свой вопрос. Стоило задрать рукава толстовки, чтобы лучше и крепче его связать, как он увидел кучу шрамов. На руках буквально не было живого места. Всё участки кожи были в этих уродливых шрамах, напоминающих трещины. — Оу… Это… — Бакуго замер на секунду, и Шото тут же попытался этим воспользоваться и резко дернулся. Но Кацуки быстро пришёл в себя и прижал его к полу, прикладывая ещё больше сил. — Эй! Да не дергайся ты, двухмордый! Лежи уже, блин, смирно! — когда новая попытка вырваться была остановлена окончательно, Бакуго спросил: — И как это… — Лига злодеев. Шигараки Томура, — коротко и ясно ответил Шото, тяжело дыша. Долгие брыкания утомили его ещё больше, и Бакуго это прекрасно видел. Нехорошо. — Ясно. Тогда понятно, почему они так странно выглядят. Всё настолько плохо? — Как видишь. Если бы не это, я бы с радостью заморозил тебя, — в голосе героя слышно только раздражения. Так как он не выглядел ничуть подавлено от этого факта, Бакуго перестал спрашивать. Не то чтобы ему вообще было интересно или жаль двухмордого… Наверное. Одно он понимает точно. Такого исхода он не желал ему. Поняв, что герой больше не будет сопротивляться, Бакуго вынудил его подняться на ноги и едва ли не потащил на выход из здания. — И куда мы идём? — спросил Тодороки, с не особой охотой двигая ногами и идя туда, куда скажут. — Гулять, двухмордый. Наверстывать упущенное время, чтобы стать друзьями и в итоге пожать друг другу руки, — с сарказмом сказал Бакуго. Шото счёл это хорошим знаком. Раньше бы Кацуки сказал только «Заткнись! Сдохни уже!» А тут… Со временем он стал более расположенным к разговору. Только всё таким же грубым и остался. — Не задавай тупых вопросов. Если мы будем сидеть и прятаться, то этот ублюдок не скоро появится. Не волнуйся, лишние гости вряд ли появятся. Я в этом районе уже давно и всех кого можно выловил. — Почему ты так уверен, что он вообще придёт? Ты даже ничего у меня не спросил. — А этого и не нужно. Мне достаточно того, что я уже знаю. Вы были всё это время вместе. Ты бежал, как сумасшедший, через весь город и никого не видел, значит, что-то произошло. Уверен, он придёт за тобой. Такие ублюдки… всегда возвращаются за своими игрушками. Если бы это было не так, то бы не держал тебя рядом так долго, — объяснил Бакуго. Эту выстроенную логическую цепочку вполне можно было понять. — Да как ты вообще собираешься его убить?! Он силён, а его причуда… — Без разницы. Деку ещё ни разу не удавалось победить меня. И в этот раз будет так же. Может, он и мог вырасти за эти годы, но и я на месте не сидел. — Послушай, Бакуго… — Тодороки не мог перестать предпринимать попытки отговорить его от этой затеи, — я понимаю, тобой сейчас движет жажда мести. Но всё не так, как кажется… Мидория… — Я в курсе. В его голове поселился какой-то тип, что оказался редкостным говнюком и это он всё это натворил. А наш Деку и мухи бы не обидел. Но это ничего не меняет. — Сколько ты вообще знаешь и главное откуда?! — удивился Шото. — Достаточно. Я же, как ты помнишь, не все три года прогулял. Время от времени нужно было делать перерывы, чтобы никто не влезал в мои дела. Вот и в один из таких перерывов я услышал тот разговор, который не должен был. Не скажу, что это была случайность. Я давно его подозревал. Накануне смерти Киришимы он вёл себя странно. У меня было такое чувство, что он свихнулся. Смотрел на меня этими жуткими глазами и чуть не убил в тренировочном бою… Сам знаешь. Поэтому, я ещё некоторое время следил за ним. Даже, помнится, подрался с ним, а ты ещё помогал нас растаскивать. Нервы сдавали, но ничего слишком подозрительного узнать не смог. Ублюдок вёл себя как божий одуванчик. Я почти поверил, что он к этому причастен, но в последние дни слежки нашёл правду, которую искал. ***  — И зачем ты опять только вылез? — попытался сказать как можно спокойнее Тодороки. Подавить в себе раздражение вместе со страхом. Нельзя показывать ему эмоции, иначе станет только хуже. С другой стороны Изуку этого и добивался. Срывать ледяную маску было любимым занятием всегда. Сейчас парни стояли в коридоре академии, и Деку прижимал Шото к стене с ухмылкой на лице. Произошло это незадолго после того, как Тодороки наладил общение со светлой личностью Мидории. В те дни, когда Деку ещё пугал его слишком сильно, чтобы семена любви начали расти в сердце героя. — Мне скучно, Тодороки-кун. С тех пор, как я позволил вам видеться и вы наладили общение, мне так одиноко. Этот спектакль с каждым днём мне надоедает всё больше, ненавижу эту академию. А ты единственное моё развлечения. — Плохой выбор. Я совершенно не умею никого развлекать. — нахмурился будущий герой. — Хм, может, мне тогда поискать себе компанию где-нибудь в другом месте? Допустим, пойти пообщаться с Ураракой. Послушать о её неразделенной любви. Как думаешь, умереть от рук объекта своей симпатии больнее, чем от рук незнакомого человека? — алые огни на одно ничтожное мгновение загорелись в глазах Изуку. Но этого хватило, чтобы Шото начал отрицательно мотать головой, непроизвольно зажмурившись. — Не молчи, я же совсем не кусаюсь. — ложь. Этот Изуку предпочитает поцелуям укусы, и поэтому Шото не один раз доставалось. И больше всего его постоянно открытой шее. Пора начать носить более закрытую одежду, купить шарф, но Тодороки не может так рисковать. Ему не хочется проверять реакцию Деку на такой поступок. Например, он может посмеяться, поиздеваться и в самом худшем случае вовсе разорвать эту одежду и не остановиться на этом. — Да. Гораздо больнее, — пробормотал Тодороки и, приоткрыв глаза, глянул в лицо злодею. Тот вопросительно поднял бровь. — Например, я бы лучше пережил жестокую смерть от руки незнакомца, чем от тебя… Это невыносимо, когда монстр с лицом дорогого мне человека делает все эти ужасные вещи. Больно физически, больно душевно, и самое страшное — это осознание того, что больно не только мне. Любимый человек ломается ещё быстрее. И я ничем не могу ему помочь. А если бы это был именно Мидория, а не ты… Быть убитым, тем кого так любил… Я боюсь представить, насколько это было бы ужасно. Ты доволен? — от собственных слов страх усилился. Ведь именно подобный исход его может ждать. И сейчас у Шото не было другого выбора, кроме как пытаться отсрочить такую концовку, отвечая на его вопросы. — Более чем. Такой откровенный ответ. Ты редко бываешь таким многословным и честным, Тодороки-кун. Но мне этот ответ непонятен. Любовь — нечто совершенно далекое для меня. Болезнь, слабость. Помнится, я говорил тебе в нашу особую ночь, что люблю тебя. Но понимаю я под этими словами нечто совсем другое. Ты так нравишься, но лишь как очень красивая вещь. Лишь как желанная игрушка, что может быть забавной. Я не могу любить так же, как этот слабак. Я должен быть сильнее его. А потому не могу позволить себя эту слабость. Любовь может быть страшным оружием, вот, посмотри, что смерть нашего дорого друга Киришимы сделала с Каччаном. Достаточно было убить его и вот. Совершенно просто запустить механизм разрушение чужого внутреннего мира, чужой души. А всё из-за любви… — Деку говорил очень убедительно. Он как-то машинально сжал до нехорошего хруста плечи Шото, прожигая взглядом. Будущий герой не хотел думать о его поведении. А Деку в это время злился от мысли, что он был бы чуточку расстроен, если бы Тодороки умер. Совсем не так, как если бы потерял обыкновенную, пусть и очень занимательную игрушку. Он абсолютно не понимал почему так. Да и кого он сейчас пытался убедить? Свою жертву или себя самого…? Шото громко всхлипнул от боли, когда злодей укусил его в шею, продолжая с силой сжимать плечи. Опять останутся синяки. — Перестань, остановись! — несмотря на эти слова, Тодороки не пытался его оттолкнуть. Руки сковало от страха, да и это бесполезно. Себе дороже выйдет. — Тс, сейчас же идут уроки. Ты же не хочешь, чтобы тебя кто-нибудь услышал, Тодороки-кун, верно? А ведь в любой момент кто-то может выйти из кабинета и застать та-а-акую интересную картину. В смысле, видел бы ты себя со стороны. С таким лицом жертвы любой бы решил, что застал не сцену любви, а скорее попытку изнасилования… Тебе так хочется нас раскрыть? Будь умницей, сделай лицо попроще. — вот теперь появились эти слабые попытки отпихнуть от себя Деку. Ещё бы не хочет. Если их кто увидит, то этот человек подпишет себе, Тодороки и много кому ещё смертный приговор. Неизвестно, что будет, когда злодей перестанет притворяться. Но точно ничего хорошего. — Ведь играть с твоим разумом куда веселее чем с телом. Можешь выдохнуть, Тодороки-кун. После этих слов Деку отпустил его, напоследок с абсурдной нежностью проведя рукой по двухцветным волосам героя. Просто потому что захотелось от вида такого растрепанного и беззащитного героя. Шото же даже при всем желании не смог бы тогда заметить ни странностей в поведении злодея, ни того, что их всё-таки кто-то обнаружил. *** — Я понял, что ситуация у тебя не слишком прекрасная и молчишь ты не просто так. Последил за ним немного и узнал причину резких перемен в Деку, когда вы буквально на следующий день общались вполне сопливо мило и точно не наигранно. — теперь было понятно, как Бакуго обо всём узнал. Но от этой истории появились новые вопросы. — Раз ты узнал об этом так быстро… Почему же ты сам ничего не предпринимал до этого момента? — от услышанного Кацуки остановился. Его выражения лица помрачнело ещё больше, если вообще было куда. Он заскрипел зубами и явно сдерживал приступ едва контролируемой ярости. Одна рука тащила за собой связанного героя, а свободная же после этого вопроса сжалась в кулак. Наверняка желание убить Деку сейчас увеличилось раза в два… Бакуго, в отличии от Тодороки, точно твёрдо намерен с ним разобраться раз и навсегда. — Потому что этот ублюдок узнал всё раньше, прежде чем я смог что-то сделать. Не знаю, как это случилось. То ли моё желание избить его до смерти было слишком очевидным, то ли он изначально знал, что я подслушивал. Чёрт его знает. — Я удивлён, что ты не попытался его убить только услышав наш разговор. Сразу же, прямо на месте. Не говоря уже об остальном. — Двухмордый, ты меня за идиота держишь?! Поверь, я очень хотел сделать это в тот же момент и едва сдержался. Ведь я прекрасно знал, что это ничем хорошим не обернётся. Ни в тот момент, ни в последующие разы. Каждый раз, когда я хотел разобраться с ним лично, рядом был кто-то, и клянусь, я видел, как его подлые ручонки уже собирались убить его. В общем, выловить момент, когда нам бы никто не помешал, было чем-то невозможным. Он либо был с кем-то, либо скрывался. То же самое было и когда он менялся с тупым Деку. Эта сволочь, судя по всему, могла вылезти в любой момент, и так просто подойти я и в такие моменты не мог. Да ещё и этот урод подкидывал мне в комнату угрозы, что если уж его и раскроют, то и мне будущее прекрасное не светит. Герои не убивают, а я уже успел совершить кучу ошибок, о которых он каким-то образом тоже прознал. И знаешь… его выражение лица. Деку было абсолютно плевать на то, что я буду делать. Его вообще не беспокоил тот факт, что я всё знаю. А знаешь, что ему было интересно? Ублюдку хотелось посмотреть, чему я отдам предпочтения. Своему гневу и желанию отомстить. Или жизням моих одноклассников.  — «Ничего себе. Каччан, тебе не плевать на всех этих людей? Не станешь на меня нападать, пока я могу убить их? Так мастерски сдерживаешь гнев. А ты растешь. — Деку подобрался к другу детства сзади. Шепнул на ухо эти слова. Когда Бакуго резко обернулся, то увидел ядовитую усмешку и глаза, полные жгучей ненависти. Изуку тоже едва сдерживал желание убить его. Но в противоречие этим эмоциям похвала звучала искренне. Без ноток фальши. Вот только поздно было уже для личностного роста. Звонок прозвенел, и Кацуки даже не успел что-то ответить. Нельзя. Не в классе, полном их одноклассников. Только не после его смерти… Даже с разрушенным внутренним миром… Бакуго больше не хочет хоронить своих одноклассников». — Это был первый и последний раз, когда он заговорил со мной после того, как я раскрыл этот «маленький» секрет. Ублюдок нарочно меня избегал, а я делал то же самое. Наверняка у тебя возникнет вопрос «Если ему было всё равно, что ты знаешь, тогда почему ты не попытался предупредить остальных?» Хотел бы я сказать, что просто волновался за жизнь остальных или из-за того, что он мне угрожал. С последним мне вообще было всё равно. Я не видел уже себя героем и готов был к тому, что когда-то правда о том, что я натворил всплывёт. Мастерски сдерживаю гнев? Ха-ха, смешно же до чёртиков. — Бакуго скривился. Шото видел в его глазах сожаление и отчаяние. Не жалеет об ошибках, так Кацуки сказал ранее, да? — Гнев никуда не ушёл. Я знал, что если найду способ осторожно рассказать учителям, то скорее всего не получу в итоге желаемое. Деку бы схватили и запрятали куда-нибудь подальше от окружающих. Я не смог бы отомстить, не смог бы ударить его, избить до полусмерти, убить этого мерзкого ублюдка. Я хотел сделать это собственными руками и не мог победить эту ярость. Поэтому я просто оставил всё, как есть, и продолжал срывать гнев на других и просто ещё меньше появлялся в академии. Я ждал, когда подвернётся возможность его убить. И вот она. Сегодня день, когда я смогу свести счёты. Только вот за это время он успел уничтожить академию, убить почти всех наших одноклассников и привести мир к апокалипсису. Вот так я мастерски сдерживал гнев. Даже выбрал своих одноклассников… Я всё равно обрек их на смерть в итоге. Кто же из нас большое зло? Уже плевать на ответ. Я пришёл заниматься не философией. Суди, как хочешь. Это ничего изменит. — после сказанного повисло гнетущее молчание. Тодороки не знал, что ему сказать. Слова бессмысленны. Он не имеет права его осуждать и не в силах помочь. Кацуки… Провалился в бездну. И даже понимая это, даже признавая, что ярость поглотила его, он не остановится. Поэтому, после этого рассказа, Шото бросил попытки отговорить его от затеи убийства Деку. Он ничего не изменит. — Эй, Бакуго. Я ведь по сути заложник? Что ты теперь будешь делать со мной? — закрыв тему, спросил Тодороки. — Да ты уже достал со своими вопросами! Заткнись уже! — Мне уже нельзя поинтересоваться своей судьбой? Может, ты меня вообще убить собираешься? — Тодороки удивлял собственный спокойный голос. Неужели он после Деку уже весь страх потерял? Нет. Просто герой почему-то был уверен, что Бакуго не станет. Даже после его неприятного рассказа. В данный момент Кацуки думал об убийстве лишь одного человека. Даже части той жажды крови по отношению к Шото не наблюдалось в поведении. — Ты издеваешься?! Я убивал людей, но напомню, что они все были отбросами без капли человечности. Я не такой конченный ублюдок как Деку, чтобы бросаться ещё и на обычных людей, вроде тебя. В своём же уме ещё. Да, в прошлом у нас были не очень хорошие отношения. Но сейчас всё по-другому. У меня нет ни одной причины враждовать с тобой. Ты — приманка. Ни больше, ни меньше. Как только он появится и мы сцепимся, уходи отсюда куда хочешь. Но желательно как можно дальше. Не хочу зацепить тебя, да и он может попытаться тебе угрожать, чтобы снова ускользнуть. Тодороки вздохнул и промолчал. Он знал, что Деку не станет. Может, в прошлом бы и попробовал, но только уже не сейчас. Герой больше не задавал вопросов и оставил Бакуго в покое. Вместо этого он думал о том, что делать дальше. Вернее, как Шото поступит, когда они встретятся? Что ему вообще в такой ситуации положено делать? Бакуго думает, что он жертва. Но всё не так просто. К сожалению, у Тодороки было мало времени, чтобы обдумать это. Очевидно, Кацуки не просто вышел с ним прогуляться. Они шли медленно и не торопясь. Без цели и какого-то плана. Бакуго просто ждал, когда их обнаружат, и искал подходящее место для битвы. В итоге они вышли на большую улицу, и тот остановился. — Бакуго? — они стояли и молчали уже минут десять, и в итоге Шото не выдержал. — Как тебя ещё не убили? — герой не особо понял этот вопрос. — Разве ничего не чувствуешь и не замечаешь, двухмордый? Все чувства притупились? — Кацуки говорил с лёгкой насмешкой, но потом резко стал очень серьёзным и мрачным. — За нами уже минут двадцать кто-то следить и сейчас вот наблюдает. — глаза Шото широко распахнулись, а Бакуго крепче прижал к себе связанного заложника. В любой момент он может взорвать его или навредить как-нибудь ещё, и об этом прекрасно знали. — Ублюдок, покажись! Я знаю, что это ты! — закричал тот. Началось.