ТЕСТ!
Как же он забыл про него? — Раз ВСЕ в сборе, продолжим: … Диалектика общности и различий зрения и слуха, как инструментов культуры, делает понятным их неравномерное развитие, изменение роли того и другого в историческом движении культуры. Её изучение показывает, что в разные периоды то зрение, то слух выдвигается на авансцену культуры, становится её рецептивной доминантой, выражая — и обеспечивая тем самым — преимущественное внимание данного типа культуры к природе или к человеческому духу, к пространственным формам бытия или временным… Монотонное бормотание вновь продолжилось, и студенты на задних рядах снова погрузились в сладкий сон. Те несчастные, кто пытался понять сию суть, судорожно конспектировали профессора, цитировавшего Кагана. Эдвард старательно слушал препода, но спустя пять минут снова «ушёл» в себя, вспоминая жаркую ночь с новым клиентом. Тот щедро отблагодарил его, за жаркую ночь. Судя по всему — этот мужчина его новый покровитель, всё-таки 12 штук он зарабатывает за два месяца, а тут — за одну ночь. Богатенький дядя попался, обычно больше 250 долларов не дают. После пар юноше пришлось остаться в кабинете Каммингса. Немолодой мужчина пытался втолковать студенту тему сегодняшнего урока, но спустя полчаса, разговор пошёл совсем в другом русле. Профессор знал, кем работал его ученик и дико презирал это. Делая всё возможное, чтобы завалить аморального «ублюдка», мистер Джереми опустился до подкупа студентов. За пару дней до теста, он давал ученикам вопросы, которые будут вынесены, со всеми вариантами ответов, за это шайка хулиганов всячески портила Эдварду жизнь. То они поджидали беднягу после пар и жёстко колотили до потери сознания, то портили его картины перед творческим конкурсом, порой беспринципные качки опускались до группового изнасилования Мэлоуна, где-то в тёмном переулке. Это было крайне редко, но последствия физических издевательств негативно сказывались на работе юноши, из-за чего Трэвис придумал фишку с боди-артом. Каммингс знал и об этом, самое страшное — он поощрял такое «воспитание». Клин клином вышибают. Мысль о том, что эта дрянь находится в столь престижном колледже, не давала ему спать по ночам. Искренне ненавидя Эдварда, Джереми и сам был готов поставить юнца на место, когда-нибудь он действительно «нагнёт» его, плюнув на все свои принципы. — Я не понимаю, почему ты до сих пор здесь. Такому аморальному, безнравственному человеку, как ты — высшее образование ни к чему! Давай, иди, танцуй на панели, виляя «причиндалами» перед толпой извращенцев! Профессор покраснел, от злости у него вздулись вены на лбу. Его пальцы, словно когти, впились в края рубашки Эдварда, неистово тряся несчастного студента. Ещё бы немного, и мужчина опустился бы до избиения студена, но вовремя остановившись, тот глубоко выдохнул. Побродив немного по своему кабинету, и успокоившись, Каммингс сел в своё глубокое, кожаное кресло. Не слушая стотысячные объяснения юноши, почему он вынужден зарабатывать таким образом, и мольбы о том, чтобы об этом никто не узнал, мужчина разглядывал свои ногти. Джереми никогда не брал взяток со студентов. Но Эдварда он не считал своим учеником. Помимо платы за дополнительные занятия, он потребовал «моральную компенсацию». Скрывать такое всё равно, что совершить тяжкое преступление! Мэлоун был недоволен очередному, внеплановому расходу. Но что он мог сделать, пожаловаться ректору? Тогда его отчислят сразу же, как узнают, кем он работает. Приходиться молчать, глотая все оскорбления и унижения. Некому помочь бедной сироте, вырвавшейся в большой город. Порой так хочется подняться на самое высокое здание и камнем упасть в бездонную пропасть. Иногда Эдварду казалось, что смерть — единственный выход из ямы, в которую он себя загнал. — Что ж… Вернемся к твоему реферату. Что у тебя за тема? Хотя о чём это я, держу пари — ты забыл про него, — мужчина поправил свои очки, снисходительно поглядывая на студента. — Да, профессор, я забыл и про реферат, и про тест в понедельник. У меня очень много времени ушло на написание картины для конкурса по морской живописи. — Ты собрался подать одну из своих картин на отборочный конкурс следующей выставки в галереи «Искушение»? — Да, сэр, я уже получил подтверждение своего участия и меня ждут во вторник. — У тебя не будет никаких шансов, Эдвард. Хотя… На эту выставку наших студентов не приглашали, и никаких поблажек не будет… Если вдруг твоя картина пройдёт — ты не только получишь высший балл по «философии культуры» и «искусствоведению», я так же договорюсь с твоим куратором, чтобы тебя вытянули на красный диплом. Неплохо, да? За три месяца до окончания учёбы. Но если ты не пройдёшь — то сам заберешь документы из колледжа, понял? Каммингс хитро улыбнулся, радуясь своей затее. Профессор даже не представлял, что сможет проучить извращенца таким образом — Эдвард останется без диплома, без нормальной работы и сгниёт в том притоне, где проводил большую часть своего времени. Будучи одним из самых лучших художников Джереми тоже собирался подать свою работу, более того, шансов у него было гораздо больше, чем у кого-либо — он и Джеймс Бёрк были достаточно близкими друзьями. Бизнесмен пригласил его сегодня на званый ужин, к одному критику, как раз для обсуждения его картины. — Я согласен, профессор! Да, я не мастер как Вы, но поверьте, Ваши уроки не прошли даром! Мне нужно немного доделать картину: вскрыть её лаком, подобрать и вставить её в рамку, а времени у меня не так много… Я могу не успеть сделать реферат до понедельника. — Я готов закрыть на это глаза. Учти — если ты не сдержишь своего слова, когда проиграешь — весь колледж узнает о твоей работе. «Как будто после таких криков об этом никто не знает, жалкий гомофоб» — мысленно проворчал юноша, быстро собирая свои вещи. Теперь он был свободен от ненужной писанины! Денег, после «рейдерского» занятия было немного, всю наличку юноша не брал, но этого хватит на лак, раму и краски. Нужно было чуть-чуть подправить картину! Впервые за все два года занятий с Джереми, Эдвард покинул его кабинет с улыбкой на лице. Но долго радоваться ему не пришлось — его опять поджидали дружки старосты. Чёртовы качки — опять живого места на теле не оставили, и в очередной раз уничтожили портрет, который Эдвард никак не закончит. Мистер Эткинсон опять будет недоволен — четвёртый портрет испорчен! С такими темпами он никогда не закончит работу в срок. Самое неприятное — только-только стали сходить синяки двухнедельной давности, а тёмно-синие пятна опять украшали его тело. Не быть ему сегодня пчёлкой, придётся мучиться с боди-артом. Трэвис вообще может дать внеплановый отпуск. Отдых это хорошо, но не когда деньги нужны позарез. Впрочем, в этом есть что-то хорошее — времени на картину будет больше. Топая в сторону клуба, юноша не знал, в каком настроении его начальник, и мысленно молил Высшие силы, чтобы всё обошлось. Лучше яркий боди-арт и опасные позы из Камасутры, нежели двухнедельное голодание — платить ему никто не будет. — Ты издеваешься надо мной, да? Трэвис в своём любимом пиратском костюме оглядел парня с ног до головы. Перо на его шляпе изредка покачивалось, когда сутенёр качал головой. Сегодня Эдвард должен был трясти своей задницей перед публикой, но синяки и ссадины портили всю картину. — Я тональным кремом скрою побои! — Ага, а когда вспотеешь? И как ты разбитую губу спрячешь? А если кто-то «закажет» тебя для интима? Не-не-не! Сиди дома! — Но Трэвис! Мне нужны деньги! — Скажи мне, КТО тебя возьмет такого побитого? Сегодня пятница, будет толпа народу, а ты у нас — местная звезда! — Ну так не гони меня! Джонни шикарный визажист, и сегодня я никому не позволю к себе прикасаться. Не зря ты давал мне 35%? — М-да… Единственному, из всех своих работников, между прочим. Ладно, так и быть. ДЖОНИ! Целый час юноша стоял неподвижно, доверив своё тело кисти мастера. Вскоре не было даже намёка на то, что парня жестоко избили. Пират довольно хмыкнул и встал у «руля». Как только клуб открылся, туда потихоньку стали стягиваться посетители. Мэлоун в жёлтом костюме в черную полосочку, вместе с остальными «пчёлками» медленно крутил бедрами, поглаживая своё тело от бёдер к шее. Изгибаясь под музыку, юноша медленно стал расстегивать полосатую куртку, показывая обнаженную грудь. Очень плавно, не переставая двигаться в такт музыке, парень стянул с себя верх от костюма. Бросив часть одежды куда-то в зал, танцор игриво покинул сцену, обходя несколько диванов. Выбрав «жертву», «пчёлка» нагло умостилась на колени одного из посетителей. Выгнув спину дугой, юноша взъерошил волосы клиента и позволил тому аккуратно расстегнуть свою ширинку. Резко отпрянув от восторжённого гостя, Мэлоун повернулся к тому задом, энергично двигая ягодицами под бурные аплодисменты. Вновь вернувшись на сцену, юноша, немного поиграв плечами, стал оглаживать свое полуобнажённое тело. Подразнив посетителей пару минут, Эдвард резким движением руки сорвал с себя штаны, оставаясь в одних стрингах. Небольшое «жало» энергично телепалось чуть ниже копчика, прикреплённое маленькой булавкой к тоненькой верёвочке стринг. В зале довольно засвистели, парень снова прошёлся по залу, виляя задом перед возбуждённой публикой. Кто-то успел шлёпнуть его по заднице, кто-то попытался затащить к себе на колени, но парень ловко ускользал, хитро улыбаясь. Когда полёт «пчёлок» был окончен, танцоры пригласили на сцену всех желающих, и спустя пару минут, музыка сменилась на более быструю. Парень танцевал то с одним мужчиной, то с другим и никто не мог до него прикоснуться. Опьянённый атмосферой, Эдвард не заметил, как со спины к нему подошёл его новый покровитель. Лишь страстный поцелуй в шею вернул парня на землю. Резко обернувшись, студент широко улыбнулся, глядя в хищные глаза VIP-персоны. Закинув одну ногу мужчине на талию, юноша глубоко выгнулся назад, демонстрируя свою гибкость. Чужая ладонь страстно поглаживала грудь Мэлоуна, и скользнув на спину, резко прижала к груди Джеймса. Бёрк жадно впился в губы юноши, крепко прижимая к себе. Студент чувствовал возбуждённую плоть и вдруг резко отстранился. Его не должны трогать, грим смажется! — Ты нарочно дразнишь меня? Пошло прошептал бизнесмен, танцуя вместе с Эдвардом. Вновь зайдя юноше за спину, одной рукой он поглаживал его по груди, а вторая медленно скользила по внутреннему бедру. Не в силах сопротивляться, парень откинул голову на плечо мужчины, задом упираясь в его пах. Их движения были слишком медленными для музыки, которая играла в зале, и очень скоро оба сидели на освободившемся диванчике, что стоял в самом конце зала. Мэлоун сидел на коленях мужчины, изгибаясь в чужих руках, как рыба на суше. Джеймс страстно целовал шею и грудь юноши, крепко сжимая упругие ягодицы в своих ладонях. — Что ты делаешь, а? Я опять хочу тебя. Где твой пират? Эдвард немного напрягся, его заигрывания зашли слишком далеко. Трэвис не сможет отказать VIP-клиенту, а он в свою очередь опять потащит его в душ. Демонстрировать побитое тело — не самая лучшая затея, иди знай, о чём подумает гость? Портить репутацию «Розы» не хотелось, и студент очень пожалел, что не взял вынужденный отпуск. — Не думаю, что это хорошая идея… — Думать буду я. Давай, иди за своим сутенёром. Парнишка послушно слез с колен, краснея до кончиков волос. Трэвис будет недоволен. Хотя это слабо сказано — «администратор» был в ярости! Он долго отчитывал своего «мальчика» и так увлёкся, что не заметил Бёрка, стоящего возле вешалок с костюмами. — Проблемы? — с любопытством спросил мужчина, глядя на оторопевших Эдварда и пирата. Студент смущённо отвёл глаза, а пират неловко улыбался, не зная, что сказать. Тогда бизнесмен достал свой бумажник, вопросительно подняв бровь. — Сколько ты хочешь за него? — Сегодня он не обслуживает клиентов. — Да-да, я заметил. Я спрашиваю сколько. Трэвис злобно зыркнул на парня и тот, подняв голову, продемонстрировал разбитую губу. Грим местами стерся, и под хорошим освещением Джеймс увидел новые синяки. Мужчина нахмурил брови, глядя на пирата, но студент поспешил объяснить клиенту, что подвергся нападению гомофобов. Объяснить, почему он отказался от выходного юноша не смог. Бёрк долго думал, но, в конце концов, настоял на том, чтобы парень поехал с ним, хотя «администратор» уверял его, что есть мальчики получше.Джеймсу было все равно — ему нужен был Эдвард.
— Я думал, сутенёр заботиться о своих мальчиках. — Трэвис очень добрый, как для владельца нелегального бизнеса. Такие парни, как я — подставляем его. — Почему? — Это личные проблемы, Вас они не должны касаться. Мужчина, впустив в свою квартиру жиголо, первым делом повёл его в душ. Хорошенько отмыв его и укутав в пушистый белый халат, он усадил гостя в кресло у камина. Эдвард поражался такой доброте клиента — ещё никто не обращался с ним, как с человеком. Юноша совершенно не понимал, почему такой солидный бизнесмен тратит своё время и деньги на него? Бёрк, словно читая мысли, ответил на вопрос, который мучил студента. — Ты — первый мужчина в моей практике. Не знаю, понравилась мне роль пассива, или нет, но испытать подобные чувства ещё раз я бы хотел только с тобой. Не знаю, почему. Чем-то ты меня задел. Поэтому в моих интересах, чтобы с тобой всё было в порядке. Считай себя моей вещью, а я, как хороший хозяин, забочусь о своих игрушках. «Зря ты мне это сказал, я был о тебе лучшего мнения» — мысленно проговорил парень, закусив губу. М-да, доблестный рыцарь оказался жалким лицемером. Конечно, это лучше чем ничего, но хотелось почувствовать настоящую заботу и неподдельное тепло. Для этого нужно бросить работу жиголо в клубе и переехать в другой город, где тебя никто не знает. Геям трудно жить в этом мире — путь часть общества пытается помочь им отстоять их права, но гомофобы всегда были, и будут прятаться в тёмных переулках. Толерантность — говорите вы, может, в Европе, к этому относятся нормально, но тут гомофобов хватает. Конечно, сейчас многие знаменитости сознаются в своей гомосексуальности, им ничто не угрожает и подобное «откровение» неплохой ход привлечь к себе внимание. Если ты известен, у тебя есть деньги — тебе нечего бояться — это нормально, что твоя любовь с оттенком голубизны. Благодаря стараниям толерантно расположенной общественности и поддержки звёзд Голливуда, у «голубых» есть права: геи могут служить в армии, вступать в брак, в некоторых штатах даже можно усыновить ребенка, и по закону, дискриминация в любой форме запрещена. Но это только по закону. Всегда найдутся те, кто будет поджидать с битой. Мэлоун чуть прижался к клиенту, пальчиком поглаживая того по груди. Глядя в янтарные глаза, парень пытался понять, почему такой шикарный мужик в разводе. Неужели так сложно найти себе подходящую партию, или же клиент эгоист и любит жить для себя? — Что ж, я рад, что Вам понравились мои услуги… — Не «выкай», ладно? Зови меня просто Джей. Договорились? — У игрушки есть право голоса? Эдвард никогда не позволял себе хамить клиентам, как бы сильно те его не бесили. Правда, сейчас юноша забыл о манерах, позволяя себе слишком много. Чтобы избежать хмурого взгляда мужчины, парень смотрел в огонь, облизывая разбитую губу. Доброта этого мужчины может быть небезграничной. — Я не люблю людей, не уважающих себя. Ты же мужчина, где твоё достоинство? — Где-то на дне выгребной ямы. У жиголо нет достоинства. — Ты не похож на остальных шлюх. Эдвард поднял глаза на бизнесмена, смущённо краснея. Это прозвучало как комплимент. В любом случае, не стоит кусать руку с едой, так ведь и на улице оказаться можно. — Приличные люди не выбирают подобную работу, как способ заработка денег. Да, налоги платить не надо, только сутенёру, а так заработанные чаевые только твои. С одной стороны — жизнь без забот, если не выходить на улицу и не общаться с «нормальными» людьми. Тихо проговорил юноша, свернувшись в кресле калачиком. Раскрывать свою душу клиентам запрещено. Никто не должен знать о личных проблемах, жалость вредит бизнесу. Мужчина нагло взял на руки студента и умостился в кресло, усаживая гостя к себе на колени. Его ладонь нежно поглаживала лицо юноши, и Эдвард едва коснулся чужих, обветренных губ. Пусть всё его тело дико болело, но у него есть работа. Никто не говорил, что будет легко — если деньги нужны позарез, терпи и дела, что от тебя требуют. Мужчина чуть отстранился, глядя в разноцветные глаза жиголо. С одной стороны он хотел отыметь парня прямо на полу, у камина, но с другой — его совесть вопила, что юношу нужно оставить в покое. Ему и так досталось. — Почему ты выбрал работу в гей-клубе? — Потому что это лёгкие деньги, если не наглеть. В день я получал 2 100, не многие уличные шлюхи могут похвастаться такой суммой — максимум, что им светит — 700-900 долларов. А мы ещё бесплатное медицинское обслуживание получаем. Трэвис, хоть и берёт большие проценты, но о нас заботиться. — Получал? Мэлоун прикусил губу, глядя в удивлённые глаза хозяина дома. Отвернув голову в сторону, студент больше не проговорил ни слова, несмотря на все попытки мужчины продолжить разговор. Немного посидев так, бизнесмен, всё также держа юношу на руках, отправился в спальню. Эдвард, игнорируя боль в теле, отрабатывал деньги. Сегодня у Мэлоу не было сил придумывать изощрённые позы или прибегать к уже известным из «Камасутры». Парень старался произвести тот же «вау» эффект, что и прошлой ночью, но по глазам мужчины было видно — он не удовлетворен. Юноша, понимая, что из-за сильной боли во всём теле ему трудно лидировать, послушно лег на спину, позволяя Бёрку перенять инициативу. Пошло выгибаясь и выкрикивая имя бизнесмена, мальчишка мечтал чтобы клиент поскорее кончил. Несмотря на слабое удовлетворение, Джеймс был доволен работой жиголо. Да, у парня сегодня не получилось свести его с ума, но как он выгибался, а как стонал — за это его можно простить. — Я думал, ты всегда используешь изощрённые позы из «Камасутры». — Ты так говоришь, потому что сегодня я снизу. — Не-а. Ты сегодня на «троечку» отработал. Не за это я заплатил большие деньги. Сказанное задело остатки гордости Эдварда и тот, сев на кровать, стал быстро собираться. Благо он успел захватить свою сумку с вещами, гулять ночным городом в одном халате немного… неудобно. Не обращая внимания на удивившегося Джеймса, парень быстро оделся и так же быстро покинул спальню. Он уже собрался покинуть клиента, но только он открыл дверь, как перед ним оказался пацан лет 14-15. — Ты кто? Одновременно проговорил Эдвард и парнишка. Из спальни, впопыхах натягивая штаны и рубашку, выскочил Бёрк, изумлённо глядя на ночного гостя. — Питер? Что ты здесь делаешь? — И тебе привет, пап. Кто это? Эдвард отошёл от двери, густо краснея, пропуская в квартиру сына своего клиента. Подросток вообще на отца не похож. На узкий, чуть закруглённый лоб падала белокурая, косая чёлка, а короткие волосы были «зализаны» назад. Голубые глаза исподлобья смотрели на Эдварда, а пухлые губы скривились в презрительной улыбке. Питер был чуть ниже жиголо, и глядя незнакомцу в глаза, был вынужден чуть приподнимать голову. Скрестив руки на груди, мальчишка объяснялся отцу, почему он пришёл так поздно и, собственно, почему вообще он сюда пришёл. Джеймс явно не был рад такому визиту — его тонкие губы были плотно сжаты, а янтарные глаза злобно глядели на подростка. Вечно приглаженная стрижка «под фрица» или «Гитлерюгенд», сейчас больше походила на взъерошенного ёжика — длинные волосы на макушке торчали в разные стороны, и мужчина выглядел весьма забавно. Эдвард, воспользовавшись моментом, быстро улизнул, оставляя отца и сына наедине. Домой он не спешил и позволил себе перекурить возле дома Бёрка. Любуясь звёздным небом, юноша не заметил, как подросток вышел к нему, прижавши плечом к стене. — Значит, ты шлюха? — Правильно говорить — жиголо. Твой отец рассказал обо мне? — Я не такой тупой, мой отец постоянно приводит в дом шлюх. Правда, я никогда не знал, что он бисексуал. Сколько ты стоишь? — Тебе какая разница? — Да вот, хочу взять с отца пример и попробовать секс с парнем. — В таком случае — слишком дорого для тебя. Мэлоун выбросил окурок в урну, стоявшую рядом, и собрался уходить, как на него нагло запрыгнули, беспардонно впиваясь в сухие губы. Эдвард пошатнулся назад и, подхватив подростка под ягодицы, спиной прижался к спине. Развращать несовершеннолетнего ему совсем не хотелось, он попытался оттолкнуть от себя наглеца, но тот сам спрыгнул, испуганно оглядываясь. В следующую минуту Эдвард согнулся пополам, получив мощный удар в живот. — Тварь, ты что творишь, а?! — Пап! Следующий удар припал ему в грудь, и парень упал на спину, пытаясь защитить голову. Если бы не пацан, Джеймс мог забить несчастного студента до смерти. — Пап, он не виноват! Я думал, что только так смогу привлечь твоё внимание… — Поздравляю, тебе это удалось! — Не бей его, пожалуйста! Эдвард лежал на земле, полу-живой, молясь Высшим силам, чтобы его мучениям пришёл конец. Придя в себя, парень обнаружил, что лежит на мягкой кровати, заботливо укутанный в одеяло. Рядом сидел Джеймс, потирая кулаки и поглядывая на сына. Они очень долго выясняли отношения на повышенных тонах, и юноша решил вмешаться, взяв свою вину на себя — ему не хотелось, чтобы по его вине ссорились эти двое. Бёрк внимательно слушал обе версии, но не знал, кому верить — сыну, что предал его или продажной шкуре. Споры не прекращались, и в конце концов, Джеймс поверил сыну, тот, как и он сам, не умел лгать. Искренне извинившись перед жиголо, бизнесмен отвёл сына в его комнату и продолжил серьёзный разговор уже за закрытыми дверями. Правда говорили они недолго, и очень скоро мужчина вернулся в свою спальню, ложась рядом с Эдвардом. — Твой сын так легко принял тот факт, что ты спишь с мужиком? — Ему всё равно, с кем я. Он выбрал мать, а не меня. — Тогда почему он здесь? — Так распорядился суд — я имею право видеть сына по выходным. Мать сейчас где-то на курорте со своим новым хахалем, вот Питер и приехал ко мне — он с отчимом не ладит. Подробностей Джеймс не разглашал, перевернувшись набок, спиной к жиголо, он быстро уснул, несмотря на то, что за окном уже стало светать. Все трое проспали до обеда, и когда Эдвард открыл глаза, то не обнаружил рядом с собой мужчину. Кое-как поднявшись, он, сонный и лохматый, вышел в студию, где Питер играл в приставку. — А где твой отец? — Не знаю, Я проснулся — его уже не было. Мне всё равно. Его же не волнует моя жизнь. Подсев к подростку на диван, Эдвард решил узнать о своём клиенте и его личной жизни. Питер оказался достаточно разговорчивым и жаловался незнакомому жиголо на отца. Как оказалось, мужчина даже не помнил, когда у него день рождение, настолько занятым человеком он был. Мальчишка очень любил отца и хотел, чтобы тот уделял ему хоть немного времени. К сожалению, все совместные выходные Джеймс был весь в компьютере или смартфоне, даже в свободное время он был весь в работе. Потом пацан устал добиваться отцовского внимания и просто проводил время у приставки или гуля по городу. Отец не всегда замечал отсутствие сына. Что он, что его отчим не уделяли ни минуты своего внимания подростку. Мать — единственная, кто воспитывала сына, она очень любила своё чадо, и попыталась примерить его и своего нового мужа. Отец с ней развёлся, когда ему было всего пять. Тогда, в суде, у него спросили: с кем он хочет остаться — с папой или мамой? Парнишка незамедлительно выбрал маму… — Может, стоило выбрать отца? — Не знаю, вряд ли бы что-то изменилось. Мне кажется, что твой отец очень любит тебя, просто не знает, как это выразить. Ты не пробовал с ним поговорить? — Мы словно на разных языках общаемся. Как ты со своим отцом общаешься? И как он принял новость, что ты гей? — Мой старик скончался, когда мне было столько, сколько тебе. Цирроз печени. В отличие от твоего — мой папаша любил поколотить меня. Мать я не знал, кажется, она умерла, когда я был ещё совсем маленьким. Папа о ней ничего не рассказывал. — А родственники? У тебя же есть дедушки или бабушки? — По идее должны быть. Но они ни разу не вышли со мной на связь. Так что я один одинёшенек в этом мире. Студент не хотел рассказывать о своём прошлом и лениво отвечал на вопросы Питера. У него с отцом были очень напряжённые отношения и Эдвард не хотел тревожить старые душевные раны. Было жаль подростка — узнав его чуть ближе, он оказался не таким уж и плохим ребёнком. Когда Эдвард впервые увидел парня, то посчитал его избалованным ребёнком, а после выходки с поцелуем мнение о юноше испортилось окончательно. Сейчас же, поговорив по душам, студент понял, что глубоко ошибался. Питер — воспитанный юноша, у которого хорошо подвешен язык. Паренёк просто ищет способы обратить на себя внимание отца, и в ход идут любые методы. Мэлоун хотел помочь Питеру и Джеймсу, но вряд ли бизнесмен оценит помощь от грязной шлюхи. Кто он, а кто Бёрк! Правда, парень не знал, что за бизнес у мужчины, но это его и не касалось. Лучше не расспрашивать про подобное, вдруг подумает неладное. Его дело — ублажать клиента и не больше. Долго сидеть в гостях Эдвард не собирался. Когда мужчина вернулся домой, он покинул семейство, напоследок дав один мудрый совет Джеймсу: « Тебе нужно поговорить с Питером, и не только слушать его — но и слышать». В этот раз он отказался от чаевых. Возможно, это было странно и некрасиво с его стороны, но при «ребёнке» он не мог брать деньги за свои услуги. Плохой пример. К тому же, Джеймс сам сказал, что «работа» на тройку — за такое чаевые не положены. Вернувшись домой, парень облегченно вздохнул. Пройдясь по однокомнатной квартирке от кухни в спальню, юноша с облегчением вздохнул. Никаких «писем счастья» от хозяйки, обещавшей очередное повышение за аренду. В дальнем углу, возле шкафа, стоял мольберт с полотном, завешанным куском зелёного шёлка. Подойдя к нему, Эдвард бережно стянул кусок ткани, и его взору открылась незаконченная картина. На полотне было изображено бушующее море. Слева направо тянулась огромная волна, внизу море было темное, как ночь, его местами украшали мелкие белые брызги. Большая часть пены была ближе к верхнему левому углу — казалось, будто на угол попала пена от огнетушителя, так чётко она была прорисована. Цвет вздымающейся волны переливался: в самом начале, внизу картины, она была берлинской лазури, и чем выше поднималась волна, тем светлее она становилась — оттенки синего и голубого цвета гармонично переплетались между собой, а вершина волны была чуть ли не прозрачной, с пушисто-белой пеной. Эдвард не поленился прорисовать каждую каплю, струйку и перелив воды. В результате казалось, ещё чуть-чуть и она накроет зрителя. Эдвард почти два месяца писал эту картину, кроме него её никто не видел. Эта единственная его работа, написанная здесь. Были случаи, когда в его мастерской, которую ему выделил колледж, кто-то портил его картины. По словам профессора и куратора мистера Эткинсона — Эдвард превосходный маринист! Есть ещё над чем работать, но за три года мастерство юноши заметно возросло. Прорисовка мелких деталей — его конёк. Куратор также пытался научить парня писать портрет с обнажённой натуры, но у Эдварда не получалось писать голых баб.Поэтому он не сильно расстроился, когда вчера верзилы уничтожили его работу. Во вторник он отнесёт свой первый шедевр, надеясь на удачу. Желающих попасть на стену «Искушения» очень много, среди них есть настоящие профи, не то, что он. Хоть до дня «ИКС» было ещё много времени, Эдвард уже нервничал. У него было четыре выходных дня от Трэвиса — это было последним словом сутенёра или он грозил уволить за непослушание. Как бы юноша не хотел, но с вынужденным отпуском согласился — его словно пропустили через мясорубку. Следующие два дня он не отходил от картины, поправляя её. Очень долго юноша не мог подобрать рамку и решив, что картина хороша и без неё, вскрыл лаком и оставил сохнуть. Парень уснул под утро, и едва не опоздал на утренние сборы по «зову» старосты. Понедельник подкрался незаметно. Более того, сегодня тест, про который он опять забыл. — Грёбанная философия… Надеюсь, я не зря вкладываю деньги в этого гомофоба Джереми.