Моё сердце зовёт тебя

      Это был один из погожих зимних деньков, радующий ясной и безветренной погодой, бескрайним голубым небом, по которому парили барашковые облака. Чистый, но чуть морозный воздух, что, вздохнув полной грудью, наполняет всё существо великими начинаниями и добрыми помыслами. Зима в этом году выдалась не то чтобы из вон ряд снежной, но к уезду Токсангун у подножья горы Судоксан снега намело уже по пояс. Не знай он эти места как свои пять пальцев, не уйти ему тогда от погони. Сначала он петлял между деревьями, путая следы, держа путь строго на запад, к тропе, ведущей прямо в гору, а после уходящей вправо; то, что он сможет преодолеть путь к долине и дальше продвигаться к горе Каясан, рассчитывать было, по крайне мере, смешно. С каждым новым шагом его веки становились всё тяжелее, а зимний, укутанный под покровом снега лес, представлялся взору искажённым виденьем. Прислонившись плечом к стволу дерева, он жадно глотает морозный воздух, пытаясь побороть слабость: она стала уже полноправной над ним царицей, завладела каждой клеточкой тела, настырно призывающей принять своё поражение. Каждый шаг отдаёт острой пронзающей каждую мышцу болью, и только Бог знает, какими усилиями ему удаётся ещё держаться на ногах. Его бой окончен, но перед глазами до сих пор мелькают лица тех, кто с натиском бросался под его клинок, уверенно и без оглядки, зная наперёд, что одинокому воину бессмысленно трепыхаться против нескольких. Но жажда жизни в нём была настолько велика, что ни одному из нападавших не удалось отправить его на тот свет. Он до сих пор слышит скрежет стали, крики боли и гортанные бульканья очередного побеждённого врага, что захлёбывался своей кровью, когда острый край клинка рассекал плоть. Он безжалостно, со всей яростью пронзал своими ударами каждого, кто стоял у него на пути и пришёл помешать ему. В лесу было тихо, и только пронзающий крик птиц над головой разрезает умиротворённую тишину этих мест. Погони не слышно, но слишком самонадеянно надеяться, что и вовсе не будет; ему бы только выйти на тропу, а уж там будет возможность затаиться, если вдруг послышится звук погони.       Альфа покрепче зажимает свежую кровоточащую рану, из которой толчками струится горячая и липкая кровь, и не замечает, как яркие красные пятна, словно кляксы на белом снегу, оставляют за ним след. Мужчина хрипит, крепче сжимая зубы от острой боли, и, не в силах больше держаться на ногах, заваливается на бок. Девственно чистый покров снега сразу окрашивается яркими пятнами багровой крови, вызывая в альфе усмешку над собой. Он никогда не боялся смерти, но умереть здесь и сейчас было бы злой насмешкой судьбы, когда он один против десяти так отчаянно боролся за жизнь, — пока не понятно какую, — но жизнь, повторяя себе, что пока не имеет права умирать. Выйти из этого сражения невредимым было просто невозможно, да что там: куда более высоки были шансы испустить последний вздох. На пределе оставшихся сил подтягивает к себе обагренный кровью меч, вонзая его в промёрзлую, будто камень, почву. Кое-как оперевшись на него, принимает сидячее положение, упираясь спиной в ствол могучего дерева. Глаза слезятся от ярких лучей солнца, светящих сквозь ветви деревьев, и, запрокинув голову к небу, не сдерживает смеха, но такого обречённого, с примесью безысходности.  — Было бы обидно сдохнуть в такой чудесный день, — а через минуту давится кашлем с примесью кровавой мокроты. Он уже почти не чувствует ног, а всего его сковывает едкий холод, идущий откуда-то изнутри, и невыносимо хочется закрыть глаза. И если это ещё не конец, то он может считать себя счастливчиком, а если всё же его время медленно подходит к своему завершению, он не сможет заснуть спокойно, обречённый неприкаянно вечность скитаться по этой земле, не завершив свои дела на земле, бросив на произвол судьбы своего принца. Но уходить — вот так и сейчас, не взглянув в последний раз в излучающие саму жизнь глаза, было страшно, не испытай он того счастья, что дано каждому безумно любящему альфе, не получи взаимные чувства, быть может было бы проще. Умирать было до невозможности страшно, когда он только начинал жить по-настоящему. 8 месяцев назад, Королевский дворец       — Как думаешь, он уже знает? — шепчет один из прислужников, тут же оглядываясь, не услышал ли его кто.  — А ты сомневаешься? Вон как притих, обычно от него столько шума, — показательно морщится второй, демонстрируя свою неприязнь, — а сегодня как воды в рот набрал. — И то верно, ну, этого следовало ожидать. Его Величество и без того баловал его, после внезапной кончины Её Высочества не заговаривал о браке, а уже два года прошло. Король же понимает, что вечно держать возле себя принца не сможет, — омеги резко замолкают, когда мимо них проносится Ким Даль, юный омега — ровесник принца, который был приставлен к Его Высочеству ещё с малых лет. Принц чуть оборачивается на звук приближающихся шагов, усилием воли едва сдерживает себя, чтобы не накинуться с расспросами на друга. И только когда они чуть отходят на несколько шагов от сопровождения принца, Даль как можно тише сообщает обо всём, что разузнал. — Его Величество уже объявил советникам о вашем браке, говорят, в зале совета поднялась жуткая шумиха, а вот военный советник с сыном с честью приняли эту новость. — Выходит, они уже наперёд знали о решении Его Величества, а вот для остального совета это стало полной неожиданностью, — омега молча выслушивает принца, не смея прерывать его рассуждений. — Чуть позже мне нужно будет увидеться с отцом, а сейчас оставь меня одного. Хотя нет, постой. Совет же ещё не окончен? — притягивает юношу к себе ближе, выглядывая через его плечо, и с прищуром посматривает на свою свиту. — Кто хоть с места шелохнётся, будет наказан, вам понятно? — слуги, привыкшие к шалостям юного принца и испытавшие разного рода проказы, безропотно вздыхают, не поднимая головы. Им ли не знать, что если принц задумал улизнуть, его ничто не остановит. И уже через мгновение Бэкхён несётся вперёд по извилистой дорожке, подымая за собой столб пыли. А Даль обреченно вздыхает, как делает это каждый раз, стоит в голове Бэкхёна родиться очередной взбалмошной мысли. То, что добром это может не кончиться, ничуть не пугает. Даль, пожалуй, уже ко всему привык: к розгам, что принимал на себя за дерзкие выходки, идущие вразрез со строгими правилами дворца, к вспышкам гнева Субин, которая любила твердить о дурном влиянии, что он оказывает на избалованного принца. Да и чего ему бояться телесных наказаний, когда его принц вот-вот упорхнет в новую жизнь, а вместе с ним уйдёт и весёлый смех, и озорные игры, и тёплые объятия принца, что случались не так часто, но были наивысшей наградой для преданного всей душой Далю. Никто не будет больше нарушать покой двора. В будущем его ждёт сотня пустых и монотонных дней среди усталых и обремененных тяжёлой жизнью лиц, а через пару лет и он, растеряв интерес к жизни под тяжестью непосильной и изнуряющей работы, будет влачить своё одинокое и пустое существование до самой смерти. Даль несётся вслед за принцем, от быстрого и продолжительного бега в глазах начинает темнеть и гореть грудная клетка. Принца он нагоняет, когда тот сбавляет темп, видимо, тоже выбившись из сил.  — Ваше Высочество, вы куда? — Бэкхён тут же разворачивается, поднося указательный палец к губам, шикая на юношу. — Тихо ты, хочешь, чтоб сюда все сбежались? — Так куда вы? — семенит за принцем слуга. — Только не говорите… — Тшш, не хватало, чтоб нас заметили, — юноша прячется за одним из столбов, тяжело дыша. — К залу совета, и прошу тебя — тише, понял? — получив утвердительный кивок, хватает Даля за руку, ведя за собой. — Жаль, ближе не подойти, заметят же, — цокает Бэкхён, когда они притаились в хэнкаге* за одним из столбов перед залой совета. — Так и думал, что вы именно сюда направляетесь, хотите увидеть господина Пака?  — Да, хотя глупая затея искать глазами в толпе советников того, не зная, каков он из себя.  — И то верно, — поддакивает Даль, — ну, если подумать, много ли в совете Его Величества молодых и недурных собой альф?  — Недурных собой? А вдруг он тот ещё страшила? — делает предположение принц, сам пугаясь своих мыслей, потряхивая головой. — Пф, неужели Его Величество отдал бы вас за такого? Да ни в жизнь, — Бэкхён чуть поддаётся вперёд, выглядывая из-за колонны, с сожалением вздыхая. — Даль, меня сватают ему только из-за того, что он сын советника, и этот брак выгоден как самому советнику, так и Его Величеству, — Бэкхён навострился, когда из зала один за другими начали выходить советники. Они что-то возбуждённо обсуждали с хмурыми и озабоченными лицами. Кто-то говорил совсем громко, доказывая свою правоту, другие же ему поддакивали, выказывая своё согласие. — Попробуй тут что разгляди, — причитает принц, провожая взглядом очередного советника короля. В основном это уже грузные, в годах господа с сединой на висках, что важно вышагивают по каменному помосту.  — Ваше Высочество, гляньте, советник Пак, — кивает юноша в сторону знакомого принцу силуэта. Советник Пак стоит вполоборота, окруженный двумя статными мужчинами. — Один из них точно господин Пак. Статный, широкоплечий, — мечтательно вздыхает Даль, — теперь я понимаю, почему Его Величество не спешил с вашим замужеством. — И почему?  — Ждал, пока молодой господин сдаст экзамены для государственной службы. — Какой же ты ещё дурачок у меня, Даль, — и в тот момент, когда возвращается к наблюдению, мужчины уже проходят мимо, а Бэкхёну так и не удаётся подробно рассмотреть их лица. — Ну вот, из-за твоей болтовни я упустил их, — и всё, что ему оставалось, это смотреть им вслед.

***

      Альфа угрюмым взглядом следит за мельтешением друга по комнате, тот, сложа руки за спиной, вышагивает из одной стороны в другую, что-то невнятно бормоча, тут же отмахивается. И когда ему уже надоедают самому эти мельтешения, плюхается на подушку, напротив альфы.  — Ты всё ещё можешь отказаться, тебя, конечно, сошлют в пограничные земли, но воевать куда лучше, чем обречь себя на такую участь.  — И как мне потом в глаза отцу смотреть, братьям? Слыть трусом и подлецом, который опозорил отца и семью? — за спиной слышатся покашливания, и оба альфы подскакивают со своих мест, кланяясь мужчине. Пак Сычжон, не говоря ни слова, уверенной походкой проходит в комнату и занимает место, где до этого сидел Чанёль. — Дело уже решённое, и как бы не противились советники, король твёрд и непреклонен в своём решении. Тебе, Чанёль, придётся оставить свой пост при дворе, мне жаль, сын.  — Как вы можете говорить об этом так спокойно, вы же сами возлагали на Чанёля такие надежды и готовили на своё место, — не в силах больше сдерживаться начинает Сехун, в то время как друг с покорностью на лице принимает жестокую правду, не смея ей противиться. — Да ему разве что овец теперь позволено будет пасти. — Уймись ты, — одергивает его Чанёль, когда друг переходит дозволенные границы.  — Король оказывает нам великую честь, предлагая породниться. Чанёль получит земли и людей, может стать учёным и уважаемым человеком. Обдумай это, сын, и с лёгким сердцем выполни свой долг. Завтра Его Величество желает видеть тебя, не подведи меня, — повисает тишина, Сынчжон, не в силах смотреть в пустое, безэмоциональное лицо сына, горестно вздыхает и молча покидает комнату. — Тоже мне, великая честь, — бурчит О, постукивая веером по колену. На лице Чанёля покорность и лёгкая задумчивость, и всегда острый на язык и бунтарь по нраву Сехун не в силах понять столь пассивное участие альфы в столь важном вопросе, будто бы речь о ком-то другом, а не о его судьбе. — Передай сестре, мне жаль, что так вышло, не судьба нам с тобой породниться. Её эта новость, должно быть, очень огорчит. — Тебя только это волнует? Ну, поплачет день, другой и успокоится, а тебе жить с этим грузом, имя которому — принц, до конца дней. Я решительно не понимаю, как ты можешь быть таким спокойным, — Чанёль, не говоря ни слова, поднимается и выходит из комнаты и глубоко вдыхает свежий весенний воздух, стоит ему оказаться на улице. — Послушай, мы можем подать прошение королю, я уверен, нас поддержат Сороны, — не унимается друг, выбегая следом на улицу. Чанёль только вздыхает, чуть оборачиваясь.  — Нет, ничего мы делать не будем. Как думаешь, почему выбор Его Величества пал на нашу семью и меня? — делает несколько шагов вперёд, протягивая руку, едва ли касаясь белоснежных лепестков яблони, в то время как Сехун не сводит проницательного взгляда со спины друга. — Ради защиты Его Высочества.

***

Бэкхён застыл перед покоями короля, не решаясь сделать следующий шаг: всю его былую решимость как ветром сдуло, когда он так бойко до этого вышагивал, желая поскорее поговорить с отцом. Со вчерашнего дня двор не умолкал: слуги, не переставая, обсуждали скорую свадьбу единственного сына-омеги Его Величества; кто-то искренне радовался столь выгодной партии для принца, кто-то сквозь зубы выплевывал ехидные замечания. Но в одном их мнение сходилось — все, как один, томно вздыхали при упоминании младшего сына советника. Бэкхёну и самому уже не терпелось увидеть этого выдающегося, внимательного, почтительного, статного красавца, как его описывали все без исключения. Омега ещё сам не решил, верить ли им или нет, прекрасно зная, как дворцовые слуги любят приукрашивать действительность. Он прячет ладони под широкими рукавами турумаги*, не хватало, чтобы слуги заметили волнение, так некстати охватившее его, не позволяя сделать шаг вперёд. Принц замечает сопровождение Субин, раз она здесь, нужно быть осторожным, чтобы не взболтнуть ничего лишнего при ней. Субин, должно быть, сейчас вне себя от радости. Она никогда не любила Бэкхёна и при малейшей возможности старалась устроить отбор кандидатов на роль будущего супруга принца, но король ловко уходил от её настойчивых просьб. Пока была жива его мать, она просто не имела права вмешиваться в судьбу принца, но внезапная кончина королевы развязала ей руки. Теперь ей ничто не мешало скрывать свою ярую неприязнь, кидая на принца ядовитые взгляды. Решая более не тянуть, принц неторопливо шагает вперёд и, дав знак евнуху кивком головы, ожидает, когда тот доложит о его приходе. Волнение усиливается, когда, попав в покои Его Величества, он видит перед собой не только Субин, но и самого советника, рядом с которым сидит, скорее всего, его сын. Беседа резко обрывается, присутствующие обращают свои взгляды на принца, Субин же ленивым поворотом головы, одаривает принца насмешливой ухмылкой, и Бэкхёном вмиг овладевает оцепенение. Военный советник напротив ласково улыбается, как и отец, который указывает на свободное место между советником и Субин. Ему хочется быть как можно дальше от этой женщины, но выбирать не приходится и он покорно, словно бы на казнь, двигается вперёд. Принц плавно опускается на подушку, не упуская возможности лишний раз взглянуть на сына советника, который с самого его появления слишком отчужден и холоден; сидит широко, расправив плечи и смотрит куда-то в сторону, поглощённый своими мыслями. Стараясь не показать, как глубоко его задело столь вопиющее неуважение к своей персоне младшего Пака, пытается держать гордо лицо, но одного взгляда на Субин, которая буквально смеётся ему в лицо, достаточно, чтобы понять: она заметила не только реакцию молодого Пака, но и то, что это вызвало горечь в самом принце. Он не вслушивается в тихую плавную речь короля, в притворно лживое щебетание Субин, всё чего сейчас хочет принц — поскорее сбежать отсюда. Старшие так воодушевлены обсуждением к подготовке брачной церемонии, что не замечают уныние и острого волнения, что завладело юным принцем, который цепко цеплялся пальцами за шёлковую ткань турумаги, безжалостно комкая её. Он выдохнул только тогда, когда оказался на улице, вдыхая свежий воздух. — Ваше Высочество, — окликает его Даль, с любопытством поглядывая на своего принца, тот же, не говоря ни слова, размашистыми движениями идёт вперёд.  — Её Высочество снова оговорила вас? — Да лучше бы оговорила, видел бы ты, как она на меня смотрела, думал, задохнусь там, — демонстративно прижимает руки к горлу, закатывая глаза. — И этот Чанёль, он ничем не лучше её. Такой же надменный и напыщенный индюк, — топает ногой и скрещивает руки на груди, тем самым демонстрируя степень своего негодования.  — Кем он себя возомнил? За всё то время, что я был там, ни разу не соизволил взглянуть на меня. Что за неуважение, Даль? Принц я, а не он.  — Но говорят, он весьма… — Врут, врут, врут, — не унимается омега, моментально выходя из себя, стоит вспомнить альфу.  — Хуже него никого ещё не встречал. Ха, тоже мне, — Даль едва поспевает за принцем, который явно не собирается сбавлять темп, направляясь к саду. Его внимание привлекает группа девушек, которые весело щебечут, что-то воодушевленно обсуждая. Принц не может не засмотреться на их яркие улыбки, как кружатся друг перед другом, демонстрируя свои пышные наряды. «Должно быть, Субин снова устраивает смотрины для принца», — решает Бэкхён, направляясь к девушкам, чтоб поприветствовать. Но стоит ему приблизиться к ним, как те резко замолкают и с неохотой приветствуют принца поклоном и только лишь потому, что этого требует этикет и воспитание. — Прекрасный день для прогулки, не находите? — лучисто улыбается Бэкхён, подойдя к ним ближе. — Не желаете выпить со мной чаю?  — Простите, принц, но нас уже, должно быть, Её Высочество заждалась, — девушки шуршат юбками, желая поскорее уйти, кроме одной, что словно дожидается, когда её подруги отойдут подальше. Девушка в белой блузке с вышитыми на рукавах мелкими лиловыми цветочками. В тон им такая же нежно-лиловая юбка, волнами струящаяся до самой земли. Принц невольно любуется её простым, но в то же время изящным по своей простоте нарядом. Он невольно хмурится, встречаясь с грустными глазами, что не желают сводить с него взгляда.  — Теперь-то вы счастливы, Ваше Высочество? Как вы можете столь приторно улыбаться, когда разрушили жизнь молодого господина? За какие грехи вы его так наказываете, лишая смысла жизни? Только вот счастья вам всё равно не будет, он никогда не полюбит того, кто лишил его всего, кто не сможет родить ему наследника, — лицо девушки искажается в гримасе отвращения. Бэкхён замирает, не в силах что-то сказать, слова девушки, как острые осколки, впиваются в нежную кожу, оставляя после себя рваные кровоточащие раны. — Да как вы смеете, — Даль не выдерживает первым, не в силах терпеть столь непозволительную наглость по отношению к принцу, — наш принц… — Бэкхён чуть касается его руки, тем самым велит замолчать. — Почему ты сказала, что я разрушил жизнь господина Пака?  — И вы ещё спрашиваете? Он больше не сможет служить в совете Его Величеству. А знаете ли вы, что род Паков не одно десятилетие славится доблестными воинами, которые защищали не только Его Величество, но и Чосон? Господин Пак мог бы стать военным советником, но из-за вас он, словно узник, должен находиться подле вас.  — Седан, довольно, — раздаётся грубый и властный голос за спиной, — Бэкхён оборачивается, замечая грузного мужчину, что с гневом взирает на девушку, — прошу простить её, мой принц, я приму строгие меры в отношении дочери. — Бэкхён, словно не подавая вида и проглатывая унижение от той, спокойно удаляется, оставляя отца и дочь. Вот только бы знали они, как тяжело даётся ему каждый шаг, каким непомерным усилием удаётся идти, делая вид, что его не уязвили слова наглой девицы. И даже когда они подходят к покоям принца, омега держится так же уверенно, не желая показывать даже Далю, насколько он сейчас разбит. — Почему вы смолчали? Её следовало поставить на место… — Даль, и что бы это изменило? Лишний повод судачить за моей спиной? Нет, такой радости я ей не доставлю, да и всем рты не заткнёшь. Ты лучше вот что, разузнай, что её связывает с господином Паком, — юноша тут же кивает, печальным взглядом провожая принца. Бэкхён прикрывает ставни дверей, наконец-то скрываясь от посторонних глаз, навзничь падает на пол, тяжело дыша, сжимая кулаки. И даже здесь, в своей комнате, он не может всецело дать волю чувствам, выплёскивая их через крик, что так рвётся наружу. Он не может позволить себе такую малость, прекрасно помня бесчисленные уроки наставника, который с самых малых лет учил принца благоразумию, которому он должен неукоснительно следовать.

***

Бэкхён лениво обмахивается веером, томно вздыхая, переворачивая очередную страницу наискучнейшей книги. Можно было бы прогуляться по саду, но стоит вспомнить то унижение, которому он подвергся, как желание куда-то выходить испаряется навзничь. За дверями раздаётся скрип половиц, на который принц сразу реагирует, и через секунду появляется понурый Даль.  — И не надоело вам сидеть в четырёх стенах, вон какая чудесная погода, а вы вместо этого который день проводите за книгами, не узнаю вас совсем. — Нет настроения, — отнекивается принц, уже собираясь вернуться к чтению. — Кстати, я узнал кое-что интересное, — Даль с хитринкой посматривает на принца, который тут же оживает, понимая, что его затея удалась и принц весь во внимании, продолжает: — Дочь советника О собиралась выйти замуж за господина Пака, но уговор о свадьбе так и не состоялся, — принц с серьёзным видом обдумывает новость, и на несколько минут в комнате повисает молчание. — Вот как, а знаешь, прогуляться не такая уж и плохая идея, — тут же вскакивает принц. И юноша не может сдержать смеха, когда Бэкхён торопит его, чтоб тот поскорее принёс одежду. Уже после принц то и дело крутится вокруг себя, оценивая свой наряд, разглаживая невидимые складки на лёгкой шёлковой ткани. — Вам невероятно к лицу оттенок розовой орхидеи, ни одной из девушек, на моей памяти, этот цвет так не шёл как вам, — восхищенно тараторит Даль, следуя по пятам за принцем.  — Кстати, почему вы так обрадовались новости о госпоже О? — Не то, чтобы я радовался, просто понял, как глупо унывать из-за девчонки, которая даже не была обещана семье Пак. Я уж всякое надумал, а оказалось, её слова лишь жалкая попытка выплеснуть свою ревность. Не будем о ней, лучше пошли в сад, полюбуемся вишневым цветением. Чанёль посматривает на короля, который уже несколько минут с любовью и нежностью наблюдает за юным принцем, который сейчас так искренне улыбается, о чём-то рассказывая своему прислужнику. Чанёль пытается вглядеться, что же они там внимательно рассматривают, что не представляется возможным со столь далекого расстояния. — Хотел поговорить с тобой без лишних ушей. Я долго думал, прежде чем принять решение касаемо брака своего младшего сына, оно не было спонтанным, и я долгое время всё обдумывал. Но главное помни, я вверяю в твои руки самую главную свою драгоценность. Он хоть и огорчён моим решением, но принц ещё не осознал, какое это благо для него — покинуть стены дворца.  — Я всю свою жизнь буду оберегать и защищать принца, Ваше Величество. — На меньшее я и не надеялся, мне ли не знать, какое у тебя доброе сердце, — Чанёль опускает взгляд, не зная, что сказать на столь щедрую похвалу в свой адрес. Принц со звонким смехом беззаботно носится по саду, от которого в груди что-то теплеет и он уже не в силах сдержать улыбку. — Ты посмотри на него, какое он ещё дитя. Я уже заскучал по его смеху и играм в саду, — король направляется в сторону принца, что заливисто смеется, не замечая ничего и никого вокруг. Но стоит попасть в поле зрения непоседливого юноши, как тот со всех ног бросается к отцу, лицо озаряет лучистая улыбка, и король слышит столь согревающий сердце смех сына. — Отец, — зовёт он, совсем позабыв о строгих запретах подобным образом обращаться к королю. Король позволял сыну эту маленькую вольность всякий раз, когда они находятся одни, но стоит увидеть отца, как он обо всём забывает напрочь. Принц не сразу замечает рядом с Его Величеством сына советника Пака, и его улыбка тут же меркнет, принц чуть морщит лоб, настороженно поглядывая на мужчину, который на сей раз внимательно, даже с долей интереса, разглядывает принца. Омеге становится немного не по себе от столь глубокого и заинтересованного взгляда и, отведя взгляд, начинает рассказывать королю об их прогулке с Далем. Губ Чанёля касается легкая улыбка, когда он наблюдает за озорным и непоседливым юношей, что так не похож на остальных омег из благородных семейств. В нём нет чопорности и надменности, которые ожидал увидеть в нём Чанёль, и все его представления лопаются как мыльный пузырь с первых минут нахождения рядом с отцом и сыном. «Он справил свои восемнадцатые именины, но такое ещё дитя» — размышляет альфа, продолжая рассматривать юношу. Они остаются наедине, когда Его Величество ссылается на государственные дела и просит Чанёля составить компанию принцу на прогулке. С уходом короля Бэкхён сразу нахохлился как воробушек, пытаясь показать своё отношение к этой затее, но на самом деле ему просто неловко находиться с незнакомым мужчиной, который к тому же и старше самого юноши на несколько лет. Для принца всё это слишком ново, ведь это его первая прогулка, на которой его сопровождает посторонний мужчина, оттого-то мысли беспорядочно путаются, и неловкость мешает быть самим собой. Не то чтобы омега был из робкого десятка, но само присутствие этого альфы творит с ним определённо какие-то метаморфозы. И всё же он напоминает себе — он принц и поддаваться робости совсем уж ему не к лицу. И тут же, кивнув сам себе, приподнимает голову, важно вышагивая вперёд. Чанёль прячет взгляд, в котором так и пляшут смешинки, и хочется от души рассмеяться от того, каким забавным ему сейчас кажется юноша, но он не хочет обидеть омегу. Принц резко останавливается, чем заставляет альфу замереть на месте и встать к омеге лицом. Юноша вздёргивает подбородок, показательно лениво переводя взгляд на мужчину.  — У меня к вам просьба, хотя нет, — тут же одергивает себя, скрещивая руки на груди, тем самым пытаясь придать себе больше важности, — я — принц и не должен ни о чем просить, — получая ответный кивок и, чуть смочив пересохшие губы, продолжает:  — После церемонии в новый дом я отправлюсь со своим слугой и во дворец он уже не вернётся, — Чанёль усилием воли снова подавляет желание рассмеяться на то, как строго говорит с ним принц и просто не в силах отказать воле будущего мужа. — Как пожелаете, мой принц, — на что тот вздёргивает бровь, но молчит, обдумывая, понравилось ему обращение к себе или нет. Но всё же остаётся довольным полученным ответом. Не долго думая, поворачивается спиной к мужчине, ускоряя шаг, уходит по песчаной тропинке в глубь сада.