***
Последний месяц для Бэкхёна проходил в каком-то забытье. Он смутно припоминал обряд похорон, в памяти лишь отпечаталось само траурное шествие от ворот дворца по площади до места погребения, а затем череда размытых событий. Перед глазами всё расплывалось от множества лиц в белых траурных одеждах, непрестанный плач и невыносимый гром барабанов бьющий по ушам. Невыносимая боль трагедии, которую он нёс на своих плечах, давила на него тяжким грузом, он как старик с трудом переставлял ноги, заставляя себя идти дальше и не свалиться, забившись в истерике. У ворот столпилось много простого люда, они в памяти Бэкхёна смешались в одно серое пятно, но он отчётливо запомнил глаза одного омеги из толпы. — Говорят, если в семье двое покойников, они с собой ещё одного заберут, — говорил тот омега. — Если подумать, король стал четвёртым. За год почти вся королевская семья сгинула. Этот жалостливый и смиренный взгляд весьма чётко отпечатался в его памяти, когда их глаза встретились, омега не стал прятать глаза и пристально смотрел на него, заранее прощаясь. Бэкхён жил в одном бесконечном дне, вокруг него мельтешили знакомые лица. Поднимали с постели, причёсывали и одевали. Пытались накормить, Бэкхён покорно открывал рот и ел с ложки, лишь бы его поскорее оставили в покое, а потом он снова валился на постель. Бездумно смотрел в одну точку, не вникая в суть происходящего вокруг него. Не придавал значения голосам, что доносились через, словно бы, плотный слой ваты. Чанёль был единственный, на чьё присутствие он реагировал. Как только он заходил в комнату, взгляд Бэкхёна прояснялся и становился осмысленным, только рядом с ним у него получалось закрыть глаза и погрузиться в сонное марево. Неизвестно сколько бы ещё продлилось это его состояние, но в один прекрасный день Чанёль подхватил его на руки и, невзирая на вялые протесты, вынес на руках Бэкхёна на улицу. День был слишком солнечным, привыкшие за долгое время глаза к полумраку болели до рези. Уткнувшись мужу в грудь, постепенно привыкал к яркому свету, а потом внезапно захотелось жить и перешагнуть ту пустоту, в которой существовал. Бэкхён проснулся от скрипа половиц и тревожно стал озираться по сторонам. — Тише, это я, мой принц, — Бэкхён тяжело дышал, прикрывая глаза. — Сегодня до рассвета мы покинем дом. — Зачем? — Чанёль не ответил, поднялся на ноги и прошёл в противоположный конец комнаты. Разложив на полу кусок ткани, он начал складывать на него одежду принца. — Что происходит? — На время ты должен покинуть столицу. — Нет, я никуда не хочу ехать. И что значит должен покинуть столицу? А ты? — Я увезу тебе в одно место. Безопасное место где тебя никто не найдёт, — скрипнула дверь. В комнату зашёл Тэу с Далем. — Что значит, увезу? — принц насторожился, он шарил по комнате потерянным взглядом, не обращая внимания на слуг. В горле начало першить и перед глазами уже расплывалась мокрая пелена. Не чувствуя силы в ногах, принц осел на пол, обхватывая руками колени. Чанёль расположился в нескольких шагах от Бэкхёна. Взгляд его был твёрд и неумолим, что само по себе уже вызывало тревогу и взволновало принца, и он осознал для себя — сегодня никаких уговоров не будет, Бэкхёну придётся безоговорочно подчиниться решению мужа. — Тэу, Даль, подойдите, — в его голосе даже интонация поменялась, больше не было привычной мягкости. — Ты должен понимать, в какой ситуации мы оказались. Покушение на наследного принца, смерть короля — всё это не может не навести на определённые мысли. Ты, мой принц, потенциальная угроза для главного советника. — Твои опасения необоснованны. Да, я принц по крови, но я всего на всего омега. Не думаю, что главный советник может видеть во мне угрозу. Тем более я никогда не проявлял интереса к политике. — Мать принца супруга Его Величества, но не королева, а ты последний принц по праву рождения, у которого больше привилегий. — Простой люд готов идти за вами, а будущего короля в народе зовут «пришлым принцем», — вступил в разговор Тэу. — Не сегодня-завтра до главного советника дойдёт слух об этом. Но я не намерен ждать и выгадывать его следующие шаги, тем более, что дело может принять самый неожиданный и серьёзный поворот. Ты инкогнито покинешь дом, а в твоё отсутствие мы будет создавать видимость твоего присутствия здесь. Никто кроме меня, Тэу и Даля не будет знать о твоём отъезде. А чтобы этого не поняли шпионы главного советника, ты Даль будешь покидать дом в закрытом паланкине под охраной Тэу и других охранников. Ни у кого не возникнет подозрений, что убитый горем принц посещает храм, где приносит молитвы за успокоение душ королевской семьи. — А если они потребуют моего присутствия во дворце? — Если так случится, я всегда могу сослаться на твоё плохое самочувствие. А когда пойму, что нашей семье и тебе ничего не угрожает, ты вернёшься. — Я не могу оставить, Его Высочество, — подал голос слуга. — Это исключено, ты должен помочь принцу здесь. Его Высочество будет в полной безопасности, там будет кому о нём позаботиться. Тэу, готовь Ворона как условились. А ты Даль, утром как обычно принесёшь принцу завтрак. А теперь идите, принцу нужно отдохнуть перед дорогой. Заснуть принцу так и не удалось, взбудораженный скорым отъездом, он поддался переживаниям и сон совершенно не шёл. Чанёль лежал рядом на спине с закрытыми глазами, Бэкхён чувствовал, что этой ночью мужу тоже не до сна. В воздухе повисла недосказанность, и Бэкхён слишком явно её ощущал, и на все его расспросы, куда они направятся, Чанёль отвечал уклончиво и ловко уходил от ответа. Это пугало и настораживало. В словах мужа что-то не складывалось, та часть правды, которую от него настойчиво скрывали. Он казался себе слепым котёнком, которого отняв от матери, усадили в короб и несут неизвестно куда и зачем. А он слабый и беспомощный крутит по сторонам своей мохнатой головой и дрожит от страха перед неизвестностью. Сильнее прочего его угнетало то, что Чанёля рядом не будет. Мысль о предстоящей разлуке была невыносимой и пугающей. Он так привык, что муж всегда рядом, что за его спиной можно спрятаться и ни о чём не думать, и как теперь жить по-другому он просто не представлял. За окном раскачиваясь на ветру, поскрипывал фонарь, а Бэкхён уже с ужасом представлял себе дни, что ему предстоит провести порознь с Чанёлем. На глаза наворачивались слёзы, но как признаться в своём малодушии, как высказать на словах глубину и горечь своих чувств, свою острую привязанность и потребность на грани зависимости быть рядом. Угли в жаровне давно погасли и воздух начал остывать. Бэкхён лёг поближе к мужу, Чанёль будто пылал жаром и незаметно для себя принц уснул. С первых минут пробуждения, Бэкхён сидел нахохлившимся и угрюмым. Под глазами наблюдалась лёгкая припухлость, свидетельствующая о беспокойной ночи, проведённой без сна. Он вполглаза наблюдал за мельтешением супруга по комнате, как тот облачался в тёмные штаны, поверх верхней рубахи Чанёль одел тёплый стеганый жилет с меховой отделкой у ворота и поверх него такой же тёплый верхний халат с разрезами по бокам. Они не сказали друг другу ни слова с момента его пробуждения. Чанёль пребывал в мрачном расположении духа и только укоризненно поглядывал на принца, когда тот намеренно растягивал процесс одевания. И когда оба были одеты, муж протянул ему соломенную шляпу. Покрутив её в руках, принц нехотя одел её и ещё долго возился с завязками. На улице стояла непроглядная темень, завывал ветер, гоняя по двору остатки опавшей жухлой листвы. Чанёль потянул его в сторону конюшен, в собственном доме они крались словно воришки, оглядываясь по сторонам, не заметил ли их кто из слуг. Но минуя конюшни, они нырнули в пространство между постройками. Там их уже ждал Тэу, придерживая Ворона под уздцы, и Даль. Слуга прижимал к себе свёрток ткани. Внимательно приглядевшись, принц заметил приоткрытые ворота, о существовании, которых до этого дня даже не подозревал. — Я собрал вам поесть в дорогу, не знаю уж, куда вы направляетесь, но лишним не будет. Такая стужа стоит, что вы быстро проголодаетесь, — Бэкхён наградил его слабой улыбкой, но та вышла какой-то горькой и натянутой, что в ответ у Даля вырвался тяжёлый вздох. Пока они стояли в стороне, Чанёль крепил на Ворона их нехитрые пожитки. Когда же пришла пора уходить, сердце Бэкхёна особенно сильно заныло от вида слёз, что стояли в глазах Даля. В них было столько непередаваемой тоски и грусти, что он не выдержал и крепко сжал его в своих объятиях. — Тэу ты только береги его, он же и жизни не знает и в людях толком не разбирается. А без меня пропадёт. Слышишь? — Не беспокойтесь, Ваше Высочество, он будет под моей защитой. Бэкхён сделал вперёд несколько шагов, за спиной раздавался сдавленный плач юноши, что в клочья разрывал сердце принца. Он оглянулся, и в туже секунду его накрыло недобрым предчувствием. Подсознание твердило остаться и не уходить, иначе обратно дороги не будет. Вмиг спёрло дыхание и перед глазами всё закружилось, но вопреки внутреннему голосу, что призывал остаться, Бэкхён шагнул вслед за мужем.***
Ехали они молча, Чанёль усадил Бэкхёна на коня впереди себя и под мерный стук копыт погрузился в размышления. Думал о том, как сильно изменилась жизнь принца, когда тот покинул стены дворца и оказался в их доме. А сегодня он вынужден везти его чёрте знает куда и оставить среди совершенно незнакомых и чужих людей. Не о такой жизни он мечтал, если ему самому безумно больно отрывать от себя мужа, что же тогда говорить о Бэкхёне. Когда над горизонтом начало подниматься солнце, Бэкхён с любопытством осматривался по сторонам, он ещё был преисполнен обидой, но не лишал себя возможности зацепиться взглядом за всё то новое, что простиралось по сторонам. Принц ещё никогда не бывал в этих местах. Они направлялись на запад в направление уезда Судоксан к горе Каясан. Озорные лучи утреннего солнца пытались проскользнуть сквозь мохнатые хвойные лапы, под копытами коня приятно похрустывали мёрзлые листья, успевшие покрыться слоем инея. Воздух был морозным, но чистым, что от его свежести кружилась голова. Чанёль спрыгнул с коня, и помог спуститься принцу. Оглядевшись по сторонам, он привязал Ворона к одному из деревьев. В руках он держал красную ленту, которую тут же повязал вокруг молоденького деревца. — Зачем ты это делаешь? — Это знак. — Знак? — Бэкхён свёл брови в переносице, продолжая с интересом наблюдать за дальнейшими действиями мужа, как обычно делал, когда его что-то интересовало. — Так они поймут, что здесь свои, — кто такие «они», Бэкхён конечно не понял, но с расспросами пока не спешил. Чанёль взял его за руку и повёл обратно к Ворону. Долго ждать не пришлось, вскоре послышался хруст веток и отголоски приближающихся шагов. Из зарослей показалось две фигуры, это были альфы по возрасту чуть старше самого принца. Одежда на них была худая, местами потрёпанная и изношенная, а за спинами у обоих висел колчан со стрелами. Чанёль усадил Бэкхёна на коня, и последовал следом за встречающими. На всё пути они не произнесли ни слова, шли вперед не оглядываясь. У Бэкхёна сложилось впечатление, что Чанёля они знали, и знали очень хорошо. Значит, он здесь был нередким гостем. Они поднялись на небольшой пригорок, и, отклонившись чуть в сторону, упёрлись в расщелину между скал. Расщелина была настолько узкой, что её каменистые неровные края едва ли не задевали бока коня. Бэкхён притаился, крепче ухватился за шею коня и удивлённо озирался по сторонам. Дальше они шли без сопровождения, их проводники так и остались у входа между скал. Они углубились в рощу, огибали деревья, уходя всё дальше и дальше. Впереди виднелись огромные каменистые валуны светлой породы, роща расступилась и они оказались у лощины. Чанёль помог слезть с Ворона, дальше они шли пешком, огибая валуны и спускаясь с небольшого пригорка. Впереди сквозь просветы между стволами молодых деревьев показалось движение — там кто-то был. Здесь жили люди. Это было небольшое горное поселение со своим тихим и привычным укладом жизни. Бэкхён начал озираться по сторонам и с подозрением оглядываться на каждого, кто попадался на их пути. А вот на них никто толком внимания не обращал, жители проходили мимо и спешили дальше по своим делам. Внимание Бэкхёна привлёк альфа. Он выделялся на фоне остальных. Одна его рука вольготно лежала на рукоятке меча, который острием был воткнут в землю. Хищный взгляд, линия губ капризно изогнута. Полы его халата чуть развивались на ветру, как и длинные волосы, убранные на затылке в хвост. Принц сделал шаг назад, оглянулся. На его лице читались смешанные чувства от удивления до возмущения. — Зачем ты меня сюда привёл? — Бэкхён настороженно поглядывал по сторонам с каменным выражением лица. Чанёль же при этом спокойно передал Ворона мальчишке и одобрительно похлопал того по плечу. — Все эти люди — народ Его Величества, но им приходится прятаться здесь, — совершенно спокойно ответил Чанёль, но это только сильнее разозлило принца. — Привёл меня в поселение беглых рабов? — краем глаза принц уловил, как лицо незнакомца исказилось, теперь в нём отчётливо читалось злость и отвращение. — Эти все люди… преступники? И зная это, ты привёл меня… — Мы вольный народ, — альфа поднялся на ноги, скрестил руки за спиной и сделал несколько шагов навстречу. — У нас нет ни короля, ни хозяина. И живёт мы здесь по своим правилам и законам. — Бэкхён вспыхнул от негодования, альфа, что стоял перед ним хвастался своей самопровозглашённой независимостью. Он открыто демонстрировал своё пренебрежение и умолял величие всей королевской семьи. — Вольный сброд, что не гнушается воровать и отбирать последнее заработанное кровью и потом, нападает на повозки с провизией для военных на границах, вынуждая их голодать! — он перевёл на мужа взгляд, наполненный слепой яростью. — Поэтому ты молчал? Потому что, узнай, куда ты меня везёшь, ноги бы моей здесь не было! — Что ж, тогда твой муж тоже преступник. А как ещё назвать человека потворствующему этому сброду? — альфа с грозным видом навис над принцем. Он практически рычал, и уже было собирался вцепиться в Бэкхёна, если бы не Чанёль. — Змей! — он спрятал Бэкхёна за своей спиной, видя, насколько тот перепуган. Но помимо испуга в этих глазах застыло… разочарование. — Змей, прошу тебя! У меня не было иного выбора, ты же знаешь! — На его счастье, что он под твоей защитой. Иначе… — он тяжело дышал, ноздри вздулись, будто у дракона, что готов был извергнуть из себя пламя. — Самая дальняя хижина, — кивнул он головой, а следующая фраза была адресована именно для Бэкхёна: — Только она вряд ли придется по вкусу вашему принцу. — Змей! — со сталью в голосе повторит Чанёль. — Я дам ему кров, как и любому угнетённому, но никогда не склонюсь перед ним. Пусть он это уяснит и засунет гонор себе в задницу! — Простите, что вы сказали? — из-за плеча Чанёль показался принц. — Объясни ему, что значит «задница», а то я как погляжу, его озадачило значение этого слова, — на этих словах альфа напоследок сверкнул глазами в сторону принца и направился в сторону одной из хижин, но на полпути замер: — Растолкуй своему мужу, здесь ему никто не будет подтирать зад после отхожего места. Пусть учится это делать сам, — Бэкхён уже собирался кинуться вслед за альфой, но Чанёль успел его схватить за руку и повёл в противоположном направлении. Не церемонясь, завел в хижину и усадил на соломенный полог. Это был типичный крестьянский домик. Ничем не примечательный, бедно обставленный, но чистый. — Грубый, невежественный, необразованный хам! За такое неуважение его бы тут же отправили на виселицу! Или того хуже, — шипел сквозь зубы Бэкхён. Чанёль, словно, пропустив мимо ушей эту гневную тираду, обвёл комнату взглядом, потянул за ручку дверь. Никаких изысков тут и в помине не было. Вторая комната служила спальней, в углу на ящике громоздилась скрученная рулоном перина, поверх лежало тёплое одеяло и подушка. В комнате было всего лишь одно окно, оно было настолько маленьким, что этого была едва ли достаточно, чтобы в комнату попадал дневной свет. Да и сама комната была крохотной. Разложи на полу две перины, и ступить будет некуда. Это место совсем не подходило для принца. Чанёлю было не по себе оставлять его ютиться в столь бедном жилище, но выбора не было. И как он сможет здесь жить: без просторных залов со светлыми, покрытыми лаком полами, без удобств, к которым привык и, что самое главное без личного слуги. Посчитав, что это временные неудобства и куда важнее — здесь он будет в безопасности, Чанёль попытался успокоить внутреннюю бурю. Бэкхён на него не смотрел, уткнулся в одну точку и хмурил брови. — Даже взглянуть на меня не хочешь? — принц продолжал делать вид, что не замечает его. — Что ж, видимо я заслужил. Уже несколько лет моя семья знает об этом месте и людях, а мы как можем, помогаем им выжить. Время от времени отправляем зерно… — Твой отец морит голодом своих солдат, но исправно снабжает зерном этот сброд? Ты это хочешь мне сказать? — Этот сброд, как ты выражаешься, точно такие же люди как ты, я и любой другой в Чосоне! — Тут ты ошибаешься, я — сын Его Величества, короля Чосона, избранного Небесами! — Бэкхён никогда не проводил между ними эту грань в целую пропасть. Да, он был его супругом, но в первую очередь он был сыном короля и в нём текла священная кровь. — Вы правы, Ваше Высочество, прошу прощения за мою забывчивость. Мы вам не ровня, но тем не менее, они просто хотели жить и спасти своих детей. Бедняки умирают на улицах от голода и холода, теряют крышу над головой от огромных налогов. Умирают от солнечного удара или физического истощения на полях. Тысячи гибнут на каменоломнях из-за жестокости смотрителей, умирают от рук своих господ, потому что хозяину вдруг стало скучно. В Чосоне у рабов прав меньше, чем у любой животины, их содержат в гораздо худших условиях, чем скот. Вот так устроен наш мир, Ваше Высочество, который никто не хочет менять. Главный советник избавился от наследного принца, это вы не хуже меня понимаете, со дня на день он посадит на трон своего внука. Как думаете, он сразу же забудет о вашем существовании, а мы и дальше будет спокойно жить? Если для сохранения вашей жизни, мне придётся оставить вас с этим сбродом — я не задумываясь это сделаю. Вижу, мой принц разочарован, с этим я как-нибудь смирюсь, как и с вашим презрением. Уж лучше так, чем жить и знать, что не смог уберечь, не выполнил наказ короля. — Я тебя не понимаю. Ты благородного происхождения, ваш род ни одно десятилетие верно служил королевской семье и защищал её, но мыслишь ты как… у меня слов нет. — Каждая жизнь бесценна, нам следует провести политику эмансипации и покончить с этим бесчеловечным отношением, — Чанёль уже не сдерживая себя, говорил на повышенных тонах, понимая, насколько ошибся, наивно пологая, что Бэкхён сможет его понять. Бэкхён отвернулся, всем видом показывая своё истинное отношение к происходящему. Не в силах продолжать этот разговор, Чанёль молча покинул дом, плотно прикрывая за собой дверь.***
Вон Ягван стоял на помосте перед палатой зала совета и взирал на дворец с видом хозяина. Ему не суждено было стать королём Чосона, но он будет им управлять, так как всегда об этом мечтал. События складывались как нельзя лучше. Наследник мёртв, король отправился вслед за ним, а в его руках несмышленый внук, которого взять под контроль ничего не стоит. Безмерные амбиции дочери ещё доставят ему хлопот, но уж с ней справиться будет не так и сложно. Он спускался по ступеням с королевской статью, размышлял о будущем и радовался, как стало разом легче дышать. За его спиной будто бы выросли крылья, и как же хотелось поскорее их расправить и устремиться вверх. — Главный советник, — к нему спешил Хан Сындон — его слуга-охранник. Он что-то прошептал на ухо советнику. Что-то, отчего не осталось и следа от прежнего ликования, и альфа нахмурился. — За мной, — зло прошипел Вон и быстрым шагом направился в сторону дворца покойной королевы. У входа в покои громоздились тюки и связки, суетились слуги, главная служанка Субин ловко подхватывая юбки, раздавала указания евнухам. В стороне он заметил дочь, с её лица нисходила улыбка и торжество, как у полководца, что одержал неоспоримую победу в самом тяжелом бою с наименьшими потерями. — Ваше Высочество, — Вон окликнул её, Субин тут же оторвалась от созерцания суеты и взглянула на отца с неким неудовольствием. — Что здесь происходит? — советник едва сдерживался и шипел сквозь зубы, а во взгляде полыхала неприкрытая ярость. — А то вы не понимаете, отец, что здесь происходит, — равнодушно произнесла она, глядя на взбешенного отца. — Вы из ума выжили, — он вцепился в её руку, на что та кинула на отца не менее яростный взгляд и вырвалась из захвата. — Не забывайтесь, — властно, — отец! — последнее слова она произнесла по слогам, придавая своему голосу угрожающие нотки. Вон попытался взять себя в руки и не выдавать себя перед слугами. — Я скоро стану матерью короля и Восточный дворец теперь мой! — Верно, вы станете матерью короля, но вам никогда уже не быть вдовствующей королевой. Позабыли о разнице между королевой и супругой? Мне напомнить? — Мой сын будущий король, и никто, слышите, никто не посмеет… — Вы так глупы, что не понимаете очевидного? Мой внук ещё палец о палец не ударил, чтобы заслужить хоть толику — маленькую толику уважения своих подданных. Мне придётся ещё ни один год работать над тем, чтобы каждый до единого воспылал почтением и любовью к нему. А ваше тщеславие и непомерная жадность на корню рушат то, что ещё не построено. Вы прекрасно знаете королевские законы, но сами же их грубо нарушаете. Мой внук станет королём, а после я намерен выбрать ему королеву. Она станет единственной законной хозяйкой этого дворца. Что молчите? Язык проглотили? — Я слишком долго ждала, чтобы вот так разом от этого отказаться. Вы утомляете меня отец, лучше займитесь своими делами, — Субин хмыкнула и со всем изяществом, на которое была способна, пошла вперёд. — А вы разве еще не слышали, какие слухи гуляют по столице? — И что за слухи? — она лениво оглянулась через плечо, не выдавая ни малейшей заинтересованности. — Народ считает принца Бэкхёна своим единственным и законным королём. Они его боготворят и плюются всякий раз, стоит упомянуть вашего сына, которого между собой называют «пришлым принцем», — на этих словах её глаза почернели от ярости. Позабыв, что за ними могут наблюдать, Субин не прятала всё негодование и злость, что вызвали в ней слова отца. Вон продолжал сохранять хладнокровие, и поняв, что дочь теряет контроль над собой, отвёл в сторону и они направились по тропе, уводящей их подальше от чужого внимания. — От него нужно избавиться и как можно скорее, — лицо Субин ещё было искаженно от злости, и каждое слово рвано слетало с её губ. — Исключено, — покачал головой советник, — сейчас е его головы не должен упасть ни одни волосок. — Отец, вы же разумный человек, кому как не вам знать, как можно избавиться от неугодного без лишнего шума. Надо устроить так, чтобы каждый в столице узнал, что на наследного принца напали вольные разбойники. А потом… А если нам состряпать дело вот каким образом…. — она склонилась к отцу и начала шептать. Довольная собой, она снова расправила плечи, в движениях её появилась лёгкость и грация. — После коронации Его Величества начинайте действовать, отец.