OutLand

«Моя жизнь — это поезд. В лучшие моменты мне кажется, что я им управляю. В худшие я представляю себя пассажиром. А иногда я понимаю, что лежу на рельсах».

Любая напасть подобна камню на дороге: вредные привычки — разбитая брусчатка, ссора лучших друзей — поваленный дуб, а смерть близкого человека — обрыв. И этих обрывов Паркер на своём пути повстречал слишком много, и он устал. Но окончательно его сбило с ног предательство Бека. Конечно, тот с самого начал юлил и притворялся, но Питер искренне считал его своим товарищем и другом. Более того, тем, кто способен понять его боль утраты. И с тех пор, как миру стало известно, кто же скрывается под маской Человека-паука, у Питера пропало желание куда-либо двигаться. Последующие после смерти Мистерио месяцы были крайне напряжёнными. Каждая минута сопровождалась давлением со стороны общества, правительства, госсекретаря Росса, с которым он имел неудовольствие познакомиться, но самым невыносимым давлением для Питера, всё же было давление со стороны Мстителей, по крайней мере, тех, что остались. Скандал и всеобщее волнение коснулись и Величайших героев Земли. Тотальный контроль и короткий поводок в скором времени ожидал их всех. В особенности Сэма, как преемника Капитана Америки. Но вопреки всему, вопреки ответственности Паркера за это, Мстители искренне хотели помочь ему. И Питера это смущало, да, он был им безмерно благодарен, но… Всегда есть это пресловутое НО. Два крайне ужасных и провальных слушания, где политиканы от лица всей Америки вменяли Человеку-пауку в вину его геройскую деятельность, его желание помогать людям, его альтруизм, и его способности, о которых он никогда не просил, были провокацией и фарсом. Этот так называемый суд, лишь очередной из способов демонстрации власти, показал миру и то, что Паркер не хотел признать ещё тогда в Венеции — Героев осталось слишком мало. И тем, кто остался, нечего противопоставить правительству, ведь после Таноса, у них нет ни сил, ни желания бороться с усугубляющейся с каждым днём ситуацией. И будь Росс поумнее, он бы уже подсунул Величайшим героям Земли более ужесточённую версию Заковианского договора. И Питер был уверен: его подписали бы. И даже он подписал бы. Осознание этого пришло, после того как его слушание в очередной раз перенесли, и вместо облегчения Паук ощутил острое разочарование. Очередная отсрочка и неопределённость душили Питера не хуже удавки, и тогда в туалете Верховного суда США, дробя раковину в крошку, он пытался сбросить наваждение, которое, по злому умыслу Вселенной и было его реальностью… Новая база Мстителей, перенесенная в старую башню Старк Индастриз (подобное, казалось, смутило только Питера), лишённая уюта, напоминала юноше тюрьму. Но если задуматься, то и на улице Питер Паркер не был свободен. Любая крыша Нью-Йорка для него теперь была потенциально опасна, редко на какой Человек-паук встречал своих фанатов, чаще там были гнусные репортёры, но порой были его недоброжелатели, те, к кому успел в голову въесться прекрасный образ Мистерио. В итоге Бэк добился своего — наивного мальчика больше не было. И реагировать на всё как прежде легко, он уже не мог, всё ранило и задевало в разы сильнее. Питер не только ощущал себя загнанным в угол, он действительно был в западне. Общественность, подначиваемая Дейли Бьюгл, не отставала от него, а Росс, как дементор, высасывающий всё лучшее, что осталось в его жизни, спустя какое-то время после первого слушания выдвинул ультиматум — деятельность дружелюбного соседа в обмен на подпись. Паук и без чутья знал, что это красивая ложь, даже если он и подпишет, то Человеком-пауком, таким как прежде, ему уже никогда не быть. И вот с этими страшными и губительными мыслями, ощущая, как безвозвратно уходит время, он засыпал и просыпался каждый день. Следующее, уже окончательное, слушание назначено, на первые числа января, там и решится его судьба. Но до этого ещё целых полтора месяца. «Это ведь практически целая жизнь!» — успокаивал себя Паучок, нервно сжимая телефон и обречённо хмурясь на ни в чём не повинный календарь. А затем, с ещё большей обречённостью, юноша перевёл взгляд на рюкзак, что он бросил под окном. Чёртов договор, который он уже неделю пытался пролистать, тяжёлый, как могильная плита, покоился в его в рюкзаке. Бывало он всё же доставал его, презрительно оглядев обложку, открывал оглавление и тут же захлопывал, борясь с диким желанием пустить это бумажное чудовище по ветру с Эмпайр-стейт-билдинг. Он так обязательно и поступил бы, если бы Роудс не взял с него обещание так не делать. Мысль о подполковнике вызвала у Паркера досаду и совсем чуть-чуть злобы. Сжав подлокотник кресла, чувствительная обивка которого треснула, Питер попытался успокоиться и выровнять дыхание, представить что-нибудь положительное, как учил его Вонг, но у него не получилось. Ведь в его жизни уже давно ничего положительного не было. Злоба, что тёмным океаном колыхалась в его груди, была направлена не столько на Воителя, сколько на самого себя и на своё неадекватное поведение. Умом-то Питер понимал, что Роуди не виноват в том, что Бьюгл никак не может отстать от Человека-паука, но сдерживать свои порывы юноше удавалось с трудом. А так как Джеймс имел неосторожность приютить его на пару недель после особо «правдивой» статейки этой газетёнки, то герою пришлось не легко. Питеру было стыдно из-за собственной несдержанности, но Роуди никогда его не попрекал за это. Да и за то время пока Питер жил у него, они неплохо сдружились. Возможно, поэтому Воитель без ведома Питера и взял на себя помимо заботы о нём ещё и часть бумажной волокиты, связанной с договором. (Джеймс пытался свести требования в отношении Паркера к минимуму. И если в итоге по решению суда представлялось невозможным избежать подписания договора, то он хотел дать Питеру возможность подписать первую, менее жесткую версию). С одной стороны, узнав правду о подобной «заботе», Паук должен был испытать облегчение и благодарность, но их не было. Вместо них было разочарование и злость. Ему в очередной раз побоялись что-то доверить! А ведь он уже доказал, что не сопляк и может справляться с чем-то самостоятельно! Но больше этого юношу пугала мысль, что Роуди пытается заполнить образовавшуюся в его сердце пустоту. Но это было априори невозможно! Питеру сейчас не нужен был ни новый наставник, ни новый дядя и ни новый отец! Ему был необходим друг, тот, кто если бы и не понял его, то хотя бы не стремился от всего оградить и уберечь. Ведь ограждать и оберегать было уже не от чего, самое ужасное уже произошло. С того серьёзного разговора с Воителем Питер появлялся в его доме от силы один два раза, игнорировал звонки и сообщения, а если ему и было необходимо сообщить какую-то информацию Джеймсу, то он передавал её через Хеппи или Сокола. И снова, вопреки всему, Мстители продолжали поддерживать его, но категорически отказывались понимать. Они из раза в раз твердили, что его личность раскрыта и пора смириться с этим! Питер не был идиотом, он прекрасно понимал это. Ещё до Войны Бесконечности, он и сам ни раз представлял, как раскроется миру, но только тогда, когда будет готов, когда будет уверен, что это никак не скажется на Мэй и остальных его близких! А ещё он был уверен, что если это когда-нибудь и произойдёт, то мистер Старк будет рядом. Но теперь этому уже никогда не бывать. Да и мир ненавидит его, и Питер с трудом понимал, отчего не ненавидит мир в ответ. А мысль о других, тех, кто пал на поле самой грандиозной битвы во всей Вселенной, продолжала вызывать болезненный и такой закономерный укол в районе груди. От привычки хвататься за грудь при посторонних, он с трудом (за три месяца), но избавился, а вот кривить губы не перестал. «Идиотизм», — скривившись сильнее прежнего, подумал юноша, глядя на глухую ночь за большим окном. — «Уже больше года прошло, а больно так, будто это было только вчера. Где же это хвалёное время, что всё лечит?» — откидываясь на жёсткую спинку кресла, горько усмехнулся Паркер. И пока тоска не охватила его окончательно, Питер, притянув рюкзак паутиной, быстро, слегка дёрганными движениями, вытащил массивную папку документов, голографический планшет и ещё три папки, но потоньше. С ненавистью уставившись на Заковианский договор 2.0., Питер взял себя в руки. Подписывать его он не хотел категорически, но ознакомиться с ним обещал. Стоило только юноше углубиться в чтение мелкого шрифта и мало знакомых ему терминов, как беспорядочный поток мыслей выровнялся и стал более-менее контролируемым. Но уже спустя тридцать страниц и бесконечное количество времени, Паркер осознал, что больше блуждает взглядом по помещению, окутанному приятным полумраком, чем по страницам договора. И решив, что страданий на сегодня хватит, отложил документ и схватил планшет. Забравшись в кресло уже с ногами, юноша несложным движением руки вывел на экран последние новости. Его негодующий возглас «какого чёрта?!», разнёсшийся по пустым коридорам Нью-Йоркского храма беспорядочным набором звуком, был встречен Стрэнджем, что сидел в кресле напротив, с мягким раздражением: — Снова Дейли Бьюгл? — Уже видели? — живо откликнулся Паркер. — Предположил, — хмыкнул маг, опуская чашку чая на гладкую поверхность древнего стола и лениво переворачивая страницу. Подобное совместное времяпрепровождение стало в последнее время довольно частым явлением, но как так произошло Верховный маг Земли, затруднился бы ответить. Питер, вскочив с места, с праведным негодованием сунув магу под нос голографический планшет, и задыхаясь от возмущения, ткнул пальцем в текст. Бегло пробежав глазами очередную «обличающую» статью, Стивен вздёрнул брови: — И? Это типичная статья, что же тебя так задело? — плавно отодвигая планшет от своего лица, заметил Стрэндж. — Фотография, — нетерпеливо огрызнулся юноша, снова тыкая планшетом магу в лицо. — Они наняли нового фотографа? Это радует. Теперь ты хотя бы на себя похож, — натянуто усмехнулся маг, мысленно благодаря мантию, которая угадав его мысли, отгородила планшет от лица своего хозяина. А Паркер, словно не замечая потуги магического артефакта, продолжал тыкать планшетом в лицо. — Это моя фотография! — простонал юноша, морщась, словно от зубной боли. — Странно, если бы была не твоя, — снова согласился мужчина, сдерживая порыв закатить глаза. Паркер, судорожно ероша волосы, со вселенской тоской в голосе и лице, воскликнул: «Но эти фотографии послал им я!». И, заметив взметнувшиеся вверх брови волшебника, быстро и сбивчиво пояснил, что к выше упомянутым фотографиям прилагалась статья-опровержение, что ему помогла написать, точнее написала сама Эм Джей. Статья, по мнению Нэда и Питера, получилась действительно удачной. Текст в доступной форме объяснял, что он, Человек-Паук, не грабил тот банк, а, напротив, задержал преступников, что стремились ограбить его. — Неужели ты действительно рассчитывал, что Бьюгл напечатают о тебе хоть что-то положительное? — хмыкнул волшебник, переворачивая очередную страницу толстенного фолианта. — Я в курсе, что Дейли Бьюгл существуют исключительно из-за ненависти ко мне. Но я не могу смириться с тем, что они изо дня в день поливают меня грязью! — негодующе воскликнул юноша.  — Они хотя бы заплатили за фотографии? — всё также спокойно поинтересовался маг, старательно сосредоточивая внимание на книге. А Питер, уткнувшись лицом в ладони, кивнул, и тихо пробубнил, что они прислали Эм Джей чек на сто пятьдесят долларов и приглашение на собеседование. Ухмыльнувшись, маг смерил сгорбленную фигуру юноши долгим взглядом, а затем, будто что-то обдумав, выдохнул: — Иногда самая лучшая стратегия - ничего не предпринимать и плыть по течению. — С Дормамму вы тоже плыли по течению? — огрызнулся Питер и, столкнувшись с пронзительным взглядом Верховного мага, замолк. Он не хотел перегибать палку, и, да, он понял, что имел ввиду доктор Стрэндж, просто он не мог сидеть спокойно, когда его жизнь шла под откос. Маг так ничего и не ответил на выпад мальчишки. Паркер, с обречённым стоном вернувшийся в кресло, схватился за договор, и, открыв его ровно на середине, удручённо уткнулся в текст. Он мало что понимал, голова гудела, а мысли, скакавшие с одного на другое, не позволяли сосредоточиться. И заметив за собой ещё и мелкое подёргивание, которое он осуществлял всем телом, юноша нахмурился. Он дрожал, и отнюдь не от холода. Видимо, сказывался накопившийся стресс. Сжав кулаки покрепче, Питер, натянув на лицо беззаботную улыбку, как ни в чём не бывало протянул: — Как дела в Камартадже? Слышал от Вонга, что… Стрэндж резко захлопнул книгу, отчего Паркер невольно подскочил, осознавая, что вконец достал Верховного мага Земли, что к слову было третий раз за месяц, и, видимо, последний. Волшебник уже ни раз грозился выкинуть его за порог и наложить с десяток новых заклятий, через которые даже Халк при всём желании не пробьётся. И не верить оснований у Паучка не было, из-за чего он быстро пролепетал: «Молчу-молчу», и снова уткнулся лицом в договор, от которого неприятно тянуло пластиком. Но голос Стрэнджа вопреки раздражённому хлопку прозвучал спокойно: — Нам необходимо серьёзно поговорить, Питер. Юноша нехотя поднял взгляд, он всё призывал себя успокоиться, но руки предательски тряслись. И, чтобы хоть как-то побороть эту дрожь, он сильно впился пальцами в страницы бумажного чудовища. — Я знаю, что происходит, Питер, — тем же спокойным голосом отозвался маг. Паркер нервно засмеялся, запрещая себе произнести едкое, но такое необходимое: «Да ничего вы не знаете, доктор Стрэндж!». А затем, отсмеявшись, не глядя перелистнув страницу, быстро пролепетал: — Так Вонг нажаловался вам, что я стащил из библиотеки книгу? Так я верну, — быстро закивал он. — Бояться естественно, Паркер. Все испытывают ужас от неизведанного, — спокойно заверил его волшебник. — Ты, как и все, цепляешься за прошлое, и оно не позволяет тебе двигаться вперёд. — Да ни за что я не цепляюсь! — раздражённо и зло возразил юноша, а Стрэндж, вскинув руку, заставил его замолчать. — Ты должен принять, что как прежде уже никогда не будет, — со сосредоточием разглядывая свои изуродованные шрамами руки, тихо закончил свою мысль маг. — Ты должен принять и то, что Росс никогда уже не позволит тебе быть дружелюбным соседом Человеком-пауком. Вяло отшутившись, что и соседям он уже давно не нужен, Питер, порывисто вздохнув, отвернулся. Он и без Стренджа знал это, он ещё после первого провального слушания осознал, что правительство, в частности Росс, так просто его не отпустит, ведь он, как-никак, живое оружие. Но ему нестерпимо хотелось верить, что всё ещё поправимо. Хотя правду он видел в глазах сокомандников уже давно, но только Стрэнджу хватило духу швырнуть эту правду ему в лицо. — Даже если бы я мог заставить всех забыть, кто такой Человек-паук, я бы не стал этого делать, — спустя какое-то время откровенно заверил его Верховный маг Земли. — Почему? — с плохо скрываемым отчаянием просипел Паук, вскакивая с кресла, отчего Заковианский договор рухнул с глухим стуком на пол. — По той же причине, по которой я не вернул себе руки. Трудности закаляют, Паркер. Боль формирует и обнажает в нас то, кем мы являемся на самом деле, — твёрдо проговорил волшебник. — И кто же я? Забитый жизнью паренёк из Куинса? Что убил величайшего героя земли? — криво улыбнулся Питер, но сарказм в его голосе получился столь неубедительным, будто его и не было вовсе. — Ты запутался, — поднимаясь из кресла и делая шаг в его сторону, спокойно ответил маг. — И более того, ты заплутал и теперь не знаешь, куда идти, — уже будучи рядом с глядящим в пол юношей, добавил мужчина. — О чём вы, Стрэндж? — взвился тот. — Я вообще никуда не могу пойти. Везде Росс, если не он, то репортёры. У меня теперь и дома-то нет! Я не могу жить с Мэй, потому что из-за меня у неё одни проблемы! — сдавленно прохрипел Паркер, и, сделав судорожный, но такой необходимый вздох, менее яростно просипел:  — Вы ошиблись. Я не запутался и не заплутал, — замотал головой юноша. — Я просто застрял и всё ещё продолжаю идти на дно. И на следующем слушании, если я не подпишу договор, и если не случится чуда, то я окажусь в Рафте! — злясь на себя, на Стрэнджа, и на ситуацию в целом, тяжело дыша выпалил Питер, подавив неуместное желание утереть страшно чесавшиеся глаза, он ведь уже не ребёнок, чтобы рыдать на публике. — Ты ошибаешься Питер, если думаешь, что это конец, — спокойно отозвался маг. — Когда одна дверь закрывается, неизбежно открывается… — Серьёзно, Стрэндж? Священные наставления? — язвительно усмехнулся Питер, прерывая волшебника. — И какая же дверь мне открылась, позвольте спросить? Питер ни в коем случае не хотел быть грубым и срываться подобным образом, но и так долго всё держал в себе. — Двери Камартаджа, — смерив Паркера пронзительным взглядом, просто ответил маг. — Что? — растерянно выдохнул Паучок. — О чём вы? — Ты ведь и сам это уже понял, — нетерпеливо кивнул Верховный маг Земли. — Понял, что? — Питер, ты приходишь сюда, как к себе домой, на протяжении целого месяца. И ты ни разу не задумывался о том, как легко попал сюда в первый раз? В одно из самых надёжных мест на Земле? — А разве не вы меня пустили? — недоуменно спросил Паркер, всё ещё не понимая, куда клонит маг. Доктор мотнув головой, нетерпеливо продолжил: — Не ты ли стремился уйти от проблем? От договора? От Росса? И ты уже знаешь выход. — Стать волшебником как вы? — со скепсисом фыркнул Питер. — Как я - навряд ли, — с надменной улыбкой расправив полы мантии отозвался маг. — Но силы, которые ты обретёшь, позволят тебе помогать людям, не так как прежде, по-другому. Воцарившееся молчание удушающей дымкой зависло над ними. Питер судорожно соображал, он всё пытался найти в лице мага хоть один намёк на шутку, но тот был, как всегда серьёзен. Он действительно предлагал ему бросить всё и отправиться в Камартадж, возможно, даже он сам бы и обучал его. Сумбур в голове, договор и всеобщая ненависть почти вынудили Паркера заткнуть все внутренние противоречия и воскликнуть: «Чёрт возьми, да!», но вместо этого, он, нервно зарывшись рукой в волосы, засмеялся: — Простите Док, но волшебные палочки не по мне. Питер намеренно свёл всё в шутку, так было легче всего, а затем, слегка опустив уголки напряжённых губ, добавил: — Да и навряд ли Он бы оценил… — но прежде, чем юноша договорил, Нью-Йоркский храм содрогнулся, а ещё спустя мгновение нечто выбило все окна в здании. — Что-то разрушило заклинание, — оборачиваясь в сторону уже пустого окна, из-за которого ударил морозный воздух, проинформировал Верховный маг Земли. — Карен, это ударная волна? — стряхивая осколки с, вмиг покрывшего его тело, костюма металлического Паука, обратился юноша к ИИ. А затем, осознав слова мага, взволнованно обратился уже к нему: — Разве это возможно? Разрушить заклятие? — Нет ничего невозможного, — вскидывая руку и касаясь неподвластного Паркеру пространства, напряжённо ответил Стрендж.