Глава 3 В которой Избранный находит свою новую семью.
Северус Снейп, более известный, как трижды предатель
Война, война никогда не меняется, не важно кто ты, будь ты пешкой Волдеморта или марионеткой Дамблдора, простым работником Министерства или гильдейским торгашом, сквибом-люмпеном или отчаявшейся нелюдью. Всем нам досталось на этой войне, кто потерял средства к существованию, кто смысл к жизни, кто потерял близких, а кто потерял самого себя — превратившись в чудовище или просто существующую по инерции тварь. Я же потерял всё перечисленное, каждое в своей мере. Разобраться в магловских зельях оказалось мне по плечу, а после партии в несколько тонн для наших «братьев» из Африки, можно было себе купить пентхаус, розовый кадиллак, золотые фиксы, шубу из горностая и фиолетовый цилиндр, а главное ни в чем себе не отказывать. Но я решил найти ответы на дне бутылки, и вот сижу, пью какую-то бормотуху, которую сам и сварил, сразу вспоминаются школьные годы, да, тогда мы варили отменное пойло. И с каждым опрокинутым в себя стаканом я задавал себе один и тот же вопрос, кто же виноват в том, что я сижу здесь и откровенно надираюсь. Можно было бы обвинить во всём мать, что она влюбилась в мерзкого человека, самовлюбленного эгоиста, но мы все такие — самовлюбленные эгоисты. Что она родила меня, что её тонкая натура, не выдержав страданий, просто убежала в даль, бросив свою кровинушку, так похожую на тирана мужа. Вот она — пресловутая «Сила Любви» Дамблдора, полюбила, привязала, убежала. Спустя столько лет я не пытался её искать, да и зачем, что бы я ей сказал? Можно было бы обвинить во всём отца, что он влюбился, а после возненавидел своего сына, так похожего на дурёху жену. Настолько похож, что он бил, что он пил, что ему было плевать на меня. Но он не выгнал меня на улицу, где я бы докатился до скотского состояния. Приучил к аскетизму, что на руку сыграло мне в дальнейшей жизни. Разрешал варить зелья в подвале и даже практиковать чары и проклятья. А чем я ему отплатил за всё это? Смертью! Магия, больная и бездушная ты сука, рано или поздно она убьет магла, которого ненавидит волшебник, особенно юный волшебник. А дети — мелкие психопаты — ненавидеть умеют, нас то защитит сама Магия — ага, от самой себя — а кто защитит маглов? Так и живем, маглы отдельно, волшебники отдельно. Можно было бы обвинить во всем Хогвартс, если бы меня не поддерживала семья Малфоев, как юное дарование из линии Принц. То не было бы никакого Хогвартса, я бы закончил себе министерские курсы и работал бы в магловском мире, даже не зная о всей этой войне. Да кого я обманываю? Эти «гражданские волнения с попыткой захвата власти» коснулись всех, никто, мать их, не ушел обиженным. Малфоев тоже можно понять, допустить, чтоб на твоих глазах зарыли магический дар в землю — это предать магическую кровь. Кровь, кровь, слишком много этой блядской крови. Но Хогвартс дал мне вторую жизнь: воспитание, круг общения, я узнал, что такое шик и лоск, что такое стимуляторы, опиаты, чем они отличаются от каннабиноидов и депрессантов, я узнал много доступных девиц и многих симпатичных юношей. Не буду скрывать, перед кем, перед собой, узнал я несколько раз и гоблиншу, так из интереса. Да ладно, я был одержимым похотью маленьким змеем, я бы и тритону отсосал, и русалку попробовал поиметь в жабры, водись они у нас. Достаточно было начать пользоваться покровительством Малфоев, как любой магловоспитанный из кожи вон лез, чтоб заполучить твое внимание. Не важно: девушка или парень, любовников и жен устраивают в жизни достаточно хорошо, намного лучше, чтобы их ожидало без покровительства. Откровенно скверное положение их ждало, достаточно скверное, чтоб становиться под знамена в гражданской войне и бороться за свои права. А я этим пользовался, очень пользовался, так пользовался, что ненавидел отца еще сильнее за его аскетизм. А вот с домовичкой не вышло, у них там ничего нет, совсем нет, тогда не понятно, а зачем они свои маленькие титички оставляют? Если не выходит обвинить Хогвартс, то можно обвинить Мародеров. Только вот в чем? В том, что они увидели мой талант и научили зарабатывать деньги на нём? Вроде, сам хотел. В том, что нашли способы удовлетворить мои амбиции и указать путь к славе и достойной жизни? Я же ради этого к ним и пришел. В том, что из зашуганного, скрытного, асоциального мальчика сделали готического принца, любителя бухнуть, курнуть шмали, снюхать пару дорог и потискать пару девиц? Мы все были там такие, дурные, без царя в голове, думали, что нам всё можно, а впереди нас ждет светлое будущие за пазухой у родителей или покровителей. Но будущее оказалось скверным. Да и если обвинять, то кого? Из тридцати парней и восьми девчонок выжили не все, а выжившие разбежались и попрятались, кто по норам, а я на дне бутылки. Даже Люц спрятался, на дне долговой ямы и конкретно там окопался. Хе-хе, старина Люцифер, ха-ха-ха-ха, как вспомню себя, зашуганного третьекурсника, и его выпускной вечер в нашем кругу. — Ка-ка-ка, — попытался рассмеяться, но получившийся кашель чувствовался каким-то чужеродным в пустом доме, да и горло першит, как ворона каркаю. Хе-хе-хе, «мужские стринги» — так называлась та полоска ткани, что закрывает пах и торчащие соски, дальше шли перчатки по локоть, сапоги на высоком каблуке по колено, маска из павлиньих перьев и огромный павлиний хвост, под который он любил поиграться. Ведь, как он говорил: «Моя невеста из Блэков, если Вальбурга узнает, что я путаюсь с другими девицами, она съест меня живьем». Да, бабушка Валькирия была страшнее любого из преподавателей, страшнее отчисления, но теперь и её нет. Кто же из наших остался? Я, Сириус, Питер, Линус, старина Рем, Адольф, Греталь и Жан — это однокурсники, а из новеньких только Бахус, Милана и Виктор с Сельмой. И даже, если имя Джеймса исчезло из карты мародеров, то я очень сомневаюсь, что он дал себя убить, скорее очередной обман. Хотя, какое мне дело? Может попробовать обвинить преподавателей? Да, точно, во всем виноват Слагхорн, заигрался со своей евгеникой и клубом слизней. Это он во всем виноват! Нет… Не выходит, старик тоже был в своем праве, и никто не тянул меня туда, там просто был другой контингент, когда ты понимаешь, что вот сидит чинная Лили и пьет чай, а еще вчера вечером она объезжала тебя, Сириуса и Рема, в костюме красной шапочки, а мы были переодетыми волками, да умели мародеры зажечь. Тогда ты понимал, что с одними ты будешь работать, а с другими рядиться и заниматься темными делишками и постепенно дела стали по-настоящему темными. А как всё начиналось? Мистер Снейп, у вас талант в зельеварении, помоги, пожалуйста, бедной девочке, а потом слово за слово, проекты вне школьного материала, остаются лучшие на дополнительные занятия. Это я сейчас понимаю, что Слагхорн сводил парочки, не во зло конечно, или ради какого-то хитрого плана, он просто очень любил свадьбы. Настолько, что бывало пробирался на магловские и конфудил всех до состояния, что он чей-то любимый дядюшка. Может, тогда виновата во всем Лили! Мерзкая грязнокровка! Да нет, она была для этого слишком… Слишком… Тупая, что ли. Не то, что глупая, нет, в предметах разбиралась хорошо, а вот по жизни была тупая. Её сестра — шикарная блондинка — куда расторопней, точно знала, что хотела, а хотела она мужа, семью, детишек, вот прямо сейчас и было ей плевать волшебник я или магл, но наши отношения пришлось разорвать, началась война. Интересно, как она сейчас? Но Лили в чем-то виновата, наверное, в том, что грифиндорка, настоящая, отмороженная, готовая идти до конца ради своей цели, только, если цели Петуньи я понимал, то вот цели Лилии были мне недоступны, вот чего она хотела? Мужа, так нет, уже с третьего путалась со всеми, еще до того, как её взяли на пятом в мародеры. Семью? Ей были чужды эти ценности. Славы, денег, победы? И чем сильнее я думал, тем отчетливее становилось понятно, что она просто любила хороший секс, а кто его не любит? Как там говорится, всё лучшее нахуй, а на жизнь похуй. И лишь под конец обучения, до неё дошло — почему её называют грязнокровкой и что это, в конце концов, для неё означает. Ну да, она сходилась хорошо с парнями, а вот подруг не было, любительница истерик, наша мисс скандал, по любой хуйне устроит истерику! Во тогда и началось, хоть как-то, хоть с кем-то устроить свою жизнь, ведь, что ждет грязнокровку, только магловский мир, где ты никому не нужен, как не нужен здесь. Но и с Джеймсом прогадала, они сочетались браком в магловском загсе, то есть она была на правах содержанки. А я ведь говорил, а я ведь предупреждал, в итоге скандал и во всём виноват я. Тогда виноват во всем Джеймс! Все его считали туповатым, лохматым троечником, но он был настоящим лидером мародеров моего поколения. Многие ошибочно полагали, что Джеймс и Сириус — ширма, для четверки гениев Рема, меня, Ади и Сати, но было всё наоборот, мы были ширмой за которой прятался блестящий ум Джеймса, все самые опасные авантюры и гиблые схемы афёр были его ума дело. Но в чем его обвинить, что вся гражданская война хитрый план Поттеров? Не-а! В смысле, не может такого быть, я конечно не видел тела Джеймса… И никто его не видел… Да и хуй с ним! Ну, если обвинить кого-то хочется, а некого, то можно обвинить Волдеморта и Дамблдора — это сейчас модно. Скисло молоко — Волдеморт, поганый, из могилы дотянулся, зарплату выдали на неделю раньше — Дамблдор постарался. Ну да, старик сейчас на подъеме, быстро разрулил ситуацию и начал присваивать реформистам заслуги, а те уже большинство получили в Визенгамоте. Только вот обвинить их можно, а нечем. Войну я забыл, восемь обливиаторов из отдела Тайн вычищали из меня память и личности — такова была цена. Цена работать шпионом у двух лучших легилиментов страны, когда каждый пытался в тебя впихнуть ложные воспоминания, чтоб их увидел другой, а ты — просто оболочка, что носится между одним и другим. Но метка на месте, я в отчем доме, не нужен ни отмазавшимся, ни тем более орденцам, меня пытались замести под ковер и забыть. Ну и пусть проваливают в Бездну! Не получается обвинить верхи, обвиню низы, вон Руквуд и Питер сидят целуют дементоров, а такой план был замечательный, ложное пророчество, которое мне вставят в воспоминания, я играю роль предателя, потом привожу Волдеморта на место, где будут Лонгботтомы и Поттеры — одной операцией двух подозреваемых. Конечно там будет всё заминировано и будет подкрепление, конечно, все знающие не должны были явится на зов. Абсолютно точно, что снабдят подменными детьми из магловских сирот, так нельзя, определенно, но тут выбирай, или чужой ребенок пострадает, или своего клади приманкой, а на такое никакая мать не пойдет. А эти двое всё сломали, Руквуд примчался бледным и трясущимся с истинным пророчеством, что Избранный — Поттер, причем не просто победитель Волдеморта, а сам Сеятель Перемен. Да об этом сеятеле, каждые четверть века пророки верещат, только еще никто не явился на их визги. А Питер просто гребанный мудак, говорил ему мыться и по помойкам не лазить, а он вбил себе в грифиндорскую голову, что в его херовом социальном положении виноват Джеймс, а не он сам, вот и предал. Хотя мне всё это по секрету пересказывал Люц, а потом еще и Рем, отлично понимая, что с моей памятью не так. И оба, как один, заверили, что мне пока не стоит показываться среди «своих». Вот и думай, кто это свои, за кого я был по-настоящему, хотя, какая разница. Вот и выходит, что винить остается только себя, винить в том, что родился, что родился волшебником, что ненавидел отца и не искал мать, что поступил в Хогвартс, поддавшись амбициям выбраться из дыры. Виноват я в том, что выбрал клуб-евгеники, веря, что мне подберут хорошую жену, эх, надо было на Петуньи жениться, у неё такие пироги. Виноват в том, что остался аспирантом, вскармливать амбиции магистра зелий. Виноват, что связался с группой мародеров и открыл для себя мир кутежа и разврата золотой молодежи — мир, что затянул меня и не отпускал. Виноват, что ввязался в войну и выбрал сторону, пытаясь остаться на своей, а моя сторона оказалась здесь. Круг замкнулся, змея укусила свой хвост, бутылка подходит к концу. Виновный во всем найден, осталось только… Кого там принесла нелегкая? Ужель сам белобородый Альбус, мать его, Дамблдор приперся с министром магии Корнелиусом, ебись он кентавром, Фаджем, вручать мой заслуженный орден Мерлина?! — Ка-ка-ка, кого ты обманываешь, Северус, вот кому ты сдался? Пошел открывать дверь… — Альбус? Ебать меня в рот, это же сам Дамблдор! — что дальше? Я открою бутылку виски, а оттуда вылетит злобный дух Волдеморта. — А это что за пиздюк? Какие-то странные у парня глаза, изумрудные, манящие, такое я чувствовал лишь смотря в глаза Волдеморта или Дамблдора… — Здравствуй, Северус, мальчик мой, а это Гарри Поттер. — проговорил своим голосом доброго дедушки Дамблдор. Точно, пришел просить о чем-то, сразу включил своего доброго дедушку. Поттер, только не говорите, что малец мой, у него же ничего от Джеймса и Лилии нет, хотя и на меня не похож, надо разобраться. — Ну, если последний из Поттеров, то заходите, чего стоите, — широким жестом пригласил обоих к себе, будем слушать, а то из развлечений только бутылка. Себе Дамблдор трансфигурировал кресло, а мелкому только табуретку без спинки, а малец не на положении любимого мальчика, как я погляжу. — Северус, это что, виски? — увидев бутылку, поинтересовался Дамблдор. Мелкий, тем временем, сел по-турецки, поставил локоть на колено, а подбородок опустил на ладонь, приготовился к шоу, видать я не первый, к кому зашел старец. Надо что-то ответить, я торможу, попробую съязвить, а там поглядим с чем пришел, терять и так нечего. — Самый дешевый, самый дрянной, самый блендовый, сивушный вискарь! — и поцеловал бутылку в кривую, пожелтевшую этикетку. — А отравиться не боишься? — полушутя поинтересовался Дамблдор — Я зельевар, у меня в кармане беозар, — пропел я, наливая себе стаканчик. — Северус, мальчик мой, неужели ты докатился до того, что стал пить по утрам?! — Альбус, обижаешь, я поднялся до уровня «пью еще с вечера, всю ночь напролет», тебе не предлагаю, знаю, что такие люди, как вы, пьют по утрам только шампанское. — и закинул в себя стаканчик. — Северус, так нельзя, у нас серьезный разговор, надо сделать тебя трезвым. Вот чего нельзя забрать у Дамблдора — это его маскировку, выглядит старик стариком, а стоит начаться чему-то серьезному, тут тебе и грация, и скорость, и сила. Такой скрутит, геем станешь ради него, может это Альби Геля совратил, а не наоборот? Отрезвление — это жестко, пару флаконов зелий, следом беозар, я его действительно всегда ношу в кармане. Потом пару целительских чар и контрастный душ. Просушил мне одежду и презрительно бросил полотенце. Вот устроил бы мне жизнь, не докатился бы я до такого. Теперь трезвому еще тоскливей, чем пьяному. Мы вернулись в комнату, парень продолжал сидеть, аутист, что ли? Нормальный бы уже искал спички или шарился по комнате. А этот сидит. Вытру голову и послушаю, что скажет Дамблдор, а он молчит, надо поднять тему, только вот чем? — И между нами девочками, никакой он не Поттер… — Северус, давай не при ребенке. — А херли будет? Ему от силы четыре года, через пять он и не вспомнит, что здесь был, даже я не вспомню, что он здесь был. — Здесь не совсем обычный случай… — Вот не надо, Альбус, Руквуд с его пророчеством и так нам весь план сломал, Поттеры погибли, Лонгботтомы лучше бы погибли, Редл исчез, кто всё это начал не посажен, а мы так и не знаем, что произошло в ту ночь. — Главный свидетель сидит среди нас. Я поглядел на мальчишку, если сейчас он начнет давать показания будет номер, но тут понятно, поднять тему, потом пролегилиментить, хотя, почему Дамблдор сам не сделал? Хотя, если там какой-то пиздец и нужно подтверждение от меня, то понятно зачем пришел, будут снимать печати тайнюков, тогда где Номер Один? — Пришел злой дядя, — начал свой рассказ мелкий, но лучше бы сидел молча. — Пиу-пиу, вжух вжух, мама кричит, мама падает, зелёный свет, нееееет, вжух, вжух, лоб бо-бо, ай-айа-ай, дядя злой: «Я еще вернусь» и все такие пиу-пиу вжууух. Вот сижу и думаю, издевается ли парень над нами или нет. Да и кажется тайнюки мне что-то сломали, парень не легилиментился, от слова совсем. Прищурюсь и попробую поглядеть в память Дамблдора. — Альбус, погляди на меня своими честными глазками. — что мне в нём нравится, всегда понимает намеки. — Легилименьтить я не разучился… Дамблдор читался легко, он не сопротивлялся, так в начале, по-привычке, но потом впустил. А это значит, что сейчас у меня на кухне сидит непонятный зверёныш с нечеловеческой ментальностью? Магия всемилостивая!Попаданец Вовочка
В следующую секунду в меня полетел стул, на котором сидел Северус, следом был опрокинут стол, за который он спрятался. А вот получать стулом было больно, мало того, что подача была не слабенькая, я еще головой о стену ушибся. — Что за тварь ты привел ко мне в дом, Альбус? — Северус, успокойся… В следующую секунду, из-за стола выпрыгнул Северус, пальнул в меня авадой, и получил «эклиаму» от Дамблдора, Дамблдор подманил к себе палочку Северуса и зажал в левой руке. — Давайте все успокоимся! — воззвал Дамблдор. Тебе легко говорить, не тебе пришлось себе жизнь Волей спасать. А может, он специально, чтоб проверить, берет ли меня авада. Северус вылез из-под стола, но тут же бросил в меня нож или то спица была, но она ударилась о какой-то щит вокруг меня, Северус не растерялся и вынув из-за спины изогнутый кинжал, бросился на меня. Но был перехвачен в полете столом, который левитировал Дамблдор. Спеленав верёвками Северуса, Дамблдор начал водные процедуры, после того, как все заново расселись, продолжился разговор. — Давай я подведу итог под твоим рассказом, Альбус. У нас есть неведомая зверушка, которая не то Поттер, не то Эванс, а подтвердить ты не можешь, потому что у тебя нет ни тела Лили, ни тела Джеймса. Потому что вы упустили Питера и фиделиус нынче на месте. Ко всему прочему, у зверушки определяется крестраж Томми, но в том и дело, что он не определяется, нет ничего, что бы показывало воздействие, он как бы есть и в то же время его нет. И это еще не всё, Отдел Тайн подозревает, что он — Избранное Дитя, которое чуть ли не перерожденный аватар самой Смерти, которая зачала сама от себя тройню Певереллов. И есть существенные подозрения, что он или Игнотус, или Кадм, или Антиох. Игнотус, потому что Лили Эванс неизвестно кто и может быть спящей кровью; Кадм потому что этот мудак уже не раз возвращался в своих потомках; Антиох, лишь потому, что зверушка в два года на бузинной палочке зажег светлячка, типа она признала истинного хозяина. И теперь, ты приходишь к трижды предателю, изгою общества, человеку со скверным прошлым, невнятным будущем и отсутствующим настоящим, чтобы я воспитал из зверушки наследника дома Поттеров. Мотивируя это тем, что я единственный близкий к Лили человек, а все остальные настолько козлы, что пытаются поиметь тебя и мальчика. Я ничего не упустил? — Как-то так, Северус, да. — тяжело вздохнул Дамблдор. — Просто ахуеть, — Северус откинулся на спинку стула и уставился в пустоту. Время шло, но мужчины молчали и каждый думал о своем. — У меня нет денег… — У меня есть доступ к маленькому сейфу Поттеров. — У меня нет работы… — Я могу устроить прослушивание на мастера зелий и взять тебя в Хогвартс, а потом сделать деканом. — Я живу один… — Гарри будет не первым сиротой, воспитанным с младенчества в Хогвартсе. — Я не об этом… — Могу свести с домовитыми дамами. — Альбус… — С интересными девушками? — Альбус! — С одинокими вдовами? — Альбус! — Я знаю пару симпатичных парней… — Альбус!!! — Да, побойся Магии, Северус! Не вейлу или кентавра же ты хочешь, мы не в Греции, люди не поймут. Снова повисла тягучая тишина. — Я вот не могу понять, ты предлагаешь отличные условия на ближайшие четырнадцать лет, в чем проблема с остальными? — Смотри Северус… И Дамблдор рассказал без украс, что хотели остальные и я малеха прифигел, или Дамблдор накручивает, или я не знаю всего. Упасть не встать, Пруэтты не просто меня дрессировали, они меня еще и похитить пытались, спрятать куда-то, а потом вернуть марионетку к десятилетнему возрасту. Ох, а слона я не приметил. — Ладно я, а остальные, допустим, Пети — он предатель, а Сириус, он тоже захотел для Блэков слишком многого? — Сириус сидит. — Где? — В Азкабане. — А его то за что? — Работорговля и контрабанда, у него были проблемы с деньгами, после смерти брата, мать отрезала ему финансирование, и он, когда начался жаркий этап войны, решил поднять легкие деньги на продаже маглов. — И ты это так допустил, он же верный пёс режима? — Я сделал всё, что мог, не применялась сыворотка, посадил его подальше от диких, ближе к родственникам. — Прелестно, а чем оборотень хуже меня? — А он исчез после награждения. — Альбус, ты не находишь, что от тебя убегают слишком много людей, как для человека с фениксом? — Фениксы не видят проклятых существ… — Да, да, проклятые места, и рядом с проклятыми вещами, знаем. Ну, а Бен? — Умер. — Яйцо? Как его там? — Уехал в США. — Катерина? — Она грязнокровка, покинула магическую Британию и сдала палочку. — А если серьезно? — Организовала наркобордель и фарцует медикаментами в Ирландии. — Блеск, я так понимаю следующий у тебя в списке Хагрид после меня. — Он у меня стоял перед тобой. — как-то потупился Дамблдор. Парень поглядел на Дамблдора каким-то обиженным взглядом и продолжил, чуть ли не плюясь ядом. — Позвольте поинтересоваться, профессор Дамблдор, а кто в этом списке после меня? — Аргус Филч и Фоукс, мне больше некому довериться, Северус. Выручи старика! Вот теперь в список «чему может научить старик» попадает его техника гипноза «щенячьи глазки», это надо уметь так строить умилительную рожу, полную боли, немого укора и просьбы. Я бы такого щенка пнул, ибо нехер, а вот парень, кажись, поддался, вон, лицо себе массирует. — Сквиб-завхоз и феникс. А если они откажутся? — Фоукс не откажется, он заберет мальчика в родные края, где его воспитает любящая семья. — Ты хочешь лишить мира еще одного феникса, но спасти этого пиздюка? Парень бы показал на меня руками, но был связан. Типа, где феникс — реально бесценная птица, а где я. Фениксы пришли к нам на заре мироздания, они избирают себе партнера-человека, остаются с ним навсегда. Когда партнер умирает, ночуют у его могилы, пока не превращаются в золото, а разбив статую можно извлечь яйцо феникса, в котором будет спать птичка, пока её не пробудит новый партнер. Но иногда, фениксы покидают нас, просто исчезают навсегда во вспышке желтого света, волшебники верят, что фениксы возвращаются домой, откуда они прибыли. Люди-партнеры могут понимать своих фениксов (а Дамблдор еще и легилимент). — Фоукс хорошо откормился в Хогвартсе, я думаю он бы вернулся, со временем, но вернулся. — Гребанные алхимики… — прошипел себе под нос парень. — В противном случае Гарри заберет министерство в свою программу помощи сиротам войны, а там он уйдет с молотка, как скот. Парень о чем-то хорошо задумался, даже губу прикусил. Тут я тормозил, а почему Дамблдор не может сам к себе взять меня, но может отдать одинокому парню из социального дна? Хотя, может местные традиции и законы, типа опекун не может быть и усыновителем, ой всё, пусть у них пухнет голова. — Давай еще раз пройдемся по списку, Блэки! Они всем родственники, Сириус сидит вместе с Беллатрикс, но еще есть Андромеда, ты ей предлагал? — Она ненавидит Магию, Северус, у неё дочка метаморф и она до сих пор не стабилизировала дар, даже не ищет учителя. — Знаешь, что хуже нестабильного метаморфа — стабильный метаморф, который во время коитуса любит превращаться в вепря. — Это анимагия. — Это личный опыт. Остается Нарцисса, чем она плоха? — Тем, что она Малфой? — Отличная семья, честь, традиции, кровь Блэков, что не так? — Метка у Люциуса. — Так не у Нарциссы! — Если бы я мог, я бы отдал, но мне еще надо пять лет, даже Малфои лучше, чем Нотты, но у обоих метки. — Альби, а чем тебе еще и Нотты не угодили? — Они воспитают из него типичного ревенкловца. — Что за шовинизм? — Мы просто, с деканами, немного, самую чуть-чуть, — и виноватые, шаловливые глазки в пол. — поспорили, на какой факультет попадет мальчик. — Отлично, вы не нашли мальчику еще семью, а уже спорите на деньги. Услышав слово деньги, мне стало очень интересно, настолько, что я решил вмешаться, а то так до самого ужина будем сидеть и сплетничать о всех высоких и низких семьях Британии, а их, видать, не мало. — А какая цена вопроса, Дамби? — Прости, Гарри?! — Вы спорили на деньги, но всегда можно договориться, я выберу ваш факультет, а деньги поделим. — Гарри, это же не честно. — обиженным-заговорщицким тоном сообщил Дамблдор, так обычного говорят девки, которые на всё согласны, но просто хотят поторговаться. — Ка-ка-ка-ка, настоящий слизеринец, сколько принимаете? — А ты решил согласиться, Северус? — сразу воодушевился Дамблдор. — Конечно же нет, азарта ради… Надо прекращать всё это, а то торг что-то затянулся, этот не хочет, отлично пойдем дальше. — Как вас там, Северус, правильно? Смотрите Северус, вы не то, чтоб живете отлично, но лоска не заметно, одна чашка, одна вилка, даже кофейник один. И запах, как от дяди Сири и дядя Пидера, да и от мамы иногда пахло. К вам приходят два человека в час нужды, а вы пользуетесь их положением, кривитесь и пинаете нас, чем вы лучше остальных? — А ничем, мелкий, я намного хуже остальных и жизнь у меня не сахар, и даже не лимон. — Вот видите, а теперь подумайте, что дальше? Вы нас попинаете, а мы уйдем, а вы останетесь одни, хотя, вот прямо сейчас, всё можете круто изменить, причем в лучшую сторону, задаром. Я не занимаю много места, ем много это да, но вам обещали деньги. Оставляйте меня с книгами, да выводите погулять хоть раз в денек и больше ничего не надо. Зато, сколько вы получаете взамен. — Мальчик, сколько тебе лет? — сквозь зубы проговорил Северус. — Мне три годика, дяди Севи, — проговорил специально кривляясь, как младенец. — А подумайте сами, вот вы откажетесь, а как дальше-то жить будете? Снова один в пустом доме с бутылкой-подругой. Вы уже начали размышлять о том, как сподручней аваду себе в висок кинуть или это еще впереди? Северус молчал и сверлил меня взглядом, Дамблдор принял серьезное выражение лица. — Отличная речь, мистер Поттер, ваши родители бы гордились вами. Вы долго готовились? — и ухмылка доброго дедушки в мою сторону — Я же рассказывал, иногда меня посещают мысли в голове, вы говорили, что всё нормально, у всех так! — Но, во лбу у него точно крестраж, — вмешался в разговор Северус. — Что делать будешь? — Аластор уже ищет корни разработок Тома. — Слагхорн в Бразилии, если что. — Гораций мальчику дал только общее направление, учил его совсем другой человек, но у Гарри нет признаков одержимости, нет приступов паники или агрессии, у него стабильное поведение и нет магических выбросов. Крестраж, как бы, есть, но он завис в отдаленном от нас пространстве, но все же его видим. — Мы — это кто? — Я и отдел Тайн, Северус. И повисла тишина, каждый думал о своем, все смотрели в разные стороны, стараясь не встречаться взглядом. Прошло минут двадцать, прежде, чем Дамблдор распутал Северуса, помахал палочкой с «ревейлон» какой-то. И только после этого, попробовал еще раз. — Северус, будь милостив, пожалей сироту, возьми к себе. — Нет, я не буду брать к себе неведому зверушку с крестражем на борту, я не настолько крут, может когда-то был, во время войны был, только я всё забыл. Нет, и не проси. — Я разочарован, мистер Снейп. — Симметрично, мистер Дамблдор, дверь там! Мы направились к двери, табурет и кресло исчезли, интересные методы управления реальностью, столько надо выучить и изучить, а с этими разъездами времени вообще нет. Может, действительно, виноват этот самый вызов, может и он может менять реальность, как мой трофей «Вовочка»? И как только его решать, видать его надо превозмогать самому, вмешиваться в происходящие, а то Дамблдору просто не хватает времени, чтоб за мной еще разгребать. Мда, задачка, ладно, кто там следующий завхоз-квиб? — Постойте! — донеслось из комнаты, как только Дамблдор открыл дверь. Северус шел к нам, наверняка захотел дать хорошего пинка на прощание, а потом себя заавадить от скуки. А Дамблдор не уловил настроение, вон как весь подобрел и светится от любви к ближнему. — Конечно это тупость, но вдруг вам поможет, из всего нашего разговора, я так и не услышал, а к Эвансам вы его водили? — К кому, мальчик мой? — К родителям Лили, у неё ещё сестра есть замужняя. — Я не знал, что у неё есть родственники, она никогда не рассказывала, я думал, что она сирота. — Да она каждые праздники уезжала из Хогвартса, куда она по-вашему ездила, если не домой? — Лили — грязнокровка, наверняка устраивала свою будущую жизнь. Да и за ней присматривал Гораций, директор не следит за всеми своими учениками, у него для этого есть деканы. Вот, когда я был деканом, я каждого грифиндорца знал в лицо и помнил биографию. — Так вы обращались к прямым кровным родственникам ребенка? — Отличная идея, Северус, одевайся. — Что?! После многих замков, что я успел посетить, дом Дженнингсов выглядел, ну… Да нормально выглядел, загородный дом типовой застройки, рассчитанный на небольшую, современную семью, широкий гараж на две машины, с небольшой надстройкой сверху. Ухоженный сад с петуниями и другими цветами, низкий, белый, деревянный заборчик, чисто номинальный. Дом настолько нормальный и типичный, что если бы у калитки не стоял Северус, то мы бы проехали мимо. И да, Дамблдор ехал в графство Суффолк на поезде, а в местечко Эктон пришлось добираться на кэбе. Я настолько удивился, что даже поинтересовался, а почему мы не перенеслись, и оказалось, что аппарировать можно только в знакомые места. Отлично, ненавижу аппарации! Мы встретили у калитки Северуса, он обхватил волосы в хвост, надел белую рубаху и черные брюки, под стать им туфли и пальто. Дамблдор послал Северусу налаживать первый контакт. Я предложил меня тупо ночь подбросить, завернув в пеленки и положив в корзинку, а то если будем просить, есть шанс, что откажут. Дамблдор на это усмехнулся и сказал: «И туда же бланки на усыновление и документы опеки, а деньги подбрасывать на подоконник совами!» Тем временем, Северус не сильно усердно звонил в дверь. Нам открыла средних лет приятная блондиночка, не то, чтоб сильно ухоженная, но судя по цвету голубых глаз — натуральная. — Северус? — Пети! И это было сказано таким тоном, что как будто они спрашивали: «Ебать, что с нами жизнь сделала», — интересно, когда они в последний раз виделись? — Севи, я не могу, я давно замужем, да и муж дома. — Да, я тоже не молодость пришел вспомнить. — Севи, у меня ребенок. — У меня тоже, — и стал полубоком, чтоб показать меня. Я попытался приветливо помахать рукой и изобразить добрую улыбку, но видать не силен я в улыбках, вон, как блондинку передернуло. — Гарри, перестань кривляться, — мягко проговорил Дамблдор войдя в образ доброго дедушки. — А это Альбус Дамблдор, ты, наверное, слышала о нём. — Кто же не знает Дамблдора, — всплеснула руками блондинка. — Мы к тебе с очень серьезным делом. — Тогда заходите, — позвала внутрь женщина. — Вернон, дорогуша, отведи Дадли в детскую и спустись в гостиную, к нам гости с серьезным разговором. Усадили нас в милой гостиной, Северус сел в кресло в тенечке, мы с Дамблдором умостились на диван, хозяйка села в кресло у дивана, закинув ножку на ножку, а следом подтянулся хозяин и судя по пузу — ведет он сидячий образ жизни. Хозяин разместился во втором кресле у камина, так мы молча и сидели кружком, ожидая, когда кто-то заговорит, молчание прервал Дамблдор. — Здравствуйте, Дженнингсы, я Альбус Дамблдор и обладаю множеством титулов, которые для вас ничего не значат, в этот приятный воскресный день я пришел не с самыми приятными известиями. Мы все скорбим о гибели Лили Эванс, два года назад, после себя, в этом мире, она оставила мальчика Гарри. Из-за наших проблем, которые не коснулись вашего мира, мальчик стал пешкой в политической игре, разменной монетой, которую каждые пытаются разыграть себе на пользу, из-за наследия его отца. Лишая его тем самым счастливого детства и хорошей семьи. Наше общество уже отобрало у него отца и мать, поэтому я прошу вас, как ближайших к нему родственников, приютить его у себя, хотя бы до его четырнадцатилетия. — Вы не назвали фамилию мальчика, мальчик — байстрюк? — спросил мистер Дженнингс. А умело, сразу ухватил суть и уточняет скользкие вопросы, переговоры будут не простыми, ох, не простыми. — К сожалению, да, из-за начавшейся смуты, каждый волшебник был в опасности, поэтому сочетаться браком при нормальных условиях не получилось. Наследие отца сыграло немалую роль в том, что мальчик стал лишь политической монетой. — Я к тому, что если он ублюдок, так может он не ваш, в смысле без всяких странностей и прочего. — Вернон, если это из-за свадьбы, то я готов извиниться… — попытался сказать Северус. — Из-за свадьбы! Вы, полоумные, пьяные уроды превратили наш светлый праздник в фарс и балаган! — Да, мы были пьяными уродами, малолетними дегенератами, потерявшие всякий стыд и срам маргиналами, мы ходили по грани общества и портили жизнь окружающим. И если мои извинения что-то значат, я готов извиниться за каждого из нас, кого вы пригласили. Но я прошу тебя, не надо переносить свою ненависть к нам на мальчика. Здравствуйте, мистер Северус, разрешите представить, это Карма. Вот так, только вчера ты хуесосил просителя, а сегодня уже хуесосят тебя. Аж на душе радостно становится от таких моментов бытия. — Мне не нужны ваши извинения, мне надо чтоб вы убрались из моей жизни, а наличие мальчика станет поводом вам заявляться сюда на праздники, а то ещё чаще, с вашими ахуитительными шутками. — Вернон, никто не придёт, мёртвые не ходят на праздники живых. Все, кто пришел на твою свадьбу кормят червей, а те, кто выжил — гниют изнутри на дне социума. Твоя месть свершилась, Вернон, все, кто тебя обидел — наказаны, только не тобой, они сами себя наказали тем, что были мудаками, мудаки не живут долго на этом свете. Задумайся, Вернон, кем станешь ты, отказав мальчику? В игру вступил Дамблдор, и с места в карьер, бухнулся на колени, начал вещать причитающим голосом полным отчаянья. — Для вас я никто и мой жест ничего не значит, но заклинаю всем благим, что у вас есть, я не прошу многого, подарите мне десять лет, если я прошу слишком много, хотя бы, пять лет счастливой жизни внутри любящей семьи для мальчика. Я успею подготовить ему достойное место, где его будут считать человеком, а не политической пешкой. Сейчас стоит вопрос выбора, между полноценной, доброй и любящей семьей — вами. Или министерской программой помощи сиротам, где решать будет сила коррупции, а не сила любви. Заклинаю вас, я понимаю, что кровь мало значит в вашем мире, но она важна для нас, все самые грязные проклятья и высокие посулы связаны с кровью. Не дайте ребенку — вашей крови сгинуть и исчезнуть. А Дженнингсы мне начинают нравится, видно, что им больно слышать всё это, но продолжают держаться. Конечно, можно их понять, я действительно та еще хрень неведомая, а у них ребенок. Ладненько, надо входить в игру, а то такими темпами, действительно, собаки в норе воспитают. Кладем Дамблдору на плече руку и делаем печальный взгляд. — Деда Дамби, пойдем отсюда, видно, что меня брать не будут. Но это лучше, чем в прошлый раз, когда вы меня из подвала доставали, где я в одних трусиках на подносе белый порошок разносил, а из моего пука пили водичку с газиками. Не то, чтоб я любил Дамблдора, но было в нём многое за что его можно, а местами и нужно, уважать, например, за его умение работать с намеками. Вот любой, нормальный взрослый начал бы оправдываться в такой ситуации, а он понял к чему я клоню и начал подыгрывать. — Ну, Гарри, мальчик мой, прости старика, пожалуйста, они выглядели достойными членами общества, ничто не выдавало их наклонностей. — Понимаю, вы мне объяснили, эти тоже выглядят нормальными. — Мы нормальные! — возмутилась Петунья. — А помните, этих светленьких, блондинов, как их... МакЭйрины. Милые, а какие вкусные у них оладушки, каждое утро, какао. — Гарри, мне очень жаль, очень, но мы выловили тебя из озера, да, в последний момент, но всё же спасли, я тогда сердцем почуял, что ты в беде и решил проверить. Я начал плакать и всхлипывать. — Мне до сих снятся кошмары с их завыванием. Х’нглуи Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн! Лишь бы не призвать, лишь бы не призвать, нам здесь только Древних не хватает! Дамблдор же мне подыгрывает, обнял, по голове гладит, утешает. — Гарри, я же тебе рассказывал, у всех волшебников есть маленькое чудачество, никогда не угадаешь, чем оно обернется, следующие будут лучше, я обе… Не успел Дамблдор договорить, как меня вырвала из его рук Петунья и начала прятать за собой. — Мальчик никуда с вами ненормальными не пойдет, мальчик остается у нас. — Кря! — явно приахуел с таких заявлений Вернон. А вот Северус не подавал никаких признаков жизни, слишком погрузился в свои мысли, смотрел в пол и теребил указательным пальцем губу. И пока железо было горячо, Петунья прятала меня за собой, Дамблдор резво поднялся и подхватил Вернона под локоть. — Пойдемте, мистер Дженнингс, в ваш кабинет, обсудим условия усыновления, опеки и перевода средств на содержание ребенка. И судя по выражению лица Дамблдора, он был мне должен и если бы мог, то прямо тут материализовал огроменный, шоколадный торт. — Кря, — только и смог выдавить из себя Вернон. Петуния поглядела на меня испуганным взглядом и попыталась успокоить поглаживанием по голове. Я же разревелся и крепко-крепко обнял Петунью. — Я дома, матушка?! Петунья плюхнулась на кресло, крепко-крепко прижала к себе. — Ты дома, Гарри! А мой маленький манипулятивный план начал делать свои первые неуверенные шажочки. В это время Северус Снейп обдумывал очень многое, что он хотел высказать Дамблдору, но вместо этого, решил вершить правосудие своими руками, благо формулу трансфигурации облачения Пожирателя он еще помнил.