***
Я увернулся от Нозараши и наотмашь резанул Кена по спине, а затем по ноге, лишив его подвижности. В последний миг он ухватил меня за шихакушо и швырнул в сторону. Крайне неэффективная тактика, но ему требовалось какое-то время, чтобы высвободить из своей ноги собственный же меч. К большому удивлению, здоровяк немного запыхался. Не знаю настоящую причину этого явления. Но бой Кена плавно менялся на нечто более цельное, более глубокое, чем простая рубка. Ему нужно немного обдумать эти тренировочные часы. Я крикнул Кену: - Хватит! Успеешь ещё покалечиться, - вытер пот со лба, я устало присел рядом с Уноханой. Женщина уже не морщилась так открыто при каждой ошибке своего ученика, даже с каким-то оптимизмом взглянула на ситуацию. - Что-то изменилось? - спросил я её. Она кивнула и даже улыбнулась. - Я поняла его. Он всё помнит, все наши схватки и уроки, но разрабатывает свой стиль боя. Такой, которого я не знаю, такой, который сможет перебороть меня не силой, но мастерством. Понимаешь, Соске? Рецу посмотрела на меня несколько вдохновлённо. - Он и правда мой ученик, - сказала она твёрдо. Затем округлила глаза, совершенно женским милым жестом прижала пальцы к губам: - Простите, Айзен-тайчо, меня несколько занесло. - Что вы, Унохана-тайчо, для вас я - Соске-кун, - улыбнулся я в ответ. - Касательно Кена скажу так: лейтенант. Но едва он окажется в Одиннадцатом - в другой из принципа не пойдёт - он убьёт нашего Кенпачи в тот же день. Так что тащить его в Готей не стоит. И вот ещё: обучите его лечебным кидо. Будет артачиться, скажите, что он сможет подлечить противников, которые ему понравились. Унохана рассмеялась хрипловато, в голос. - Он не сможет! Слишком большая дисциплина духа! - А я думаю, что не просто сможет, но и превзойдёт в нём вас. Миназуки продолжал переваривать Кена у себя в утробе довольно долгое время - здоровяку досталось, а потому я решил рассказать Унохане о своих планах. - Касательно нашего общего проекта, Унохана-тайчо... У меня есть желание - я хочу сделать общество душ упорядоченнее и справедливее. И есть две идеи, как этого добиться. Первый - чисто технический, и его будет добиться относительно легко: прогресс приведёт к необходимости учёта мнений всех сторон или взаимному и полному уничтожению. Поэтому я так плотно сотрудничаю с Двенадцатым отрядом и вашими ребятами. Второй путь в разы сложнее: архаичное общество застарелых и долгоживущих придётся ковырять ломом, чтобы оторвать от кресла. Не в плане власти, а в плане разумных действий. Переосмысления способа существования. Большая часть шинигами так же подвержена простой идее: тут и так неплохо кормят. И тогда мне нужно влияние на... Я начал подбирать слова под внимательным взглядом Ячиру. - Молодых шинигами, у которых в голове ветер, а в душе ещё желания. Уверен, что среди них часто можно будет найти и желание справедливости. В то же время вам предстоит взять на себя то, в чём вы проявите себя великолепно при вашем авторитете: объедините женщин в некую... некое формальное неполитическое движение. Вы будете выражать общее мнение различными способами... газета, например. Да, - я кивнул на несколько недоумённый взгляд, - вы будете представлять интересы всех женщин в мире духов. Со временем Совет Сорока Шести начнёт к вам прислушиваться - он не может этого не сделать, иначе всем мужчинам их жёны выразят своё недовольство в доступной для понимания мягкой форме. Я немного передохнул и глотнул немного спирта. - Что же касается Руконгая, то я предлагаю постепенно вводить некоторое самоуправление и собственные вооружённые отряды. Перед этим нужно спустить людям некоторые законы, на которые вы, женщины, в состоянии будете повлиять. Я подробнее опишу вам затею с самообороной, когда вы обдумаете общую концепцию... - Чш! - шикнула на меня Унохана. Я тоже прислушался. Из Миназуки раздавалось мощное и гулкое тарахтение. - Спит, - констатировала Рецу. Она поднялась с камня и пошла к своему занпакто. - Идём... Соске-кун, отвезём его домой. Вас ждёт одна интересная встреча. Стоит отметить, что Унохана не проявила особой заинтересованности к идее. Дам ей подумать, а после выясню, что именно она думает обо всей этой затее.***
Взрослая женщина с длинными серыми волосами несла к маленькому ручью кадку с бельём, за ней следовала вторая, грудастая и розоволосая женщина. Они переговаривались о чём-то на ходу, и даже не подумали разбежаться в ужасе при виде летающего Миназуки. Привычные. Унохана бывала здесь не раз, и хорошо знала и Котохиме, и её верную служанку Сакуру. Сколько времени прошло с тех пор, как они сбежали из, прямо говоря, довольно вежливого плена Шихоин? Целая тысяча лет. Рецу не считала времени, часто теряясь в летоисчислении, она помнила в основном хороших противников. Иногда - великих. Такие могущественные души крайне нечасто встречались в мире духов, и схватки с ними наполняли её жизнь смыслом. Выплёскивая ненависть на того, кто в состоянии её выдержать, Рецу после боя часто чувствовала себя в каком-то роде влюблённой. И не будь её противник превращён в прах или безжизненное тело, всё могло кончиться очень странным образом. Она не отдавала себе отчёта в том, что делает, насладившись чужой гибелью. Всегда гибелью. Бессмертная не могла сдерживаться, уже раскачавшись. Её меч превращал битвы в пытку - он мешал упиваться ненавистью. Тяжело испытывать что-то, когда ты превращаешься в безжизненный холодный костяк. Миназуки был добрым спутником. Он никогда не лез ей в душу, никогда не трогал её руками. Человек в капюшоне, он молча делал то, что сказано. И освоить банкай было просто - он сказал, когда был готов. Миназуки воплощал её ненависть, он был мечом, его воплощение было мужского рода. Он не имел лица... - Я всегда думал, на какой основе базируется общество, - начал Айзен, стоящий на огромном скате шикая Миназуки. Он изрядно поправился за несколько последних месяцев, и это говорило о том, что парень забросил себя. Несмотря на то, что по какой-то неведомой причине "дед Моросу" в своё время был очень и очень старым, этот весьма уважаемый с исторической точки зрения, сейчас был молод, пусть и болен несколькими незаразными болячками, вроде излишней романтизации. Во всяком случае, Кучики ставили его в один ряд с генерал-капитаном Ямамото, когда писали свои хроники. И исторические очерки описывали его, как человека крайне жестокого и беспощадного как к врагам, так и к союзникам. Он не делал между ними разницы, как писал один из историков и законников. - В чём состоит общество? Раньше я считал, что общество состоит из законов и правил, понятийных вещей вроде презумпции невиновности и прочего. Считал, что соблюдая эти правила, человек является частью общества... Айзен закрыл глаза и протирал очки платком, давая зрению отдохнуть. Упёртый баран. - С тех пор прошло множество лет, и я осознал, насколько человек существо социальное. Общество держат не законы, не правила, а необходимость людей в наличии другого человека. Мы ведь коллективные существа по сути своей. Впрочем, я знал это и раньше, но я не мог этого чувствовать. Итак, в чём же тогда разница между обществом и стаей? Рецу вновь не стала отвечать на вопрос, но посмотрела на Айзена скептически. - У животных нет законов, - сказал Айзен. - А почему? Потому что они друг другу доверяют. Кому ещё, кроме человека, придёт в голову предать целую огромную общность, чтобы заработать себе... что они там хотят заработать. И что мы имеем в итоге, почему мы - общество? Продолжая игнорировать этот поток сознания, Рецу повела Миназуки на посадку. Возможно, желание попробовать себя в политике было несколько поспешным. Или стоит вести собственное... Айзен хмыкнул. - А мы и не являемся обществом, - сказал он ехидно и ядовито. - Мы - кучка собравшихся вместе индивидов. Общество собирает одинокий разум человека, в своём эгоистичном стремлении разобраться в чужом и непонятном. Он расставляет признаки и раскладывает людей направо и налево. А вскоре эти самые люди убеждены, что они правые или левые. Чтобы попасть в определённую группу одинокий разум человека придумывает себе, что он придерживается каких-то взглядов или суждений. Но все стремятся к понятным правилам, которые не будут существенно меняться со временем. Так появляется закон, и он не самоцель. Самоцель - стремление увидеть и почувствовать общность. Не принадлежность, а общность. Но из правил всегда растут две мечты, и первая из них, для тех, кто не нашёл свою общность - разрушить правила, что всегда будут чужими, ведь они исходят из стыка интересов... "Долго подводил", - подумала Рецу и вздохнула. Посадив Миназуки и собрав шикай в клинок, женщина хотела было подхватить своего ученика, пропитанного лечебной слизью занпакто, но Кена подхватил Айзен, не стесняясь запачкать белоснежное хаори. - Есть вторая мечта: распространить свои правила на всех остальных. Очевидные вещи, Унохана-тайчо, вы уж простите. Но иногда подобное просто хочется проговорить. - Я не против, - с улыбкой ответила Рецу, хоть и немного подустала от этого трёпа. Айзен вздохнул, поняв всё правильно. - В любом из этих случаев конфликт неизбежен. И пока я не видел, чтобы хоть одна организация пережила их, не претерпев кардинальных изменений. Но есть ли следующий этап общности? Достигнув второго, мы находимся лишь в тупике? - Возможно, ваши размышления и логичны, но я не понимаю их, - ответила Рецу. - Я привыкла к несколько более конкретным вещам. - Унохана-сан, вы так молоды, неужели должность капитана так быстро заставляет закостенеть? - иронично спросил Айзен. Затем задумался: - Отрицание личного как-то влияет на общность? Как думаете? - Соске-кун, - Рецу открыто поморщилась. - Я к тому, что мне не по душе то, что может вырасти из моей затеи, вернее вашей части плана. Айзен расстроился. Серьёзно расстроился из-за того, что Рецу не стала играть в его игры, вступать в словесную баталию. - Дело в том, что создание этой группы активисток вполне может привести к революции в области общественных устоев, Унохана-сан. Не эволюции. И тогда жить придётся с тем, что получили, и социальный взрыв станет неизбежным. Мы слишком долго живём. Айзен уложил Кен-чана на лежанку в доме, вышел к Унохане, которая даже не думала над всеми смыслами разговора, предпочитая дожидаться девушек от родника. Её мысли были погружены в непривычное ей состояние: она гордилась собой. Кен-чан так сильно вырос, что собирается разработать свой собственный, уникальный стиль. Интересно, каков он будет? Наверняка полный силы. Неудержимой силы самого Кен-чана. Мощные рубящие, длинные секущие и частое использование ног и кулаков. Возможно, в такой расточительный стиль стоит добавить кидо... - Нельзя перегнуть палку... - ещё недовольнее вздохнул Айзен. Унохана и сама недовольно взглянула на капитана Пятого отряда. - Хорошо. Возьмём Кена, для примера, - улыбнулся тот. - Всё-таки он просто ваш меч? - Мой меч? - переспросила Рецу. - Ну, или ваша ненависть. Удар был страшным. Рецу на секунду забыла, как дышать. Она ведь не собиралась... нет, собиралась. Он и был её мечом, её ненавистью. Тщательно взращиваемой ненавистью ко всем. - Вам стоит пересмотреть некоторую часть ваших методов воспитания. В конце концов, для Кена вы либо мать, либо любимая. Пальцы легли на рукоять Миназуки. Он шептал нечто успокоительное, тихое, и Рецу почти не слышала его за шумом крови в ушах. Взгляды двух капитанов столкнулись. - Как в старые добрые времена. В следующую секунду столкнулись и мечи.***
Ячиру - это не какая-то там первая Кенпачи. Ячиру - это знак качества. Почти как Айсен. Попытка донести до Уноханы необходимость более полноценного вовлечения в предприятие, а так же к более умеренному подходу в работе, привела к прямому боестолкновению. Наверное, на иное не стоило и рассчитывать. Взмах снизу вправо и вверх, прямо из ножен - звон, Унохану развернуло инерцией, но она только довернулась и рубанула по ногам, низко присев и пропустив мой удар над собой. Успел высоко отпрыгнуть назад. Мгновенный шаг Рецу так же был превосходен, и удар в шею после него произошёл почти сразу и из довольно неудобного положения. Блокировал, ободрав кожу о Кьёка Суигецу. В захват не далась, ушла. И ещё один удар! В грудь, очень сильный! Разошлись. Я зашипел от боли, но остался цел. Унохана же держалась за шею - там был порез на глотке. Не знаю, насколько глубокий, она не дала мне выверить движение как следует. Кьёка Суигецу! Внуши дуре, чтоб воспользовалась своим мечом или кидо. Стоп... не надо, чувствую, что уже. - Ой, что у неё в голове творится, Саня-а-а! - протянула Суигецу-старшая. - Бежал бы ты, а? Настолько всё плохо? - Она тебя сейчас либо оскопить попытается, либо целоваться бросится, либо просто пожмёт плечами, либо закажет пиццу с мороженым и будет смотреть мелодраму. Передаёт настроение? Типичное женское состояние. - Ой... Ой-ой-ой! - Суигецу перепугалась. Но что же она узнала - не стала говорить. Я же мог наблюдать, как Унохана вернула себе улыбку и поздоровалась с вернувшимися женщинами. Котохиме и Сакура смотрелись очень неплохо. У первой из рук выпало её ведёрко. - А... А-айзен-нии-сан? - пролепетала сероволосая. Она осмотрела меня с головы до ног и обратно, похлопала ресницами. - Здравствуй, Чинацу, - улыбнулся я. - Вижу, ты хорошо поработала. Из Котохиме, губы которой дрогнули в улыбке, будто воздух выпустили. Она сгорбилась и уставилась в землю. - Ну да. Чего я ожидала? - Чинацу, сделай нам с капитаном Уноханой чай, будь добра, - попросил я холодно. Та кивнула и пошла на кухню, а следом за ней и бросившая на меня самый укоризненный взгляд Сакура. Мол, "ну, как же так!" Пропустив её, я сказал Рецу. - Закончим или закончим на сегодня? - Продолжим на регулярной основе, - с улыбкой, прикрыв глаза, сообщила капитан Четвёртого отряда. - Пузо не красит капитана...