Однажды на Гранд Лайне

В маленьком подвале, именуемом кухней, было душно. От бетонных стен несет гнилью и сыростью, а штукатурка порой начинает обваливаться, требуя ремонта. Гудят накаленные плиты, стучит наточенный нож по разделочной доске, а за стеной методично моет посуду молчаливый работник. Вниз по лестнице спускается официант, недавно нанятый, ещё не умеющий громко кричать, так, чтобы не пришлось бегать туда-обратно. Запыхавшись, он говорит о том, что у них закончился острый соус, и высокий худощавый блондин, убрав сигарету в другой уголок губ, что-то нелестно отвечает. Не отвлекаясь на суету, он ловко нарезает зелень, сосредоточившись на собственных руках. Настенные часы отсчитывают минуты, и Санджи бросает колкие замечания в адрес шеф-повара этой небольшой закусочной, где он подрабатывает. Так уж сложилось, что Санджи и старому повару на маленькой кухне вдвоем было тесно, особенно в плане амбиций. - Это не салат, а капустный лист с помоев, - не отвлекаясь от нарезки начинки, между делом замечает Санджи, когда повар за соседним столом украшает собственное творение листочком зелени. Листик в руке дрогнул, упав совсем не так, как надо было. - А ваше мнение никто не спрашивает, Санджи-сан, - раздраженно замечает мужчина. Высокий блондин в колпаке пиццмейкера не глядя на него продолжает: - Здесь нужен был горчичный соус, а то, чем вы полили, будет оставлять на языке вязкий привкус. Потому что вы не уследили за плитой, переварили соус, а потом ещё и заморозили его в холодильнике на полчаса. И никакой лист салата не скроет вашей некомпетентности… уважаемый ублюдок. - Попрошу без оскорблений! - Картошка у вас кипит, оставите её без внимания ещё на пару минут и можете есть её сами. Санджи докручивает тесто, плавно опуская его на стол. Замершего с салатом в руке мужчину, собирающегося было что-то ответить на замечания зеленоротого выскочки, перебивает менеджер. - Эй, Санджи, - окликает он его, оглядывая кухню и замечая взъерошенных поваров, ни минуты не способных спокойно находить на кухне вдвоем, - там посетитель заказал обед и не хочет расплачиваться. Говорит, что он твой друг. Санджи, не отвлекаясь от дела, продолжает подравнивать тесто. Готовые ингредиенты уже ждут на разделочной доске. - Как он выглядит? Второй шеф-повар презрительно фыркает, выражая своё мнение и тряся колокольчиком, чтобы официанты забрали заказ. - Студент.... – пожимает плечами менеджер, - темненький такой, кучерявый, в наушниках. А! Ещё нос странный, длинный. Санджи его, кажется, не слышал, продолжая раскладывать ингредиенты в строгой последовательности. - Санджи-сан, что мне с ним делать? - Отправь его на кухню, отрабатывать. Я сейчас занят, у меня заказ. - Я понял, - кивает менеджер, поспешно скрываясь наверху. - А ты, однако, жмот, - хмыкает презрительно повар, - не можешь заплатить за друзей? - Я не говорил, что он мой друг, - Санджи отправляет пиццу в печь, делая пометку в заляпанном жиром блокноте, и снова возвращается к готовому тесту, ждущему, чтобы его раскрутили ещё на пять порций. Спустя время он слышит знакомый голос Усоппа, зовущего его по имени, перед тем, как того отправят на мойку, помогать с посудой и распределять остатки мусора по контейнерам для переработки. Санджи больше ни на что не отвлекался, только иногда переругивался с шеф-поваром, раздражаясь даже по пустякам. Уже под утро, когда кафе стали закрывать, и Санджи провел ревизию, сдал кухню другому пиццмейкеру, он выходит на улицу, вдыхая свежий запах холодной зимы, ощущая мороз разгоряченной кожей лица. В руке вспыхивает зажигалка, прикуривая сигарету, и Санджи делает глубокий вздох, затем с наслаждением выдыхает клубы дыма в ноябрьский воздух. Теплая куртка спасает от сильного ветра, и Санджи накидывает меховой капюшон на голову. На лавочке около кафе он видит грязный чемодан, который видел раньше у себя в квартире. Рядом с чемоданом, покачиваясь от холода, засучив руки в карманы пуховика, сидит Усопп. Поверх вязаной шапки накинуты огромные наушники, из которых даже отсюда слышна тяжелая музыка. Санджи подходит ближе, но парень не замечает его, продолжая смотреть куда-то в сторону. Повар делает пару затяжек сигареты, прежде чем начнет пинать чемодан, привлекая к себе внимание. Длинноносый парнишка вздрогнул, когда рядом из ниоткуда появился худой и злой на весь свет блондин. -А?! - удивленно восклицает он. Затем обиженно дуется, отводит взгляд в сторону, едко добавляя, - спасибо, что помог. Я думал, что мы друзья. - А ты за себя только думай, - советует ему Санджи, снова пиная чемодан и коротко приказывая, - поднимайся. - Зачем? - всё так же обиженно сопит Усопп, - ты же меня знать не знаешь. Выставил меня таким идиотом в кафе. Мог бы и помочь немного. Я уже три дня ничего не ел! Ты хоть знаешь, что это такое? Я бы обязательно вернул тебе деньги! Эх...тоже мне... дешевые обеды.... Он поднимает голову, когда Санджи проходит мимо, направляясь в сторону ближайшей станции электричек. Он пару минут сидит на месте, провожая его взглядом, затем, обреченно вздохнув, с какой-то даже злостью стягивает с себя наушники. Медленно стал падать снег, и парень решительно хватается за ручку чемодана, крича: - Эй, Санджи! Подожди! Скрипят пластиковые колесики, когда парень тащит за собой раздутый чемодан, постоянно запинаясь и ощущая, как сумка на плече с мольбертом больно бьет по коленям, а спина заныла от тяжести. - Да подожди немного! - Опоздаем на поезд, носатый, поторапливайся. Выпущенная из депо после ночного сна электричка медленно набирает скорость, монотонно раскачиваясь из стороны в сторону и усыпляя первых пассажиров. Санджи придерживается за поручень, чуть покачиваясь на неровных состыковках шпал. Вагон практически был пуст, и он смотрит в окно, на падающий ранним утром снег. Оледеневшие пальцы сжимают холодный поручень, и он думает о том, что было бы неплохо купить перчатки. Санджи резко опускает взгляд, когда на ногу падает что-то тяжелое. Он хмурится, толкая заснувшего Усоппа в плечо, ворча на него и отодвигая от себя чертов мольберт. Задремавший мальчишка испуганно ойкнул, но, заметив, что они ещё не доехали, успокаивается. Он откидывает голову назад, вновь закрывая слипающиеся глаза. В тусклом свете электрички ярко выделяются черные круги от недосыпа, и осунувшееся, побледневшее за неделю, овальное лицо. Санджи отворачивается к окну, понимая, что Усопп сейчас слышит только какую-то муть в своих огромных наушниках, напяленных поверх шапки. Уродливого зеленого цвета. Хотя с каких пор Санджи стал считать зеленый цвет уродливым? Он пинает Усоппа, когда собирается выходить, слыша позади неразборчивое ворчание, а затем скрежет и вопли парня, когда двери электрички громко клацают по его чемодану. Усопп впопыхах пытается вылезти, с ужасом обнаруживая тот факт, что поезд собирается тронуться. Санджи уже вступает на эскалатор, когда его тянут позади за рукав, останавливая. - Стой! Подожди... фух.... - он ощущает позади себя, как Усопп заталкивает чемодан на ступень эскалатора, - почему не мог подождать меня?! - Я сказал тебе два раза, что выходим, - беззаботно пожимает плечами Санджи. -Я же был в наушниках, - настаивает парень, - конечно, я не слышал! -Нехрен было их надевать. -Ну ты и... -Ты что-то сказал, носатый? -Нет. *** Усопп распаковывает свои вещи, складывая на самодельном столике учебники и альбомы с набросками. Чемодан сиротливо прикорнул в углу. Холодная комната встретила парней чистотой и одиночеством. Усопп оглядывает стены, ему кажется, что здесь что-то существенно изменилось, словно в комнате сделали ремонт, только вот вещи не меняли, обои не клеили, и даже занавески висят те же. Однако, это жуткое чувство чего-то неправильного колет изнутри. И Усоппу кажется, что в этом виноват именно он. Они довольно быстро позавтракали, наевшись сытной едой, принесенной с кафе, и, напившись горячего чая, оба, как выключенные приборы из розетки, завалились спать. И, засыпая под шумное выяснение отношений у соседей, Усопп говорил себе, что жить с Санджи он не планировал, просто так сложились обстоятельства. Чертовы звезды сошлись на небе в проклятое созвездие, отчего всё у парня валится из рук. Переполненный досадными эмоциями, он накрывает глаза ладонью, жмурясь, не давая эмоциям выплеснуться наружу. Жить вместе с шеф-поваром оказалось непросто - для статуса «гость» Усопп не был женского пола, поэтому его статус граничил между «домработница» и «нахлебник». Конечно, если сравнивать с кампусом, то жизнь там казалась намного проще и легче, никто не заставлял складывать на место вещи, стирать белье, следить за чистотой в доме, выбрасывать мусор и сразу мыть за собой посуду, а разбросанный в порыве вдохновения художественный инвентарь складывать на отведенную для этого полку. Философская душа свободного человека требовала большего пространства для вдохновения, поэтому Усопп пользовался тем, что Санджи уходил на работу и в тишине спокойно раскладывал свои вещи по всей комнате, упоенно занимаясь творчеством и контрольной работой, которую требовалось сдать еще на прошлой неделе. Был лишь один существенный плюс жизни с поваром - это наличие в холодильнике вкусной, даже на вид, еды. На кухню Усоппа допускали только для того, чтобы налить чай или вымыть посуду, и Усопп чувствовал себя неким попаданцем в сказочную страну. На кухне у повара царил идеальный порядок, несмотря на убогость старой плиты и подтекающего холодильника, находиться здесь было приятно, особенно, когда Санджи звал за стол. Витавший запах чего-то фантастического будоражил нюх Усоппа, и он уплетал за обе щеки все те же продукты, которые он готовил сам, в общаге, не представляя, что они могут быть приготовлены настолько оригинально и восхитительно. Он чувствовал себя, как в ресторане. Порой Санджи объяснял ему, из чего и как это приготовлено, вспоминая собственную кухню в ресторане «Баратия». В эти минуты он становился добродушным.... обычным молодым парнем. В один из таких вечеров, когда ужин уже давно закончился, и Усопп домывал посуду, он как бы невзначай спрашивает: - Эй, так что случилось с Зоро? Санджи бросает взгляд поверх очков на напряженную спину Усоппа. - Мне-то откуда знать, что случилось с этим травоголовым. - Да? - удивленно переспрашивает парень, нервно пожимая плечами, - я просто решил, что вы поругались. Вы же вместе снимали эту квартиру. За спиной он слышит хмыканье. - Квартиру арендую только я, а маримо я иногда подкармливал, вот как тебя сейчас. Не приписывай этому идиоту дополнительные заслуги. - Но, всё-таки, - допытывается кучерявый парень, ставя последнюю тарелку сушиться, - где он? Когда он вернется? Он кидает полотенце на стол, но, заметив взгляд блондина, тут же поспешно вешает его на место. Усопп замечает рядом с конспектами на столе дымившуюся сигарету в пепельнице и нетронутую чашку с кофе. - Без понятия, - Санджи не отвлекается от чтива, всем своим видом показывая, что этот разговор ему не интересен, - что случилось с той милой меллорин? Усопп нервно дергается. - Какой? - Той самой, чьи портреты валяются у нас в мусорке. Насмешливый взгляд повара проходится по напряженной фигуре парня. - Ты их выкинул? – робко спрашивает художник. - Их выкинул ты, когда выносил мусор. Усопп нервно растирает ладонью лицо. - Не знаю... я не знаю, где она. Странно, но ещё вчера он не хотел, чтобы кто-то вмешивался в его дела, и уж тем более в дела в кодовой папке «Кайя». Однако, сегодня он неожиданно понял, что не против поговорить об этом с кем-то. Хотя Санджи был далек от идеальной кандидатуры, которой можно было пожаловаться и поплакаться в жилетку. Жилетки у Санджи не было. - Она выписалась из больницы, и больше я не видел её, - хмурится парень, оставив наконец свой покрасневший лоб в покое, - она ушла и даже не оставила после себя записки, как будто я ей совсем никто. -Ты идиот, - в ответ он слышит очередное насмешливое фырканье. Усопп ожидал, что Санджи скажет это. - Нет, - уверенно опровергает он, - я пытался её найти. Выпрашивал в ординаторской, соседей, даже обшарил палату в поисках тайной записки. Но она ничего не оставила после себя. Ничего! - А номер телефона ты не мог её спросить раньше? Носатый… может, ты ей просто не нравился. - Я не верю в это. - Тогда сделай что-нибудь. - Что?! - тут же отчаянно взвился художник, - что я ещё должен сделать?! - Не знаю, - беззаботно пожимает плечами Санджи, - тебе же это надо. И пока Усопп не начал новую возмущенную тираду, поспешно добавляет. - А вообще, носатый, нашел бы уже работу. - На мне контрольная висит, я и так не успеваю, - Усопп смотрит на то, как Санджи поднимается, неторопливо покидая кухню вместе с конспектом, собираясь поучить в тишине. Он остаётся в чистой кухне один, с дымящей сигаретой в пепельнице и кружкой кофе. За окном хлопьями падает снег, и Усопп уверен, что под утро на улице сугробы станут чуточку больше. А ведь он спрашивал её, как ему подбираться к больничному окну зимой. Она смеялась, обещая, что к этому времени года выздоровеет. А он, дурак, не верил. *** Рано утром Санджи выбегает на крыльцо старого кирпичного дома, понимая, что опаздывает на электричку, а это значит, что придётся долго извиняться перед Ташиги-чан за опоздание, но, завидев чужую машину у крыльца, спотыкается на ступенях. Внутри холодеет, и он хмурится, замечая потухшие фары при его приближении. Парень прячет руки в карманы куртки, настороженно останавливаясь рядом и понимая, что гости были по его душу. С водительской стороны открывается дверь и в обтягивающих кожаных штанах появляются вначале длинные ноги, а затем и сама хозяйка. Высокая стройная женщина придерживает рукой дверцу, встречаясь взглядом с парнем напротив. Её светлые короткие волосы отливают розоватым цветом, а на пухлых губах темная бордовая помада. Санджи хмурится, узнавая её. - Что ты здесь делаешь? – холодно спрашивает он. Она аккуратно закрывает дверь машины, приятным низким голосом отвечая: - Джаджи просил проверить, как ты тут. Санджи оскаливается, догадываясь о причине приезда его старшей сестры. - Как видишь, я никуда не сбежал. Так и передай ему, чтобы больше не следил за мной. Я свою часть сделки выполняю! - Как ты себя чувствуешь? – переводит она тему. - Что со мной может случиться? У меня все нормально. - Как учеба? - Да кого она может волновать, Рейджу, - хмыкает Санджи, подходя ближе, и, облокотившись о машину, достает сигареты, задницей ощущая, как гудит мотор под капотом. - Я бы хотела, чтобы ты отучился, - признается она, принимая сигарету из его рук и с наслаждением затягиваясь никотином. Рейджу выдыхает дым в сторону, ощущая, что сигареты для неё слишком легкие, она уже давно предпочитает покрепче, - у тебя есть время немного отдохнуть. Воспользуйся этим шансом. - Ну, - тянет задумчиво парень, - на самом деле здесь есть, чем заняться. - Нашел для себя что-то интересное? – спрашивает она, скидывая пепел в снег. - Можно и так сказать, - хмыкает Санджи, - чем занимаются Винсмоуки? - Ничего нового, готовят новый продукт на рынок. Санджи кривится, настроение снова сошло на нет. - Лучше бы не спрашивал… а Пудинг-чан? - Обеспокоена тем, что ты не звонишь ей. Санджи замолкает, задумчиво глядя на свои следы на снегу, и Рейджу не заставляет его отвечать, все понимая и без слов. - Что с тобой? – тихо спрашивает она его. - Что со мной может быть не так? – хмыкает он, пытаясь скрыть свои чувства, но понимает, что это бесполезно. Рейджу была единственным человеком на земле, который знал его лучше, чем он сам. Как ей это удавалось, он не мог понять, но вначале его это злило, потом пугало, но со временем Санджи успокоился. Рейджу отличалась от младших братьев, так как в ней было больше от матери, чем от отца. - Ты тоскуешь. Санджи насмешливо хмыкает. - Меня три месяца не было дома. - Я не про ресторан говорю, Санджи, - замечает сестра, подаваясь вперед и касаясь рукой груди брата, там, где в апатии бьется сердце, - кто-то задел тебя вот здесь. Парень поспешно затягивается дымом, глядя в сторону. Он ковыряет носком кроссовка снег, хмыкая и встречается взглядом с сестрой. - И что это значит? Она изящно выкидывает выкуренную сигарету в сугроб, встречаясь взглядом с младшим братом, для неё навсегда оставшимся наивным добрым мальчишкой. - Свое сердце ты позволил тронуть только матери и Зеффу, - замечает она, на секунду исчезая в салоне, а затем снова появляясь и протягивая ему личные документы, выуженные из цепких лап прогнившего закона, - с Рождеством, Санджи. Парень поспешно выкидывает сигарету, забирая документы, с сомнением удостоверяясь, что это его. Рейджу забирается обратно в салон машины, хлопая дверцей, и Санджи отходит в сторону, пряча документы в карман куртки и глядя ей вслед, когда она неторопливо выезжает на дорогу, скрываясь так же незаметно, как и появилась. Внутри взволнованно клокочет сердце, а вспотевшие ладони с силой сжимают паспорт, словно боясь, что документы могут раствориться вместе с сестрой. *** Зоро, скрестив на груди руки, бездумно смотрит на полуразвалившееся здание с острыми шпилями и выбитыми старыми стеклами в оконных рамах. Пыльное и грязное строение с разрушенной крышей обошлось ему в копейку, немного сократив мечнику расходы, но увеличив затраты на реконструкцию. - Что прикажете делать, семпай? – весело лыбится Йосаки, когда его напарник выбивает ногой ржавую дверь, заклинившую от снега. - Найми рабочих, чтобы вычистили тут все и начали заниматься ремонтом, - дает указание Зоро, замечая, как Джонни, переусердствовав, проваливается внутрь помещения, - а сами возвращайтесь на Гранд Лайн. Йосаки кивает головой и вздрагивает от неожиданности, когда понимает смысл последних слов. - Но семпай! – возмущается он, - зачем вы нас посылаете туда?! Ведь у нас сейчас столько работы! - Твоё дело- выполнять, а не спрашивать, - рычит мечник, и парень обиженно замолкает. В последнее время у босса было плохое настроение, сказывающееся на всех, в том числе и на них с Джонни. - Ну и что нам там делать? Зоро немного успокаивается, вытаскивая из кармана ключи от своей машины и передавая в руки доверенного лица. - Передай ключи Санджи Винсмоуку и приглядывай там за всеми. - За ним тоже приглядывать? Зоро задумчиво замолкает, смущенно чешет переносицу и бурчит: - Да… если у него возникнут проблемы, реши их. Он кладет руку на плечо Йосаки, встречаясь с ним в тяжелом настойчивом взгляде. - Я ведь могу положиться на тебя? - Все сделаю, семпай, - встал как по струнке парень, - у Санджи Винсмоука не будет проблем. Я отвечаю за него головой! - Не переусердствуй, - хмыкает Зоро, - поглядывай там и за Нами, Усоппом и Чоппером. Эти иногда любят найти приключения себе на задницу. - Вы надолго здесь? - Пока не планирую возвращаться. Он несильно сжимает его плечо, на прощанье выдавая конверт с наличкой, и уходит в сторону арендованной машины с нагретым салоном, оставляя парня одного с деньгами, ключами и непредвиденными обязательствами. *** Уже к вечеру, когда небо стало темнеть, а градус на улице резко снижаться, Ророноа Зоро добирается до старого здания в заброшенной части Ист Блю. Навигатор поздравляет с прибытием на место назначения и отключается, а Зоро нервно стучит пальцем по рулю, глядя на покосившиеся деревянные ворота. Высокие сугробы тяжестью пригибают их к земле, а тонкие прутья кустов ещё из последних сил поддерживают изгородь. Зоро устало выдыхает, растирая пальцами глаза и понимая, что ведет себя, как трус. Сколько лет он не был здесь, и сколько лет он не собирался ещё быть тут… но душа никак не могла успокоиться, потревоженная чертовым звонком завихрени, нахально влезшим не в свое дело. Разворошенный в душе улей съедает его изнутри, и Зоро решительно выключает зажигание, забирая светлую катану на соседнем кресле и выбирается наружу. Холодный воздух кусает кожу лица, но Зоро не ощущает мороза. Его сердце бьется быстро, разнося по телу горячую молодую кровь, кипевшую в волнении. Он полон решимости сделать все здесь и сейчас. Призраки прошлого накатывают на Зоро с каждым шагом все больше, но он упрямо ступает вперед, забираясь на сугроб и перепрыгивая через ограду, оказываясь внутри чищенного двора с видными отпечатками детских башмаков. Покачивается фонарь на углу старого, но большого деревянного додзе – ученической школы по кэндо. Зоро сжимает взмокшей ладонью катану в руке, решительно ступая вперед, с каждым шагом ощущая тяжесть в конечностях. Он останавливается у входа, хмуря брови и стуча кулаком, чтобы его услышали. Незапертая дверь качнулась, приглашая внутрь, но Зоро остается стоять на пороге, дожидаясь появления хозяина. Он снова стучит, и грозный голос мужчины доносится изнутри. - Да иду я, иду! На пороге появляется обладатель голоса – высокий коренастый мужчина в поварском переднике, запачканный пятнами от готовки. Он уставился недоуменным взглядом в гостя. Всего секунду ему хватает, чтобы признать в нем угрозу. - У нас нет денег, убирайся! – кричит он ему, вцепляясь в дверь и собираясь захлопнуть её перед носом незнакомца, но Зоро успевает перехватить, не давая её закрыть, - что вам ещё, кровопийцам, надо?! Вы у нас и так уже все забрали! Души теперь вытянуть хотите, демоны безжалостные?! Зоро хмурится, с силой напирая на дверь, и коренастый мужчина сдается, в ужасе понимая, что парень в дверях был сильнее него, и за своей спиной нес на их головы очередные беды. - Что случилось? – слышится тихий, но твердый голос, и сердце в груди мечника дрогнуло от воспоминаний. - Не подходите, мастер Коширо, я сам разберусь с этим ублюдком. - Все нормально. Высокий мужчина с темными круглыми очками на лице появляется в дверях, и Зоро застывает, пришибленный, чувствуя, как кровь резко растворилась, и конечности одеревенели. Мужчина узнает его, в молчании глядя на гостя перед собой, но не подавая никаких признаков. Повар рядом озлобленно рычит: - Давай вали отсюда, кровопийца. Тебе здесь не место! Зоро чувствует, как ноги подкашиваются, и он опускается на порог дома, склоняя голову в почтении и прикрывая глаза. Мужчины в дверях замерли, глядя на то, как парень вытягивает перед собой руки, легким плавным движением протягивая ладонями вверх длинную изогнутую катану в потертых, заляпанных чужой и собственной кровью, ножнах. - Я пришел на ваш суд, сенсей, - не своим голосом хрипит мечник, неожиданно чувствуя, как успокаивается. Дрожь в теле пропадает вместе с тяжелым грузом в сердце. Он здесь, на пороге, протягивает данное ему оружие, не скрывая того, что использовал его по своему усмотрению. - Сенсей? – оглядывается повар, но учитель мягким движением руки заставляет его замолчать, а затем и ступить обратно в дом. Зоро молчит, склонив голову и в почтении дожидаясь своей судьбы, понимая, что уже давно готов принять любое наказание. *** В темном кабинете старого особняка тихо трещат поленья в камине, когда дверь скрипит, и внутрь неторопливо ступает старик. Он в почтении замирает, видя хозяина дома у окна, любующегося заснеженной аллеей кленов. - Где он? – тихо спрашивает Михоук, и старик прочищает горло, отвечая. - Молодой господин купил церковь и всерьёз собирается устраивать там место для ринга. На днях он встречался с оружейным магнатом, сэром Крокодайлом. Кажется, дела идут у них неплохо. Михоук устало выдыхает, уже давно ожидая этого, но из последних сил надеясь, что мальчишка не станет наступать на те же грабли, что и он, Михоук, в свое время. Мужчина в который раз с сожалением думает о том, что мир теряет огромные возможности от того, что свою голову нельзя вставить на место чужой. - Прикажете вмешаться? - Это его судьба, и ему придется самостоятельно пройти через это. - Господин Михоук, есть ещё кое-что. Ещё не проверено, но я думаю, что уже могу сказать об этом. - Что он ещё успел натворить? - Сегодня утром молодой господин уехал в сторону старой части Ист Блю. Михоук оборачивается, в удивлении выгибая свои тонкие черные брови. Дворецкий в молчании кивает головой, подтверждая догадки. - Интересно, - тянет Михоук, и уголки губ его дергаются в подобии улыбки, - очень интересно. Проследи за этим.