Назови мне мое имя

      По дороге мчался одинокий всадник, одной рукой он крепко удерживал уздечку, другой бережно прижимал к себе какой-то сверток. Выглянувшее из-за туч ночное светило на мгновение залило всадника ярким светом, и сторонний наблюдатель, если бы таковой оказался в данный момент на дороге, удивился, увидев в седле ребенка. Но присмотревшись повнимательней он бы понял — в седле был карлик. Карлик, закутанный в плотный дорожный плащ с головы до ног, понукал лошадь несущуюся во весь опор. Но на дороге никого не было, и всадник никем не замеченный, продолжал гнать лошадь. Но как только впереди показались смутные очертания какого-то строения, коротышка твердой рукой приостановил коня и внимательно вгляделся в сверток в своих руках. Что он хотел рассмотреть в кромешной мгле, также осталось загадкой.       Хозяин трактира видел если не третий, то, определенно, второй сон и был недоволен настойчивым стуком в окно и лаем псов.       — Кого принесло в ночь? Нормальные люди не ездят в эту пору. Он хотел высказать свое недовольство путнику, но слова застряли в горле, когда он увидел горсть золотых на подоконнике.       — Свежую лошадь и еды!       Это было сказано тоном привыкшим повелевать. Хозяин только кивнул и бросился будить мальчишку-конюха. Пока мальчишка, зевая и потягиваясь, направился в конюшню, хозяин в кухне собирал нехитрую еду в дорожную сумку: хлеб, копченое мясо, несколько помидоров, соль в узелочке, вареные яйца и фляга травяного отвара. Он хотел сунуть в сумку сначала баклагу вина, но передумал. Вино нынче дорого, а этот карлик и без вина обойдется.       Всадник был уже возле крыльца, он ловко выхватил из рук хозяина сумку, дал коню шенкеля и быстро скрылся во тьме ночи. Хозяин не долго думал о всаднике, как только его голова коснулась подушки, он крепко уснул. Утром прибывший караван и повседневные заботы подернули флером ночные события, а уже на следующие сутки хозяин забыл о странном ночном госте.       Всадник все дальше и дальше удалялся от трактира, он свернул с наезженной дороге в лес и вскоре въехал в такую чащу, что конь перешел на шаг и поминутно останавливался, чтобы нащупать копытами более-менее подходящую для поездки земную твердь.       Ночное светило сменило дневное, а маленький всадник упорно продолжал двигаться. Остановился он перед закатом. Осторожно спешился, положил сверток на густую траву и, вытащив из сумки припасы, стал насыщаться. Он посидел немного и опять взгромоздился на коня.       Поездка продолжалась до позднего вечера, завершилась она перед небольшим холмом.        Спешившись, всадник со свертком забрался на самую вершину. Карлик остановился, внимательно осмотрел поверхность холма и, кивнув своим мыслям, встал на колени.       Положив сверток на землю, он принялся выдирать траву. Через некоторое время на поверхности появился каменный квадрат, Карлик торопливо смел с него остатки почвы и развернул сверток. Из кучи тряпья показался человеческий младенец женского пола. Порыв ветра рванул с головы всадника капюшон, и под бледным светом ночного светила показалась зеленоватое лицо гоблина, тот даже не заметил, что капюшон упал с головы.       Торопливо залез за пазуху, вытащил из неё медальон на короткой цепочке и надел его на младенца.        Гоблин долго смотрел на девочку, поцеловал её, прошептал: «Прости нас, дитя.» Положил ребенка на камень, щелкнул пальцами, снимая с девочки сонное заклятие.       Окрестности огласил плач младенца, но через секунду раздался хлопок и фиолетовая вспышка, плач прервался. Гоблин открыл крепко зажмуренные глаза, камень был пуст. Он на подгибающихся ногах спустился с холма и взобрался на коня. По его лицу, блестя в свете ночного светила, катились слезы. Всадник исчез в дремучем лесу.        Жители ближайших к лесу поселений два дня обсуждали то, что над лесом на короткое время появилось фиолетовое свечение, но так как оно не появилось в следующие дни, посчитали, что беспокоится не о чем, и в город о странном явлении не было доложено.