Джейд

      — Каким образом наш красавец добрался в итоге до Техаса и осел в Далласе — этого я сказать не могу; так и вижу его — скамейки на автовокзалах, автобусные сиденья, грузовики дальнобойщиков — потрёпанный рюкзак с пожитками между ног, взгляд угрюмый, волосы топорщатся ёжиком, совсем волчонок с виду. Гадкий период, когда уже не хорошенький щенок, но ещё и не взрослый самец. Я сказал «красавец», но ты, конечно, почувствовал иронию в этих словах… Драться поначалу он не мог, всё дело было в дряни, которой наглотался малой ещё в Лос-Анджелесе. Все тамошние на ней сидели. Думали, так и будет вечно, ан нет… Штука-то она, может, и была хорошая, да только не дело это — подавлять свою природу. Если ты народ — то ты народ. Нечего под людей подделываться, не выйдет, брат… Короче говоря, он не дрался. Скажем — вёл себя тише воды, ниже травы. В Нью-Йорке дела не заладились, а во Фриско гордость не позволяла вернуться, так что и вот… Как он туда попал? Да чёрт его знает, я с техасскими не знаком особо. Вышел как-то на местных наших, не так глупо даже вышел, поумнел слегка за это время; я потом уже узнал, что ещё в Эл-Эй ему Чёрный Джонас предлагал пойти копом — запало, видимо, в голову, а может просто решил что-то новое попробовать, раз гангстера из него толкового не получилось, тьфу одно, курам на смех. Это как, не знаю, принц какой или герцог в таксисты бы пошёл. Полиция — тоже не ахти какое поприще, но это, по крайней мере, закон. Когда я его встретил, он уже был по всей форме, разрешение на оружие, всё такое. А ведь прошло всего ничего! Воин — он воин и есть. Хорошо держался, на вид — красава: взгляд суровый, плечи расправлены… тут я буквально, это тебе уже не пацан, трясущийся в «Грейхаунде» где-то между картофельных полей…Я представился, мы потолковали слегка, а вечерком встретились в пивной — типа ирландской, но куда уж там… текс-мекс, да и только! Тогда был особенный день, ну да ты помнишь: эту гниду Мэдисона всё-таки кто-то завалил, по слухам — голыми руками, пусть даже и не наши, а всё равно праздник чуть не по всей стране. Малой пил осторожно, но это правильно, у нелунных тут свои сложности всякие… Сказал, три месяца понадобилось, чтобы вернуться к нормальному циклу. Это при его метаболизме, прости господи! Вот и думай, из чего ту дрянь качали и как теперь лос-анджелесские стонут… Ну, хехе, Чёрный Джонас, он-то, конечно, вряд ли стонет, это от него все стонут вокруг, говорят, совсем озверел. Так вот и не знаешь, что лучше… Спрашиваю я его, а в Калифорнию-то не хочешь обратно? Мотает головой: недостоин. Ассимилировался за это время, с барменом на ты. Я ему — тебя Ржавый-то не укусит. И Принцесса обрадуется. Он как про Принцессу услышал, так и носом в кружку. Я продолжать не стал, вижу, больно парню. Такой возраст — без подвига ни-ни. Тут-то, конечно, вроде бы, самое место для подвигов — полиция всё-таки, да только он особенно счастливым не выглядел. Но что я тебе скажу — малец взрослеет. Двадцать два, а уже и в боях поучаствовал, и поохотился, и по стране поездил, и вот, сам себе место нашёл… Пусть не совсем сам, а всё-таки тебя рядом не было, думал своей башкой. Будет из него толк, точно будет. Жизнь его уже слегка пообломала, научила. Может, мрачноватый чуток, но это временное — никто не любит, когда спесь-то посбивают, а он, вишь, привык побеждать. Будет толк.       Игральные Кости присосался к своей пивной кружке: такой долгий монолог требовал подзаправки. Ржавый отхлебнул ещё «Специального».       — Мне не нравится, — наконец, медленно произнёс он.       Игральные Кости поднял на него красноватые глаза:       — А?       — Не нравится, что Техас, — задумчиво сказал Ржавый, дёрнув щекой на последнем слове.       — Что плохого? Я же говорю, устроился он там…       — Плохо то, что Техас… — Сняв апельсиновую дольку со стенки бокала, Ржавый отправил её в рот и надолго замолчал. Рассказ Игрального надо было хорошенько обдумать. — И то, что не укушу… это навряд ли, — после паузы скривил он губы в улыбке.       Игральные Кости хихикнул:       — Ну да, ну да… Но не пугать же мне его заранее? Сам поймёт, умный…       — По Принцессе скучает…       — Угу. Прям видно было. Я б тоже скучал…       — Н-но! — Ржавый угрожающе оскалился.       — Хе-хе, шучу! Но он хорош у тебя.       — У меня все хороши.       — Ага. И живые, и мёртвые…       — …и мёртвые… Эй, Гидеон! Ещё «Специального».       — Сколько их у тебя уже было? Пять, шесть?..       — Шесть.       — Плюс нынешние…       — Эти не в счёт. Этих не отдам.       — Да уж понятно… Малой, он, получается, седьмой… есть смысл…       — Смысл всегда есть.       — А если не сможет?       — А не сможет — скатертью дорога. Спасибо, Гидеон… — Ржавый мрачно придвинул коктейль к себе и отхлебнул, смазав сахарную пудру со стенки бокала. Игральные Кости неуютно заёрзал на стуле.       — Не слишком ли сурово? — И тут же осёкся, встретив колючий взгляд Ржавого.       — Выживают сильнейшие. Либо ты альфа, либо нет. И мало кто из тех, кто «нет», стоит рядом хотя бы с Зиппо, не говоря уже о Принцессе. У меня — всегда лучшие, Игральный. Пусть меньше, но лучше.       Его собеседник — на вид примерно ровесник Ржавого, но куда ниже ростом, с длинными песочного цвета волосами, собранными в неряшливый хвост, в джинсах, ковбойских сапогах, фланелевой рубахе и видавшем виды стетсоне — закивал, пожалуй, даже слишком активно. Ржавый вздохнул.       — Ладно, Игральный, не будем тут хвалиться… Соболезную по твоей семье. Ты сам, старик, по себе знаешь, что такое — учиться выживать.       — Вот уж точно.       Они допили каждый свой напиток. Ржавый поднялся:       — Раз уж ты здесь, пойдём, что ли, сыграем партийку в боулинг… Пока, Гидеон!       Чернокожий бармен пенсионного возраста махнул рукой в ответ.       — Настоящие охотники за головами, — пояснил он очередному посетителю.              

***

             — Ричардс! Да не ты! Эй, Майк Ричардс! Зайти ко мне на минутку.       Рик, оторвавшись от компьютера, куда заносил отчёт, отправился в кабинет к начальнику.       — Да, сэр?       — Садись.       Капитан Бруно Раймонди опустил жалюзи, снова повернулся к Рику и собрал пальцы «домиком». Это означало серьёзный разговор.       — Да… сэр. — Рик сел, внутренне подобрался.       Раймонди неожиданно улыбнулся:       — Не бойся. Хотя, конечно, тебе следовало бы бояться… но, поскольку постулаты Братства ты знаешь назубок, да ещё и на истинном наречии, думаю, всё кончится благополучно. Чтобы не тянуть резину — я узнал про тебя кое-что, Рик Марстон. — Капитан не без удовольствия отметил дрогнувшие веки «Ричардса». — В конце концов, не грех и проверить, кого ты за просто так берёшь на работу без обучения в Академии…       Рик боялся пошевелиться. Раймонди уже очень много сделал для него, собственно, он в некотором роде даже занял место Ржавого… Когда Рик буквально врезался в автомобиль капитана около года назад (чёртов остаточный эффект влияния Игниса или магики, все эти провалы сознания!), Раймонди первым делом хотел арестовать его за бродяжничество, но после разговора поменял своё мнение кардинально.       — Так вот, Рик. Кроме твоего имени и места рождения мне попались на глаза некоторые любопытные факты касательно Даниэлы Риччи и Джоэла Марстона…              Когда Рик спустя некоторе время вышел из кабинета и вернулся к отчёту, он поймал себя на том, что совершенно не соображает, что писать. Несколько минут он тупо смотрел в экран, а потом понял, что злится — очень сильно злится. На бабку, на Ржавого, на Раймонди, на себя…              

***

             Реджи не поверил своим глазам — возле его дома стоял Ржавый собственной персоной. Такие визиты были крайне редкими и никогда не сопровождались хорошими новостями.       — Ржавый?       — Принцесса.       Они обнялись, Реджи приложил таблетку ключа к контакту, открывая дверь. Ржавый быстро и бесшумно поднялся по лестнице, Реджи поспешил следом. В комнате Ржавый одобрительно оглядел наведённый порядок, по своей привычке взял стул и, развернув его спинкой к кровати, сел верхом. Сам Реджи опустился на кровать напротив Ржавого.       — Принцесса. Разговор пойдёт о сне, который был у тебя года полтора назад, в конце октября 1988-го в Лос-Анджелесе. Помнишь? Дело Роджерса. Эти дни. Ты записал его?       — Да. — Реджи, не вставая с кровати, подтянул к себе ящик с книгами и, выудив оттуда объёмный блокнот, быстро его перелистал. — 26 октября 1988 года… ага, вот.       — Прочти.       — Мы вместе с Риком едем на мотоцикле… я спрашиваю, куда, и Рик кричит мне: «В Долину Смерти!» — но я знаю, что туда надо ехать через Техас. Рик кричит мне в ответ, что через Орегон ближе, потому что в Техасе сейчас гроза. Мне неспокойно, ведь гроза в Техасе — это очень серьёзно. Мы въезжаем на высокую гору и останавливаемся. Рик указывает мне на огромную чёрную тучу на юго-востоке, я боюсь, что туча догонит нас. Потом Рик указывает на север, к Орегону и Вашингтону, там всё чисто, у меня отлегает от сердца. После мы едем вниз, на север, чтобы достичь Долины Смерти, а по пятам ползёт грозовая туча из Техаса… но так как мы вместе и мотоцикл у Рика очень быстрый, я знаю, что нам удастся спастись. Мммм… — Реджи перелистнул страницу, пробежал текст глазами и захлопнул блокнот.       Ржавый закусил щёку.       — Зовёшь его Риком…       Реджи порозовел.       — Во сне это было его имя…       — Ладно. Не так важно. Джейд сейчас в Далласе. Под именем Майка Ричардса. Служит в полиции.       Блокнот заплясал у руках у Реджи, он едва не выронил его и отложил на кровать.       — Что?! Как он… Он же… Там ведь вроде бы надо Академию закончить…       — Для народа это не обязательно, законы у нас в костном мозге,— мотнул головой Ржавый. — А он там вышел на народ. Кровь к крови притягивается.       — И-и-и… что? — осторожно спросил Реджи.       — Ничего. Мне не нравится то, что Джейд оказался в Техасе. Уж больно это совпадает с твоим сном. Сперва мотоцикл, Долина Смерти, теперь вот это… Тучи собираются, Принцесса.       — А ты до сих пор не хочешь выходить на связь?       — Мне хватает других способов. — Ржавый положил подбородок на сложенные руки. — А ты правильно подстригся. Тебе идёт.       Реджи приподнял бровь — из-под шапочки торчали только кончики остриженных волос.       — Не важно. — Ржавый поднялся. — Держи ухо востро, Принцесса.       — Зачем? — Реджи поднялся тоже.       — Это ты мне скажи — зачем! — Ржавый кивнул в сторону блокнота. — До связи. Кстати. Ты сегодня занят?       «Ещё два года не прошло!» — мысленно ответил Реджи, но вслух сказал:       — Нет.       — Ну так приходи вечером. Игральные Кости тебе подарок оставил.       Дверь за Ржавым закрылась и Реджи обречённо вздохнул.              

***

             — Ты какой-то напряжённый сегодня. — Лайза, начавшая было расстёгивать блузку, остановилась. — Что с тобой?       — Узнал кое-что… семейное. — Рик угрюмо скользнул по девушке взглядом и уставился в стену.       — Что-то стряслось? — ахнула Лайза, присела рядом. — Надеюсь, никто не умер?       Рик помотал головой.       — Умер… но уже давно. Это другое. Знаешь… скелеты из шкафов полезли.       — А. Понимаю. У меня была подруга, и как-то она обнаружила в старом альбоме фотографий снимок… там было…       — Лайза, не надо, — скривился Рик. Лайза надула губы. — Иди ко мне. Не будем о плохом. Сделай так, чтобы я не думал ни о ком… — Рик поцеловал девушку в шею. — Кроме тебя…              Секс — старый-добрый проверенный способ — не помог. Рик не мог полностью отдаться процессу, и Лайза это тоже почувствовала — хотя, чтобы приободрить этого странного (у него шевелятся уши!), но такого страстного обычно парня, и сымитировала оргазм. В конце концов, обычно же всё получалось хорошо… Уже на пороге Рик как будто опомнился, и они простояли добрых полчаса просто целуясь, но потом он снова помрачнел и сбежал с крыльца в темноту ночи.       — Будь осторожен, Майк! — зачем-то крикнула Лайза. Рик обернулся, сверкнул зубами в невесёлой улыбке. Или это был оскал? Лайзе стало неуютно, и она покрепче заперла дверь, накинула обе цепочки. Подумала — и закрыла ставни в доме. Потом приняла душ, включила телевизор и видеомагнитофон. На сороковой минуте «Джентльмены предпочитают блондинок» Лайза уже крепко спала.              

***

             Рик думал, как теперь быть. В один день мир, который он знал с рождения, перевернулся, всё стало другим — непонятным, горьким, враждебным. Очень хотелось разогнаться как следует, но Рик слишком хорошо помнил аварию в Долине Смерти, да и потом, статус полицейского накладывал определённые обязанности. Поэтому Рик вёл мотоцикл аккуратно, подмечая своей звериной сущностью детали обстановки, а человеческим умом всё пытаясь понять, что делать.       По словам капитана Раймонди выходило так, что внуком Даниэлы Риччи Рик не был. Вроде бы, его просто принесли в корзинке и оставили на пороге дома. Рик криво усмехнулся, представив себе записку в духе «Этот ребёнок принесёт вам удачу!». Да нет, записки тоже не было… Была договорённость: Даниэла принимала на воспитание детей из народа, оставшихся без попечения родителей. Не всех детей, а самых крепких и выносливых. Принцип спартанцев, известный всему Братству, но не везде практикуемый в наши дни.       Рик вспомнил Даниэлу такой, какой он её знал — своей бабкой. Пожалуй, слово «бабка» к ней не совсем подходило — это была поджарая и сильная женщина с чёрными как смоль волосами без единого проблеска седины, и она действительно любила Рика. Рик был в этом уверен. Когда ему было тринадцать или около того, у Даниэлы обнаружился рак груди. Она отказалась делать операцию, и первые года два прошли без каких-либо изменений, а потом… словно что-то сломалось… И тогда он, вырвавшись, убил эту женщину…       Рик остановился перед домом, который снимал уже почти год.       Стоп. Не выдумывай. Помнишь, что сказал капитан? «В её теле нашли четыре серебряные пули». Раймонди намекнул, что то, что Рик так долго вменял себе как вину, могло оказаться подставой. «Ведь тебя никто не искал потом? Я правильно понимаю?» — «Да, сэр», — деревянно ответил Рик.       Рик отпер гараж, осторожно повёл туда мотоцикл и провёл все необходимые действия, чтобы убедиться, что его не угонят. Хорошо, когда подобные процедуры доведены до автомата. Можно делать и думать о другом…       Ржавый… Ржавый занимался тем, что выращивал из молодняка Даниэлы бойцов. И опять Рику было и больно, и странно — ведь от Ржавого он никогда не слышал плохого слова. Ну, тренировал, ну гонял по балке… да и то, только первое время. И всё-таки… Рик верил им. Верил безоговорочно, полностью, всем своим существом. А они…       Рик окончательно скуксился. Невидящим взглядом оглядел гараж, запер его и пошёл к дому. Соседи веселились: играла музыка, слышался смех. Празднуют что-то. Может быть, день рождения.       Рик поднялся на крыльцо. Постоял, ощущая некую тонкую перемену в общем фоне, осторожно открыл дверь.       — Вот и ты. — Раймонди поднялся с дивана. — А я уже боялся, что с тобой что-нибудь случится.       — А что со мной случится? — Рик прошёл в комнату и бухнулся на нагретое капитаном место. — Всё уже случилось. Всё, что могло.       — Был у девушки? — Раймонди принюхался.       — Угу.       — Неудачно?       Рик промолчал.       — Пытаешься жить с новыми знаниями? — Раймонди опустился на корточки, положил руки Рику на колени, вгляделся своими живыми, тёмными до черноты глазами. Рик только хмыкнул. Дерзить не хотелось. — Да, это нелегко. Быть орудием в чужих руках. Марионеткой…       — Я не был марионеткой, — огрызнулся Рик. На смуглом лице капитана появилась нехорошая улыбка:       — Ты в этом уверен? А разве ты мог управлять своей жизнью? Ходить, куда хочется… дружить, с кем хочется… любить, кого хочется?..       Рик не ответил. Вспомнились и жёсткие расписания дня у Ржавого (казавшиеся такими естественными), и плановые визиты к девице из Чайнатауна… А Реджи? Он тоже был частью контроля? И продолжается ли контроль до сих пор, раз он продолжает думать о Реджи? — Видимо, это всё же отразилось на его лице, так как Раймонди, усмехнувшись на этот раз вполне удовлетворённо, похлопал ладонями по коленям Рика, встал и направился на кухню.       — Я не уйду, пока не буду уверен в том, что ты в порядке. — Рик краем глаза увидел, как Раймонди достаёт банку с растворимым кофе.       — Значит, я ложусь спать, — сказал Рик. Он скинул ботинки и, не раздеваясь, растянулся на диване. Тот вестник — всего-то пять дней назад — сказал, что Ржавый «не укусит». Что Принцесса «обрадуется». Рик закрыл глаза. Ещё бы. Пока он приносит деньги, ну или… Ему ужасно захотелось увидеть их — Ржавого, Реджи, Зиппо. Поговорить, глядя в глаза. Услышать ответы.       Сильно запахло кофе — к дивану подошёл Раймонди с чашкой.       — И вот что ещё интересное, — продолжил капитан как ни в чём не бывало, опускаясь прямо на пол. — Даниэла была итальянкой, а серебряные пули в наши дни используют редко и только по особым случаям… Итальянский импорт. Ватикан, если быть точнее.       Рик приоткрыл глаз.       — Я тоже макаронник, — едва улыбнулся Раймонди. — Да и в тебе явно есть итальянская кровь… Это видно.       Гладиаторы. Рим. Вспомнился голос Ржавого: «По легенде, сам Рим был основан братьями из народа. Так что это всё оттуда. И род твой — тоже оттуда. Однажды ты сам там побываешь и всё увидишь. Если выживешь».       Рик открыл теперь оба глаза.       — Это что, заговор? — прошептал он.       — Главное — не глупи. Даже если кто-то хочет до тебя добраться, лучше всего оставаться живым.       «Если выживешь. Но ты выживешь. Ты сильный, Джейд».       Рик закрыл глаза.