***
«Чтоб ее контузило, эту добрую Кристи! Я надеялся, что за неимением резинки меня просто выгонят с урока. А теперь приходится выслушивать очередную ересь от этого имбецила…» — Как скажешь… Леон снова хмыкнул, косясь на Джимма, но продолжил бежать рядом. — Ты за мной ухлестываешь, что ли? — неожиданно пробубнил Джимм, о чем тут же пожалел. «Вот черт! Зачем нарываться-то лишний раз? И без него проблем хватает». — Конечно! — оскалился одноклассник. — Сегодня я покажу тебе всю свою любовь. Джимм закатил ореховые глаза и снова отвернулся. Сейчас ему меньше всего хотелось думать о Леоне. Дома шаром покати, а на работе обещали наконец выдать зарплату. К тому же после вчерашнего отец наверняка ловит дикие вертолеты. И если Джимм придет с пустыми руками, то новых синяков не избежать. Как же достала такая жизнь. После пробежки и небольшой зарядки класс разделили на части. Девчонок отправили сидеть на скамейках, а парней поделили на две команды. Как назло, Джимм оказался в команде Леона. Оставалось только надеяться, что этот неадекватный спортсмен так увлечется игрой, что забудет о нем. Однако надежды не оправдались. Леон будто специально передавал мяч Джимму, заставляя двигаться. Но тот не хотел играть, каждый шаг и прыжок отдавались глухой болью в уставшем теле. Он то и дело отдавал кому-то мяч и старался находиться подальше от основной заварушки. — Райт, особое приглашение надо? — крикнул физрук. — Хочешь неуд за урок? — Я сегодня не в состоянии играть, — недовольно ответил Джимм. — Что, Джимми, критические дни? — заржал один из дружков Леона. За ним по залу покатился смех всего класса. Парень устало выдохнул. Скорее бы закончить школу, чтобы никто не парил мозги ненужными занятиями. Помяв плечо, он опустился на корточки, перевязывая шнурок на кроссовке. И тут же ему в голову прилетел мяч. Джимма сбило с ног, он боком повалился на пол и обернулся, сверкнув недовольным взглядом. Он встретился с веселыми серыми глазами, в которых плясали чертята. Леон снова довольно оскалился: — Мяч-то вернешь? — Подойди и забери, — прошипели в ответ. Леон усмехнулся, но все же направился к нему. Тогда Джимм схватил мяч и повел его к кольцу, обходя сероглазого выскочку. Тот попытался перехватить бросок, но Джимм, пересилив боль, подпрыгнул и закинул трехочковый. Некоторые одноклассники одобряюще заулюлюкали. — И почему ты так не играешь постоянно? — недовольно приподнял бровь Леон. — Потому что не хочу. Сказал как отрезал. Джимм отвернулся, не дожидаясь реакции оппонента, и пошел к лавочкам. Ребра снова ныли от боли. Возможно, не стоило так напрягаться. Но почему-то пару минут назад это решение казалось правильным и даже нужным. Совсем скоро раздался звонок, и класс хлынул к дверям, ведущим к раздевалкам. А Джимм остался сидеть в зале, гипнотизируя собственную обувь. Переодеваться в толпе, показывая всем вокруг украшения на своем теле, не прельщало. Не хотелось давать поводов для сплетен, да и не их это дело вовсе. Дождавшись, когда раздевалка опустела, Джимм прошел внутрь и подошел к своему шкафчику. За спиной неожиданно закрылась дверь. Парень обернулся и увидел ухмыляющегося Леона с двумя друзьями. Все трое были выше Джимма не меньше чем на голову. «Приплыли…»***
— Джимми, брат, что же ты так подводишь команду? — Не брат я тебе. И нет у меня никакой команды, — недовольно поджав губы, ответил парень. — Отвали, пожалуйста, мне не до тебя. Джимм отвернулся и накинул на плечи куртку, даже не подумав переодеться. — Так попрешься на матан? — удивленно поднял брови Леон. — Нет, — отстраненно ответил Джимм, пытаясь пройти к двери. Рэй и Тодд не позволили ему это сделать, опершись на нее широкими спинами. Теперь Джимм стоял так близко, что разглядеть синяки удалось лучше. «От пятерни, видать, — подумал Леон. — Кто мог его душить? Я таким идиотизмом не занимаюсь. Да и не трогал его давненько». Он наклонился к Джимму и сверкнул белоснежной улыбкой. — Джимми, давай поиграем. Догоню — отмудохаю. А убежишь — останешься цел. Леон знал, что Джимм не побежит. Не в его это правилах — сверкать пятками. Он кичился собственной храбростью, неповторимостью, будто пытаясь доказать всем, что он выше окружающих. Хрен там, когда-нибудь Леон его обязательно сломает и заставит рыдать. — Какого черта вы там закрылись? — послышался рык физрука одновременно с яростным стуком в дверь. «Когда-нибудь, но, видимо, не сегодня». — Повезло тебе, Джимми, — Леон подмигнул и, растолкав друзей, открыл дверь. — Все в порядке, мистер Сандерс. Просто Джимм кое-что потерял. — Кое-что? «Уважение к окружающим», — подумал Леон, а вслух ответил: — Резинку для своих шелковистых волос. Друзья подхватили тихий хохот, и все трое покинули раздевалку.***
Мысленно послав математику в жопу, парень пошел к выходу из школы. Лучше уж заранее прийти на работу, чем опоздать из-за Леона. Прошмыгнув мимо залипающего в планшет охранника, он вышел на улицу. Осенний ветер ударил в лицо, забираясь под майку и приятно охлаждая кожу. Джимм прикрыл глаза от мимолетного удовольствия. Оказавшись за школьным забором, парень вытянул из внутреннего кармана куртки сигарету и чиркнул зажигалкой. Обжигающий дым зашел в легкие, даря успокоение. Наконец-то никто не смотрел, и никто не звал его. Джимм обожал тишину. И одиночество. Но долго такой кайф никогда не длился. На работе его встретил удивленный ранним приходом босс. Переодевшись и нацепив фартук, Джимм встал за мойку. Мыть посуду и полы в этой забегаловке он устроился пару лет назад. Зарплата была незавидная, но все лучше, чем ничего. Отец ведь вообще нигде не работал, пропивая пособия по потере одного из родителей. Вообще, эти пособия должны были принадлежать Джимму, но отца это явно мало волновало. После смерти матери зависимость от бутылки развилась у него довольно быстро. Небольшое здание кафешки «У Брюса» Джимм покинул, когда уже стемнело. Ребра уже почти не болели, хотя синяки все еще оставались. Возможно, парень просто привык к этой боли. Приспосабливаться к любым жизненным условиям — это ли не главная способность человечества? Не дойдя до дома, Джимм остановился. На лавочке во дворе сидел отец. Прикрыв глаза, он что-то тихо напевал под нос. Парень вздохнул и подошел к нему: — Чего в майке вышел? Замерзнешь ведь. — О, сынок! — расплылся в улыбке мужчина. — А я все жду и жду тебя. Ты купил мне что-нибудь? — Я купил макароны и фарш. Пойдем, я сделаю ужин. — Нахера мне твои макароны? — нахмурился отец, видимо начиная закипать. — Принеси мне бренди. Или виски. Или ром. Не имеет значения. — У нас нет на это денег, ты уже их пропил. Скоро месяц закончится, и тебе придет пособие, вот и купишь. — Щенок! — мужчина вдруг подскочил с лавки и подлетел к сыну, больно схватив за руку. Отец был больше Джимма, плечистей, сильнее. Он легко мог впечатать сына в землю. Что, в общем-то, и делал периодически. Парень оскалился от боли и попытался выдернуть руку, но попытки оказались тщетными. — Пойдем-ка в маркет! — сказал мужчина, потянув Джимма за собой. — Я подожду, пока ты купишь мне чего-нибудь. И только тогда я пущу тебя домой! — А может, хватит тебе уже сегодня? — уперся пацан, прекрасно зная, чем закончится неповиновение. Однако допустить, что отец снова напьется, он не мог. — Ты посмотри, какая сволочь! — вскинул брови мужчина и отвесил сыну звучную пощечину. — Не смей мной командовать, сопляк! Джимму не хотелось устраивать разборки на улице. Хотя уже и стемнело, соседи могли увидеть происходящее. И нет ни хрена страшного, если они вызовут полицию. Парня больше бесили сожалеющие взгляды после этого. Жалость всегда вызывала у Джимма только злую усмешку. Те из соседей, кто знал, что творилось у парня дома, всегда старались отводить взгляд при встрече, потому что улыбка Джимма вызывала у них дрожь. Пусть лучше думают, что он мазохист, чем жалеют. Тем временем отец почти дотащил парня до круглосуточного маркета. В какой-то момент Джимм смог извернуться и вытянуть руку из хватки мужчины. — Нет у меня денег на бутылку! — практически зарычал он. — Успокойся, и пойдем домой! Нам еще этот месяц как-то дожить надо… — Вот сука, я ведь предупреждал! Отец с разворота ударил Джимма под ребра. От боли в глазах рассыпались звезды, еще не зажившие синяки удвоили ощущения. Парень согнулся, ловя ртом воздух. Сразу за этим последовал удар ногой, отбросивший Джимма к мусорным бакам. Мужчина подошел и схватил сына за волосы, заставляя поднять голову. — Не смей мне, блядь, перечить! Снова удар по лицу, из носа хлынула кровь. Эта ночь обещала быть долгой.