Куриный супчик и другие деликатесы

Выходные ознаменовались двумя не слишком приятными событиями. Во-первых, исчезнувший на ночь Демон утром так и не появился — впрочем, заволноваться как следует Сима не успел, поскольку нашел на клавиатуре лаконичную записку: «Ушел по делам, скоро буду». К счастью, по-русски и на бумаге. А во-вторых, к Симе приехала мама. Нет, маму он любил, но только не в модусе «лечить и кормить», и если против второго Сима не возражал, то первое вселяло в него ужас. Сопротивление (довольно слабое) не помогло, как и крики, что лечить его уже поздно — двусмысленность последнего заявления только утроила мамины усилия. На долгие два дня Сима погрузился в пучину горячего молока с маслом, медом и содой, холмы банок, плато горчичников, россыпи колючих носков, ручейки лукового сока и прочие ностальгические радости детства. Но все когда-нибудь кончается: в воскресенье вечером мама с чувством выполненного долга отбыла домой, и, едва за ней закрылась дверь, посреди коридора возник Демон. Тихонько переведя дух, Сима ногой задвинул за тумбочку горшок с развесистым алоэ, радуясь, что не пришлось устраивать «знакомство с родителями». Мама о Симиных предпочтениях знала и незнакомому парню в квартире не удивилась бы, но к расспросам в духе: «А где вы познакомились?» Сима как-то подготовиться не удосужился.  — Привет! — радостно воскликнул он. Демон буркнул в ответ что-то неразборчивое, и Сима прищурился. И принюхался. От Демона слабо, но явственно попахивало серой, а глаза горели в полумраке коридора как-то недобро. Кажется, даже хвост мелькнул раз или два, но, возможно, Симе только показалось.  — Тяжелый день? — сочувственно поинтересовался Сима.  — Мы будем готовить блины, — объявил Демон и испарился, только подогрев Симины подозрения о том, что не все ладно в Датском королевстве: по коридору Демон обычно передвигался старым-добрым способом, а именно ногами. Почесав в затылке, Сима пошел на кухню. Как он и предполагал, Демон уже вел раскопки в недрах в кои-то веки набитого холодильника, и количество выставленных на стол продуктов… настораживало.  — Масленица вроде еще не скоро, — осторожно проговорил Сима. — Или мы кого-то поминать собрались? Вместо ответа Демон схватил терку, ловко выпутал из фольги гигантскую плитку шоколада и с таким нездоровым энтузиазмом принялся за дело, что стружка полетела фонтаном. Сима даже не решился спросить, что ему делать, предпочтя молча наблюдать. Только когда от шоколадки осталось меньше трети, Демон немного замедлился и перестал смотреть на нее, как на личного врага, что, наверное, можно было счесть хорошим признаком.  — А все-таки, — аккуратно попробовал Сима снова. — Зачем так много?  — Первый блин комом, — отозвался Демон, рассеянно слизнув с ладони стружку (ну и кто тут кого соблазняет?). — С учетом твоих суперспособностей — первые десять. А то и двадцать. Нужен запас. Сима возмущенно фыркнул, но возражать не стал: кто знает, а вдруг и правда. Рецепт Демон все еще не диктовал, что в очередной раз подтвердило подозрения Симы насчет нелегкого уикэнда. Но вообще, о приготовлении блинов Сима общее представление имел: в детстве — еще до печального инцидента с картошкой — он любил наблюдать, как мама делает тесто, и обрывки информации в памяти сохранились.  — А ко мне мама приезжала, — задумчиво сообщил Сима. — Чуть до смерти не залечила.  — Ты ведь уже вылечился, — пробурчал Демон.  — А ты это маме объясни, — вздохнул Сима.  — Угу, — неожиданно поддержал Демон. — Им иногда трудно что-то объяснить. Похоже, причина плохого настроения начинала вырисовываться, но Сима снова слегка выпал из реальности, пытаясь сообразить, какие родители у демонов. Мама — Лилит, папа — Сатана? Одни на всех? Или это вообще из другой оперы? В религии Сима силен не был, о чем сейчас даже слегка пожалел. Он уже собирался озвучить свое предположение о родителях вслух, но Демон встряхнул дредами и сказал лекторским тоном:  — Ингредиенты для блинов должны быть комнатной температуры, так они лучше соединятся. Выливаешь в миску яйца, добавляешь сахар и соль по вкусу, взбивать не надо, достаточно перемешать до однородного состояния. Наливаешь молоко и всыпаешь просеянную муку до нужной консистенции. И растительного масла пару ложек. Сима покорно кивал, оставив вопросы о том, что такое нужная консистенция и как просеивать муку, на потом. Мама, насколько он помнил, ничего лишнего с мукой не проделывала. В процессе перемешивания яиц Демон, наученный горьким опытом, старательно от Симы отворачивался, но тот ничего предосудительного не творил. Частично — чтобы усыпить бдительность, ну и просто повторяться не хотелось. Кроме того, Симе все еще охота было прояснить вопрос с родителями, а потому Демона он решил пока не злить. *** В общем и целом, изготовление теста прошло неплохо, если не брать в расчет, что в процессе просеивания муки кухня начала смутно напоминать заснеженные вершины Кавказа. Сима чихал и тщетно пытался отряхнуться. Демон явно не одобрял, но замечаний не делал.  — В выпечке блинов, — говорил он, смешивая в кастрюльке масло, шоколадную стружку, сахар и коньяк, — главное — хорошо прокалить сковороду. Тут уже пришла очередь Симы сосать палец, но выглядело это вряд ли привлекательно, потому что Симе было не до выгодных ракурсов и томных взглядов из-под ресниц: палец он просто-напросто здорово обжег. Пробормотав: «Это мне наказание за благие дела», Демон ловко схватил Симу за запястье, заставив выдернуть палец изо рта, и сунул его руку под холодную воду. И держал там до тех пор, пока кисть, по ощущениям, не превратилась в кусок льда.  — У меня сейчас пальцы промерзнут и отвалятся, — сообщил Сима. — Болеть, конечно, будет нечему, но… Он замолчал, придумывая, что именно «но», и Демон тут же воспользовался заминкой:  — Было бы неплохо, — сказал он язвительно, — я пока вообще не понимаю, для чего тебе руки и откуда они растут. Сима, ощутив вдохновение, открыл рот, чтобы привести пример использования рук — возможно, не самый жизненно важный, но, несомненно, один из самых приятных — однако Демон, предчувствуя неладное, быстро закрыл воду и сунул полотенце прямо Симе в лицо, чувствительно задев измученный луковым соком нос. Пример использования рук пришлось проглотить вместе с негодующим воплем.  — Я пытался определить, нагрелась ли сковородка, — прогундел Сима, бросив полотенце на стул.  — Не пальцем же! — возмутился Демон.  — А как тогда?  — На глазок. Как показалось, что хватит, ждешь еще две минуты и пользуешься. Или купи сковороды с термоспотом. Крыть было особо нечем. Обиженно ворча, Сима взял половник и приготовился к двадцати блинчатым комам. Как известно, хорошо быть пессимистом — ты либо прав, либо рад. Вот и сейчас, к приятному удивлению Симы, блины у него с самого первого начали получаться вполне пристойные. Во всяком случае, по качеству. По форме выходило когда как. Демон, косясь на его шедевры, то краснел, то бледнел.  — Это не блины, — бормотал он, скорбно качая головой. — Это какая-то порнография. Серафим, признайся, ты это ради любви к искусству делаешь?  — Что делаю? — не понял Сима, любуясь на особенно выразительно оформленный блинчик, напоминающий сильно возбужденного тентаклиевого монстра. Демон снял с конфорки кастрюльку с шоколадом, сдернул фартук и опустился на стул. Сима напрягся, спиной (и тем, что ниже) предчувствуя Серьезный Разговор.  — Ты ведь уже понял, что меня… не интересуешь? — спросил Демон после короткого молчания. — Я имею в виду, в сексуальном смысле. Сима неопределенно пожал плечами.  — Понял, я знаю, ты же не дурак, хоть и прикидываешься. Тогда зачем все это?  — Надежда умирает последней, — буркнул Сима, тыкая в монстра лопаточкой. Тентакли шевелились, как живые, и норовили подгореть. — Вдруг передумаешь.  — Нет, не передумаю, — возразил Демон — ровно и терпеливо, будто обращаясь к ребенку. — Но развитие событий мне не нравится. Ты делаешь странные намеки, лезешь целоваться и уже пытаешься меня раздевать, а что дальше? Мне надоело от тебя шарахаться.  — А ты не шарахайся, — Симе стало стыдно. — Чего тебе бояться? Ты меня скрутить можешь одной левой. — Он невольно покосился на батарею, с которой недавно свел столь близкое знакомство. — Или вообще телепортнуться.  — Могу, — согласился Демон. — Но мне неприятно. Это как если бы… Представь, что у кого-то отличная регенерация, и этот кто-то все замечательно чувствует, но любые повреждения на нем сразу заживают. Ты бы стал специально ломать ему пальцы? Сказал бы себе: ему-то что, все равно заживет? Уши у Симы накалились почище сковородки.  — Ты пытаешься сказать, — буркнул он из одного лишь упрямства, — что от вида вот этого блина тебе так же больно, как от сломанного пальца?  — Ты знаешь, что я пытаюсь сказать, — резко отрезал Демон, но почти сразу тон его сменился, став почти умоляющим. — Я связан договором, это очень серьезно, серьезнее, чем ты думаешь. Я не могу взять и уйти под предлогом того, что мы с клиентом не сошлись характерами. Просто… хватит. Пожалуйста. Сима промолчал. Вкусный запах шоколада смешивался с гарью: тентаклиевый монстр медленно и бесславно превращался в угли.