***
Мёртвый пионер перевесился через перила, заливая кровью лужайку перед крыльцом. На красной от крови траве лежал фомка. Походу парень до последнего сражался за свою жизнь. Уже собираюсь зайти, как кто то хватает меня за ногу. Это оказался очередной парень из массовки лагеря. Через всю грудь протянулась свежая и глубокая рана, из-за чего почти залил кровью всё крыльцо. Из последних сил он подтянулся ко мне поближе и вцепился одной рукой в мою штанину, второй по прежнему держась за ботинок. — По… моги… Жалобно кряхтит умирающий подросток, но это не вызывает у меня никаких эмоций. Даже если он и реален, то окончательно не умрёт — воскреснет на следующем витке. Стряхиваю хватку и замахиваюсь топором. Лезвие вошло точно в макушку пионера и тот, вздрогнув в последний раз, умирает. Вытаскиваю лезвие и захожу в столовую. Всё помещение было залито кровью, столы были частично перевёрнуты, а частично сломаны, на полу валялись тела пионеров и пионерок различной степени изуродованности, с кухни шёл пока что лёгкий дым, смешанный с запахом горящего мяса и крови. Одним словом — в столовой царило истинное безумие, а по центру, как королева сего бала, стояла моя Алиса. Её форма была испачкана и порвана, но девушка этого не замечала. Она блаженно закрыла глаза и подняла голову вверх, как бы подставляя лицо солнцу, при этом тяжело дыша. В руках у неё была всего одна трофейная катана, с лезвия которой до сих пор капали кровавые капли. Стоило мне увидеть её в том лагере, как большинство моих вопросов испарилось. Остался только один — что она забыла у Вознесения… Я тихо подходил, не мешая девушке ловить кровавый экстаз. Останавливаюсь у разрубленной пополам девушки и то только из-за того, что Алиса открыла глаза. Она повернулась ко мне, показав своё перепачканное в крови лицо. — Тебе чего? Всё то блаженство мигом пропало с её лица, стоило ей только увидеть меня. Оно и было понятно — девушка так и не простила меня за содеянное. — Пришёл на зов, думал у тебя проблемы. Правдой это было лишь отчасти. Я действительно пришёл из-за её ментального крика, но то был крик радости и блаженства, а не отчаяния. После того лагеря, она почти сразу же исчезла, даже не попрощавшись. Снова начал скучать и тут неожиданно почувствовал её эмоции. Грех таким не воспользоваться, но ей этого знать не обязательно… — Увидел, что нет? Я отрицательно кивнул, после чего Алиса перехватила катану поудобнее и встала в стойку для атаки. — Так проваливай пока цел. Да, всё ещё злится. Хотя я и так это знал. На что тогда надеялся, приходя сюда? Не знаю, просто скучал... — Фанатики начали тебя искать — будь осторожней. И не задерживайся — скоро здесь будет Орден. Девушка промолчала, но я почувствовал, что взгляд с озлобленного сменился на благодарный. Всего на секунду, но это хоть какой то прогресс. Разворачиваюсь и иду на выход из столовой. Уже на крыльце замечаю, что к зданию стягиваются ещё двое охотников. Видимо те парни у ворот всё таки успели вызвать подкрепление…***
Картина в столовой не изменилась: всё та же разруха и кровавая каша. Даже Алиса была тут же, только в своём белом балахоне. С косы на пол капала свежая кровь, но пока Смерть меня не замечала — она стояла ко мне спиной. И только сейчас я додумался задать себе самый важный вопрос — а что мне делать? Да, попытаться заговорить со Смертью, но… как? А никак, словами нахуй… — Ааааа! Из столовой выбежал кто-то из местных, размахивая сковородкой в сторону Алисы, всё ещё стоящей в прострации. Рефлексы работают быстрее мозга, по крайней мере в моём случае. Секунда, звук выстрела, парень валится на пол с раной в животе, а на пол падает пустая гильза. Пионер смотрит на меня с непониманием, но длится это недолго — коса впивается в его висок и из-за инерции тело отправляется в противоположный конец столовой. Расправившись с парнем, Смерть перевела взгляд своих пустых глазниц на меня. Смотреть на голый череп больно, но ещё тяжелее узнавать в нём Алису. Сглатываю и убираю пистолет обратно в кобуру. Тем временем, она просто смотрела на меня, не приближаясь и не пытаясь атаковать. Прогресс? — Ну… привет, наверное… Она наклоняет свою голову в бок, а я уже хочу провалиться под землю от стыда. Да, беседы явно не так должны начинаться… — Узнала? Я медленно, чтобы не спровоцировать её, делаю один шаг навстречу. Она по прежнему стоит и не шевелится, но пока второго всадника нет, значит всё идёт по плану. — Алис, я знаю что ты где то там, в глубине души, ты всё та же пионерка, этот монстр не мог полностью тебя подчинить. Я продолжаю медленно подходить к ней и в конечном итоге подхожу вплотную. Какое то время мы просто стоим рядом друг с другом. Я всматриваюсь в её капюшон, надеясь увидеть знакомое лицо, но там всё так же голый череп. — Прошу, поговори со мной… Ничего не менялось. Мы могли так стоять вечно, но вот только мои союзники явно столько не продержаться. Надо действовать решительно. А что я могу сейчас сделать***
Все воспоминания спутанные. Образы сменяются один другим, но одно остаётся неизменным — медпункт. Каждый цикл меня находят в автобусе, захлёбывающегося в собственных лёгких и срочно относят в медпункт, где Виола пытается хоть что-то сделать. Как я оказался в этом замкнутом круге? Легко и просто — забрёл в ловушку Ордена. После обороны выхода, когда я понял, что план провалился, я старался не высовываться. Из-за моей репутации и очень ярких отличительных черт — получалось это очень плохо. Вот во время одной из облав Ордена, гниды применили миномёт с белым фосфором. Остался бы там ещё ненадолго, то точно бы отъехал в мир иной. Повезло наткнуться на нужную червоточину и теперь я заперт в одном конкретном лагере. Хотя бы с сеткой повезло — Юлины псы так и не смогли меня найти. Сколько уже длится весь этот цирк? Не знаю, в моём положении очень трудно следить за временем. Если бы не постоянно вкалываемое мне обезболивающее, то вообще бы не приходил в себя, а так хоть что то. Вспышка, я смотрю на потолок медпункта. На лице маска аппарата искусственной вентиляции лёгких, к рукам тянутся трубки с лекарством и провода датчиков. Сбоку от меня пищит прибор, фиксирующий мой пульс, а за этими показаниями внимательно следит Виола в своём похабном халате. За окном самый разгар дня. Новая вспышка и вот за окном уже вечер. У моей койки всё так же сидит Виола. Она что то мне говорит. Затуманенный из-за обезболивающих рассудок не даёт мне ничего понять. Вот в медпункт кто то заходит и Виола отвлекается на посетителя. Единственное что я понял — посетитель орал и был очень зол. Новая вспышка и новый силуэт у кровати. Славяна и кто то ещё. Видимо пришла из-за своих “женских” проблем (или почему она регулярно заходит к Виоле), а тут я такой “красивый” лежу… Неудобно как то получается. Снова вспышка, но теперь я уже сижу. До сих пор не могу дышать без прибора ИВЛ, но хотя бы нету той чудовищной слабости в организме. Виола проводит какие то тесты, а я сижу и ни черта не понимаю. Подумать только — гроза всея Ордена беспомощно сидит на кушетке и терпит все эти издевательства. Пиздец… С этого момента воспоминания складываются хоть в какую то, более менее внятную, цепочку. Моё восстановление шло медленно, но верно. Виола прекрасный врач, возможно лучший во всей системе лагерей. Да и сама атмосфера этого места помогала мне быстрее восстанавливаться. Даже внимание местных не бесило. Ульяна таскала мне конфеты из столовой, Лена приносила книги для чтения, Славя рассказывала мне о жизни лагеря, едва скрывая свою злость, а Мику пела народные японские песни. Да, от конфет меня уже чуть ли не тошнило, книги я заучил наизусть, как и распорядок лагерной жизни, а голос Мику уже успел заебать до чёртиков, но я всё это терпел. Когда я уже мог передвигаться по лагерю, я стал вливаться в жизнь лагеря. То тут помогу девчонкам, то там что ни будь достану, то на весь день зависну в клубе кибернетики. Так прошло где то с четыре цикла. На тот момент я уже полностью поправился и мог двигаться дальше. Больше оставаться здесь я не мог — не хотел подвергать опасности местных — и потому решил уйти в конце цикла. Вот только не мог уйти не попрощавшись. Собрал ребят, нарыл алкоголь в медпункте, достал кефира с булками и организовал прощальный вечер. Нам было весело, мы пели, пили и общались. На следующее утро, я ушёл в червоточину, дав обещание, что когда ни будь вернусь. Думая об этом сейчас, я понимаю как странно это звучит. Когда я клялся уничтожить весь этот ад. Я упорно шёл к этой цели, жертвуя многим, даже самим собой. А тут на те — обещал ещё вернуться. Не могу объяснить — это выше моего понимания. Кто знает, возможно во мне ещё осталось что то человеческое…***
Тем временем я закончил перевязку ран. Лоб разбил почти полностью и пришлось потратить кучу бинтов и зелёнки. Рана на щеке была не очень сильной — так, лёгкая царапина. Сбитые коленки были обработаны всё той же зелёнкой. На ссадины на руках этого препарата уже не хватало и потому обошёлся перекисью и бинтами. Ну и сто грамм водочки — для снятия стресса… Уже стоя на выходе, я напоследок посмотрел в зеркало. Как всегда выгляжу жалко, но хотя бы не умираю. Пойдёт. Снаружи меня встретил холод ночи и шум кузнечиков. Слишком неестественный, не дающий забыть — здесь опасно. А ведь Алиса любила такие лагеря…***
Я иду сквозь сказочную тьму ночи. Её холод бодрит, а тусклый свет тлеющей сигареты выступает как ориентир. Я иду мимо пустых домиков, где пионеры уже не появятся. По крайней мере в этом цикле. Сколько уже выживаю, сколько лагерей оставил за плечами, но так и не смог понять принципы их работы. Везде где я был, зомби-Ульяны были чем то сродни “сигнализации”. Они появлялись при убийствах пионерок или при других обстоятельствах, не вписывающихся в “обычную пионерскую жизнь”. Однако при этом существовали такие лагеря, где эти твари появлялись по сценарию. Хотя правильнее сказать — существовал сценарий с этими тварями. Какое то время я пытался отслеживать этот феномен, но это было больше похоже на лотерею. Этот сценарий имеет очень маленький шанс появится, но во всей системе есть как минимум три лагеря, где он происходит в данный момент времени. Отслеживанием этих лагерей и их учётом занимаются Писцы и услугами этих фанатиков часто пользуется моя Алиса. Не знаю почему, но ей очень нравится проживать этот сценарий. Хотя всегда существует вариант, что она просто так прячется от меня… Неважно. Сейчас важно только то, что Орден активизировался, ну и Вознесение продолжало поиски, и моим долгом было предупредить её об опасности. Как никак, но она лично вырезала больше полусотни лагерей. Цифра не выдающаяся, но вот сроки… Скажем так, быстрее убивал только Пионер, но он уже давно пропал с радаров. Ну и пропавшая катана всё ещё бесила этих сраных фанатиков. Так что сейчас между Орденом и Вознесением шло негласное соревнование — кто быстрее отправит Лису в ад… Кстати о Лисе. Искомая мной девушка сидела перед домиком вожатой и курила, устало глядя на болтающуюся в петле из пионерских галстуков Лену. Пионерка, хотя от Ульян она мало чем отличается, всё ещё брыкалась, гневно смотря на свою “жертву”. Ещё пара рывков и тело обмякает в петле, а Алиса грустно мотает головой, смотря на старые карманные часы. — Ты что здесь забыл? Равнодушно спросила она, даже не глядя в мою сторону. Несмотря на всё это напускное равнодушие, я не мог не заметить тесак Лены, что лежал совсем рядом с Алисой. — Тебя проведываю. Смотрю, ты всё развлекаешься? Указал я на болтающееся тело. Вот чего я только в лагере не видел, но одного никогда понять не мог — откуда у Лены столько галстуков? Алиса сделала ещё одну затяжку и улыбнулась, глядя на свою жертву. — Всегда ненавидела эту суку… Видел бы ты её лицо, когда я подвесила её на её же петле. — Видел, и при том не раз. Не боишься сорвать цикл? — А с чего бы это? По сценарию, сегодня должна умереть одна пионерка. Неважно, я или Лена — цикл всё равно будет продолжаться. — Как знаешь. Наступила тишина. Алиса спокойно сидела и курила, периодически бросая взгляд на циферблат часов. Я же просто молчал, смотря на повешенную Лену. Почему молчал? Не знаю. Не находил в себе нужных слов для начала разговора и в придачу чувство вины всё ещё жрало меня изнутри. — Ладно, говори что хотел и проваливай — мне ещё уснуть надо успеть. — Орден активизировался. Будь осторожна, не хочу потерять ещё и тебя. Она не ответила, но по мрачной улыбке и злобному взгляду, я прекрасно понял её чувства. Ну, хотя бы катаной в меня не тыкает, спасибо и на том…***
Так же как и в столовой, картина почти не изменилась. Всё так же одна фигура смотрела на предсмертные судороги другой, болтающейся в петле. Вот только палач и жертва поменялись местами. Лена со своей безумной улыбкой смотрела на свою соперницу, а я непроизвольно вздрогнул. Это другая Алиса, но когда то, на её месте могла оказаться и та самая… Долго пионерка не прожила — задохнулась. Лена ещё немного посмотрела на результат содеянного, но затем достала из под юбки (всегда было интересно, где она его хранит) свой тесак, уставившись в темноту. Она смотрела прямо на меня, хотя темнота и полностью скрывала мою фигуру. Интересно, учуяла запах крови, или просто лучше видит в темноте? В любом случае, я начал хлопать в ладоши и выходить из тени. — Мои поздравления, прекрасная работа. Монстр проигнорировал мои поздравления. На секунду её лицо вернулось к нормальному, но затем улыбка снова стала дьявольской, а глаза наполнились чернотой. Её тоненькая кисть сильнее сжала тесак. Видимо поняла, что я не из их цикла. — Ты ещё кто такой? — Мимо проходящий крокодил. Какие то проблемы? — Да, ты! С грозным видом она взмахнула тесаком и стала медленно приближаться ко мне. Видимо приняла меня за очередного болванчика или что то в этом духе. В любом случае, подобная реакция меня только позабавила. — Индиану Джонса ты явно не смотрела… Достаю пистолет из кобуры и делаю выстрел навскидку. Пуля попадает ей в левую часть груди и девушка валится на землю. Скорее от кинетической силы, нежели от боли — эта тварь просто не умеет чувствовать боль… Подхожу ближе и прижимаю к земле руку, снова сжавшую рукоять тесака. Эти попытки спастись выглядят так забавно и раньше бы я точно остался поразвлечься с ней, но не хочу марать руки. По крайней мере, пока я работаю на “хороших” парней… Контрольный в голову и её дыня разлетается на фейерверк из костей, мозгов и крови. А ведь всё таки заляпала мне брюки. Сука. — Т-т… ты-ы… Доносится до моих ушей едва слышимое бормотание откуда то со стороны домика вожатой. Смотрю и вижу на крыльце одного из тысяч (если не миллионов) Семёна. Он трусливо держит в руках кусок какой то трубы и с ужасом смотрит то на меня, то на Лену, то на болтающуюся в петле Алису. — Что “я”? Я, между прочим, только что спас ваши жопы. Мог бы и спасибо сказать. Парень всё ещё не отошёл от шока и потому по инерции пробормотал неразборчивое “спасибо”. Правду говорят люди — Семёны те ещё тугодумы… — Короче, сейчас засыпаете, а наутро все дружненько валите в старый корпус. Оттуда добираетесь до подсобки и вылазите на площадь. Сделаете всё правильно — спасётесь. Понял? Семён кивнул, а я с чувством выполненного долга закурил и направился обратно в темноту. Уже скрывшись в тени я вдруг вспомнил о висящей Алисе. — И сними её с дерева! Твои товарищи не обрадуются такой “черешне”... С последней фразы я улыбнулся, но затем вспомнил, о ком говорю и тут же согнал эту улыбку прочь. Не могу, просто не могу…