I Don't Want To Wait

Сегодня в кабинете особенно душно. Ганнибал ослабляет галстук едва заметным движением руки, пока Мистер Фондер сбивчиво рассказывает про свою новую навязчивую идею. Мистер Фондер пребывает в абсолютной уверенности: он - избранный и должен защитить весь род человеческий от безверия. - Мы все прозябаем в аду уже сейчас! Вы только вдумайтесь, доктор, просто представьте себе на минутку, что есть такие люди, которые живут без веры и не готовы подчиняться Божьему закону! Как будто не понятно, что это приведет к моральному разложению общества! Это так безнравственно! Каждое восклицание Мистера Фондера отдается болезненным эхом в голове Ганнибала. Он и без того чувствует, как что-то горячее разливается по его венам, как сердце начинает биться чаще, а каждый удар становится похожим на резкий, острый укол в районе грудной клетки, а тут еще эта полемика про то, что всякий просто обязан уверовать в Христа... Мистеру Фондеру, по сути, не нужен доктор. Ему нужен слушатель, тот, кто вытерпит поток религиозного, фанатичного бреда, срывающийся с его губ. - Скажите мне, Джек, как вы относитесь к свободе вероисповедания? - Ганнибал с трудом шевелит губами, старается придать своему лицу заинтересованный вид. - Это все чушь собачья! - Мистер Фондер реагирует настолько экспрессивно, что можно наблюдать фонтанчик слюны из его рта. - Я могу привести вам не одно доказательство того, что наш Бог един и... Ганнибал тяжело вздыхает. Наверное, слишком шумно, потому что пациент замолкает. - Мне очень жаль, что нам с вами придется прервать эту беседу, но, боюсь, я чувствую себя неважно, а сеанс и без того затянулся на десять минут. С Вашего позволения, Джек, мы обсудим вашу теорию о христианстве в следующий четверг. - В следующий четверг для вас может быть уже слишком поздно! В эту секунду внутри Лектера что-то взрывается. Поймите правильно, вам не удастся избежать последствий, если вы прольете концентрированную серную кислоту. Нельзя выпустить голодного волка из клетки и рассчитывать на то, что он пощадит ваших овец. - Что. Вы. Имеете. В виду? - каждое слово дается Ганнибалу с трудом. - Я же вижу по вашим глазам, доктор... Вижу, что в вас недостаточно любви к всевышнему! О, если бы этот разговор происходил при других обстоятельствах. Ганнибал с легкостью представляет себе, как хрипел бы Мистер Фондер, когда две сильные руки сжали бы его горло, перекрыв доступ к кислороду. Из религиозных фанатиков получается отличный паштет, который можно подать на тонких хлебцах с приправой из прованских трав. Мистер Фондер хочет продолжить свою тираду и уже открывает рот, набирая полные легкие воздуха, но какая-то недобрая искра в глазах доктора вынуждает его сомкнуть челюсти одним движением. Так смотрит кобра на свою добычу. Атмосфера явно накаляется, и инстинкт самосохранения подсказывает Мистеру Фондеру, что ему нужно встать, попрощаться и как можно быстрее уйти. Это для его же блага. Так он и делает. Хватает свою куртку с кресла, бормочет "До свидания" и выбегает из кабинета, хлопая дверью. Ганнибал и сам не знает, как ему иногда удается сохранить невозмутимое выражение лица. Сейчас он кажется абсолютно холодным и равнодушным, на деле же какой-то зверь внутри него разъяренно рычит, широко раскрыв пасть. Доктор делает несколько шагов к своему столу, тяжело дыша и пытаясь справиться с гневом, после чего, сжав руку в кулак, изо всех сил ударяет по деревянной поверхности. Раздается противный треск. Волна сильной, резкой боли одной вспышкой возвращает Лектера к реальности. Кожа на костяшках становится бордового цвета. Через тридцать минут здесь будет сидеть еще один пациент. И доктор Лектер должен будет встретить его приветливой улыбкой, выговорив привычным, бархатным, успокаивающим голосом своё фирменное "Присаживайтесь, пожалуйста". А пока что Ганнибал просто стоит на месте, глядя в одну точку. Он в состоянии контролировать себя. Всегда. Но на это уходит чертовски много сил. Он закрывает глаза и слышит, как тикают настенные часы. Он концентрируется на этом звуке, пытается полностью освободиться от мыслей. И когда его дыхание выравнивается, когда он почти готов к тому, чтобы снова надеть маску заботливого и внимательного психиатра, дверь скрипит. Никто и никогда не входил в этот кабинет без стука. Лектер оборачивается, и зверь внутри него снова рычит. На этот раз еще громче. Это одобряющий рык предвкушения. На пороге стоит Уилл. И Ганнибал с жадностью пожирает его глазами. Подмечает даже самые неприметные детали образа Грэма. Серая водолазка с небрежно закатанными рукавами, сверху накинута куртка. Уилл вряд ли вообще смотрит в зеркало, когда одевается. И именно это придает ему уникальный шарм. Лектер знает, как это работает. Ты можешь долгое время провести на кухне, терпеливо пассируя грушу вином высшего сорта, но ее вкус не сравнится с совершенным ощущением, которое получаешь от свежего фрукта, только сорванного в саду. В небрежности есть своя эстетика. Философия наслаждения начинкой, а не оболочкой. - Я не ждал тебя сегодня, - Ганнибал сам не слышит, что за слова срываются с его языка. Конечно, он ждал. Он ждет всегда, зверь внутри него всегда терпеливо ждет появления мальчишки. Уилл не говорит ничего, он пересекает кабинет быстрым шагом, делает один глубокий вдох, после чего грубо хватает Ганнибала за рубашку, сминая идеально выглаженную ткань пальцами, и притягивает доктора к себе настолько близко, насколько это возможно. Теперь Лектер может почувствовать сильный запах алкоголя. Это был не очень дорогой виски. В эту секунду по всем правилам этикета общения с пациентами доктор должен отстраниться, успокоить Грэма, поговорить с ним, спросить о его мотивах и желаниях. Вместо этого Ганнибал молчит. Продолжает терпеливо ждать. Никому и никогда он еще не дозволял такой дерзости по отношению к себе. Но мальчишке можно все, это и есть его особенность. Уилл сбивчиво дышит, глядя в глаза Лектера, пытаясь угадать, о чем думает доктор. После этого он с силой впивается в губы Ганнибала, сжимая руки на его плечах. Грэм держит его так сильно, как будто опасается, что сейчас доктор оттолкнет его. Но Ганнибал только растягивает губы в усталой улыбке, приоткрывает рот, позволяя языку Уилла проникнуть внутрь. И если Грэм весь дрожит, как будто его лихорадит, как будто ему ужасно холодно, то Лектер испытывает неподдельный восторг. Зверь внутри него не любит, когда его пытаются контролировать, но обожает, когда его пытаются сломить. Пусть мальчишка ведет. Пусть он зайдет так далеко, как только захочет. Уиллу тяжело дышать. Он отстраняется на секунду; в глазах легко прочитать растерянность и смущение. - Ваша рука... - шепчет Уилл. Ганнибал поднимает кисть, разглядывая ее. Кожа с некоторых костяшек была содрана ударом о поверхность стола. Грэм перехватывает руку Лектера, ошарашенно глядя на нее. - Не делайте себе больно, - голос Уилла дрожит, - пожалуйста. Грэм бережно прижимается к ладони доктора, вдыхает запах его кожи и удовлетворенно зажмуривается. Осторожно касается губами подушечек пальцев, целует каждый по очереди, трется о ладонь, как верный пес. - Ко мне скоро придет пациент, Уилл. Придется подождать... - Ганнибал говорит медленно и расслабленно, глаза прикрыты. Грэм ожесточенно мотает головой из стороны в сторону: - Я не хочу ждать! Уилл стягивает пиджак с доктора и швыряет его на пол, доказывая свои слова. Лектер не находит в себе силы противостоять происходящему. Он слишком заинтересован в мальчишке. Ему слишком приятно такое внимание. Зверь внутри мучительно хочет подчиниться кому-то. Тепло разливается по животу. Грэм больше не чувствует границ, свобода опьяняет его. Он прижимает Ганнибала к столу, хватает за волосы и целует с восхитительной ненасытностью, смакуя вкус доктора, обводя языком его губы, проводя кончиками пальцев по его лицу, чтобы ощутить каждую черточку. Уилл торопливо расстегивает пуговицы рубашки, не может справиться с учащенным биением сердца и хватает воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег. Он водит ладонями по груди и животу Ганнибала, ощущая какое-то невероятное тепло и смущенно опускает глаза, видя, что доктору нравится. Настолько нравится, что брюки кажутся неимоверно тесными. Уилл замирает и, зажмурившись, произносит: - Вы только мой. И теперь зверь внутри Ганнибала теряет самообладание. Лектер притягивает Уилла к себе и покрывает его шею поцелуями. Вкус кожи Грэма заставляет его сердце трепетать. Инстинкт подсказывает Ганнибалу, что от такого лакомого кусочка нельзя не откусить чуть-чуть, но доктор сдерживает себя, продолжая водить языком и нежно придерживать кожу зубами - Уилл, запрокинув голову, стонет в голос. Кабинет Лектера кружится перед его глазами, мимо проплывают шкафы с книгами, дорогие обои со сложным орнаментом - все превращается в гигантский, неустанно вращающийся калейдоскоп. Грэм не знает, откуда в нем столько смелости и самоуверенности. Возможно, это все из-за алкоголя, возможно, он просто слишком долго ждал... Уилл проводит ладонью по животу Лектера еще раз, после чего резко перемещается ниже, массируя в районе промежности. Ганнибал едва слышно стонет Грэму на ухо, про себя восхищаясь переменам, произошедшим с мальчишкой. Разве это тот же самый Уилл, который однажды во время их общего завтрака утверждал, что ему не интересны эти отношения? Лектер расслабляется, по телу волнами переливается удовольствие. Каждое движение мальчишки в области паха, каждое прикосновение к члену, пусть и через ткань брюк, доставляет Ганнибалу настоящее наслаждение. Он с трудом сдерживается, крепко обхватывая Грэма руками, горячо дыша и чувствуя, как окончательно отступает головная боль, отступает раздражение, отступает усталость. Уилл пальцами обводит головку, слегка надавливает сверху, слышит довольный, хриплый рык доктора и улыбается. Расстегивает ширинку, одним легким движением освобождает Ганнибала от ремня и стягивает штаны как можно ниже. Лектер покорно подается вперед, еще раз целуя Уилла в губы, поворачивается к нему спиной, опираясь руками на стол. Никогда в жизни ему не доводилось принимать более пошлую позу, но, и это удивительно для него самого, он даже не чувствует смущения. Только тепло от прикосновений Грэма, который прижимается к нему, ощупывает каждый миллиметр его спины, надавливает на поясницу, заставляя прогибаться от прикосновений. А Уилл уже теряет контроль. Торопливо расстегивает ширинку, толком и не зная, что планирует сделать дальше. Он доверяет своим желаниям, - слово "похоть" здесь было бы неуместно - он руководствуется инстинктами. *** Мистер Клэз, поднимаясь по лестнице, останавливается на секунду, чтобы прислушаться: ему кажется, будто бы из кабинета доктора Лектера доносятся странные звуки. Шорох, шуршание, непонятные короткие смешки, и в целом может сложиться впечатление, что кто-то там суетливо... одевается? Мистер Клэз стучит в дверь, и тут же ему открывает Ганнибал, к удивлению пациента не с такой идеальной прической, как всегда, и необычным блеском в глазах. За его спиной смущенно стоит раскрасневшийся, как свеженький помидорчик черри, молодой человек, почему-то скрестивший руки где-то на уровне паха, будто старающийся скрыть... эрекцию? В любой другой ситуации мистер Клэз всенепременно бы подумал о чем-нибудь пошлом и запредельном, но, поскольку речь шла о Ганнибале Лектере, человеке исключительно воспитанном, человеке высокой морали, Мистер Клэз мысленно отругал себя за непонятные, грязные ассоциации и решил сделать вид, что ничего не заметил. *** Оставив Ганнибала наедине с Мистером Клэзом, Уилл протискивается в коридор, испытывая жуткое смущение. Наверняка, щеки его уже успели приобрести пунцовый оттенок. Однако, как только дверь закрывается, Уилл позволяет себе нервный смешок. Голова кружится, он пребывает в состоянии, близком к эйфории. Никогда прежде он не позволял себе таких безрассудных порывов, которые могли бы поставить его репутацию под сомнение. Но о какой репутации может идти речь, когда сейчас внутри Уилла взрываются салюты, когда его сердце бьется невероятно быстро, а мучительное желание прикоснуться к Ганнибалу еще раз, провести языком по контуру его узких губ берет верх над рассудком? И Уилл пребывает в уверенности: он дождется окончания рабочего дня Ганнибала, хоть ему и не хочется больше ждать. Наступит момент, когда им никто не помешает.