Abyss

      Я никогда не чувствовал себя по другому или, как-то по особенному нежели другие. Такого никогда не было. Мне казалось, что все нормально, и нет ничего странного в том, чтобы любить женские наряды. Мне вовсе не хотелось их носить, ведь порой они были такими неудобными, что девушкам было явно некомфортно в них. Я честно не понимал, почему никто не мог сделать женские наряды, и красивыми и удобными. Если бы одежда была удобная, то не пришлось бы чувствовать боль в ногах из-за неудобной обуви и слишком мешковатого фасона одежда.       Создавать то, что понравится людям, то что мне нравится — это именно то, чем я бы хотел заниматься. Получать удовольствие от процесса. Я никогда не скрывал своих намерений, пока мне не исполнилось одиннадцать. Оказалось, что мальчики не могут восхищаться женскими платьями и хотеть, чтобы девушкам было удобно в них и комфортно. Это то, что я понял, когда одного мальчика избили сверстники, когда узнали, что однажды накрасился женской косметикой. Его семье пришлось уехать из-за многочисленных издевательств, да и, их сын стал инвалидом.       Жгучее чувство внутри не давало покоя, но прекратить шитье платье и эскизом я не мог. Я прятался, как мог, но Элайн все равно узнала. Её реакция была совсем другая, чем у тех парней. Она почти ничего не сказала, кроме как, что действительно хорошо и не бросай это дела, а помогу тебе с остальным. Сестра была той девушкой, которая не принимала общественные нормы, всячески пытаясь их обойти. И сейчас, когда она не может ничего сделать, то неужели ей придется выйти замуж. Я никогда не думал о чем-то таком, да и, как-то не представлял, что Элайн выйдет замуж. Нет, я думал, что возможно это когда-то случится, но это казалось в далеком будущем, а не с неделю на неделю.       Обычно, когда хочется побыть в полном одиночестве, то я отправляюсь на реку, но даже там было сегодня не так, как обычно. Мужчина стоял на берегу реки, рядом с холмом из-за чего я не мог пройти мимо него незамеченным. Мужчина был чуть старше меня, может старше сестры, но выглядел весьма недурно. Ухоженная одежда и лицо — это именно то, чем отличаются дворяне от крестьян. Его волосы в отличие от обычного состояния растрепались из-за ветра и покачивались в такт каждому дуновению. Спустя время он снял обувь, загнув штаны, не побоявшись встать чистой ногой на землю, опусти ноги в реку. — Сколько можно. Долго мне еще ждать, когда он уйдет, — Верн недовольно цокнул языком, снимая с ноги на ногу. Он стоял в самых близком кустах достаточно близко, но не так, чтобы можно было услышать, но, кажется, он сказал это слишком громко. — Прошу прощения, но не вижу смысла ждать, когда я уйду, потому что это будет не раньше, чем еще через час, — парень вздрогнул от глубокого голоса, полностью остолбенев на месте. Эддингтон стоит больше минуты, ничего не говоря, и не двигаясь. А затем срывается с места, уменьшая между ним и незнакомцем расстояние до шага. — Хотите сказать, что вы знали, что я там стою? — А вы что прятались? Если так, то из вас ужасный игрок в прятки, — Верн уже открыл рот, чтобы сказать, как застыл, встречаясь с зелеными глазами. Маленькие крапинки у зрачка были серыми, а по краям цвет зеленый, что создавало градиент. Парень нахмурился, посмотрел на оголенным ноги незнакомца, а затем ему в лицо. — А вы знаете, что лучше таким, как вы не грубить деревенским? — Эддингтон пользуется замешательством мужчины и одним движением ноги спихивает его в реку, но незнакомец успевает соорентироваться и хватает парня на ногу, из-за чего они оба оказываются в реке. — Вы псих! — Верн выныривает из воды, убирая волосы с лица. Вода прикрывает обзор, поэтому он пытается убрать лишнюю влагу, чтобы открыть глаза. — Это определение ближе к тебе! Как собираешься оправдываться? Тебе, мальчишка, не занимать наглости, раз решил поднять руку на дворянина, — мужчина недовольно отдергивает костюм, крутится в воде что-то осматривая. Поспешно роет в кармане, а затем встает быстро наклоняется, смотря в воду, и дотрагиваясь до дна рукой. — Черт. Я не мог его потерять, — он поспешно баландает в воде руками, делая её мутной. — Стойте! Если вы что-то потеряли, то не мутите воду, а внимательно посмотрите. Что это было? — Верн обеспокоенно хватает незнакомца за руку, отчего тот замирает, прекращая свои движения. — Так что это было? — Тебя это не касается! Не лезь куда не надо! — Это моя вина, так что я помогу, — Верн выжидающе смотрит, настаивая взглядом на раскрытие вещи. Мужчина недовольно цокает языком, выдергивая свой руку. — Золотая сережка на цепочке, — Эддингтон ахнул, закусив губу. Чувство вины гложило еще больше, поэтому он начал быстро осматриваться. Они искали украшение, чуть ли не ползая, но ничего не было.       Солнце сильно припекало, но вода осенняя холодила, что ноги полностью замерзли. Верн шмыгнул носом, дуя на руки, которые покраснели от холода и совсем ничего не чувствовали в воде. Парень спотыкается о камень в воде и падает лицом, не успевая и пискнуть. Выныривая из ледяной воды становится еще холодней, одежда продолжает липнуть неприятно к телу, как и волосы, которые лезут в глаза, доставляя дискомфорт. — Хватит, — голос раздал где-то позади, но достаточно близко, поэтому Верн сразу же среагировал, разгибаясь и поворачиваясь к этому голосу. — Нет смысла искать того, что уже потеряно. Вылезай, а то заболеешь, Эддингтон недовольно хмурится, в очередной раз шмыгая носом, а затем мысленно себя отдергивая. — Это дорогая сережка, поэтому мне не по себе, что из-за меня вы её потеряли… — Не важно, если бы Бог хотел, чтобы она была у меня, то не потерялась, а если случилось так, то, возможно, даже к лучшему, — мужчина вылезает из воды, протягивая руку с суши. Верн неуверенно протягивает руку в ответ. Рука незнакомца такая же холодная, и ничем не отличается от чужих прикосновений, но его руки без мозолей, поэтому приятные на ощупь. — Простите… Как вас… — Я Теодор Крейтон, — Верн застывает на коленях, смотря широко распахнутыми глазами на мужчину перед ним. Эддингтон продолжает долгое время сидеть на земля, изучающе смотря на лицо… будущего мужа сестры. Странная ситуация, но как он не мог вообще подумать о том, что это может быть это человек. Возраст, статус, да и, неужели к ним в деревню кто-то так часто появляется. Но он действительно не так представлял этого человека. Он точно не уверен, каким он себе его представлял, но не таким, совсем, другим, тихим, а незнакомец весь груб, хоть и приятен внешностью, — Ты так смотришь на меня, словно я чучело. Может представишься в ответ, как полагается? — парень отмирает, пытаясь сформулировать ответ, но ничего так и не решает, пока слова не возникают в голове. — Нет, то есть, не хочу казаться грубым, просто, нет смысла вам знать моё имя. Я слышал о вас, вы же сын преподобного Джеймс Крейтона? Надеюсь, что не сильно вас разозлил своим поступком, — Теодор ничего не успевает ответить, как его прерывает чей-то голос из-за деревьев. Он оглядывает ту стороны, а потом из-за деревьев появляется женщина. — Вот вы где. Ваш отец уже обыскался вас. Прошу, давай я вам помогу вам. Господи, что с вашей одеждой?! — Теодор медленно моргает, смотря на запыхавшуюся крестьянку. — Я упал, — Теодор поворачивает в сторону, где был Верн, но его уже там нет. На его месте валяется лоскуток чего-то розового. Он быстро поднимает его, запихивая в карман. — Проводите меня, пожалуйста, будьте добры до места, где остановился я и отец, чтобы я смог переодеться. — Конечно, конечно, — Теодор уходя с женщиной за деревья. И лишь, когда их голоса перестают быть слышно, то Верн спокойно выдыхает, упав на землю, смотря на небо.       Верн лежит на спину, изучая небо. Когда долго так делаешь, то начинает кружиться голова, особенно, когда ясно, поэтому через пару минут он прикрывает глаза, переворачиваясь на бок. Как такое могло произойти? Опозориться перед этим человеком, поведя себя, как ребенок — слишком низко.       Эддингтон подскакивает с земли, собираясь обратно вернуться в реку, но замирает у края, где заход в воду. Именно тут сидел Крейтон, а рядом с этим место цепочка с сережкой. Верн издает смешок, хлопая себя по лбу. Он быстро берет цепочки, засовывая в карман.

***

      Верн быстро перебирает вещи в комнате, чтобы найти лишь маленькую ткань. Сегодня он делал наметки платья для куклы, но вот уже какое время не может ничего найти. Он очень надеется, что нигде не потерял дома, потому что сестра может не сориентироваться, тогда встанет вопрос, чье это платьице. — Что-то случилось? — сестра была празднично выглядела в этой одежде более сдержанной, чем обычно, что даже было как-то не привычно. — Я потерял свои наметки для платья куклы, — Верн вздыхает, садясь на кровать от бессилия. Не хочется видеться с гостями, не хочется видеться с ним. Странное предчувствие не дает покоя. В проходе появляется миссис Эддингтон. — Чего вы сидите? Гости уже пришли, — Элайн и Верн быстро спускаются с матерью вниз. Отец разговаривает с мужчиной его возраста. Мужчина одет в дорогой костюм, борода и аккуратно приглаженные волосы. Рядом с ни стоит мужчина, чуть выше отца, приветливо улыбаясь. — Вот вы где. Давайте пройдем внутрь, там и познакомимся, — все положительно кивнули. Верн опустил лицо, но он все равно не скрылся от зеленого взгляда. Теодор пронзил его взглядом, но ни слова ничего не сказав. Эддингтон вздрогнул, когда теплая рука прошлась по его плечу, а затем тихий шепот: «Надеюсь, что ты не откажешь мне во внимании». Верн скривился, недовольно провожая взглядом спину.       Они все уселись за столом. Миссис Эддингтон тут же подготовила все на стол. Верн смотрел в тарелку, чувствуя странное волнение в груди. Кажется, что его сестра не меньше взволновано, потому что постоянно теребила ткань платья. — Давайте представимся, — мистер Эддингтон радостно улыбнулся, кивнув преподобному. — Это моя жена Саманта, как вы уже знаете, — он указал на Саманту, — а это наши дети — Элайн и Верн. Теодор, — он обратился к молодому парню с каштановыми волосами, который задумчиво смотрел на Верна, но никто это не заметил, — надеюсь, что вы подружитесь, — Крейтон положительно кивнул, слегка улыбнувшись, — Вот и отлично! Давайте хорошенько поедим!       Все начали трапезу, но ком в горле не лез. Их рассадили ужасно. Родители сидели с другой стороны стола, в то время, как дети сидели на другой. Теодор сидел по середине, поэтому Верн чувствовал напряжение, но пока что он болтал с сестрой, ни сказав ему ни слова. Это к лучшему, по почему хочется, чтобы он хоть что-нибудь сказал. Они не смогут обсудить утреннюю встречу, но молчание с его стороны, почему-то давил, словно он злится. До конца ужина он так и не повернулся в его стороны, даже ни одного взгляда.       Обед прошел хорошо, оба отца остались довольны взаимодействием своих детей. Элайн смеялась, изредка кивая и что-то говоря. Напряжение между Крейтоном и Эддингтоном не было, но Верн старался не смотреть в сторону мужчины, кроме пары фраз они так за вечер и не перекинулись. Они сидели достаточно долго, что время близилось к закату. — Отец, я обещал Лейле придти к ней сегодня, — Верн слегка улыбается отцу, но то лишь недовольно смотрит. Он не успевает ответить, как Теодор добавляет. — Думаю, что Верн мог бы идти по своим делам, а мы с Элайн прогулялись на свежем воздухе. Вы не против, мистер Эддингтон, если я не на долго украду вашу дочь? — Эддингтон старший издает смешок, поспешно махая рукой. — Конечно, конечно, но я буду признателен, если она вернется до захода солнца, — Крейтон младший пожимает мужчине руку, перед тем, как уйти. — Не переживайте.       На улице совсем не темно, но из-за домой на улице плохо видно, поэтому приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Верн хмурится, а затем вздрагивает, от того, что чужая рука задевает его. Теодор словно ничего не замечает и продолжает идти рядом, не отвлекаясь от разговора с Элайн. Через пару секунд он снова берет его за руку, совсем неожиданно, поэтому Верн тут же её выдергивает, но получается слишком резко, что это замечает Элайн. Она останавливает, вопросительно смотря, но Верн лишь поспешно отрицательно качает головой. — Я пойду. Хорошо провести вам время вместе, — слова вылетают там быстро, что он сам не замечает, как быстро стучится в дверь миссис Одли, которая приветливо ему улыбается, быстро пропуская внутрь.       Как только он оказывает в этом доме, то становится сразу легко. Нет никакого напряжения. Миссис Одли вдова, которая потеряла мужа на войне три года назад. Это было тяжелое горе для неё, ведь она осталась с трехлетней Лейлой одна. Миссис Одли была замечательная женщина, поэтому жители деревни с радостью первое время ей помогали.       Она жила в дешевом доме, где все было просто, не было много вещей, поэтому даже просторно. Верну действительно нравилось общество миссис Одли. Это была простая женщина, которая постоянно работала, чтобы обеспечить себе и дочери спокойную жизнь. Дома появлялась достаточно редко, а девочки оставить было не с кем, поэтому Верн охотно делала это. — Верн, прости, что опять пришлось тревожить тебя вечером. Ты всегда меня выручаешь, — женщина была одета неброско, но со вкусом. Свободный покров одежды в самый раз подходил для работы в трактире. Она пытается всегда найти работу, поэтому на пару часов вечерами заменяет кого-нибудь. — Не говорите там. Вы же знаете, что я люблю общаться с Лейлой, а заодно за ней и присматриваю, — парень улыбнулся женщине, подавая её сумку. — Хорошо, что это там. Я часа на три, может раньше. Повеселитесь и спасибо, — Эддингтон положительно кивнув, закрыв дверь за хозяйкой. Верн быстро постучался в дверь комнату, а как услышал разрешение, то тут же вошел, увидев маленькую светловолосую девочку.       Лейла была достаточно сообразительная для своего возраста. Наверно, повлияло постоянно отсутствие матери, и общение с незнакомыми людьми. Верну действительно нравилось общаться с этой маленькой проказницей. Хоть она и была достаточно проницательна, но детские качества у неё никто не отнимал. — Надеюсь, что ты меня ждала? — Верн садится на пол рядом с Лейлой, начиная смотреть, что она делает. Девочка играла в куклы, а рядом с ними была шкатулка. Фарфоровые куклы это было настоящей страстью Верна. Элегантные платья, тонкие руки и глаза, словно живые, но большого размера. Действительно то, что достойна восхищения. — Конечно, Верн. Я и Элизабет долго ждали, думали, что ты не придешь, а ты пришел! — Ты разве не знаешь меня? Я всегда сдерживаю обещания. — Прости… ты поиграешь со мной в куклы? — Лейла виновато опустила глаза, с надеждой посмотрев. Верн улыбнулся, потрепав русые волосы. — Еще спрашиваешь! — Эддингтон поудобней уселся, взяв в руки куклу.       О том, что он семнадцатилетний парень играет в куклы знает только сестра и Лейла. Конечно, у него есть подозрения, что и миссис Одли тоже знает, и если это так, то он очень признателен, что она не высказывает свое мнение, не говоря уж о том, чтобы рассказать обо всем отцу.       Он знал, что страсть к куклам и женским нарядам не приведем его к хорошему, но ничего не мог поделать. Не заниматься чем-то подобным у него просто не получалось. Было страшно, что кто-нибудь об этом узнает, что его станут унижать.       Верн играл с Лейлой, а потом уже вернулась мисс Одли, поэтому он быстро попрощался с ней и пошел домой. Верн вздохнул, спускаясь по лестнице. Общение с детьми действительно немного выматывает. Эддингтон слегка улыбается, смотря на солнце, которое полностью село. Сегодня он подольше задержался. Идти домой совершенно не хотелось. — Я ждал тебя вечность, — парень испуганно оборачивается. Теодор стоит рядом с домом мисс Одли, уперевшись об дом, — нам нужно поспешить, если ты не хочешь, чтобы твой отец отругал тебя, — Верн непонимающе смотрит. Разговаривать с ним не комфортно, да и, кажется, что Теодор настроен враждебно. — Я уже иду домой. Зачем вы меня ждали? — Крейтон вздыхает, подходя ближе в Верну. Эддингтон не добро смотрит, разглядывая лицо. Только сейчас замечает, как Теодор выглядит уставшим, старше его и лицо более грубей. Руки гораздо больше его и массивнее. — Нам нужно поговорить, но не здесь, — он берет Верна за руку, таща на другую улицу. Верн пытается высвободить руку, но ему не хватает сил, а Крейтон особо и не старается держать. Эддингтон хмурится, когда они заходят в постоялый двор. С Крейтоном здоровывается какой-то невысокий мужчина, шутя просто то, что вкус на шлюх у него отвратный. Верн смотрит зашуганно, но не произносит ни слова, пока они не заходят в одну из комнат. — Что все это значит? — Дверь не заперта, поэтому он стоит рядом с ней, взявшись за ручку. Крейтон тяжело вздыхает, начинает растягивать верхние пуговицы рубашки. — Вы что делаете?! — Теодор достает из-под рубашки лоскут розовой ткани. Верн сначала ничего не понимает, а затем испуганно смотрит. — Можешь не отрицать. Я знаю, что это твоё, — Верн выдыхает, пытаясь выглядеть более спокойнее. — И что с того? Просто отдайте мне, — Крейтон ухмыляется, подходит ближе, отлепляя Верна от двери. Эддингтон вырывается, но таких сил у него нет, поэтому его кидают на кровать, забираясь сверху. — Что это за отношение? Утром нагрубил мне, днем вел себя, как маленькая девочка, а теперь снова грубишь? — Верн пытается выбраться, но его прижимают чужим телом, — не пытайся ускользнуть. Я сохраню твое странное хобби, а взамен… — Крейтон медленно переводит взгляд на губы, которые Верн закусывает. Эддингтон смотрит в разные стороны, пытаясь не встречаться с чужим взглядом. Он тяжело вздыхает, отворачивая голову. — Не думал, что вы из таких, — Крейтон поднимается, а за ним и Верн, который остается сидеть на кровати. — Хм, не уверен… так что насчет нашего маленького секрета? — Верн закусывает губы, а затем снимает обувь, полностью залезая на кровать. — Два условия — никаких поцелуев и вы можете снять только верхнюю часть одежды…

***

      Можно было бы сказать об этом чувстве, если бы он знал что оно означает. Сердце ломит, а ноги подкашиваются от бессилия. Зеленые глаза полностью завладевают твоим вниманием, что забываешь дышать, делая это через раз. Угнетающая атмосфера в комнате не дает покоя, но больше всего сердце замирает, когда за дверью слышаться голоса и шаги. Дверь не закрыта, ведь сыну преподобного и брату его будущей жены нечего скрывать от глаза.       Верн вздрагивает, когда рука сколько с головы вниз, до подбородка, спускаясь к ключице, а затем легкие поцелуи, что заставляет ощущать эти места сильнее, словно они прижгли.       Эддингтон рвано выдыхает, заставляя Теодора замереть, но затем продолжить свои действия. Легкие поцелуи на шее оставляют дорожку мокрых поцелуев. Такие невесомые, что можно усомниться, действительно ли это происходит?       Можно просто ударить этого человека и выбежать, но ноги становятся ватными, а глаза там и завлекают, не давая ступить ни шагу в сторону. Верн охает, когда его одним движением бросают на кровать, хоть скорее кладут, ведь он спокойно лежит, смотря теперь на мужчину снизу вверх. Теодор медленно стягивает галстук, растягивая пару пуговиц, оголяя шею. Эддингтон убеждает себя, что ему интересно, что будет дальше, но руки холодеют, а в голове каша. Ему страшно сделать, даже лишний выдох. Крейтон пару секунд смотрит на парня, а затем медленно растягивая рубашку, непрерывно смотря в глаза. — Если вы хотите что-то сказать, то скажите это сейчас? — Верн сам не знает почему-то, но говорит шепотом, слегка задыхаясь. Теодор смотрит затуманенный взглядом, совсем не обращая на сказанные слова. Он сидит сверху Верна, поэтому с легкостью наклоняется к груди, медленно облизывая сосок.       Эддингтон вздрагивает, сжимая простынь на кровати, сводя ноги вместе. Теодор смотрит на реакцию, а затем продолжает, начиная выцеловывать сосок. Легкие покусывая, заставляют бегать мурашки по спине. Верн непрерывно следит за каждым действием, закусывая губу, боясь издали лишний звук. Теодор какое-то время лижет, а затем с силой кусает. Верн неожиданно для обоих издает тихий стон, поспешно закусывая губу до боли. Крейтон слезает с парня, ложась рядом, отворачиваясь. — Прошу, скажите хоть что-нибудь, — Эддингтон садится на кровати, только сейчас осматривая обстановку. Небогатый интерьер, но со вкусом, и даже такой, что обычные жители деревни не могут его позволить. Верн натягивает рубашку и утыкает в колени, всхлипывая. — Вы отвратителен, ужасен, так что я вас ненавижу, — Верн ноет, но пытается сдерживать голос, но уже через пару секунд его прорывает и он начинает реветь взахлеб. Верн рвано дышит, сминая постель. Перед глазами все плывет, а посторонние звуки за дверь начинают слышаться только сейчас, хотя они наверно и не прекращали. Кровать издает скрип, и вот уже чужая рука на его плече. Эддингтон вздрагивает, отодвигаясь от Крейтона на другую сторону кровати. — Делай, что хочешь, но, пожалуйста, не плачь, — Верн хмурится, сводя челюсти, не издавая ни звука. Он глубоко вздыхает, а затем раздается хлопок на всю комнату. Крейтон шипит, дотрагиваясь до щеки, которую начинает жечь. Верн сжимает кулаки, смотря на удивленное лицо Теодора, а затем Крейтон улыбается, убирая руку с удара. Место сразу же покраснело, но он ударил не так сильно, чтобы остался синяк.       Верн тяжело дышит, пару секунд смотря в зеленые глаза, а затем поспешно одевает обувь, даже не застегивая рубашку. Люди не обращают на него внимание, но внизу снова появляется этот невысокий мужчина уже полностью пьяный. — О, мальчишка, а ты смотрю в ударе! Много заплатил тебе Тео? — Верн хмурится, пытаясь пройти мимо этого пьяницы. Пару человек поднимают взгляд. В этой гостинице останавливаются проезжие, поэтому, к счастью, никого знакомого нет, — Или ты не выдержал и сбежал? — Верн совсем не реагирует. Прикрывает тело рубашкой. Из-за недавних слез в глазах все еще размыто. Эддингтон пугается, когда кто-то обнимает его сзади. — Не волнуйся. Я смогу тебя удовлетворить. Не удивительно, ведь Тео бывает весьма грубоват в своих действия в постели, — к нему липнет мужчина, обнимая за талию. Верн отталкивает его, но его держат крепко. Голубоглазый мужчина дотрагивается его руки, сдирая с него рубашку. Верн пытается выпутаться, в итоге, остается без рубашки. — Живо отпусти! — Теодор заламывает руки мужчине, освобождая Верна. Он выхватывает рубашку, бросая её Эддингтону, которую он тут же одевает, застегивая оставшиеся пуговицы. — За мной! — Верн напугано смотрит на серьезное лицо Крейтона, которые берет его за руку и вытаскивает на улицу.       Он быстро идут по улице в сторону дома Эддингтона. Точнее, Теодор несется, тянув за собой Верна, которые молча шел сзади, еле-еле поспевая за длинными шагами. — Подожди! — Теодор делает еще пару шагов, а затем останавливается. Он держит Верна за руку, сжимая её; а затем отпускает, резко разворачиваясь. — Какого черта! Почему ты не думаешь прежде, чтобы что-нибудь сделать? А если бы я не вышел? Да ты бы уже через пять минут лежал в кровати, а он готовил тебя к сексу! — Верн смотрит широко раскрытыми глазами. Крейтон кричит, через пар вздыхая. Он замолкает, прикрывая глаза. — Прости… — Верн обхватывает себя руками, чувствуя себя уязвимо к разодранной рубашке. Теодор открывает глаза, смотрит, а затем стягивает пиджак, накидывая на худые плечи. Одежда сваливается, поэтому Верн кутается в него, придерживая, чтобы не упал. Эддингтон выдыхает, смотря прямо в глаза Крейтона, — Но это ты виноват. Ты притащил меня, ты сделал это со мной. Ты ужасен! — Теодор смотрит отстраненным взглядом. Молчание затягивает, а затем он ухмыляется, говоря спокойно. — Да, я ужасен, но ни от того, что сделал недавно, а от того, что сделаю сейчас, — Крейтон снова хватает его за руку, ведя в обратное направление от того куда они шли. — Отпусти! Мне что закричать, чтоб ты меня отпустил?! — Ты этого не сделаешь. Будь потише, а то тут везде уши. Слух быстро дойдет до твоего отца, — Эддингтон замолкает. Его руку сильно сжимают, так что к тому моменту, как они подошли к чужому дому она начала неметь. Крейтон просто заталкивает к в дом, с грохотом закрывая дом. — Где мы? — Верн старается держаться спокойнее, но по спине проходят мурашки, когда Теодор разворачивается, смотря на него пустым взглядом. — Раздевайся, — парень удивленно распахивает глаза, делая шаг назад. — Ты меня не слышишь? Раздевайся! — Верн вздрагивает, когда Крейтон прикрикивает на него, но он продолжает стоять, сжимаясь всем телом.       Теодор недовольно цокает, делая большой шаг, так что оказывается впритык с Верном. Он резко дергает пиджак, так что слышится хруст ткани. Эддингтон упорно держит остатки верхней одежды на себе, но Теодор дергает еще раз, так, что рубашка окончательно рвется, оставляя хозяина полуголым. Крейтон вцепляется в волосы на затылке, таща за них Верна в спальню. Эддингтон шипит, но тут же затихает, когда его бросают на кровать. Теодор наваливается сверху, начиная снимать штаны. — Прекрати! — Крейтон ничего не слышит, продолжая снимать штаны. Верн краснеет, чувствуя, как кровь переместилась на лицо. Верн замирает вместе с Теодором, который разглядывает его в нижнем белье. Эддингтон сводит ноги вместе, но их тут же берут в руки, начиная снимать белье. Он бледнее, ноги полностью замерзли, а сердце бьется через раз. — Хватит! Это не смешно! — Крейтон сдергивает остатки одежды. — Я никогда не шучу про что-то такого образа, — Крейтон раздвигает ноги, продолжая непрерывно смотреть на тело Верна. Эддингтон пытается обратно свести ноги, но не может.       Горячие руки дотрагиваются до его бедер, слегка сжимая. Стыд просто убивает, но он держится, чувствуя, как ком застрял в горле. Крейтон встает забирается на кровать, приподнимая его за бедра. Верн замирает, когда он начинает оставлять легкие поцелуи на внутренней стороне бедра. Он дышит через раз, уже когда поцелуи не прекращаются, становясь все жестче, до тех пор, пока Верн не шипит от боли когда Крейтон оставляет засос на бедре, прокусывая кожу.       Верн потеет, а в комнате жарко так, словно сейчас лето тридцати градусов. Крейтон переворачивает его на живот, размещаясь сзади. Внутри все сжимает, скручиваясь, поэтому он пытается перевернуться обратно, но его держать за бока. Крейтон медленно вводит палец, отчего Верн рефлекторно сжимается, давясь воздухом. — Лучше расслабься, — Верн хмурится, ничего не понимая. Лежать в такой позе, выставив свой зад на показ другому, просто ужасно. Крейтон льет масло на руки, медленно вводя второй палец. Верн задыхается, сжимая их внутри. Теодор хмурится, начиная медленно двигать ми внутри, раздвигая стенки. — Хватит… — Верн не узнаю собственный голос, а перед глазами все плывет. Единственное о чем он может думать — это саднящая боль в пятой точке и то, как сейчас выглядит Крейтон, — Пожалуйста… прекратите, — Верн закусывает губу, всхлипывая. Крейтон замирает, прекращая свои действия, а затем переворачивает его обратно на спину.       Верн не знает, как сейчас выглядит, потому что ощущения странные. Наверно его лицо опухло, как и заднее место; в глазах все плывет от слез, а нос о этого заложило. Дыхание сбилось, поэтому приходится дышать через раз. Он лежит на спине, раздвинув ноги, смотря в глаза Теодор.       Крейтон растягивает штаны, слегка приспуская, чтобы достать возбудившийся член. Верн сглатывает, чувствуя, как собственное возбуждение стало больше. Теодор переворачивает его на живот, полностью ложась сверху, упираясь руками об кровать. Он целует шею сзади, оставляя сильные следы после себя. Верн издает тихий стон, больше похожий на писк, когда член Крейтона проходит между бедер. Теодор медленно их приподнимает, вставая на колени. Он двигает бедрами, продолжая выцеловывать шею, а затем рукой медленно спускает к чужому члену. Эддингтон задыхается. Голова кружится, кажется, что этот мужчина везде, на каждом сантиметре его тела. Хватает пару движений руки перед тем, как Верн кончает, издавая стон, но тут же прикусываю губу. Крейтон не останавливается тереть об бедра до тех пор, пока не кончает, ляпая их обоих.       Теодор отпускает Верна, вставая с кровати. Эддингтон тут же кутается в простынь, непрерывно следя за действиями. Крейтон полностью одевается, а затем достает одежду из шкафа, бросая её на кровать. — Одевайся быстрее, чтобы через пять минут тебя уже не было, — больше Тео ничего не говорит, выходя из комнаты. Только когда шаги больше не слышать, Верн начинает одеваться.       Он начинает быстро одеваться, рассматривая одежду, смотря на кровать, а затем оседает на пол, начиная плакать. Он утыкается в кровать, прикрывая рот рукой. Он сжимается телом, чувствуя, как внутри все скручивает, а в голове странный звон собственного голоса с голосом Крейтона, который уже въелся в голову.       Он никогда не бегал так быстро, но этой ночью он бежал, так словно убегал от зверь, а на деле от воспоминаний в той комнате. Была глубокая ночь, поэтому он бежал по воспоминаниям домой, потому что везде было темно, хоть в некоторых местах и горел свет. Уже у дома он понял, что шума нет, а значит все спят. Сердце билось, как сумасшедшее от того, что он быстро бежал, и от того, что было страшно, если родители проснуться и увидят его сейчас. Верн выдыхает, когда оказывается у себя в комнате, но не успевает закрыть дверь, как рядом скрипят половицы. — Где ты был? — тихий голос сестры достаточно громко слышится в спящем доме. Элайн выглядит сонной, но видно, что она еще не ложилась. Наверно читала, а может ждала его. — Задержался у миссис Одли, а потом решил прогуляться. — Прогуляться? На улице глаз выколи ничего не видно. — Элайн, прекрати, ну, что за допрос, — большое счастье, что в темноте ничего не видно, поэтому она не может увидеть его одежду. — Ладно, извини. У тебя же все хорошо? — Верн слегка кивает, подходя ближе к сестре, и обнимая её. — Конечно. Ложись спать, а то отец снова завтра будет ругаться, — она обнимает его в ответ, кивая. — Давай, спокойной ночи, - девушка уходит в комнату, а он в свою. Верн не раздеваясь ложится на кровать, закусывая губу. Он сворачивается калачиком, обнимая подушку.