We're all mad here

      Итак, новая жизнь! Я не особо радуюсь любым переменам в моей, казалось бы скучной и обыденной жизни, но это не делает меня закоренелым консерватором. Наоборот, если перемены приятные, то я могу и уступить этому велению судьбы. Но обычно, просто потому что таков мой характер, да и вышеупомянутая судьба чаще преподносит мне неприятные моменты, я не хочу впускать изменения в жизнь.       Но если новая жизнь включает в себя громкий крик посреди ночи и скрежет Штучки в пять утра, то увольте, лучше в скуке жить.       И сегодня, пятого марта, две тысячи двадцать седьмого года, это случилось уже не помню в какой раз. Арчи. Сколько можно?       Его громкий крик разбудил нас почти мгновенно и Питер недовольно простонал, а я подтолкнула его ногой. Быть родителями очень тяжело. Погодите… Родителями собаки, а вы что подумали? Я раздражённо проворчала что-то во сне, натянув одеяло на себя. Но Питер не желал сдавать позиции. В полусонном состоянии он притянул меня к себе и я, пытаясь отпихнуть его подальше от себя, заметила, что сильные руки, которые за пять лет стали ещё сильнее, притягивают ещё ближе и меня целуют за ушком. Такие милости были у нас приняты ровно в тот день, когда мы стали жить вместе. Этот день поистине самый лучший в моей жизни.       Я улыбнулась во сне.       — Питти, ну сходи… Ты же знаешь, что Арчи нужен ты. Ну милый…       — Боюсь, — сонно прошептал он и я ощутила как пальцы ловко преодолевают барьер в виде лёгкой ткани ночнушки. Я лениво усмехнулась, но не спешила поворачиваться. — Что не смогу к нему подойти, у тебя слишком сильная сила притяжения.       — Тогда быстро садись в ракету и улетай от меня спасать бедную собаку, — я все-таки избавила себя от сладкой пытки, заключавшейся в том, что Питер продолжал гладить мой живот и скинула его руку.       На часах было шесть часов. Я простонала. На работу идти ровно через два часа, а лень имеет отвратительное свойство подавлять какие-либо попытки к деятельности. Даже имея в полном распоряжении такого человека, как Питер Паркер, от собственной работы не увернешься.       И мне пришлось встать. Голова абсолютно свинцовая, все-таки не стоило до часу ночи смотреть «Атаку титанов». Не стоило, ох не стоило.       Сейчас мне двадцать пять. Да, возраст немалый и как говорит наша с Питом соседка, которая живёт в соседнем доме вместе с мужем-колясочником и тремя попугаями, пора бы уже детей заводить. О детях мы само собой, не думаем, Питу всего двадцать, и мы, конечно, хотим уделить больше времени друг другу, наверстать те пять лет, которые так внезапно стали для нас почти непреодолимой стеной.       Семейная жизнь довольно трудная. Мне немного сложновато свыкнуться, что теперь я живу не одна и сидеть по долгу в туалете не имею права. Да, разумеется, я раньше жила с Адель, но, вы понимаете, это совсем иное. Немного неловко было поначалу, когда мы сталкивались в ванной и торопились кто куда: я — на работу (теперь я, наплевав на археологическое образование, работала в «Старк Индастриз», которое по идее, было «наполовину моё». Ну вы поняли, да?), а Питер — в университет. Он был на редкость одарённым. Не парень, а золото.       Иногда мы опаздывали на работу или пары по нескольким причинам: либо допоздна смотрели ужастики и обнимались, расположившись на диване в гостиной с Арчи где-нибудь у ног (бигль всегда ложился между нами) и поэтому не высыпались, либо просто желание понежится с любимым человеком в постели превышало все допустимые рамки, либо тело просто требовало своего и наш утренний поцелуй, который уже вошёл в привычку, затягивался надолго. И тогда мне приходилось отчитываться перед Пеппер, почему я опоздала на работу и почему у меня раскрасневшиеся щеки и тяжёлое дыхание. Скорее всего, Пепп и сама все прекрасно понимала, а эти мои мини-доклады только ради десятилетней Морган, которая в силу своего ещё «не подходящего» возраста (Пеппер даже мысли не допускала, что Морган может что-то знать о сексе) постоянно спрашивала у матери: а что за звуки? Или почему Пит гладил колено Эви за обедом? Мы хихикали от этого с Паркером и на одном только честном слове обещали больше не делать ничего такого, что не следовало бы видеть десятилетней девочке.       Бигля Арчи мы завели сразу же как только начали жить вместе. В тот же день поехали в приют и забрали этого месячного малыша. С тех пор Арчи живёт у нас и все, кто к нам приходит, от него в восторге. Кроме, пожалуй, Стивена, который в силу своего трудного с натяжкой характера, скептически относится к всяким «мохнатым штукам».       Я люблю Питера. С ним и только с ним, я чувствую себя полностью под защитой, чувствую, что меня любят и ценят, даже тогда, когда он отбирает у меня одеяло во сне или же мы боремся за последнюю креветку в миске. О, это были бы настоящие битвы, если бы Паркер не был бы Паркером.       Мне нравится, когда он, после тяжёлого дня, весь злой и уставший, вваливается в дом, Арчи, просидевший весь день как на иголках, потому что Штучка залезает слизью ему в ноздри и хихикает при этом, радуется и виляя хвостом, спешит облизать его. Я обычно встречаю его в его же футболке с пиццами, которую до сих пор не отдала, поднимаюсь на носочки и целую в нос. Питеру нравится наша маленькая уже-почти-семейная идиллия. И мне, и Арчи. А Штучка вообще в восторге.       Иногда к нам заходит Стивен. Я почти не наведываюсь в Храм, наши дела там окончены. Он все ещё не остепенился, Кристина до сих ему «просто друг. Друг!». Я иногда смеюсь от этого.       Я люблю наши с Питом посиделки на террасе нашего дома. Люблю зябко кутаться в тёплый плед, чувствуя горячее дыхание у себя над ухом, чувствуя руки, которые обнимают тебя, прижимая к себе. Люблю момент, когда Арчи прицокивает к нам из кухни и протискивается между нами, однозначно ревнуя.       Люблю не любить вставать на работу или, когда у меня отпуск, люблю не отпускать Питера на учёбу, просто наваливаясь на его спину с отговоркой «ты тёплый». Люблю его недовольное шипение, когда он скидывает меня обратно на кровать, а я громко хохочу.       Люблю устраивать ему розыгрыши. Люблю когда он верещит где-то в ванной, когда я подкладываю в полную воды и пены, ванну, Штучку, которая хватает его за ногу своей склизкой ручонкой. Питер злится, а я смеюсь. Штучка хмурится своими тонкими бровками и сквозь её гневные бултыхания слышу «хотела… обнять…». Питеру этого не понять.       Люблю заботиться о нем, когда он простывает. Обычно, болею дольше я, ведь у Питера очень стойкая иммунная система, а я имею достаточно болезненное состояние тела. И болею чаще. Поэтому он иногда остаётся дома и мы смотрим какие-нибудь фильмы в духе «Чужого» или «Унесённые ветром».       Люблю готовить вместе с ним. Ну, как готовить… Готовить я, откровенно говоря, умею плохо, если не сказать, что вообще не умею. В этом деле меня поднатаскивает Пеппер, когда приезжает к нам на выходных. Люблю пачкать Паркера мукой и убегать наверх, в надежде, что этот «мучной монстр» не бежит за мной с кетчупом.       Люблю нашу близость. Люблю воздух, который в один миг становится спертым, люблю наше рваное дыхание, люблю его и свои громкие стоны, люблю царапать его спину, люблю сжимать его волосы, стараясь делать это максимально нежно, люблю кусать за шею, когда мне особенно приятно, люблю нарочно дразнить его, люблю его плавные движения, резкие движения, быстрые и медленные, люблю знать, что ему также умопомрачительно здорово как и мне, люблю во время великолепного завершения смотреть ему в глаза и слышать тихое «я люблю тебя». Люблю нарочно не закрывать ванную, когда моюсь и случайно, — совершенно случайно, — забывать полотенце в комнате, а потом звать его, уже зная, что из ванной выйдем мы вместе и не скоро.       Люблю таскать его по магазинам. Люблю когда он лениво растечется по пуфику, резко выйти из примерочной в новом нижнем белье и хихикнув, быстро спрятаться обратно. Люблю покупать себе костюмы, но потом все равно носить его толстовки, замечая, что он не против и этим пользоваться. Иногда это доходило до того, что я забрала себе его носки, которые мне как гольфы. Теперь я хожу в них дома, а бигль злится, понимая, что это носки хозяина, а не хозяйки. Но отдавать я их не собираюсь.       Люблю гулять с ним и Арчи. Арчи обычно дерётся с другими собаками, а Питер с криком отвоевывает у соседского бульдога игрушку нашего пса, за что потом получает характерный «кусь» в нос. Люблю когда Питер и Арчи идут гулять, а парень с честными собачьими глазами обещает не покупать псу ничего. А потом они возвращаются с полными пакетами резиновых куриц, на которые я ночью постоянно наступаю и кричу на весь дом благим матом, с собачьим кормом разных вкусов и огромным количеством вкусняшек. Я закатываю глаза, а Питер пожимает плечами, обещая, что больше так не будет.       Люблю доверчиво прижиматься к Питеру, когда мне снятся кошмары, заранее зная, что он обязательно обнимет меня и даже когда Пит занят и работает с ноутбуком на какой-нибудь диссертацией. Обязательно. Всегда обнимает, целуя в макушку и я так и могу остаться лежать у него на коленях, засыпая.       Люблю тащить его в кино на какие-нибудь фильмы ужасов, а потом прятаться у него в плечах и кричать на весь зал «фу, боже, там монстр детей жрёт!» или «хм, кого-то мне повзрослевший Билл Денбро напоминает…». А когда мы ходим на романтическую драму в духе «Безответной любви», которую я смотрела в самые первые дни пребывания в Квинсе, то обычно целуемся на задних рядах. А для чего ещё нужны эти «места для поцелуев»?       Люблю его небольшие романтические сюрпризы в духе наполненной до краёв ванны, посыпанной лепестками роз и с стоящими по бокам аромасвечами. Или ночной поход по парку, где я громко хохочу, потому что Пит меня щекочет, а я до жути боюсь щекотки, валит меня на мокрую траву и я обнимаю его.       Иногда я вспоминаю отца. Нат. Стива. Чарльза. И плачу. Говорю об этом Питеру и он смотрит на фотографию нас троих, сделанную ещё когда у меня были длинные волосы, нам было пятнадцать, а папа, папочка, был жив. Это фото с Нового года. Где-то на фоне орёт Роуди, Пеппер спотыкается об разбросанные подарки, а мы улыбаемся. А у Питера две пары рожек. Угадайте, кто поставил. Мы просто с отцом не договорились. Я плачу. Вновь. Но улыбаюсь, не желая показаться Питеру размазней и иду кормить бедного голодного Арчи и бедного голодного Пита.       Я люблю. Люблю его. Нашу жизнь. Его милую родинку на шее. Его длинные пальцы. Его. Полностью.       И знаю, что это взаимно.

***

      — Привет, Пеппер! — здороваюсь я и щиплю Морган, которая сонная лежит на диване, за щеку. — Не спать, солдат!       — Как Стиви, — кивает она и кидается мне на шею. Я обнимаю её и слышу. — Как Пит?       — Лучше всех, с ним же я, — отшучиваюсь и прохожу на свое рабочее место. — Приходите к нам завтра. Идёт? Не забудьте захватить Клинта… Или он ещё не вернулся?..       — Они с Брюсом пока заняты, — отвечает Пеппер, подталкивая Морган к выходу. Мне приходит сообщение на телефон и я, думая, что это Пит, сразу смотрю.       Но это не Питер.       8:01       Здравствуй. Я немного соскучился и решил написать.       Хмурю брови. Кто это?       Решаю не отвечать, но неизвестный абонент пишет ещё.       8:01       Можешь не отвечать мне. Я рад, что у тебя всё хорошо.       Может это Эрик? Нет, не может быть, у этого доисторического деда есть мой телефон и он у меня записан.       8:01       Иногда я думаю о тебе. Когда становится особенно грустно. И одиноко.       Продолжаю не отвечать.       8:02       Я совсем один здесь. Может… Хотя, нет, не стоит. Не отвечай. И, наверное, мне стоило бы извиниться, что я пишу почти замужней девушке. Я не виноват в этом. Просто мне больше не с кем поговорить. Меня… Не особо любят.       Да что за бред? Мне стоит обращаться в полицию?       8:02       Знаешь, не совсем все плохо. Мне греет сердце (ха, оно есть), что у других все хорошо. Правда, то, что случилось со Мстителями, конечно, ужасно. Помню их сплоченными.       8:03       Ну, прощай. И извини, если напишу вновь. Ты очень хорошая. Питеру повезло.       Я поджимаю губы и пытаюсь сосредоточиться, упирая взгляд в монитор ноутбука, на экране которого открыта таблица расходов «Старк Индастриз» за этот месяц. И увы, расходы огромны, но доходов новые технологии почему-то больше не приносят. Сообщения замолкают лишь на несколько минут спокойной работы, но затем неизвестный пишет ещё кое-что и потом уже точно замолкает.       8:22       Хочешь расскажу о себе?       Наконец я решаю написать, дабы этот человек отстал от меня.       8:23       Простите, но боюсь, мне это неинтересно.       Но это не останавливает моего неизвестного.       8:23       Меня зовут Джеймс, мне двадцать шесть. Я жил в Лондоне, но из-за моей злобной сестры теперь живу в Нью-Йорке. Не женат. Не знаю, зачем это тебе.       Перспектива втайне от Питера общаться с неизвестным, неженатым мужчиной меня точно не радует, но и он больше не пишет. Это обнадежило меня и я вновь принялась за работу, оправив брюки.       — Вот, — Пеппер положила передо мной несколько листов с напечатанными на них свидетельствами о компании под названием «Джером Кампани» которая также производит различную технику высокой надёжности. — Взгляни-ка на это.       — Откуда они взялись? — я внимательно осмотрела заметки и сосредоточенно закусила губу.       — А неизвестно. Открылись несколько недель назад, а спроса больше, чем у нас. Покупателей больше, хотя и качество, и реклама точно уступает нашим.       — Может дело… В Тони? — нерешительно и тихо спрашиваю я и на светлом лбу Пеппер проглядывают еле заметные морщинки. — Ну, то есть, да, дела и раньше в гору не шли, но теперь… Может дело в нем? Он был медийным лицом, нашим как бы маскотом, а теперь, когда люди его потеряли, спрос на оружие и… Ну ты поняла.       — Пять лет назад мы вырулили ситуацию в благоприятное для нас русло, но теперь…       — Наша река рискует совсем иссохнуть?       — Да… Ты не собираешься вернуться к Мстителям? Или Питер?       — Не знаю, Пепп, — вяло ответила я, пытаясь сфокусировать взгляд, который норовил сползти к телефону, на её распечатки. — Хочется знаешь… Жить просто для себя, по-человечески. Питеру этого тоже хочется. Ты же знаешь, как я переживаю за него, а вдруг что случится, вдруг он умрет на задании. Для меня это невыносимо… Как, кстати, Сэм и Баки? Где они сейчас?       — Они прихватили с собой Клинта и Брюса и сейчас в Китае. В Пекине сформировалась большая преступная организация, которая помышляет нелегальным оружием и наркотиками. Предотвращают. А то щупальца наркоторговцев и до нас доберутся. Не хочешь с ними?       — Мне приключений достаточно. Живём спокойно, без всяких бандитов, проблем космического масштаба и Таносов. И нам хорошо.       — Это замечательно, милая, — Пеппер мягко обняла меня за плечи и чмокнула в щеку, оставляя след от липкой помады. — Я горжусь тобой. И он бы гордился.       Я закусила губу и краем глаза посмотрела на дисплей телефона. Я так и не ответила этому неженатому Джеймсу, но это меня не сильно заботило, хоть и было интересно зачем он это мне пишет. Пишет, что знает меня, но откуда?       Я переключила свое внимание на листок с распечатками по новой компании. Так, формально и официально образованы седьмого февраля две тысячи двадцать седьмого года, но капитал скопили такой, что наш «Старк Индастриз» за все свое существование не накопил. Так ведь просто не бывает!       Создатель и по совместительству директор компании — Джером Ковальски, опытный и успешный бизнесмен. Я вновь нахмурилась. У него в подчинении так много сотрудников… Зачем ему столько? Кажется, дело здесь пахнет чем-то нечистым. Надо бы пробить этого странного мужчину и его не менее подозрительно успешную компанию по базам данных. Нам, как более устоявшейся и желающей оставаться в числе первых, компании, просто обязательно иметь информацию о потенциальном конкуренте. Ого, ну вы поглядите, Пеппер совсем мне мозги наизнанку вывернула — говорю, как настоящая зануда. Или будущая бизнеследи.       10:55       Может встретимся?       Я поперхнулась чаем. Серьёзно? Встретиться? Я не отвечала на сообщения этого чудика ещё с утра, а он уже предлагает встретиться с ним. Интересно. Но пальцы сами нашли телефон и я быстро набрала сообщение. В голове, подобно копошению в пчелином улье, роились миллион мыслей. А если он маньяк? Задумал что-то плохое?       Но любопытство, как вы знаете, иногда способно победить благоразумие, что в моем случае, слава богу, не случилось.       10:56       Простите, но я вынуждена отказать.       Ответ меня не просто ошарашил, я удивилась так, что чуть не пролила остаток моего обеденного чая на новенькие строгие брюки.       10:57       Неправильный ответ.       Ага. Посмотрим-посмотрим.

***

      — Как поживает мой маленький мальчик? Мой сладенький… — Арчи мирно кемарил где-то в коридоре, пока я не нагрянула к нему, подобно грозовой туче, ломая его идиллию со сном. Бигль дёрнул ногой и я разочарованно вздохнула — мой сын и не хочет играть!       Появление визжащей Штучки заставило меня улыбнуться, когда она с нечеловеческим криком вырвалась из комнаты и поползла по направлению ко мне с раскинутыми руками. За эту зиму она неплохо выросла и теперь была размером с компьютерную мышку. Она уцепилась своими длинными пальцами за мою ногу, а я зацепила её за щупальцу и бросила к Арчи, чему пёс рад не был, а Неизведанная Штучка радовалась, подобно ребёнку. Эту непонятную вещь так легко развеселить, ей богу.       Питер, сводя брови к переносице паял что-то паяльником у нас на кухне. Он ежеминутно поправлял свои защитные очки и я, не в силах выдержать удивление, мягко обняла его за талию и укусила за мочку уха.       — Ай! — промычал Питер и я забралась холодными руками под его футболку.       — Я соскучилась… — зарылась носом к нему в шею, просто от наслаждения прикрывая глаза.       — Эви, давай я доделаю… Черт! Потом весь твой.       — Весь? — нагло усмехнулась я. — Ты ужинал?       — Некогда.       — Что значит «некогда»? — я показательно нахмурила брови, все ещё не отлипаясь от него. — Я для кого готовлю? Или тебе не нравится?       — Милая, ты у меня просто сокровище, но… Прошу, несколько секунд.       — Хорошо, — я чмокнула его в челюсть и уселась на столешницу, с озорным взглядом и болтая ногами в носках в воздухе, наблюдала за ним.       Я совершенно не могла сосредоточиться на деле, которое он совершал с инструментами, потому что все моё внимание было приковано к его рукам, к просто невероятным красивым рукам с рельефными мышцами и вздутыми венками. И как мне вообще теперь чем-либо заниматься, когда у меня дома живёт этот ходячий фетиш?       — Не смотри на меня так… хищно.       — Прости, но я, увы, не могу, — я разочарованно выдохнула, отправляя в рот миндаль, который в маленькой миске лежал у нас на кухне. — Ты слишком красивый для этого мира, Паркер.       — Сколько лет вместе живём, а ты до сих пор называешь меня Паркером, — он почесал нос и при этом так забавно сморщился, что я не удержалась и хихикнула. — Даже когда мне будет сорок, ты будешь называть меня по фамилии?       — А я с тобой разведусь. Не буду же я терпеть тебя всю жизнь.       — Я привяжу тебя к кровати и не буду никуда отпускать, — он случайно порезался перочинным ножом, но сделал вид, что все хорошо. Я это заметила, но не стала подавать виду — он у меня такое не терпит. — Как дела на работе?       — Все нормально. Правда… — я не решалась: говорить ему или не говорить о проблеме, нависшей над «Старк Индастриз». — Сегодня немного устала. Дел по горло.       — Давай завтра сходим в кино? Мы давно никуда не выбирались вместе.       — Хорошо. Только не на ужастики, я потом спать не могу.       — Даже со мной? — он снял очки и подошёл к мне. Я мягко коснулась его колена носком ноги и притянула за шею к себе.       — С тобой я ничего не боюсь, любимый, — нежно коснулась его губ своими, чувствуя как его дыхание становится учащеннее. — Потому что ты — мой герой. В трико.       — Ну сколько раз повторять!       Я хихикнула, краем глаза замечая, что в коридоре происходит какое-то движение. Руки Питера окружали меня сильным кольцом и мне пришлось положить голову ему на твёрдое плечо, вдыхая аромат его геля для душа.       — Пит…       — М-м-м?       — А если со мной вдруг… Что-то случится… то…       — Не говори так, — я почувствовала тёплые пальцы на животе, которые выписывали известные только ему узоры. — Все будет хорошо. Теперь точно.       Я улыбнулась, прижимая его к себе посильнее. Так и будет.

***

      Просыпаться мне всегда, даже независимо от дня недели или месяца, было тяжко. Глаза словно наполнялись свинцом, ноги становились ватными, а руки совершенно ничего не делали, голова не желала работать. Я простонала и свесилась с кровати. Мне пришлось сделать немало усилий, чтобы убрать руку Питера с моей спины.       На часах время пол восьмого вечера. Ого, наш полуденный сон затянулся…       Я быстренько умылась холодной водой и чтобы окончательно прийти в себя, решила (и по времени все точно) прогуляться с Арчи. Бигль настойчиво лаял, а Штучка, судя по её рукам собранным на груди и нахмуренным зелёным бровкам, обижалась на пса.       Я закрепила поводок, поправила белую футболку и бойфренды (мой стиль не меняется) и вышла из нашего дома. Где-то вдалеке раздавались крики молодёжи, а мы с Арчи пошли по знакомой нам дороге.       Но тут я увидела тень. Высокую тень. Это оказался мужчина. Он наступил на ветку, лежащую на асфальте, и она страшно хрустнула в тишине вечера.       Я на всякий случай отошла подальше и Арчи залаял на незнакомца. Тень подошла поближе и я смогла разглядеть высокую, худощавую фигуру, спутанные длинные завивающиеся волосы, бледную кожу. Когда он подошёл ещё ближе, я увидела змеиные зелёные глаза.       — Я же хотел встретиться.       Что?..