We're all mad here

      В отрочестве я смеялась над анекдотами про беременных женщин, которые обычно основывались на ситуациях, где женщина в три часа ночи ест жареную рыбу с шоколадным мороженым, запивая это свежевыжатым соком из огурца и ананаса, а бедный муж ежечасно страдает от вопросов, таких наивных и одновременно раздражающих, что хотелось волосы на себе рвать. Смеялась до поры до времени. А сейчас сама с этим столкнулась. И Пит.       — Как ты думаешь, а как хомяки понимают, что они влюбились?.. — такой вопрос явно огорошил Питера, который сладко зевнув, перевернулся на другой бок.       — Как и люди…       — А это означает, что люди — это хомяки?..       — Все мы хомяки… — в полусонном состоянии ответил Питер и я поерзала, покрепче его обнимая. — Я, например, вообще выхухоль…       — А как… Как скаты…       — Эви, давай позже, ладно? Я спать хочу, а мне завтра рано вставать… — меня это не устроило и я надулась.       — Я хочу виноград.       — Солнце моё, сейчас час ночи, ты о чем вообще? — сонный голос Питера и его рука на моем животе нервируют меня.       — Купи мне виноград. Я хочу его прямо сейчас.       — Давай подождём до утра, ладно?       — Нет! — я чувствую, как лямка майки сползает с плеча, а на глаза наворачиваются слезы обиды, непонятно откуда взявшейся. Я прекрасно понимаю, что моя просьба — это чистейшей воды каприз, но в глубине души я очень хочу виноград. — Ты меня не любишь! Хочу, хочу, хочу!       — Боже, — Паркер с силой валится на подушку и в изнеможении прикрывает глаза. Может быть, надеется применить тактику «я мертвый», но со мной такое не пройдёт. — Милая, час ночи! Магазины не работают!       — Но ты же можешь, — я хорошо понимаю, что магазины и впрямь не работают ночью. — Сходить в круглосуточный магазин.       — Ночь на дворе!       — Все, — я надуваю губы и решительно поднимаюсь с кровати. — Я схожу сама, но завтра мы разводимся!       Питер глубоко вздыхает и я явно понимаю, что он злится. Но несмотря на это, громко шипит, целует меня в плечо и встаёт с кровати. Я оборачиваюсь, довольно улыбаясь и понимаю, что он, хоть и злой, сонный и невыспавшийся, все же пойдёт в магазин за этим чёртовым виноградом. Я кутаюсь в одеяло и посылаю ему воздушный поцелуй. Паркер через силу выжимает из себя улыбку и натягивает худи.       — Вообще-то, это моё худи, — деловито замечаю я.       — Это моё худи, которое ты забрала три месяца назад.       — Правда?       Он вновь глубоко вздыхает. Я хихикаю и умиленно улыбаюсь.       — Ты у меня просто солнышко, Питти… Мы очень благодарны тебе.       — Я это делаю только ради вас, — он подходит и его рука прокрадывается через одеяло, поглаживая живот. — Это весомая причина опоздать на работу, как думаешь?       — Иди уже, я хочу виноград, — я несильно ткнула в него пальцем, на что Питер шуточно клацнул зубами, но мне было явно не до шуток. Мой градус раздражения постепенно стремился к полной стагнации и я рисковала разозлиться ещё больше. — Питти, ты просто молодец! Если бы ты не сходил за ним, я бы точно-точно с тобой завтра развелась и тогда стала бы матерью-одиночкой. В этом виноват был бы ты, что наш ребёнок растёт без отца.       — Виноград раздора, — улыбнулся Питер и я напоследок поцеловала его в гладкую щеку.       Через полчаса он все-таки пришёл. За это время меня пробирало от смеха собственная фантазия, которая предлагала растерянное лицо Питера и злобного продавца, который закемарил прямо перед входом парня. И то, как Питер объясняет продавцу зачем ему в час ночи виноград.       — Вот, — я сидела на кухне, укутанная в плед и со скептическим лицом рассматривала пакет и зелёный виноград в нем.       — Я хотела красный, но ладно… Дело в том, — я улыбнулась и Питер заметно напрягся и привалился спиной к стене. — Что я хочу киви.       Питер так шумно простонал, что, наверное, это слышали все соседи за несколько кварталов от нас.

***

      Остаток дня понедельника я провела в негодовании. Все мои дела касательно будущего ребёнка были выполнены с самым что ни на есть рвением и аккуратностью. Все же я, конечно, хоть и безответственный человек, но мысль о ребенке заставляла поднимать пятую точку с места и делать хоть что-то. В больнице Стрэнджа меня приняли очень радушно и оповестили о трехнедельном сроке беременности — скоро должны были начаться заметные изменения размера живота и это меня немного напрягало. Эх, дочь или же сын, не вовремя ты, ох как не вовремя…       Положение дел у Мстителей меня очень напрягало — ежедневные дежурства, ежеминутная проверка датчиков и радаров, столько усилий, но все впустую. Ничего. Этот Галактус с его братией будто сквозь землю провалились и узнать о нем хоть что-то даже в книгах Камар-Таджа, было просто невозможно — ни одного напоминания, ничего.       Мстители тоже ходили как в воду опущенные от такой безвыходной ситуации и почти полного бездействия от незнания всего дела. И настроение в Штабе, где мы проводили большую часть времени, было подавленное. Арчи и Штучку пришлось перевести в Штаб, а то они бы совсем загнулись в нашем доме, возвращаться куда смысла не было никакого.       Я тяжело вздохнула и перевела взгляд на часы. Времени до вечера вагон, а делать мне ничего нельзя — строгие порядки, которые высокой стеной выстроили вокруг меня Стивен и Питер, меня и раздражали, и умиляли. Арчи тоскливо вился у моих ног, а Штучка принимала ванну. Баки её постоянно шарахался, когда видел в таком положении — ещё бы, слизь растеклась в ванной и бормочет что-то себе под носик. После неё было почти не зайти в ванную — куча пены и слизи.       — Как дела? — я натянула носки до самых колен и потеребила кольцо на протезе. — Что-то узнали?       Стрэндж покачал головой, бросив какой-то прибор в угол дивана в общей гостиной Штаба. Я сочувствующе взглянула на него.       — Совсем ничего? Слушай, — после моих слов, некогда безмолвствовавший Стивен, закопошился, но не успел он открыть рот, как я его опередила. — Вы ведь ходите на разведку? По тем местам, где его видели? Или по местам его шестерок? А можно…       — Что бы ты ни сказала, нельзя, — покачал головой Стивен.       — Вы были в офисе Ковальски-Нортона?.. Нет? Так давай сходим туда?..       — Ты понимаешь, что ты мать? Понимаешь, что небольшой удар или ещё чего хуже приведёт к выкидышу? Я, понимаю, что тебе на свое здоровье плевать, но подумай о здоровье ребёнка!       — Стивен…       — Я не позволю тебе!..       — Стивен?.. Мы просто сходим туда и все. Я не думаю, что там есть что-то опасное. Там и сейчас работают люди, только этажи Джерома пока пустуют. Мы просто проникнем в его кабинет.       — Думаешь, что все так просто? — ехидно спросил Стрэндж, усаживаясь рядом на диван. — Просто проникнем и все?       — Да… Кстати, ты сможешь рассказать, что с моими способностями?.. — этот вопрос мучает меня давно.       — Хм… Не совсем. Я читал про такое, но… Может, твои силы передаются ребёнку, может, он очень сильно похож на тебя…       — Здорово!..       — Не сказал бы. А может, из-за беременности в организме что-то произошло, силы начали угасать.       — Это значит, что я… Потеряю их навсегда?.. — я щёлкнула пальцами, но из них не вырвалось даже самой маленькой искорки.       — Я не знаю, правда не знаю, Эви. Прости, — я чуть улыбнулась, давая понять, что это не самое главное сейчас. Сейчас есть одна большая и глобальная проблема, которую нам необходимо решить и про которую мы ничего не знаем.       А ведь и правда — мы ничего не знаем про этого Галактуса, про его намерения и прочее. Мы лишь одним глазком видели его лицо в том камне и оно не внушало мне никакого доверия, лишь один слепой страх перед не определённым будущим. И я точно забеременела не в подходящее время и Питер это тоже понимает. Но ничего назад уже не вернёшь, да и я не хочу ничего менять.       — Ты сильно занят? — я облокотилась об косяк двери и вопросительно взглянула на Питера. После его ночного хождения по мукам магазинам, он был немного раздражительный и невыспавшийся. Теперь Паркер работал за ноутбуком, громко стуча по клавиатуре и его серьёзный вид лишь умилял меня, но никак не останавливал.       — Вообще-то да, но… — я словно змейка проскользнула к нему на колени и свернулась калачиком у него на руках. Питер закинул голову назад и тяжело вздохнул. — Но тебя это не останавливает.       — Я так соскучилась по тебе… — я устроила голову у него на груди, ощущая как мерно вздымается его грудь и как он сопит.       — Я тоже, Эви, но сейчас у нас так много всего… Как дела? Что сказали в больнице? — Питер слегка улыбнулся и поцеловал в макушку, а я ощутила прилив радости.       — Пол ребёнка через месяц можно будет определить. Сэм и Баки поспорили на три сотни баксов — Сэм за мальчика, Баки за девочку.       — Прибавляю к Баки ещё сотню.       — Так хочешь дочку?       — Да, — он вновь улыбнулся. — Даже поверить не могу, что скоро стану отцом. Отцом… Я обещаю тебе, что приложу все усилия…       — Я знаю, Пит. Тебе не надоело? — я отвела его руку от ноутбука и переплела наши пальцы вместе. Паркер тяжело вздохнул и нахмурился.       — У меня, между прочим, сложный отчёт на носу, а ты…       — А я хочу провести время с моим мужем, — я уселась поудобнее, с ногами залезая на него. — А ты все время занят.       — Прости, — он легко поцеловал меня в лоб. — Я так замотался, что приходится ночевать в гостиной. Не хочу тебя будить.       — Не важно, можешь будить, я не разозлюсь.       — И это мне говоришь ты, ты, которая вчера чуть не задушил меня когда я принёс тебе рис в зелёной, а не в красной тарелке?       — Это было случайно, — с улыбкой проговорила я в ответ на такое смешное обвинение. — Да и ты правда заслужил.       — Так давно не обнимал тебя.       Питер уткнулся носом в выемку между ключицами и я чувствовала, как он глубоко дышит, желая, наверное, надышаться моим запахом, восполнить все пропуски. Я доверчиво вжалась в его грудь и запустила пальцы в русую копну волос. Тихо и так хорошо. Такая идиллия.       — Пообещай мне, — услышала я тихое бормотание. — Пообещай, что никогда, — никогда, — не бросишь меня.       — Я клялась тебе в этом пять лет назад у памятника, — тихо сказала я, убирая прядь его волос.       — Поклянись сейчас, — Питер взял со стола черную ручку и нежно приблизил мою руку к себе. Сначала он поцеловал её с особым трепетом, а потом поднёс черную шариковую ручку к бледной коже.       — Я правда никогда не брошу тебя. Питер… Ты как маленький.       — Скажи это.       — Я никогда не оставлю тебя, — тихо сказала я, чувствуя как чёрная ручка холодной сталью скользит по коже, вырисовывая эти самые слова. И они словно связали наши с Питером души.       — Никогда.       — Обещаю тебе.       Питер вновь улыбнулся. Я прекрасно понимала, что его волнует. Новая угроза и неизвестно, что случится завтра. Может, мы видимся в последний раз? Или ещё хуже?       Питер написал тоже самое и на своей руке, а затем отложил ручку.       — Я очень люблю тебя, — я нежно дотронулась до его губ, которых так давно не касалась, и ощутила все тот же знакомый вкус, который заставлял живот внизу пульсировать. Питер тут же ответил на поцелуй, а рука скользнула к животу. Я перехватила её и сжала.       Так мы и сидели, целовались, минут десять. Я действительно не могла оторваться от Питера, таким уютным и милым он был человеком, что даже не верилось, что внутри меня ещё такой же маленький, похожий на меня и Пита, человечек.       Было так тихо, мирно и главное, в безопасности…

***

      Несмотря на все отговорки Стрэнджа, он согласился посетить вместе со мной эту компанию. Но под страхом смерти запретил мне что-либо трогать, что-либо спрашивать и вообще я должна была молча следовать за ним, подобно собачонке, и никуда не лезть. Стрэндж надеялся, что мой материнский инстинкт одержит верх над желанием разузнать об этом инопланетянине чего-то побольше. Свежа была и рана предательства Локи, хоть я и понимала, что отчасти виновата сама — не надо было доверяться ему. Но все же…       — Разве офис не должны продать кому-то? — я первый раз, как и Стивен, была в «Джером Кампани» и от вида разбросанных бумаг, пыли и перевернутых вверх дном шкафов становилось не по себе. Как будто, кто-то в спешке покидал компанию, в ужасе вытряхивая все содержимое. Где-то около некоторых столов виднелись засохшие лужицы крови и я нервно сглотнула, когда увидала их.       — Возможно, здесь опять замешан Джером или Джеймс… Как его назвать не имею понятия. А может, это их штаб. Может, они оставили его, чтобы потом вернуться и поэтому, — поэтому, — ничего не трогай! — я послушно кивнула и потуже затянула повязки на руках, которые крепко облегали тунику, не давая рукавами мешать мне. Костюм мага стал мне как родной и сидел как влитой, а теперь, когда я почти полностью и по неизвестным причинам потеряла магию, мне оставалось лишь вспоминать уроки Стивена, на которые я добросовестно не ходила или слушала вполуха.       — Осторожнее! — прикрикнул на меня Стивен, когда я, неуклюжая и невнимательная, споткнулась об валявшуюся жестяную банку.       — А это исчезновение моей магии… Может быть связано со сферами? Которые похитил… Локи? — мне до сих пор трудно об этом говорить, ведь частично я виновата в этом. Ну, как частично… Полностью.       — Давай разберёмся с этим позже? Сейчас и вправду ничего не ясно. Этот Галактус не делает никаких действий и единственное, что можем сделать мы — это ждать. Ждать пока она начнётся.       — Она?       — Война. Определённо, нам известно, что Галактус не цветы поливать на нашей планете хочет. Но война официально не объявлена. Нужны первые звоночки.       — Но разве мы должны сидеть, сложа руки и молча ждать пока он начнёт геноцид или распылит половину вселенной? — я начинала закипать. Посудите сами — информации ноль, мы сидим как на бомбе замедленного действия и каждый день ждём, что она вот-вот взорвется. Так когда наступит этот день и мы начнём действовать в полную силу?       — Он ещё ничего не начал, — ответил Стивен, пробираясь сквозь завалы сломанных стульев. — А нам остаётся только ждать действий его армии, если она есть. Он готовится. А когда будет готов, будь уверена, мы об этом узнаем первыми.       — Ага, когда уже пол Земли будет мертвая лежать, тогда и начнём с ним войну, — проворчала я, желая продолжить волнующую меня тему, но Стивен продолжать разговор не хотел. Я раздражённо вздохнула и перевела взгляд на офис. Пусто. Ничего. Совершенно.       — Смотри, — Стивен указал рукой на комнату, которая находилась под стеклом. В ней стоял белый стол, огромное фото Джерома во всю стену, а на изрытом столе — куча бумаг. — «Ангел смерти»? Что это?       Я взглянула туда, куда он указывал длинным пальцем. Плащ вновь пихнул меня в плечо, но я не хотела сейчас связываться с этим беспокойным засранцем. На белой бумаге красивым острым почерком, будто впопыхах, было написано чёрной ручкой: «Ангел смерти». Я нахмурилась. Не имею ни малейшего понятия что это такое.       — Может это чьё то имя? Или прозвище? — я пожимаю плечами.       Мы так ничего и не выяснили. Дело вновь застопорилось и нам с магом пришлось покинуть «Джером Кампани» с чувством полной обреченности.

***

      — Могу я покрасить волосы в розовый, как думаешь? — я погладила холодный камень памятника и вяло улыбнулась. Дул холодный ветер, но солнце светило уже сильнее и поэтому в куртке было не так уж и холодно. Я спустила узкие чёрные джинсы вниз сильнее, а то от сидения на земле, они задрались и становилось прохладнее.       — Ты мог бы стать дедушкой, хотя… Ты и так он есть.       Я замолчала. На кладбище такая… страшная тишина. Здесь даже птицы не чирикают, листья на деревьях не шумят и атмосфера такая, что сам хочешь умереть от всего этого дерьма. Я вновь кисло улыбнулась.       — Мне так не хватает тебя. Я не знаю, что нас ждёт дальше. Стивен говорит, что все не так и плохо, что все обойдётся. Я в это верю. Всё и правда будет хорошо. Мы же победили в прошлый раз, так победим и в этот?.. — вновь смолкла. Слова не находились, хотелось молчать и просто наслаждаться тишиной в обществе памятника погибшего отца.       — Как думаешь, он опасен? Не отвечай.       Уронила голову на колени. Медленно встала с земли и отряхнула ягодицы от грязи, налипшей на ткань джинсов и покрепче завязала лёгкий красный шарф на шее. Я осмотрелась. Что может быть лучше, чем погулять около могил, а, Эквилон?       — У Питера все хорошо. Ну, пока, пап. Зайду позже. Как-нибудь. Надеюсь, ты меня слышишь. Я очень люблю тебя.       Медленно прохожу между могилами, не оборачиваясь на высокий памятник «Железного человека». А рядом с ним мемориал Чёрной Вдовы. Они заслужили это, правда.       — Погодите… — останавливаюсь около одной из дальних, заброшенных могил. Счищаю пыль и грязь с надгробия и шёпотом читаю: — Джеймс Реджинальд Эддингтон (1988 — 2003)… О боже…       Вдруг громкий шум и лязг где-то сверху заставляет меня рывком поднять голову, легкая шапка слетает с головы, а кудрявые волосы развеваются на ветру. Большой, просто гигантский космический корабль медленно плывёт по воздуху, а на боку у него рисунок треугольника с неизвестным рисунком какого-то человека внутри. У человека, а именно женщины, раскинуты руки и крылья за спиной. И тут до меня доходит — «Ангел смерти»…       Это не прозвище и не имя…