Встреча поколений

Сейчас Зено интересовал только один вопрос — как не сойти с ума. Всё пошло не так. Абсолютно всё изменило свой ход, и это уже не исправить. Или… стоит попробовать вернуть всё на круги своя?.. Он точно помнил, как парень, который сейчас сидит в тюрьме и по которому страдает Шу-Тен, умер. Его повесили, но когда? Его зеленого брата, рёкурю, точно не было на этом зрелище. Дорога Коши в будущее должна быть закрыта. От этой мысли у Зено сводило челюсть, и он издавал ею противные скрипы. Мучительные две тысячи лет утекли в небытие, и сейчас он вновь переживает то самое начало, которое проложило тропинку к его страданиям. Здесь всё было не так, абсолютно не так, и он волнуется, как это отразится на будущем, его друзьях и братьях. Зено всё нипочем, даже господствующее над всеми время, но остальные люди могли серьезно пострадать из-за того, что вмешались в ход истории. В будущем, очевидно. Желтый дракон сидел в углу пустой комнаты для прислуги, съежившись в комок. Мысли о будущем душили. Хотелось не шевелиться, чтобы ничего не испортить. Сидеть здесь и сидеть, пока он не очнется от кошмара. — Кх-х, — руки сжали пряди волос и потянули голову вниз, стремясь их вырвать. Ничего ему не будет. Даже если он вырвет волосы, они снова вернутся на свое место. Если он пробьет головой стену от бессилья, его череп заживет. Всё вернется на круги своя, кроме будущего. Как тут правильно поступить, если в голове каша из ужасающих мыслей? Что вообще должно быть верно в этой ситуации? Мысль прошлась током по телу. Дрожащая рука потянулась к ножу, который Зено с недавних пор держал под накидкой для случая, когда нужно порезать себя, чтобы укрепить тело. Убить. Его нужно убить. Убить Коши. Пальцы обхватили рукоять и медленно, но плавно вытащили нож из чехла. Зено смотрел на лезвие пустыми глазами. Вот так вот и убить, да? Отнять шанс на жизнь у человека, который кому-то дорог? А Шу-Тен простит его за это? Хотя важны ли эти вопросы, когда на кону множество остальных жизней. Одна жизнь разве важнее остальных?.. Юноша с отвращением отбросил оружие в другой угол комнаты и упал, зарыдав.

***

— Вот и наши особые гости, — гаркнул Гу-Ен, перед лицом которого открыли дверь в темницу. — Встречайте, братцы. Стража встрепенулась и замерла, наблюдая за картиной: три послушно лежащие тушки, обмотанные веревками, на плече белого дракона выглядели не сказать, что жалко, но безнадёжно — такой силе они ничего не могли противопоставить. — Хорошо, что догадались отправить их в другую темницу, — вздохнув, тихо отметил свою заслугу Аби, обойдя неподвижно застывшую стражу. — Да, пожалуй, Сейрю-сан. Коши лучше не знать, что мы поймали его друзей, — Джи-Ха встал в дверях. Верхнее звено человеческой пирамидки на плече Гу-Ена заерзало и замычало женским голосом. — Коши здесь?! — выпалила Бао, только ей развязали рот. — Коши жив?! Отвечайте! — Будешь вести себя хорошо, будет жить и дальше. — Так что будь умницей, — приветливо вставил Джи-Ха и исчез за дверями, поиграв в руках кунаями. — И почему я узнаю в нем выпендрежника Шу-Тена? — буркнул Аби и скрылся следом за остальными. Повисло молчание. — НУ ВОТ, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Это всё из-за вас! — Бао растолкала в разные стороны товарищей. — Если бы вы не копошились, мы бы сейчас не сидели за решеткой! Соседнего! Государства! Нам теперь никто не поможет. — Эх, а ведь так не хочется умирать… — Зен! — собирающемуся умирать дали смачный подзатыльник. — Я тебя прибью, если ты умрешь! Понял?! — Бить труп как-то не этично, хе-хе… — парень потер затылок и едва успел увернуться от прилетевшей оплеухи. — Да понял я, понял. Что делать-то теперь, наша Принцесса с большой дороги не придумала? Девушка затихла, поникнув. Её железному стержню, который она ковала с таким усердием, пришел конец. Он надломился, как соломинка от неосторожного движения пальцев, словно не стоило никаких усилий переломить её надвое. Просто закончились силы. Сегодня эта темница будет весь день прятать девичьи слезы от посторонних. — Не знаю я. Простите, идти умирать надо было одной. Не могу представить, как буду дальше без Коши… — Мы понимали, на что идем. Не падай духом. Удивительно, что именно в холодной темнице были самые теплые объятья в их жизни.

***

Зено сидел в полном опустошении еще половину часа, обняв колени и поддавшись порыву своих скопившихся за многие годы эмоций, тщательно скрывавшихся. Ему стало даже хорошо, когда из него вытекло столько слез, сколько могло вытечь. Сейчас он сидел в спокойном безмолвии, тешащем и убаюкивающем. Волна безразличия готова была накрыть и прожечь его исстрадавшееся сердце, уставшее и больше не горящее ярким желтым светом. Время для него остановилось, и Зено стало клонить в сон. Как он устал. Дракон прикрыл глаза и окунулся в пустую негу, забравшую его тело и разум. Она манила отсутствием всего, и Зено ей сдался. Он шагал по бесконечному океану черноты, обволакивающей отсутствием и его самого. Его здесь не было, были только приглушенные ощущения. Теперь Зено в полной мере чувствовал то, что привык игнорировать; чувства снова обрели вес, и он вслушался. Длинные и не очень нити простирались под его ногами и вели к трем драконам. Зено знал о линии жизни каждого и примерное их местоположение, потому что чернота не давала заглянуть далеко, как бы он не старался. Эти нити за две тысячи лет настолько стали обыденными, что желтый дракон их совсем не замечал. Только вот… До Зено наконец дошло, что нитей здесь куда больше, чем привычные три. Он теперь чувствовал линию жизни Гуена, Шу-Тена и Аби. И… еще кого-то. Зено едва разглядел эту нить, ведущую дальше остальных и скрывающуюся во мгле. Желтый дракон не мог сказать точно, насколько она длинная, и что он ощущает от нее — не плод ли это его воображения. Зено широко распахнул глаза. В суматохе он совершенно забыл про него. Медальон спешно отвязали и прижали к груди. Да. Это она. Черная нить. Теперь Зено ощущал ее намного четче. Все ещё ведёт в никуда, но нить явственно врезалась в сознание и точно вела от медальона. От нее исходила перманентная тоска, словно ниточка вела к дороге на эшафот. Пришлось поежиться, чтобы избавиться от этого липкого ощущения смерти. Юноша всмотрелся в черный медальон. Никогда он не чувствовал связи с внешним миром, с миром богов, это было просто украшение, завещанное Хирью. Правда, сейчас он был черным и притягивал к одному месту. Зено звали, и он только сейчас это понял. «Приглашение в гости» — кажется, так сказал Хирью, увидев почерневший медальон? Хирью ничего не хочет рассказывать, поэтому он собирается выяснить сам. — Раз Зено позвали, то он идет в гости.