Хороший эльф — мертвый эльф

      Она потеряла счет времени в безрезультатных попытках заснуть, битый час сверля дыру в ветхом потолке, который не ровен час к чертям оторвется и куда-нибудь улетит. К сожалению, ей удавалось провалиться в страну грез только к утру, а с первыми лучами солнца вновь подымали на ноги, не особо беспокоясь о том, выспалась ли она. Бринна была уверена, что и этим утром ее вновь разбудят ни свет ни заря, заставят целый день провести в сражении с призраками мглы да еще и голодом, изверги проклятые. Но несмотря на то, что каждый вечер она еле как передвигала ватные от усталости ноги, рыжей все равно не удавалось заснуть. Она чувствовала себя так, будто ночевала в медвежьей берлоге, чуть ли не в обнимку со зверьем, и один слишком громкий вздох мог стоить ей жизни — от этих мыслей спокойней не становилось.       Всех скоя’таэлей было не уместить в тот небольшой домик, который «по доброте душевной» отдали отряду в пользование, поэтому большинству приходилось спать в самодельных жилищах из подручных материалов, под навесами, зачастую на голой земле, в общем, буквально на улице. Чтобы не замерзнуть до смерти, все спали вместе, под одной крышей. Хотя, как казалось, Белкам было не привыкать — многих парочек, например, такой ночлег совершенно не смущал, и они не стеснялись любоваться друг с другом аж до самого рассвета.       Бринна же мучилась чуть ли не до слез. Как бы сильно ей не хотелось спать, заснуть она никак не могла. Единственным ее спасением была водка. Алкоголя было немного, и приходилось экономить, чтобы в одночасье совсем не сойти с ума, и когда становилось совсем невыносимо, или начиналась настолько сильная мигрень, что хотелось разбить голову о ближайший столб, Бринна аккуратно откупоривала полупустую флягу и украдкой делала несколько глотков.       Проглотив горький напиток, девушка на мгновение прикрыла уставшие глаза. Интересно, этот кошмар когда-нибудь закончится?       — Подъем! Хватит вам валяться!       Уже утро?       Белки вокруг нее слишком бодро начали собираться. Рыжая вновь прикрыла глаза, пытаясь догнать стремительно убегающий от нее сон. Все бесполезно — вокруг поднялся топот и шум, которые окончательно прогнали вон сновидение. Она еле как поднялась и, как старуха, громко захрустела костями. Перед глазами вдруг хаотично залетали черные точки, как рой неугомонных мух, но не прошло и секунды, как они все разом куда-то исчезли. Тяжелая мигрень, казалось, наступила ей на голову всем своим весом, и девушка с силой сжала виски. Пройдясь руками по лохматой гриве или, точнее, по тому, что осталось от множественных кос — нужно было как можно скорее вымыть и расчесать волосы, пока в них кто-нибудь не завелся.       Ей, как и всем белкам, налили похлебку из капусты — спасибо хотя бы на этом. Бринна, отойдя как можно дальше от сборища эльфов, приступила к завтраку. Она старалась растянуть трапезу, тем самым обмануть себя, внушив чувство сытости. Иногда, поднимая глаза от тарелки, рыжая присматривалась к эльфам и краснолюдам из отряда Иорвета. Ей не впервой приходилось жить в лагере Белок (впрочем, этот случай был особенным), так что у нее не было никаких иллюзий на их счет: они не были ни монстрами из сказок, которыми родители пугают своих детей, и ни загадочными феями из волшебных легенд. Эльфы... Все они были как на подбор: прекрасные, высокие, стройные, как тростник, и у каждого был мелодичный, приторный голосок, точно как у молодого соловья. Бринна еле удержалась от того, чтобы не плюнуть от отвращения. Фальшивка. Все, что было в них красивого, — липа.       Они были обычными лицемерными ублюдками со своими проблемами, страхами, мечтами и надеждами, — ничего необычного, магического или, Фрея упаси, чудовищного. Вот только за их головы платили хорошо, намного лучше, чем за обычного преступника — какая незадача! Отвечая на лицемерие лицемерием, Бринна решила изучить их, втереться к ним в доверие, однажды стать другом, но, к сожалению, только с одной и не самой благородной целью — убить и продать их смерть подороже.       С близкой дистанции эти несчастные белки выглядели одной большой семьей или, если точнее, родовой общиной: каждый знал друг друга, казалось, как облупленного, заботился о своих сородичах, чтобы каждый был сыт, и никто не мерз. Разумеется, на Бринну это не распространялось. В лагере было довольно много пар, и обычно они всегда ходили вместе, еще чуть-чуть и совсем срослись бы друг с другом. К удивлению рыжей, здесь были и дети, точнее, только два ребенка, мальчик и девочка, бережно опекаемые своими матерями. Вид у них был голодный и слегка болезненный, что было неудивительно — наверняка им приходилось много голодать и прозябать в лесах. Одинокие бойцы, те, что на первый взгляд были самыми отбитыми, всегда собирались в небольшую группу и дружно о чем-то шептались, а иногда раскатисто гоготали так, что их смех ветром разносился по всему Вергену. Был среди них и бард, который от нечего делать изредка задумчиво перебирал струны испачканной яркими пятнами крови лютни и загадочно улыбался. Женщины, которые не были бойцами, следили за хозяйством и готовкой, по утрам ходили к реке и стирали одежду и, в общем, занимались всем тем, чем следовало заниматься. Бринна же у Белок особого доверия не вызывала. Каждый день на нее падало столько косых взглядов, что, будь они золотом, то рыжая могла бы купить себе замок, три десятка шелковых одежек и сотню пони с золотой шерстью.       Краснолюды же старались лишний раз не якшаться с эльфами, предпочитая общество себе подобных. Кости или гвинт — отдельный случай. Азартные игры объединяли кого угодно, даже эльфов и краснолюдов, и если бы у Бринны были лишние монетки, она бы с радостью присоединилась к игре — глядишь, к ней бы перестали относиться как к прокаженной. Вообще, рыжая никогда не была была против компании краснолюдов: они были искренними, если кто-то им не нравился, не скрывали этого и не сговаривались за чужой спиной, в битве сражались честно и чаще всего выигрывали, любили выпить и посмеяться над грязными шуточками (не то что эти брезгливые остроухие любители высокого). Конечно, все это не означало, что им нравилась Бринна.       Осторожно осмотревшись вокруг, девушка сделала один небольшой глоток водки — от головной боли. Черт, с каждым днем алкоголя оставалось все меньше и меньше. Собственно, и оренов у нее было немного от той суммы, которую Бринна позаимствовала из кошелька какого-то расфуфыренного павлина. Однако рыжая старалась не воровать, как бы сильно положение к этому не вынуждало — ее и так разыскивали по всей Темерии, не хватало еще, чтобы эта же история повторилась в Аэдирне.       С того времени, как они разместились в Вергене прошло уже больше недели. Удивительно, сколько событий за это время произошло: и местную героиню-спасительницу отравили, и магическую мглу наколдовали, и призраков из могил подняли, но на ее жизни это по большому счету нисколько не отразилось. И за это время рыжей толком ни с кем не удалось познакомиться. С ведьмаком она так и не поговорила — наверняка его по горло завалили работой. Иорвета девушке тоже не удавалось поймать. В городе ходили слухи, будто эльф от Саскии — кем бы она ни была, — совсем голову потерял, и теперь не мог найти себе места, поэтому он, словно гончая на охоте, бросился выслеживать отравителя. Бринна слышала краем уха разные истории относительно его способов по добыче истины, и мысленно сочувствовала тем, кого ему вздумалось допросить.       К ним спустилась эльфийка — как поняла Бринна, она на время замещала то ли Иорвета, то ли до сих пор больного Киарана. Как бы то ни было, Белки слушались ее и уважали, да и сама она держалась соответствующе. У нее были, как у любой другой аэн шей, изящные симметричные черты лица, не испорченные ни одним шрамом, огромные раскосые глаза в пол лица и длинные, почти доходящие до уровня колен волнистые волосы, блестящие и играющие переливами, словно перламутр, часть которых была собрана в несколько аккуратных и по-эльфийски сложных косичек. Одета она была получше многих белок: под подогнанным аккурат по ее подтянутой фигуре кожаным доспехом она носила длинный лиственно-зеленый кафтан, а также высокие кожаные сапоги — чистые, но на вид износившиеся. За спиной у нее был лук, оснащенный дополнительными плечами, по бокам — полный стрел колчан, легкий одноручный эльфийский меч и волнообразный кинжал.       Она была настолько красивой, что... становилось тошно.       Синие глаза эльфийки на мгновение остановились на недовольном лице Бринны. Командир нахмурилась и слегка поджала пухленькие губки, проходясь изучающим взглядом по рыжей. Наверняка она ей тоже не нравилась. Кому вообще могла понравиться такая, как она? Которая по сравнению с этими магически прекрасными существами выглядела настоящим гоблином.       Они разговаривали однажды. Беседа, правда, длилась не дольше минуты — эльфийка просто поставила перед Бринной условия: ей обеспечат крышу над головой и пропитание, взамен она должна была вместе со всеми целыми днями напролет сражаться с призраками, изредка выбегающими из мглы. Не имея других вариантов, рыжая быстро согласилась. Пусть ее не приняли в ряды скоя'таэлей, но это уже был большой шаг вперед.       Когда группа во главе с командиром выдвинулась в путь, Бринна волочила ноги следом. У рыжей не было собственного оружия — не считая того самого ржавого ножика, который сохранился еще с заключения на барке, — но это не имело никакого значения, так как всем, кто шел охранять границы Вергена, по приказу Саскии выдавали посеребрённое оружие. Бринне казалось, что ей специально оставляли самый тяжелый меч, который только можно было найти, чтобы поскорее от нее избавиться.       — Ceád¹, — раздался позади нее чей-то слегка сладковатый голос. Девушка обернулась, замечая позади очередного эльфа. Какая неожиданность...       Девушка быстро пробежалась по нему глазами. Эльф как эльф, но она определенно уже встречала где-то его смазливую рожу, только никак не могла вспомнить где. Он опоздал и теперь от небольшого желания провести целый день в карауле у мглы нехотя плелся сзади. Бринна не знала, что заставило его заговорить с ней, но по кислому выражению лица скоя'таэля догадалась, что ему было просто скучно.       Мужчина был одет в полукафтан болотного цвета с сатиновыми коралловыми лацканами, на которых были аккуратно вышиты золотой нитью разнообразные цветы. На поясе эльф носил кушак винного оттенка, также украшенный сложным рисунком. Ну и видок... Как ни посмотри, он больше походил на барда, чем на воителя. Во всяком случае, с таким нарядом ему бы выступать перед публикой, а не биться с нечистью. И откуда он такой взялся?       — Здравствуй, — сдержанно ответила Бринна, не до конца понимая, на кой этой Белке с ней разговаривать. Эльф натянуто улыбнулся в ответ и выровнял с ней шаг.       — Подумал, что стоит поблагодарить тебя, — наткнувшись на непонимающий взгляд рыжей, он, тяжело вздохнув, пояснил. — Ты спасла мне жизнь вчера. Забыла?       Внимательнее присмотревшись к эльфу, рыжая действительно начинала вспоминать его — это же был тот самый бард, который постоянно миловался с лютней и… с которым она сражалась вместе вот уже как неделю. Она вспомнила, что произошло вчера. Только Бринна бы не назвала это "спасением чужой жизни", скорее просто небольшой помощью. Эльф не заметил летящее в него копье, а она просто оказалась рядом.       Бринна пожала плечами.       — Нет. Я помню.       Он еще раз улыбнулся ей, на этот раз более легко и естественно. Смазливый бес… но все же бес.       — Кстати, мое имя Эльдаин, будем знакомы, — эльф, не сняв перчатки, протянул ей руку, которую Бринна не побрезговала пожать в ответ — она же не какая-нибудь изнеженная и чванливая леди.       — Ринна.       — Ринна? — вдруг насмешливо прыснул со смеху эльф, найдя в ее имени что-то смешное. — Что за глупое имя? Ринна… Ринна-Рэнна, — смех эльфа разлился, как нежные звуки лютни.       Бринна недовольно нахмурилась.       — Обычное имя, как по мне.       Эльф продолжал глупо улыбаться, как будто не замечал падающих на него, словно камни, косых взглядов идущих впереди Белок. Бринна же чувствовала себя несколько неприятно под пристальным вниманием эльфов.       — О, не обращай внимания, — от Эльдаина не скрылся ее дискомфорт. — Они не хотят тебя обидеть. Это пройдет, когда докажешь, что тебе можно доверять. Мы так быстро не верим чужакам, сама понимаешь. Всякое случалось, поэтому лишняя бдительность не помешает, — пожал плечами эльф.       — Я уже догадалась.       Ей не нравилось, как смотрел на нее этот Эльдаин: пристально и изучающе, не отрывая темных шоколадных глаз, в которых так и плясали маленькие демонята. Казалось, они легко могли вырасти в больших и толстых демонов, падких на кровь и всякие смертоубийства.       — Хорошо, что так. Я был на твоем месте, так что знаю, какого это пытаться ужиться с этими ребятами, особенно когда они строят из себя недотрог, — эльф беспечно ухмыльнулся и в неодобрении покачал головой. — Подумал, что тебе не помешали бы слова поддержки. И дам тебе совет, если интересно, — рыжая коротко кивнула, — будь осторожна с Иорветом и Ярлиссой — у них в последнее время плохо с чувством юмора. Удачи тебе, Rhenna.       — Ринна, — поправила девушка.       — Я знаю, — в последний раз ухмыльнулся бард, прежде чем оторвался от нее и не прибился к кучке других Белок, которые тут же напали на него, как стая сварливых сорок.       Эльфы во многом напоминали ей обиженных детей. Во всяком случае, вели себя они соответствующе. Наверное, только поэтому Бринне удавалось не заморачиваться по этому поводу. Сегодня они могли устроить ей бойкот, сделать ее изгоем или бросать недоверчивые взгляды, но завтра с такой же легкостью могли держаться с ней за ручки и вплетать в косы полевые цветочки. Только нужно смотреть, чтобы они случайно не вспороли глотку — кто знает этих эльфов?

***

      Бринна разбежалась, прыгнула, со всей силы пиная демона по щиту, заставляя того открыться, и с размаху ударила тварь мечом, вспарывая призрачную плоть. Мертвец тут же раскрыл пасть в немом крике и рассыпался на тысячу разноцветных светлячков, которых спустя мгновение затянуло обратно в проклятую мглу. Вообще выглядело это красиво, почти как маленький фейерверк. Девушка осмотрелась вокруг — это был последний, значит, можно было немного отдохнуть. Рука нещадно ныла из-за слишком тяжелого меча, ненасытный желудок вновь просил еды, а голова трещала по швам.       Рыжая вздохнула полной грудью, скривила лицо, ощущая тяжелый запах магии. Изнуренная боем, она повалилась на ближайший валун. Над головой пролетела парочка галдящих гарпий. Солнца до сих пор не было, и без него становилось как-то совсем грустно. Наверное, все цветы успели погибнуть за это время. Земля всегда оставалась холодной, точно Верген превратился в один огромный ледник, а особенно буйный в отсутствии тепла ветер не церемонился, не брезгуя задирать женские юбки, взлохмачивая бережно причесанные бороды кранолюдов и промораживая несчастных зевак насквозь, до самых костей. Мгле и призракам, к сожалению, было совершенно комфортно существовать в таких условиях. Бринне было не привыкать к холодам, и все же было не особо комфортно разгуливать в одной тонкой рубахе да тонкой кожаной кирасе.       Белки вокруг совершенно не обращали на нее внимания, так что ее единственным собеседником в эти моменты была мгла, которая, казалось, была не против скрасить минуты затишья ни чем не обязывающей беседой. Обратившись в слух, Бри улавливала ползущий и шипящий, как змея под ногами, шепот магического тумана. Бррр, жуть! Долго всматриваясь в клубящийся мерцающий дым, ей казалось, что она начинала различать отдельные слова, даже фразы. Конечно, это была полная бессмыслица: «Шла Саша по шоссе и сосала сушку». Если мгла не пыталась выговорить глупую скороговорку, то, скорее всего, Бринна просто все придумала. От скуки или от безумия.       Рыжая опустила взгляд вниз, понимая, что ее ноги уже утопали в густом туманном озере, плавно переливающимся и мерцающим, словно отражая блики солнца, как только выпавший снег. Мгла расползалась? Над ухом она отчетливо слышала чей-то неразборчивый шепот, а секундой позже — неприятный лязг металла.       Мгновение, и ей бы раскроили череп, если бы чья-то стрела не остановила демона от атаки. Бринна охнула, замечая красный хвост стрелы, торчащий из пустой глазницы призрака, и спрыгнула с валуна, как ужаленная, отскакивая как можно дальше от мглы.       — Внимательнее, не на пикнике! — заорал кто-то из Белок и кинулся на надвигающихся призраков. У девушки не было времени думать о том, кто не поленился спаси ее жалкую жизнь, у нее было только несколько секунд, чтобы встать в боевую позицию и приготовиться к атаке.

***

      Получив на ужин пару сухарей, рыжая быстро запихала их за обе щеки и тут же собиралась ретироваться. У нее на сегодня были грандиозные планы: наконец искупаться и смыть с себя старую грязь, а вместе с ней все невзгоды. И только она хотела улизнуть в ближайшую тень, как со стороны всеобщего сборища ее вдруг отозвал приятный женский голос.       — А ты сегодня молодцом!       Бринна заскрипела зубами от негодования, но постаралась так явно не беситься. Когда она обернулась, постаралась натянуть самую дружелюбную улыбку, на которую была способна. Но вскоре ее выдуманное дружелюбие сменилось удивлением, ведь она никак не ожидала, что к ней обратиться та самая эльфийка, которую все принимали за командира. Рыжая тут же насторожилась, совершенно не представляя, чего от нее могли хотеть. В ответ она смогла лишь скромно кивнуть головой и выдавить вежливую улыбку.       Эльфийка, видимо приняв реакцию Бринны за приглашение, подошла чуть ближе. И тут рыжая заметила, что с такого ракурса командир выглядела не так сногсшибательно, как могло показаться на первый взгляд: осунувшееся лицо, потускневшая кожа и холодный блеск синих льдинок глаз. Она чем-то походила на заброшенную статую в эльфийских руинах, со временем обратившуюся лишь бледной тенью былой красоты. Но даже так эльфийка считалась более чем красивой по человеческим меркам, и Бринне было жутко представить, как та выглядела в свои лучшие годы.       — Признаться, ты удивила меня. Не думала, что выживешь после такого ранения. Магия? — вкрадчивым тоном поинтересовалась девушка, не снимая дружелюбной улыбки с лица.       — Скорее, удача.       — Мое имя Ярлисса, если еще не знаешь, — несмотря на теплую улыбку, ледяной взгляд эльфийки неприятно жег кожу. Бринна, глядя на нее, поежилась. — Садись с нами, расскажешь свою историю.       Бринна косо посмотрела на всеобщее сборище у костра, явно сомневаясь, что ей было место среди них. Белки сидели вокруг огня, как банда бандюганов, так и желающих усыпить ее бдительность и, выпотрошив ее бренное тело, принести в жертву какому-нибудь эльфскому божку-извращенцу. Рыжая не была хорошо знакома с мифологией эльфов, но знала, что в некоторых религиях любили вспарывать животы и пить свежую кровь. Тем более, Бринна не доверяла этой Ярлиссе, потерявшей, по словам Эльдаина, чувство юмора от слова "полностью".       — Спасибо, но я себя неважно чувствую. Мне бы прилечь.       — Ну иди, приляг, — скептично протянула Ярлисса. Впрочем, она не выглядела обиженной или расстроенной ее отказом. Скорее так, будто ей было наплевать. И если бы Бринна прямо сейчас упала бы и свернула себе шею, она бы и бровью не повела. Командир ничего более не сказала, только бросила безразличный взгляд и грациозной походкой, точно сама Дева Полей, направилась к остальным.       Начинало темнеть. На небе сквозь тонкий слой облаков пробивался мерцающий свет первых вечерних звезд.       Когда на нее уже никто не обращал внимания, Бринна стрелой ретировалась из района Белок вопреки ощущению чужого взгляда на своей спине. Она безнадежно надеялась, что ее бегства никто не заметил.       Хоть Бринна старалась не поднимать головы, но ее любопытный взгляд ловил домики, древние и очень занимательные статуи, мосты над головой, высокие каменные заборы, на которых были высечены различные геометрические узоры и фигуры, характерные для культуры краснолюдов. Ей нравилась эта часть Вергена — она хотя бы не так сильно воняла как то гетто, где жили эльфы. Здесь было намного чище и красивее, чем в любом людском городе, медленно гниющем из-за болезней, нищеты и разросшихся глубоко под основанием корней преступности.       Рыжая выскользнула из главных ворот, надеясь, что успеет вернуться до комендантского часа, в противном случае ей придется ночевать на голой земле в приятной компании утопцев. Ее ноги хороши помнили дорогу до Понтара — Бринна бы не заблудилась даже с закрытыми глазами.       Проскочив мимо патруля, девушка кинулась в сторону реки. Небо еще было сочного персикового цвета, без примеси фиолетового или синего. Однако это не означало, что она могла не опасаться утопцев — бывали случаи, когда эта погань всплывала и при свете дня. Что было говорить о вечере, который вот-вот перетечет в глубокую ночь. В общем, ей стоило поторопиться, если она хотела искупаться.       Сказать, что на берегу было прохладно, значит ничего не сказать. Дрожь тут же пробила Бринну насквозь, и девушка, поежившись, обняла себя руками. Только сейчас осознала, как сильно похудела за последнее время и теперь совсем походила на скелет. Еще немного такой диеты, и точно откинет копыта. Наверняка, на нее без жалости уже и не взглянешь.       Рыжая подняла хмурый взгляд на Понтар, вдруг осознав, что идея искупаться была не из лучших. Во-первых, стоял сильный ветер, и, скорее всего, она заболеет и вскоре умрет от лихорадки. А если не от болезни, так от лап утопцев, которые вот-вот выплывут на поверхность. Прямо как говно. С другой стороны, Бринна больше не могла терпеть грязь, которую, казалось, уже можно было соскребать с ее тела, и… и это ощущение чего-то липкого и омерзительного на коже, из-за которого ей становилось так противно на душе, постоянно хотелось блевать от омерзения и презрения к самой себе. Если бы она могла, то с радостью бы содрала с себя старую кожу и отрастила новую.       Девушка задумчиво сжала в кармане небольшой кусочек мыла, который ей удалось незаметно утащить с рынка. С прибытия в Верген рыжая мечтала об этом моменте: найти мыло и искупаться, и чтобы ни одной белки не было поблизости, только она и вода. Нет, какие-то жалкие ожившие утопленники или холод не остановят ее — она же не была изнеженной южанкой. Напротив, в ней текла северная кровь, и какой-то ветерок или прохладная водица ей были нипочем.       Может, завтра она и подохнет от воспаления легких, но зато будет чистой.       Она начала с кос, стараясь как можно быстрее расплести их или, если быть точнее, распутать, потому что за это время ее прическа превратилась в лохматую гриву или одно большое гнездо. Разобравшись с волосами, которые теперь доставали ей до пояса, рыжая облегченно выдохнула, чувствуя, насколько стало легче коже головы. Дрожащими пальцами она потянулась к шнуровке на груди и начала медленно развязывать кожаную кирасу. Когда легкий доспех с глухим звуком упал на песок, Бринна, игнорируя холодный ветер, торопливо стащила через голову побагровевшую от крови рубашку, оставшись голой по пояс. Эльфийскую подвеску она решила не снимать, ведь цацка могла легко потеряться, или кто-то мог ее украсть, например, гарпии, коих в этих местах водилось немало. Быстро разделавшись с сапогами, штанами и бельем, рыжая оставила чистые вещи в одной куче, а грязное прихватила с собой, чтобы постирать. Еще раз осмотревшись по сторонам, направилась к воде. Ей было приятно от того, как освобожденные из оков сапог пальцы плавно утопали во влажном песке, и рыжая в наслаждении растянула губы.       И напоследок, перед тем, как пускаться во все тяжкие, рыжая залпом допила остатки водки — для храбрости, и чтобы не чувствовать холода. Она бросила пустую флягу на грязный покрытый тиной песок.       Самое сложное — сделать первый шаг. Большой палец ноги еле коснулся водной глади, как тут же оторвался от нее. Вода была ледяной. Бринна со злостью сжала мыло в кулаке, напряженно выдохнула и…       Черт! Черт! Черт!       Она буквально прыгнула в воду, чтобы погрузиться как можно быстрее и не растягивать пытку холодом. Девушка тут же застучала зубами, чувствуя, как замерзает, и принялась активно намыливать тело. Ее ноги неприятно оплетали длинные водоросли, и только из-за этого Бринна отплыла чуть поглубже, чтобы не касаться склизких растений.       Рыжая терла себя в каком-то неистовстве, то ли стараясь согреться, то ли пытаясь очистить кожу до самых глубоких ее слоев. Она с остервенением намыливала сальные и жесткие от грязи волосы, словно пыталась выдрать их. И все-таки, рыжая чувствовала неописуемое облегчение, и чем усерднее она сдирала с себя грязь, тем легче ей становилось.       Тем временем, когда небо уже начало темнеть, вбирая в себе все более темные оттенки синего, а кусочек мыла напоминал крошечный лепесток, Бринна уже смывала остатки пены с запутанной гривы, что было довольно нелегкой задачкой. Чтобы решить эту проблему быстро и поскорее выбраться из воды, девушка решила нырнуть под воду, чтобы окончательно избавиться от мыла.       Голову приятно охладила вода, взбодрив и избавив от ноющей боли. Теперь Бринна чувствовала себя человеком! Вынырнув, она глубоко задышала и глупо заулыбалась, подобно ребенку, радуясь чувству полной свободы и чистоты. На мгновение рыжая совершенно забыла об утопцах, которые вот-вот должны были показаться, о Белках, общество которых душило девушку все это время, и об одном уроде... впрочем, уже не важно. Сейчас она была свободна!       Бринна с улыбкой на лице созерцала горизонт, какое-то поселение вдали, освещенное сотней мерцающих факелов, и фиолетово-синее небо, такое прекрасное в это время года. Отсюда все выглядело таким спокойным и мирным, будто не было ни мглы, ни войны, будто все были счастливы и жили в полном мире, не зная бед и голода. Какая славная иллюзия...       Девушка поплыла в сторону Вергена, но вдруг остановилась. Кто-то был на берегу.       Вытерев воду с глаз, Бринна ещё раз внимательно присмотрелась. Там и в самом деле кто-то был — высокий мужчина некоторое время бесцельно бродил по берегу (слава Фрее, ее вещи остались незамеченными), а затем, подумав, медленно уселся на землю, подогнув длинные ноги рядом с собой. Черт — этот тип нескоро уйдет. Бринна опустилась глубже, так, что из воды торчали только ее макушка и глаза, и медленно поплыла к скалам, намереваясь спрятаться за ними.       Какого было ее удивление, когда в подозрительном зеваке Бринна узнала никого иного как Иорвета. Это намного усложняло ситуацию. Во всяком случая для нее.       Эльф напряжённо вглядывался в горизонт, сложив руки в подобии молитвенного жеста и подперев волевой подбородок кончиками пальцев. Видимо, скоя’таэль о чём-то усердно размышлял, скорее всего, о несчастной Саскии, которую ему, как принцу из скверных сказок, стоило расколдовать от чар, или о злостном отравителе, лицо которого он в скором будущем обмажет медом и с превеликим наслаждением втопчет в муравейник.       Эльф сидел без своей повязки, оголив ужасный шрам и пустую глазницу — перед кем ему было здесь красоваться? Не перед утопцами же! Короткие волосы торчали во все стороны, как у беспризорного мальчишки. Его лицо, часто такое угрюмое и мрачное, сейчас не выражало абсолютно ничего. Эльф был наедине со своими мыслями и вряд ли желал в такой момент встретить случайного собеседника.       Бринна же не могла перестать разглядывать его, до сих пор не веря, что Иорвет мог так сильно измениться. Впрочем, она и сама сильно переменилась с их первой и последней встречи. Вряд ли теперь в ней можно было разглядеть ту самую миленькую девочку, которая когда-то думала только о том, как напакостить местным мальчишкам да впечатлить отца стрельбой из лука. Хотя, о чем это она, Бринна никогда не была миленькой в сравнении с эльфами. Ну, теперь в плане внешности они с Иорветом были в каком-то роде равны — две изувеченные бандитские рожи, по-другому и не назовёшь. Теперь их натура была видна на всеобщее обозрение. Два несчастных и проклятых богами уродца.       Несмотря на то, что она всю эту неделю пыталась выловить эльфа и поговорить с ним, именно сейчас девушке совершенно не хотелось этого делать. Более того, Бринна даже страшилась, что Иорвет ее заметит. И дело тут вовсе было не в ее полной наготе, просто... просто не хотелось! Не хотелось, чтобы ей опять испортили настроение, а этот остроухий тип обязательно именно так и сделает. По-другому он просто не мог. Если она вновь попытается с ним заговорить, эльф, скорее всего, скроит недовольную мину, словно кто-то ему свежего дерьма под нос поднес, посмотрит на нее как на ничтожество, как на низшее звено пищевой цепи, и выплюнет в лицо каких-нибудь не отличающихся особой оригинальностью оскорблений: курва, дхойнэ, павьен, предательница народа, отщепенка богомерзкая и так далее.       Ей определенно не хотелось портить настроение ради одноглазого ублюдка.       Бринна бы с радостью просидела в воде часик другой, ожидая пока эльф налюбуется живописными видами и, наконец, свалит восвояси, если бы не было так холодно. И не водилось бы здесь утопцев. Поэтому она медленно начала двигаться к берегу, держась как можно ближе к скалам и стараясь слиться с ними, точно ящерица.       Зараза!       Только успела подумать девица, поцарапавшись об острый выступ и случайно всплеснув воду. Секунда, и эльф уже целился в неё из лука. Тут то сердце ушло в пятки! Скоя’таэль без лишнего суда подстрелит ее, признав в ней несчастного утопца, который... не смог.       — Постой! — гаркнула Бринна совершенно чужим голосом, скорее всего, принадлежавшим гарпии. — Я не утопец! Честно!       Бри продолжала аккуратно двигаться вдоль скалы, следя за тем, куда была направлена стрела эльфа, и стараясь сильно не высовываться из воды.       — Ты из лагеря Каэдвена? — неумолимо загрохотал голос эльфа, как гром среди ясного неба. Бринна сжала голову в плечи, желая утонуть под водой в этот момент. Все-таки она была неправа: лучше бы на нее напали утопцы, чем Иорвет. Перед ними хотя бы не нужно было оправдываться.       — Нет. Я… я просто купалась.       — Ночью? Совершенно одна? — с сомнением протянул эльф. И вправду, если на все это посмотреть с этой стороны, то выглядел ее ночной заплыв крайне подозрительно.       — Еще не ночь! — запротестовала девушка, не зная за какой аргумент стоило прежде всего уцепиться. — И там… там лежит моя одежда! Неужели ты думаешь, что шпион стал бы переплывать реку голышом? Без оружия? Что люди подумают?       — На что только не пойдут шпионы, чтобы не выдать самих себя.       Говоря это, Иорвет нашел глазами кучку с ее одеждой и, приблизившись к ней (но не переставая целиться в Бринну!), раскидал ногой. Не зная, что делать дальше, но краем длинного уха слыша неприятное бурчание и лопающиеся пузырьки воздуха в паре метров от нее, рыжая понимала, что ей стоило как можно быстрее делать ноги. Не важно, увидит ее Иорвет голой или нет — не мальчик уже, за свои пятьсот лет жизни наверняка навидался всякого, а Бринне жизнь была дорога.       Ее тело не особо привлекало его внимания. По мере того, как Бринна приближалась, он даже не взглянул на нее, продолжая рассматривать одежду и о чем-то размышляя. Когда вода еле доставала ей до лодыжек, эльф соизволил обернуться. Он медленно опустил лук.       Бринна замерла. Уперевшись в каменный взор Иорвета, она на мгновение опешила. Может, эльф и убрал лук, но взглядом он словно предупреждал ее не подходить слишком близко. В сумерках было тяжело проследить за его глазом, и первое время девушка могла только догадываться, как именно смотрел на нее скоя’таэль: разглядывал ли с любопытством ее тело, как любой "порядочный" мужлан, или держал взгляд ровно, не опуская глаза ниже уровня ее ключиц.       Рыжая не чувствовала какую-то необыкновенную неловкость, то есть, провалиться под землю все равно хотелось, и ей было неприятно, что эльфу открылись все ее шрамы (и, если говорить откровенно, не только они!), но дело было в другом. У нее вдруг испортилось все настроение, как она и предсказывала. К девушке снова вернулись уже ставшие частыми гостями в ее голове чувства ненависти и презрения к самой себе и к окружающему миру, подавленности и какой-то давящей апатии.       Вдруг она заметила какой-то неестественный блеск в единственном глазу эльфа. Поначалу девушка захотела возмутиться, что тот бесстыдно пялился на ее хоть и маленькую, но все же какую-никакую грудь, но вовремя поняла, что его привлекало нечто другое. Он, задумчиво нахмурившись, чуть ли не с замиранием дыхания рассматривал ее подвеску. Бринна следом опустила взгляд на цацку. Камень, заточенный в белоснежном металле, источал нежное сияние, похожее на свет звезды, проблескивающий сквозь легкое облако.       Нет, с этой штукой точно было что-то не так, и Бринна поспешила прикрыть ее руками, возвращая внимание эльфа на себя.       — Я не шпион, — упрямо повторила рыжая, не зная, что еще могла сказать в этой ситуации, и боясь, что Иорвет начнет расспрашивать ее о кулоне.       Эльф вдруг наклонился, поднимая с земли одежду, и, подойдя чуть ближе, галантно подал ее девушке — настоящий джентльмен! Ей удалось заглянуть в его лицо на мгновение и увидеть там… жалость — подлый удар! Теперь она чувствовала себя еще хуже, зная, что выглядела настолько плохо, что даже Иорвет, гроза Понтара, террорист и убийца, считал ее жалкой. Рыжая обиженно насупилась против своего желания.       — Вижу.       Первым, что сделала Бринна, приняв одежду, так это накинула мокрую рубашку через голову. Возиться со всем остальным сейчас было немного не к месту.       — Muire d'yaeblen²! — вдруг прохрипел эльф, вновь доставая лук. Девушка обернулась, заметив, как из пучины речной выбирались утопцы.       Морские дьяволы, по-другому тут и не скажешь.       Она отпрыгнула в сторону, позволяя эльфу стрелять без препятствий в виде себя. В свертке с одеждой она нашла свой нож, который обычно прятала в сапоге. Да, тот самый нож, которым ее проткнули — за это время он стал ей почти родным. Так что, если парочка тварей все-таки выберется из воды и решит напасть на нее, она была готова отбиваться. А пока ей представилась уникальная возможность в живую наблюдать за тем, как искусно Иорвет обращался с луком.       Кажется, она даже слегка возбудилась.       Прикусив губу, рыжая смотрела… нет, даже созерцала, как эльф, выпустив одновременно две стрелы, прикончил сразу троих (троих!) тварей, и тут же вдогонку зацепил и четвертого, ранив того в колено. Новая стрела, и утопец без сознания валится на спину со звонким «плюх». Она заметила, как скоя’таэль всегда доставал из колчана на одну стрелу больше и, захватывая тетиву, ловко перехватывал дополнительную стрелу левой рукой, сжимая ее вместе с рукоятью, таким образом, выстрелив, ему не нужно было вновь лезть в колчан и тратить на это время — новая стрела уже была наготове.       Как бы ей не хотелось продолжать наблюдать за зрелищем, пришлось оторвать свое внимание от эльфа и обратить его на утопцев. Парочка оживших утопленников как раз выбрались из воды и, прокравшись мимо чуткого глаза Иорвета, с желанием смотрели на ее голые ноги. У них даже слюнка из пасти потекла. Видимо, совсем изголодались, раз поглядывали даже на ее кости.       Негодующе рявкнув, рыжая метнула нож, попав ровно в голову утопцу. Кинувшись кубарем к уже умерщвленному созданию, она быстро схватила рукоять ножа, намереваясь его вытащить и показать второму чудищу, где раки зимуют. Вот только у нее этого не вышло. Лезвие воткнулось аккурат между двух огромных красно-желтых глаз — оно застряло так глубоко, что вытащить нож из частично рассеченной головы оказалось непросто. Попытавшись вытащить оружие, Бринна только приподняла тело несчастного утопца.       Второй товарищ ворон не считал, а несся прямо на нее, истошно вопя, настолько громко, что у рыжей чуть не пошла кровь из ушей.       Рвать твою мать!       Бринне пришлось упереться ногами о склизкую голову утопца и обеими руками выдирать нож из черепа твари. Когда она подняла взгляд, трупоед уже был в метре от нее. Рыжая еле успела вовремя кувыркнуться назад, прежде чем когтистая лапа чудища разодрало бы ногу на мелкие лоскуты.       Над головой раздался знакомый свист, и девушка замерла, так и сидя голой задницей на холодном и не самом чистом песке. Трупоед резко замер, с какой-то странной грустью и мольбой смотря на ее голые ноги, и упал навзничь. Из его головы торчала эльфийская стрела. Уфф, на этот раз ее пронесло!       — Да мы с тобой отличная команда! — восторженно воскликнула Бринна, быстро поднявшись с земли и судорожно пытаясь отряхнуть с себя песок, который, казалось, успел забраться… в общем, песок был везде. А она только искупалась!       — Учитывая, что из девятерых тварей, ты убила только одного, сомневаюсь, — хмыкнул эльф. Ей казалось, или он на самом деле смеялся над ней? Бес, он действительно смеялся над ней!       — У тебя лук, а у меня есть только старый ржавый нож — не сравнивай. Тем более, не было бы меня, эти двое давно бы тебя загрызли.       — Не было бы тебя, эти твари вообще бы из воды не вылезли, — сложил руки на груди эльф, с высока оглядывая ее спесивым взглядом. — Но должен признать, у тебя меткий глаз.       Тут ее вновь пробила дрожь. Несмотря на адреналин в крови, ей было дико холодно. Длинные мокрые волосы вместе с мокрой и оттого полупрозрачной рубахой неприятно липли к телу, холодный песок не согревал босые пятки, как и ветерок, который не переставал хлестать ее по голым ногам. Наверное, стоило все-таки одеться.       Отвернувшись спиной к эльфу, девушка быстро запрыгнула в свободные штаны, как в мешок с картошкой, долго и неуклюже пыталась заправить в них рубашку, что была ей чуть ли не по колено, пока не плюнула на это дело и оставила так, как все само наделось. Не тратя лишнее время, она быстро натянула на голые, еще влажные и грязные от песка ноги тугие сапоги. Кирасу рыжая зашнуровала наспех — какой бы бесстыжей она не была, на весь Верген сверкать сосками, которые просвечивались из-под мокрой рубахи, ей не хотелось.       И даже одевшись, Бринна чувствовала, как стремительно синели ее губы от холода.       Иорвет, к удивлению, не мог смотреть на нее без жалости, только в открытую жалеть он ее, конечно же, не собирался. Скорее всего, по его логике милосердным поступком в этой ситуации было быстро прирезать несчастное создание, так сказать, чтобы не мучилось. Но, слава Фрее, он к этому не прибегал. И ладушки.       Он несколько десятков секунд смотрел на нее так, словно совершенно забыл, кем она была, откуда взялась, и что вообще из себя представляла. Она видела, как его недоверчивый взгляд с ее лица медленно переместился к торчащим из-под мокрых волос острым ушам. Действительно, первое, на что обращали внимание эльфы, — форма ушей.       Забавные ребята, эти загадочные Аэн Шэй³, они не станут с тобой разговаривать, если у тебя неправильная форма ушей. Как по мнению Бринны, это было откровенным лицемерием и самым обыкновенным расизмом, как бы такое поведение не оправдывали эльфы. Не хотелось сейчас ни в кого тыкать пальцем, но разве не эльфы первыми начали мутить воду, называя людьми говорящими обезьянами, и желая им хорошего возвращение обратно в воду? Впрочем, неважно, наверняка где-нибудь найдется кто-то, кто с радостью с ней поспорит на эту тему.       И все-таки, забавно, что не прошло и недели, а Иорвет уже забыл о ее существовании. А почему бы ему не забыть? Какого лешего ему вообще о ней беспокоиться? Фрея упасти!       Вдруг во взгляде эльфа блеснуло удивление. Он слегка наклонил голову вбок, сощурил единственный глаз, и всмотрелся в ее лицо. Видимо, признал-таки.       — Удивлен, что такая как я до сих пор не издохла? Ничего страшного, — махнула Бринна рукой, — сама думала, что умру спустя неделю, да как-то не вышло.       Он ничего не ответил, но о чем-то активно думал, словно его вдруг одолели сомнения — какие именно, девушка даже боялась предположить.       — Сыро здесь как-то. Везде… песок, вода да эти ушлепки паскудные, — тем временем, девушка пыталась заполнить неловкую тишину пустой болтовней. — Можно считать, что здесь вполне неплохо. Ну, если не обращать внимания на то, что плохо.       Эльф бросил на нее короткий жалостливый взгляд и как-то негодующе вздохнул, будто она была абсолютно безнадежной.       — Пойдем. В городе тебе должны найти что-нибудь теплое. Даже от одного взгляда на тебя становится холодно.       — Наверное... — неуверенно протянула Бринна, не совсем понимая, что задумал эльф. Вряд ли это была эм... забота. Скорее, это была жалость. Докатилась...       — Чем ты думала, когда шла купаться в такой холод ночью, да еще совершенно одной? — эльф, видимо, не собирался молчать и вдруг принялся ее отчитывать, как нашкодившего ребенка.       — Ну, не головой точно, — только буркнула девушка под нос, ибо другого ответа у нее не было.

***

      Они прошли весь путь в полном молчании. Бринна еле как поспевала за быстрым шагом эльфа. Естественно, ведь он был такой высоченной дубиной с длинными ногами, а она еле превышала полтора метра. Но зато за их "пробежку" Бринна даже немного согрелась.       В какой-то момент эльф куда-то исчез. Она уже запаниковала, что просто оторвалась от него и потеряла из виду, как эльф тут же появился. Словно материализовался прямо из воздуха. Он чуть ли ни в нос сунул ей какой-то сверток, да так резко и неожиданно, что у Бринны не осталось другого выбора, кроме как принять своеобразный дар.       — Накинь, — коротко скомандовал эльф, заметив ее замешательство. Как только она сделала, как было сказано, эльф тут же продолжил путь. Казалось, он даже не расслышал ее тихого "Спасибо". Или не обратил внимания.       В любом случае, она чувствовала себя куда лучше, когда закуталась во врученные тряпки. Ей было так все равно, что за вещь она накинула на себя, главное, что оно было сухим!       Когда они почти подошли к гетто белок, скоя’таэль резко остановился, из-за чего девушка чуть не впечаталась в его спину. Не успела девушка мысленно поворчать, что у эльфа была ужасная привычка, как он обернулся. Несколько секунд он задумчиво молчал, параллельно вглядываясь в ее лицо. Не нравился ей его взгляд.       — Замки взламывать умеешь, так?       — Ну, да. А что? — Бринна была немного в замешательстве. Неужели дня нее нашлась какая-то работа кроме патрулирования мглы?       — Мне нужны руки, способные открыть пару замков, — медленно, по-заговорщически тихо, не разрывая зрительного контакта, растянул слова Иорвет. — Поможешь?       — Конечно. Разве я могу отказать?       Честно, разве у нее вообще была такая опция как отказать Иорвету? М-м-м, навряд ли. Но даже если бы она была, Бринна бы не стала отказываться от работы и упускать такую возможность, как приблизиться к своей цели.       — Завтра на закате жди меня у кузни краснолюда по имени Торак. И не опаздывай, — быстро отчеканил эльф приказным тоном и тут же скрылся в ночи, как дух. Ни вопросов, ни ответов.       И тут Бринна поняла, что столкнулась с небольшой проблемой. Кто такой Торак? И каким образом она должна была знать, где была его кузня?