Хороший эльф — мертвый эльф

      Он не сводил с нее тяжелого взгляда, точно коршун, внимательно следящий за добычей. Из-за этого она никак не могла сосредоточиться и как следует пораскинуть мозгами, а то, знаете ли, ходила она по очень скользкой тропинке. Даже не тропинке, а скорее по обледеневшему бревну, перекинутому через обрыв. И вот она отчаянно пытается сохранить равновесие под неусыпной бдительностью голодного хищника, только поджидающего, когда добыча поскользнется.       Не сдержавшись, Бринна злобно зыркнула в ответ, но тут же одернула себя. Девушка попыталась выдавить из себя улыбку, хоть та и вышла очевидно натянутой. Эльфа, казалось, это наоборот позабавило. Да он… намеренно выводил ее из себя. Вроде… Может быть… Дело в том, что Иорвет состроил настолько непробиваемую физиономию, что ее было никак не прочитать, а оттого Бринна не понимала, забавлялся ли с ней эльф или на серьезных щах предупреждал не переходить черту.       Могла ли она отказать? Имела ли право соглашаться? Что-то ей подсказывало, что любой другой скоя’таэль не посмел бы стрелять в своего командира, но… Бринна не была скоя’таэлем, и Иорвет не был ее командиром. Для всех них она была простой полукровкой, отчаянно пытающейся доказать, что была хоть на что-нибудь годна. Нормы и правила, негласно принятые в клане Белок, были ей далеки и непонятны. Девушка в этом ничего не смыслила, и все прекрасно это знали.       Наверное, ей не стоило много думать об этом, а просто поступить в своем духе — без опасений принять вызов, пусть даже другие сочтут это за дерзость и невежество. Плевать! К тому же, не хотелось разочаровывать Иорвета покорным отступлением в духе посредственного бельчонка, почитающего своего командира точно бога. И хоть Бринна стремилась пополнить ряды скоя’таэлей, ей совсем не хотелось, чтобы в ней видели обычную Белку.       Но… даже подумать страшно, что ее ждет, промажь она из-за плохого зрения. Не говоря уже о том, если случайно прикончит Иорвета у всех на глазах. Впрочем… какая уже разница! Она наконец совершит свою месть и сможет умереть со спокойной душой.       — Позволишь? — игриво спросила девушка, уверенно протягивая лапки к зефару в руках Иорвета. Не сразу поняв ее намерения, эльф замер, растерявшись. Его пушистые ресницы вздрогнули, когда горячие пальцы Бринны коснулись его ладони. Он устремил взгляд сначала вниз, на лук, затем на девушку и удивленно вскинул бровь.       — А управишься? — задал эльф разумный вопрос, ведь очевидно, что его лук, огромный и мощный, был не по силам девушке. Она выглядела настолько хилой, что, казалось, ей не достанет сил даже выстрелить из рогатки, не говоря уже о луке.       Могла ли она попросить другой лук у любого другого эльфа? Да, могла. И наверное было бы намного лучше, поступи она так, но… Но Бринна подумала, если уж умирать, то с музыкой. А кому не хотелось попробовать пострелять из лука самого Иорвета? Она понимала, что это было очередной дерзостью, которую можно положить на высокую стопку других дерзостей, совершенных ею, так что ей вряд ли стоило задумываться о поддержании репутации благоразумной эльфийки.       — А какое удовольствие, если слишком легко? — пожала она плечами. Тут вспомнилось, что как-то раз ей уже приходилось демонстрировать эльфу свое мастерство в деле, так что его должно позабавить небольшое повышение сложности.       Хмыкнув, он передал ей лук и гордо занял место у мишени. Прежде чем поставить яблоко на голову, Иорвет сначала покрутил его в руке, а затем вцепился зубами в наливной бочок. Сок заблестел на солнце, и Бринна, наблюдая за эльфом, невольно облизала пересохшие губы.       Его взгляд ударил с силой электрического тока, который прошелся по всему ее телу, от корней волос на голове до пальцев ног. Бринна резко отвела глаза в сторону и энергично зашагала в противоположном от эльфа направлении, стараясь при этом не волочить по земле тяжеленный лук. А Иорвет был прав, когда сомневался, справится ли она с такой махиной, но уже было поздно идти на попятную. Тем более другого шанса пострелять из лука самого Иорвета могло уже не представиться.       И вот она заняла позицию и гордо вскинула подбородок, прекрасно осознавая, что была, мягко выражаясь, в полной заднице. Хоть лица эльфа на другом конце поля рыжая разглядеть не могла, но воображение упорно подсовывало ей вполне четкую картинку его ухмыляющейся самодовольной хари. Бринна буквально видела как он растягивал худые губы, отчего на щеке появлялась легкая морщинка, и еле прикрывал веки, смеясь еще и глазом.       Ее так разозлила эта картина, что она чуть ли выстрелила, особо не целясь и не думая о последствиях. Ведь Бринна столько лет только и делала, что представляла, как прикончит этого поганца. Ненависть вспышкой зажглась внутри нее, и пламя жадно пожирало остатки разума. Был бы у нее в руках ее прежний лук, Бринна взяла бы да выстрелила, а тут… ее пальцы, хоть и привыкшие к луку, встретило хорошее сопротивление тетивы. И жар ненависти вдруг притих, позволяя девушке воззвать к разуму. Через усилие она подавила эмоции.       Сделав еще один глубокий вдох, девушка прохрустела позвонками шеи, расслабляя зажатости, расправила плечи и с силой потянула на себя тетиву, до боли напрягая мышцы рук и плеч. Лук нехотя, но поддавался. С трудом натягивая тетиву, Бринна невольно задумалась, насколько сильная, должно быть, убойная сила у зефара Иорвета. Если из такого прилетит стрела, наверное, она легко пробьет не только броню, но и вылетит насквозь. Возможно, из такого лука можно было убить сразу нескольких.       Поймав взглядом расплывчатые очертания желтого яблока на голове Иорвета, девушка попыталась прицелиться. Ее руки так сильно устали, что задрожали от напряжения и прекращали подчиняться. Стоило стрелять прямо сейчас, если она не хотела, чтобы ее руки успели сдаться, но… черт… Бринна не была уверена, куда в итоге попадет стрела. Хотя ей было не впервой играть с судьбой.       Бринна прищурилась и медленно выдохнула воздух, готовясь отпустить стрелу, как только ее легкие опустеют…       Чей-то резкий и надрывистый кашель отвлек рыжую. Она инстинктивно повернулась на звук, на долю секунды совершенно забыв про лук в руках. Понимание, что ей не стоило отвлекаться, настигло слишком поздно, когда уже пальцы разжали тетиву и отпустили убийственную стрелу в полет.       Иорвет тоже ополоумел дернулся в сторону кашляющего. Бринна могла только в ужасе открыть рот и закрыть глаза, ожидая самого худшего. Она тут же задумалась о путях отступления и чуть ли не кинулась бежать, пока ее не убили (точнее, пока не казнили самым страшным образом) следом за Иорветом, как…       Девушка опасливо осмотрелась вокруг.       Иорвет, змей, успел сообразить и очень вовремя остановился. Еще бы миллиметр, и стрела бы прошла ему в пузо, но в итоге застряла в стене прямо за эльфом. А он тем временем сверлил ее укоризненным взглядом из рода “жить надоело, pavienn?”. Бринна с искренним сожалением и растерянностью посмотрела на него в ответ, ведь она и сама перепугалась так, что душа в пятки ушла (ведь, порань она его, на нее могли и накеров спустить). Она хотела выкрикнуть извинения и уже открыла рот, как ее опередил очередной кашель. Иорвет и Бринна синхронно обернулись на звук. И тут же забыли о недавно произошедшем инциденте.       От увиденного рыжей на мгновение сделалось дурно. Но через усилия проглотив комок подступающей блевоты, она взяла себя в руки, пытаясь придумать, чем могла помочь. Сознание ей быстро подсказало, что тут она была бессильна, и могла помочь только тем, что не будет мешаться.       Больной скоя’таэль накашлял уже целое озерцо темной крови. Отхаркнув последние плевки, он обессилено плюхнулся в лужицу. Окружающие закричали и чуть ли не врассыпную отбежали от больного, только пара эльфов не испугалась и попыталась поднять беднягу.       — Что с ним такое? — потребовал ответа командир, но казалось, что никто не мог дать ответа. Все вокруг лишь в ужасе смотрели на умирающего эльфа и не могли сказать и слова. Иорвет выругался, недовольный отсутствием какой-либо реакции, и сам хотел помочь больному, как его определили очнувшиеся от шока скоя’таэли, которые ни за что бы не позволили их драгоценному командиру прикасаться к заразе. Еще бы, отметила Бринна, в отвращении наблюдая за картиной. Жидкости, вышедшие из тела эльфа, совсем не походили на здоровые, и оттого к ним ну вот совсем не хотелось прикасаться. Субстанция имела лишь небольшое сходство с кровью, но в основном являлась темной, густой и зловонной жижей, от вида которого Бринна сама чуть не отхаркнула кровь. Она окинула взглядом окруживших больного Белок и неосознанно скривилась, поражаясь отсутствию у них брезгливости и типичного чувства самосохранения… будто им было невдомек, что могли сами запаршиветь и кончить так же, как этот славный малый. Технически, он еще не умер, но, давайте взглянем правде в глаза, ему точно не выкарабкаться.       — Позовите Сигги, срочно! — отдал приказ Иорвет, не получив ни единого ответа на свой вопрос, словно все вокруг языки попроглатывали. Пока больного переносили подальше от кровяного озерца, местная медичка уже подоспела подбежать к общему сборищу.       — Всем отойти, не трогайте его! — на лету зарычала она, распугав собравшихся вокруг больного скоя’таэлей словно стаю голубей. — Он может быть заразен, — уже более спокойно добавила Сигги. С этими словами она достала из сумки серый платок и обернула им лицо, закрывая нос и рот. Опустившись подле больного, лекарь бегло осмотрела его, не переставая хмуриться. Что-то заключив про себя, девушка кивнула и, оглядев собравшихся, выдала паре мужчин по такой же тряпке и велела им прикрыть лицо.       — Помогите донести его. Он еще жив, — она перевела взгляд на командира и, дождавшись его кивка, продолжила, — но я не знаю, сколько мне удастся удержать его в этом мире.       — Постойте! — звонкий, почти писклявый плач оборвал речь медички, и, пробившись через стену толпы зевак, тонкая, почти как лань, эльфийка кинулась к лежачему. Она тут же обвила его шею и вцепилась с такой страстью, будто от него зависела ее жизнь. Только Сигги хотела вмешаться, как девица подняла зареванное лицо и тут же взмолилась: — Что случилась с Лу? Куда вы его уносите?       — В лазарет, — без обиняков ответила лекарь. — Лучше не… — она хотела предостеречь ее, как вновь была перебита отчаянным плачем:       — Я пойду с ним!       — Но… — вновь попыталась вразумить ее Сигги, но безрезультатно.       — И с радостью разделю его болезнь! Даже не вздумай отговаривать меня!       Лекарь только могла удрученно покачать головой, но в итоге согласно кивнула. И правда, подумала Бринна, был ли какой-то смысл в том, чтобы держать девчонку подальше. Если болезнь была и впрямь заразна, можно было не сомневаться, она уже разделила эту холеру вместе со своим… э-э-э муженьком, так сказать.       Судя по идентичным вязаным браслетам, опутывающими запястья парочки, они были теми, кого эльфы называли Cuislan Aen Chroidhe (или на человеческом “кюшлан аэн крей”), то есть что-то вроде “вены одного сердца”. Звучит довольно поэтично и вполне в духе эльфов, которые любят давать обыденным явлениям высокопарные названия. Как бы Бринна не относилась к этой фразе, для этой парочки больных она подходила намного больше, чем стандартное человеческое “супруги”. Право, вели себя точно птицы-неразлучники.       Как поняла Бринна, Белки, принося друг другу клятву вечной любви и прочее-прочее, обменивались не кольцами или какими-либо еще драгоценностями, как все нормальные существа, а простыми самодельными браслетами. Впрочем, у каждой пары был свой уникальный узор. Вообще такой обмен был вполне объясним, ведь Белки жили впроголодь и все, что имели, — различные подручные материалы: нитки да обрывки тканей. Обычные эльфы (то есть не скоя’таэли) вроде как предпочитали куда более изысканные украшения. Вот, например, от взгляда Бринны не укрылось, что Ярлисса носила браслет изящной эльфийской работы, и было даже страшно представить, сколько этой штуке могло быть лет и сколько она могла стоить. Хотя рыжая не взялась бы утверждать, что это был именно брачный браслет, но это определенно была та самая дорогая сердцу реликвия, которую ни один аен Шей не посмел бы продать… наверное, они бы скорее предпочли смерть нежели чем отдать такую вещь дхойне.       — Если кто-то почувствует недомогание, не ждите, а сразу идите ко мне, — подводя итоги, завещала на все собрание Сигги. — Если болезнь окажется заразной, необходимо предотвратить ее дальнейшее распространение.       Хоть больного давно унесли, и сама лекарь покинула тренировочную площадку, Белки все никак не расходились. Все в ожидании чего-то (наверно, очередной команды, точно верные псы) пожирали глазами Иорвета, лицо которого сделалось до того хмурым, что он напоминал злого духа. Будто в этом единственном случае он увидел злой рок и смерть всему сущему. И все же эльф быстро вернул самообладание, и с его лба тут же стерлось "мы обречены".       — Слышали Сигги? — строго протянул Иорвет. — Все с подозрительными симптомами идите к ней. На этом все, можете расходиться. — И спустя секунду, он добавил ехидное: — Представление закончилось.       Казалось, он хотел тут же куда умчаться, подобно колючему северному ветру, но вдруг остановился, словно припомнил кое-что важное, и направил свой взор, словно арбалетный болт, аккурат на Бринну.       Кажется, она немного опоздала с тем, чтобы ретироваться с этого мероприятия, и теперь злобный эльф попытается испачкать и ее пушистый хвостик в этой нездоровой жиже. Бринна была готова кидаться в любые неприятности, кроме разборок с заразой. Ее так пугала перспектива запаршиветь какой-нибудь катрионой (Фрея упаси), что она не испытывала ничего, кроме желания поскорее удалиться подальше от лагеря Белок и, соответственно, заразы. Кто мог знать, сколько среди этих эльфов было еще захворавших. И все же настойчивый взгляд Иорвета не позволял ей взять и самовольно уйти. И что ему могло понадобиться от нее?       А! Как же она могла забыть!       Набравшись смелости, она сама шагнула к эльфу, чтобы вернуть зефар.       — Момент не самый удачный, но премного благодарю за возможность испробовать этот лук, — торжественно начала Бринна, но так как лицо Иорвета продолжало представлять саму хмурость, запал ее стремительно иссякал. — И я очень… то есть мне правда правда жаль, что я чуть не прострелила тебе руку, — да, ей правда было жаль, что она не попала ему прямо в голову. — И не только руку! Просто… все произошло так неожиданно, что стрела сама…       — Иди за мной, — скомандовал эльф и, развернувшись на каблуках, куда-то активно зашагал… подальше от общего сборища. Бринна засеменила за ним.       Остановились они только тогда, когда почти достигли узкой темной дорожки, ведущей вон из лагеря Белок. Рыжая уже решила, что так эльф решил выдворить ее подальше, чтобы она не мешалась под ногами и не наводила ненужных проблем, но вместо этого чуть ли не припечатал ее к стене, выложенной из очень острых камней.       — Ау! Что ты творишь?       Вместо ответа ее продолжили буровить взглядом и дальше вдавливать в острые камни. Стальная рука эльфа, казалось, совсем не собиралась ослабевать хватку и только сильнее сжала ее плечо. Бринна тут же возмутилась, не припоминая, когда бы производила впечатление игрушки для битья. Пускай вымещает свой гнев на чем-нибудь другом!       — Я же извинилась! Тебя даже не задело той стрелой! — заверещала она, надеясь, что ей удастся воззвать к разуму эльфа. — Хватит срывать на мне злость…       — Думаешь, я поверю тому, что ты выжила по чистой случайности? — голос Иорвета был отрезвляюще спокойным. Бринна полностью опешила, сумев выдавить из себя лишь красноречивое “что”.       — Ты умирала. Дважды. На моих глазах, — говорил он с таки тоном, будто пытался донести нечто очевидное до скального тролля. Впрочем, Бринна, казалось, недалеко ушла от троллей, раз совсем не понимала, к чему клонил эльф. Она была полностью сбита с толку резкой переменой темы и не могла сложить даже два и два.       — И даже если на первый раз я позволил обмануть себя и списать все на случайность, но закрывать глаза на подобное чудо дважды совсем не в моем характере. Или ты думаешь, я настолько недалекий?       Однако несмотря на все старания Иорвету так и не удалось вразумить девушку. Наверное, эльф правда на мгновение задумался, а не приходились ли тролли ее дальними родственниками.       — Хватит прикидываться невинной овечкой, — рукой он сильнее вжал ее в стену, видимо, стараясь выдавить из нее правду, как сок из апельсина. Но Бринна, переживая приступ отупения, только и делала, что смотрела на него как баран на новые ворота. — Или предлагаешь мне и дальше закрывать глаза на все твои фокусы?       Бринна через сопротивление взяла себя в руки, понимая, что эльф распинался не только ради того, чтобы излить всю злость в приступе самодурства. Девушка тут же согласно закивала (хотя искренне не понимала, с чем соглашалась), надеясь, что мужчина хоть немного ослабит хватку. Если раньше рыжая могла отделаться одними только синяками, теперь же кожа принялась разрываться и лопаться под давлением острых камней. Хоть это и было сущей фигней по сравнению с тем, что выпадало на ее судьбу, все же ей было не очень приятно.       — Ладно-ладно, но можешь быть более конкретным? Что именно ты хочешь знать?       — Как ты себя исцелила, — спокойным, даже деловым тоном ответил эльф так, будто это не он пытался сделать из нее фарш.       — А-а-а, вот оно что… — пробубнила Бринна, совершенно не представляя, как на это ответить. Боль мешала думать, поэтому рыжая сдалась и заныла, — Иорвет, отпусти немного, мне… не очень удобно.       Она схватила его лапу на своем плече, стараясь остановить ее хоть немного. Эльф же сделал такое лицо, будто не понимал, о чем она говорила, но, подойдя чуть ближе (куда еще!), вложил в ладонь еще одну ложечку своей богатырской силы. И Бринна уже начала беситься. Кто, позвольте-ка спросить, просит о помощи, толкаясь и со всей силы прижимая к острой стене! И почему он бесконечно подходит к ней так близко!       — Знаешь, если так продолжишь, я решу, что милсдарь устраивает мне допрос да еще и с пристрастием, а не просит совета у доброй подруги, — мягко пропела Бринна, хотя во взгляде ее закипала злость.       — Допрос с пристрастием? — он чуть ли не рассмеялся в ее лицо. — Смотрю, добрая подруга даже не представляет, что такое настоящий допрос с пристрастием.       — Да не знаю я, ясно тебе! — зашипела рыжая, устав препираться с упертым Иорветом. — Как по-твоему я могла себя исцелить, находясь без сознания?       — Это я у тебя спрашиваю.       Мысленно выматерившись от всей души, Бринна отчаянно старалась найти выход из ситуации. Она никак не предполагала, что эльф может дойти до такого, учитывая, что открыто они врагами не являлись. Что там говорила Ярлисса? Иорвет относился к ней лучше, чем казалось? Ахахахах, да уж! Он определенно относился к ней намного хуже, чем представлялось Бринне.       — На! Держи! — вспылила девушка, всунув чуть ли не прямо в лицо Иорвету магическую подвеску. Его взгляд тут же замер на сияющем камне. Бринна и забыла, какой впечатляющий эффект производило “украшение”, особенно в такой тени, в которую ее уволок злобный эльф. — У меня больше ничего нет. И сказать мне… нечего. Я молчала вовсе не потому, что скрываю большой магический секрет, просто… — она сделала короткую передышку и подняла глаза, встретившись с чистым и спокойным взглядом Иорвета. Бринна только сейчас осознала, что давление на плечо давно пропало, хоть его рука никуда не девалась. — Мне самой не до конца понятно, почему я оживала все эти разы. Сомневаюсь, что дело в одной подвеске, — в случае Бринны в комплекте с цацкой шла еще и ведьма, которую, к сожалению, было вытащить не так легко, — но я буду рада, если она поможет. Если же нет, пожалуйста, верни ее обратно. Она может мне еще пригодиться.       Аккуратно (Бринна ожидала, что он со всей силы рванет цепочку) сняв ее с девушки, эльф наконец отошел на приличное расстояние и принялся крутить и вертеть на свету, походя при этом на довольную гарпию. Получив свою безделушку, эльф потерял всякий интерес к рыжей. Она наконец могла свободно вздохнуть.       Вдруг ей кое-что припомнилось. Ночь, в которую она полезла мыться и по случайности предстала перед эльфом совсем голой. Ну почти… на ней тогда была только эта подвеска. Девушке вдруг стало любопытно, с того ли самого раза он возжелал заполучить эту вещицу, и она мысленно дала себе затрещину за то, что открыла ему этот секрет.       — У кого ты ее украла? — поинтересовался эльф. И был у него такой гадкий тон словно он был уверен, что Бринна могла достать такую вещь только воровством. От такой предубежденности девушка искренне оскорбилась.       — Я ее не крала.       Эльф фыркнул, и на его лице так и читалось: “Ну раз не крала, то забрала силой”. Хотя его, по правде, вряд ли интересовало, каким именно бесчестным методом рыжая присвоила себе эту цацку (а в том, что метод был бесчестный, он нисколько не сомневался). Ему просто хотелось знать имя бывшего владельца. И все-таки, неужели было обязательно ставить вопрос именно таким образом?       А разве он в чем-то неправ?       Прошептал ехидный голос в голове, от которого девушка по привычке отмахнулась. Если ведьма была такая умная, могла ей сама все рассказать, но так как она предпочитала лишь вставлять едкие комментарии, а на любые вопросы отвечать молчанием, рыжая перестала обращать на нее внимания. В любом случае, она все еще не могла вспомнить, как заполучила подвеску. Но была у нее пара догадок...       — Она принадлежала… — Бринна вдруг замолчала, задумавшись, а стоило ли вообще делиться с ним подробностями ее странной ситуации. С одной стороны, казалось, что нет, но было что-то в его взгляде… Будто, ему была хорошо знакома эта вещь… будто она значила для него намного больше, чем простая магическая вещица. Бринне так хотелось хоть на миллиметр приподнять завесу тайны, опустившейся на ее прошлое и прошлое эльфийской подвески, что она решила рискнуть.