***
Не прошло и недели, как возникли новые случаи болезни. То есть, заболела не просто пара эльфов, на которую можно было спокойно закрыть глаза, а слегла сразу половина лагеря. Дело было серьезное, и, естественно, не могло оставаться тайной. Новость ловко выпорхнула из лагеря Белок и быстро распространилась среди простых жителей Вергена, принеся с собой ни ко времени подоспевшую панику. То есть Свободное Государство и так еле (точнее, почти не) справлялось с последствиями войны, а внезапная эпидемия грозила доконать молодую страну окончательно по всем фронтам. Видимо, жители Вергена никогда не слышали, что в опасной ситуации худшее решение — это начать паниковать, ибо эта затея могла вывести риски совершенно на новый уровень, и дружно заварили такую панику, что худо стало сразу всем. Видимо, чтобы никого не обидеть. Заболевшим было плохо от самой болезни, а остальные же делали сами себе хуже, не прекращая истерическую панику и круша государство изнутри. Хуже всего пришлось, естественно, эльфам. В который раз им досталась роль козла отпущения. Если быть точнее, всеобщий гнев, а с ним и ужас вызывали именно скоя’таэли, а простых длинноухих жителей Вергена по случайности затянуло вместе с ними. Никто не собирался разбираться, кто перед ним: скоя’таэль или нет, а вид острых ушей уже вызывал животный ужас. Забавно, что краснолюдов из отряда Иорвета это немного обошло стороной. Все-таки Верген был краснолюдским поселением, и вряд ли коренным жителям хотелось ассоциировать болезнь со своим родом. И если обычные эльфы могли просто отсидеться дома, чтобы не навлекать на себя ненужный гнев (еще и без причины), скоя’таэлям же пришлось вместе с больными и здоровыми закрыть ворота лагеря на карантин. Разумеется, никаких ворот не было и в помине (слишком большая роскошь для нищей шайки Белок). Поэтому их функцию выполняла пара краснолюдов из скоя’таэлей, охраняющих вход в гетто. Но по сути, любой, кто знал окольные пути, мог спокойно передвигаться. Скоя’таэли уважали Иорвета, потому не смели идти против его запрета покидать лагерь и тихо сидел внутри, только и делая, что кашляя да заблевывая землю днями напролет. Жители Вергена и до этого не особо стремились попасть в лагерь Белок, а теперь и подавно. В общем, Бринне казалось, что она была единственной отчаянной во всем Вергене, кто шнуровал то сюда, то туда. Однако она старалась быть очень осторожной… осторожнее обычного. Мало того, что Бринна сама боялась заболеть, не хватало еще нарваться на конфликт с Белками. И все же… ей было слишком любопытно знать, что происходило в лагере. Спойлер: ничего хорошего. Болезнь была сильной. Кто был слабее умирал, кому-то наоборот везло и удавалось побороть заразу. К слову, шансов на выживание было не так уж много, учитывая, что из десяти заболевших умирали где-то семеро. И даже выживание не означало, что впереди ждали только счастье и радости. Кому было бы легко от мысли, что из всех друзей выжил ты один? К слову… тот парень, который как-то раз заблевал кровью всю тренировочную площадку, в итоге умер, а его жена хоть и выздоровела, все же не смогла пережить горя от смерти супруга. Она повесилась. Бринне не посчастливилось пробраться в лагерь именно в этот момент. Рыжая не сразу заметила болтающееся, словно мешок с картошкой, тело, а когда увидела… ее обдало холодным потом, ибо вид был... мягко говоря, ну так себе. Вскоре труп обнаружила медичка, и Бринне пришлось наблюдать, как та, снимая тело, ругалась на чем свет стоит, мол, как та посмела наложить на себя руки после всех стараний. Бринна понимала сокрушения лекаря. Наверное, это ужасно злило. Стараешься-стараешься, а все псу под хвост. В любом случае, картина была жуткой. После этого Бринна осмелилась вернуться в лагерь только спустя неделю. К сожалению, чтобы наткнуться на очередную неприятную сцену. В этот раз она разместилась на, можно сказать, излюбленном месте — крыше того дома, в котором, как догадывалась девушка, ночевал сам Иорвет. А еще и Киаран с медичкой. И еще кто-то… В общем, для наблюдения место было правда неплохим: находилось высоко на небольшом холме, и Бринна могла подглядывать за делами в лагере, не боясь, что ее обнаружат. И так, без зазрения совести проникнув в логово Белок под покровом ночи, девушка уселась на крыше и принялась наблюдать за ситуацией. Она затаила дыхание, как только послышались чужие голоса и какое-то невнятное пыхтение. Бринна нахмурилась, ожидая вновь стать свидетелем очередного треша. Двое эльфов как раз направлялись в сторону Бринны и, казалось, тащили на себе еще кого-то. Они тихо ругались на Старшей речи, и чувствовалось, что оба находились в жутком напряжении, однако несмотря на это старались не привлекать к себе внимания. Однако даже так Бринна смогла узнать эльфов по голосу. Тем, кто ругался больше всех, был Иорвет. Второй голос принадлежал Ярлиссе. А кем был третий эльф, которого оба еле как тащили на себе, девушка никак не могла разглядеть. Дверь дома, на котором сидела Бринна, вдруг распахнулась, и наружу выбежала девушка. Судя по одежде, сумке, забитой различными баночками и травами, и черным волосам, кое-как собранным в растрепанный хвост, это была Сигги, медичка. Она тут же подбежала к группе эльфов и принялась помогать им. — Мне рассказали, что случилось. Давайте поскорее занесем его внутрь… — может быть, глубоко внутри Сигги правда переживала за пострадавшего, но в ее голосе не слышалось ничего кроме усталости, которая за все это время вполне могла стать хронической. Интересно, учитывая всю ситуацию в лагере, она вообще спала? Больше никто ничего не сказал, из-за чего Бринне становилось все любопытнее. Вряд ли это был еще один заболевший… не было смысла так печься об одном единственном скоя’таэле, когда в лагере мучились от недуга несколько десятков. Но что с ним могло случиться, раз сам Иорвет тащил того на собственном горбу, да еще тайно и скрытно, будто какой-то вор, а не великий и уважаемый командир. И все же, несмотря на любопытство, Бринна не смела высунуться из укрытия и в взглянуть на процессию вблизи, боясь быть обнаруженной. У этого Иорвета глаза, казалось, были даже не спине, не хватало ей в такой момент попасться ему под руку. Они зашли внутрь. Дверь за ними закрылась, но к счастью Бринны недостаточно плотно, чтобы никакой звук не смог проникнуть наружу. Аккуратно спустившись с крыши, рыжая устроилась аккурат у входа, навострив уши. Ее взгляд, тем не менее, был сосредоточен на окружении, готовый тут же сообщить, если кто-то появится поблизости. Тем временем эльфы внутри, казалось, дали пару наконец выйти наружу и громче заматерились на эльфийском. Бринна ни черта не могла разобрать, тем не менее, продолжала интенсивно вслушиваться. — Он мертв, — тихо заключила Сигги. После ее слов на мгновение опустилась настолько тихая тишина, что Бринне удалось расслышать даже треск огня в камине. Значит, все обстояло именно так, как она догадывалась. Если бы он умер естественной смертью или от болезни, никто не бы поднял столько шума, ведь сейчас эльфы умирали каждый день. Значит, его убили… но кто и зачем? Заинтригованная неожиданным поворотом, Бринна вся обратилась в слух. — Ysgarthiad… — кто-то устало выругался спустя мгновение. Не успел он помолчать и пяти секунд, как вновь бросился в отборную эльфийскую брань. Он так старательно ругался, что Бринне даже удалось узнать в недовольном голосе Киарана. Вот только, что так сильно вывело его из себя, было до сих пор неясно. — И что ты предлагаешь? — нескончаемую эльфийскую брань вдруг остановил приятный женский голос. Бринна, подслушивая, даже воодушевилась, мысленно благодаря Ярлиссу за то, что та решила перейти на Общий. У рыжей была теория, что эльфийка говорила на нем из вежливости, ведь Сигги, если Бринна не ошибалась, тоже не знала Старшей речи, и было бы неучтиво продолжать разговор на нем. Киаран ничего не ответил. В доме вновь воцарилось молчание, но не надолго. Тишину нарушил голос Иорвета, казавшийся слишком спокойным и рассудительным в панике, которую будоражил аэп Эасниллен: — Пока лучше держать все в тайне. Лишняя тревога нам ни к чему. Прежде всего, нужно найти убийцу, а потом уже решать, что делать дальше. — И как это ты собрался его искать? — тут же пошел в словесную атаку Киаран, который все не унимался. Бринна покачала головой, совершенно не представляя, как кто-то в здравом уме мог терпеть этого эльфа. Он же был просто… невозможным! Иорвет, казалось, никак не реагировал на всплески гнева своего собрата, и монотонно продолжил: — Я сообщу обо всем Саскии. Она должна помочь… Киаран совершенно неестественно прыснул со смеху, грубо (даже очень грубо) перебивая речь командира. Его смех заставил Иорвета замолчать… и обстановка заметно накалялась. Даже Бринну, которая сидела за каменной стеной, казалось, задело током. Его искусственный смех вдруг оборвался, и после раздался гневный голос, который почти срывался на крик: — Поговоришь с Саскией? И что Ее Высочество сделает? Пожалеет тебя да скажет, что тут она бессильна? Или напустит пустых обещаний? Ты прекрасно знаешь, что она не будет нам помогать. — Киаран… — попыталась вразумить его медичка, но эльф не собирался успокаиваться и вести себя разумно. — А что? — выплюнул он. — Разве я не прав? Давайте вспомнил, как Саския помогла нам в прошлый раз. — … — Ах да, тут и вспоминать нечего, — продолжал возмущаться Эасниллен. — Мы как жили в грязи до Битвы, так и после, а теперь из-за заразы, расплодившейся в этой грязи, мы умираем. Да она никак ждет, пока мы все тут передохнем! Киарана, прорвало как плотину, и он со страстью и отчаянием высказывал все, что накопилась на его душе за это время. Никто не перебивал, то ли внимая гневу эльфа, то ли не зная, как его успокоить. И все же… даже Бринна не могла частично не согласиться с его словами. Дела у Белок правда шли хуже некуда. Впрочем, они сами вступились за слишком слабое и обедневшее государство, неспособное ни ответить благодарностью, ни позаботиться о своих спасителях. — И чем она помогла нам сейчас, кроме как повелела запереться в полном заразы лагере и медленно умирать одним за другим? Что-то я не заметил, чтобы она пыталась разобраться в причинах болезни или помочь больным хоть чем-то. Нам давали лекарства? Чуть больше еды? — Киаран, прекрати, — вмешалась Ярлисса. Ее голос зазвенел, как сталь на поле боя, и эльф быстро замолчал, немного опешив. — Ты сам все прекрасно понимаешь. Она просто не может нам помочь. Какие еще лекарства? Их ведь совсем не осталось, все ушло на раненых. А продовольствия и так не хватает. Крестьяне мало того, что не работали, так еще и многие погибли во время обороны, откуда взяться зерну? Нам и так дают еду из запасов. Верген сейчас в очень бедном положении. А Саския… На нее многое свалилось. Война, пустая казна, разруха, теперь еще эта болезнь… Я верю, что она заботиться о каждом из нас, просто у нее не хватает сил… — Ну разумеется! — хмыкнул Киаран, продолжая заводить свою шаманку. — Завоевать — дело одно, а мудро править — уже другое, и что-то я не вижу, чтобы она справлялась с властью в руках. Как ни посмотри, она вынуждена потакать прихотям дворян, и так уж вышло, что мы их совсем не интересуем. Они рады, что мы спасли их задницы, а теперь готовы выпроводить нас куда подальше. Если сами не уйдем, так передохнем, как мухи. Эти дворяне даже к собакам лучше относятся, чем к своим спасителям! — Мы с таким трудом отвоевали себе место под крышей, и ты хочешь все бросить? Куда ты предлагаешь идти? Опять в лес? — не сдавалась Ярлисса, хотя голос ее еле срывался. Наверное, ее нервы не выдерживали агрессивного напора Киарана. — Там уж всяко приятнее, чем здесь… — Замолчите оба, — раздался стальной голос Иорвета, заставивший крики обоих сойти на нет. На мгновение вновь наступила тишина. Вскоре эльф продолжил, так же размеренно и монотонно, точно удав. — Пока мы никуда уходить не будем. Сначала нужно разобраться с болезнью. Сигги, есть хоть какие-то новости? — Думаю, зараза правда завелась в воде, — скромно ответила лекарь. — Я не знаю, как помочь заболевшим, но всем следует пить только кипяченую воду и хорошо мыть руки. И держаться подальше от реки. Что-то могло отравить пресную воду. Может, стоит проверить выше по течению? Вдруг кто-то скинул тела или… — Какие еще тела? — вновь вмешался Киаран. — Посмотрите на наш лагерь… да такие места самое излюбленное место для всякой заразы. Нам нужно срочно куда-то уходить. — Сигги? — спокойно и немного… вкрадчиво спросил Иорвет. Его тон… вдруг зажег фитиль злости в Бринне, и чем дольше он горел, тем сильнее она негодовала. Она даже не предполагал, что эльф умел вести нормальный и вежливый разговор, строя из себя, мать его, галантного джентльмена. Девушке от омерзения захотелось выплюнуть наверно с ведерко крови. Видимо только с ней он вел себя так, будто имел дело с каким-то бесполезным мусором, несмотря на то, сколько она уже сделала для скоя’таэлей. Бринна напряженно выдохнула, пытаясь успокоиться. Мысль о том, что скоро эльф умрет, а она заживет счастливо и прекрасно, немного привела ее в чувства. — Киаран прав, — тихо проронила девушка, видимо, боясь разгневать командира. — Здесь и правда много нечистот. Лагерь в таком состоянии непригоден для жизни. Но все же проверить реку не помешает. — А что на счет Aedd Eldi? — вновь раздался бархатный голос Иорвета, все такой же ровный и без намека на тревогу. Впрочем, оттенки его голоса уже не особо интересовали Бринну, как только она услышала это загадочное Aedd Eldi. О чем они опять говорили? — Прошу прощения, но я всего лишь лекарь, а не маг. И не умею обращаться с подобными вещами. Хотя она и правда обладает большим потенциалом, но я… Мне жаль. — Ничего, — устало выдохнул Иорвет и больше ничего не сказал. За дверью вдруг послышались легкие шаги, и Бринна поспешила скрыться, стараясь не выдать себя лишним шумом. Только она с трудом втиснула свое тело в узкую щель в скале, как дверь рядом резко раскрылась. Девушка от неожиданности задержала дыхание. После того, как дверь закрылась, перед Бринной показалась тощая фигура Иорвета. Тяжело вздохнув, эльф прошел чуть дальше и наконец остановился на краю холма, на котором стоял дом. Его прямая осанка чуть согнулась, а плечи опустились, будто ему резко сделалось плохо. Опустив голову, Иорвет закрыл лицо ладонью и снова очень-очень устало вздохнул, как столетний дед. Бринна, сидя в засаде, сильнее напряглась. Стояла настолько жуткая тишина, что было слышно даже ее тихое дыхание. Да, из города доносились звуки жизни, но они казались далекими и недосягаемыми, и нисколько не помешали бы Иорвету услышать даже легкое шуршание неподалеку. И все же… ее голову не покидала мысль, что перед ней открылась возможность убить эльфа. Вокруг не было ни души, стояла глухая ночь, и, как догадывалась Бринна, после такого происшествия никто не собирался мешать Иорвету все обдумать в одиночестве. Сам эльф, казалось, расслабился, не ожидая атаки, и поэтому достать его было немного проще. Какая жалость упускать такой шанс! И все же другого выхода не было. Растеряв все свое оружие, Бринна не могла сделать ничего опаснее, чем кинуть в ненавистного эльфа камнем. Это вряд ли его убьет, скорее разозлит не на шутку. Чего же ты его все никак не убьешь? Мысленно взревела Бринна, ругая саму себя, но тем не менее, в этой ситуации она могла лишь грустно хмыкнуть. Казалось, сама судьба не давала ей возможность убить эльфа. А ведь раньше подобное ей давалось куда проще. В любом случае, если подумать… Даже если бы у нее были все шансы, она не могла убить его просто так. Что это еще за месть такая? Скорее, милосердие. Убей она его так просто и быстро, избавила бы от мук, которые эльфу приходилось терпеть каждый день. А ведь на самом деле ей следовало с комфортом и с наслаждением наблюдать за тем, как все попытки эльфа устроиться в Вергене медленно рушились. Его народ снова умирал, если не в битве, так в ужасной болезни. А Вергнен, вместо того, чтобы признать скоя'таэлей своими героями, возненавидел их и еле держался, чтобы не погнать заразных белок палками. Иорвету еще повезло, что Саския, вероятно, старалась поддерживать скоя’таэлей, но и ее поддержка однажды может исчезнуть. Тогда эльфу придется с позором уйти. И вот тогда можно будет с наслаждением поймать и убить его. А сейчас ей стоило лишь наслаждаться представлением.***
Ситуация выходила мрачнее некуда. Белкам и без того доставалось, а теперь же им совсем не давали жизни. Разумеется, долго спокойствие продлиться не могло. Но дела обстояли неважно не только у Белок. Бринне тоже приходилось несладко — мало того, что она была эльфом, которых сейчас боялись, как прокаженных, но и видок у нее был далеко не пышущий здоровьем и силой, поэтому легко сошла бы за больную. А то, что вообще-то у нее всегда был видок как у захворавшей, никого не волновало. Так что ни искать работу, ни бродить по улицам в поисках всякого хлама она не могла, а денег оставалось всего ничего, даже не хватило бы на старую корочку хлеба. Ей еще повезло, что братец оплатил комнату в корчме на пару месяцев вперед, будто в воду глядел, предвидя, что Бринне придется здесь задержаться, а оттого ее не гнали на улицу… до той поры, пока корчмарь не вспомнит, что у него жила какая-то на вид больная эльфка. В общем, пока ситуация не накалилась еще сильнее, Бринна решила, что пора было действовать… Разумеется, если она не планировала в течении недели умереть от голода или с поверженным видом просить еды у Белок. Она бы предпочла смерть от голода, чем от позора в лагере Белок, но все-таки сейчас перед ней такой выбор не стоял, ведь был третий путь. Грабеж и воровство! А что такого? Еды ей все равно не продали бы (да и было бы на что покупать). Хорошенько натянув на голову капюшон и завязав платок, закрывающий большую часть лица, Бринна выдвинулась в город, покинув комнату через окно. Она давно уже не пользовалась дверью, боясь лишний раз напомнить корчмарю о своем существовании, так что уже наловчилась выбираться наружу, ничего себе не отбив и не наделав кучу шума. Девушка примерно знала, где обычно по ночам крутились патрульные (кстати, забавно, что скоя’таэли до сих пор продолжали этим заниматься, учитывая их положение… хотя в этом участвовали в основном краснолюды, а не эльфы), и аккуратно миновала мимо них, мысленно критикуя Иорвета, как же плохо он выдрессировал своих Бельчат, раз те были недостаточно внимательны, чтобы заметить ее. А вообще-то Бринна двигалась в направлении, так сказать, лакомого кусочка, который следовало бы охранять самым должным образом, — торговой площади. Ведь попади сюда вор, проблемами не оберешься. А вообще была тут одна лавка с хлебом... Тенью проскользнув за угол домика, рыжая прежде всего проверила окна, а убедившись, что те были закрыты, достала из-за пазухи щедро дарованные Иорветом отмычки и подобралась к человеческому входу — то есть, к двери. Открыть ее оказалось слишком просто. Настолько, что Бринна даже заподозрила неладное. Но убедившись, что внутри не пряталось никакого неприятного сюрприза, быстро юркнула внутрь, как раз вовремя, чтобы ее не заметил проходящий мимо патруль. Внутри стояла некомфортная темнота… точнее, некомфортная для обыска. И так было не разобрать, что где лежало, а в сумраке — тем более. После кучи мешков с мукой, сахаром и прочими ингредиентами, ей наконец удалось найти место, в котором, по логике, должны складывать деньги. Но увы и ах оно была совсем пустым. Даже маленького орена не оставили. Вздохнув с тяжелым сердцем, девушка продолжила поиски в другом месте. Но рано она начала грустить! Бринна даже отругала себя за то, что не заметила, а ведь остатки товара лежали прямо у нее под носом, на самом, мать его, видном месте! Вчерашняя выпечка хранилась аккурат под столом, накрытая простой тканью. Видно, ее собирались продать завтра за бесценок. Жадно улыбаясь во весь рот, рыжая со страстью схватила почерствевшую булку, готовая жадно вгрызться в нее зубами, как ее очень вовремя прервала чья-то ругань. Рыжая закатила глаза. Неужели не могли найти другого времени для разборок? Не хватало еще, чтобы на этот шум собрались все патрульные, вдобавок с владельцами лавок. Если так пойдет, неизвестно, сможет ли она вообще выбраться отсюда в целости и сохранности. Не прекращая мысленно сетовать на свою удачливость, девушка тихо подобралась к двери, прижимая к груди буханку хлеба, как плюшевого медведя, и постаралась разобрать, в чем был сыр-бор. — Да вы никак смерти ищите! А ну убирайтесь подобру-поздорову! — вскрикнул знакомый голос. Пока Бринна размышляла, где же могла его слышать, кто-то в ответ закричал: — Это вы убирайтесь подобру-поздорову! Не хватало нам, чтобы вы в нашем доме заразу сеяли! Внимательно слушая разговор, Бринна даже не заметила, как откусила кусок от хлеба. Она была такая голодная, что могла съесть целую корову. Так что за этим занятием она могла вполне быстро прикончить всю булку хлеба, а то и несколько. Тем временем, раздался новый голос: — Да! Возвращайтесь в свой лес! Раньше как-то жили и дальше сможете в нем жить. А в в приличные города таким отродьям как вы нечего соваться. — Хватит с ним болтать, — раздался еще один голос, уже более спокойный, но такой жуткий, что у Бринны невольно пошли мурашки. — Мы пришли сюда не за разговорами, а за его головой. Убьем еще одного, и, может, ваши главные поймут, что Белкам тут не рады. — Duvvel hoael! А ну идите сюда, грязные подонки, если думаете, что можете противостоять краснолюду из отряда Иорвета — заорал первый, и девушку вдруг осенило, кто это был. Бальдвин! Дальше послышались крики и лязг металла. Бринна задумчиво откусила еще один кусок, размышляя, стоило ли вмешаться. Перед ней стоял выбор помочь знакомому краснолюду в неравном бою или отъесться хлебом и не помереть от голода. Очень-очень сложный выбор. Она сделала еще один кусок… и чуть ли не взвыла. Ну конечно! Кто даст ей спокойно поесть? Такая суета наверняка привлечет внимание Белок, и ее присутствие так или иначе раскроется… даже если на площадь не явится королева лесных фей собственной персоной по имени Иорвет или остальная его банда. В любом случае, как бы Бринна того не хотела, никто не бы позволил ей спокойно отсидеться и сделать вид, будто она ничего не слышала. И так, что она понимала: Бальдвин патрулировал улицы площади, когда на него напали трое ушлепков, непонятного происхождения. Что-то подсказывала Бринне, что они были как-то связаны с убийством другого эльфа, свидетельницей смерти которого ей не посчастливилось стать… Хотя более вероятно, именно они убили того скоя’таэля во время ночного патруля. И теперь планировали сделать то же самое с Бальдвином. Несмотря на то, что девушке искренне хотелось помочь краснолюду, она совсем не знала, что могла сделать в этой ситуации. У нее ведь совсем не было оружия. Лук, меч и нож давно потерялись еще со времен битвы, а нового ей никто не выдавал. Активно дожевав кусок хлеба, Бринна быстро забегала глазами по лавке, стараясь в темноте найти хоть что-нибудь, чем бы могла помочь старому приятелю. Бальдвин еле как успевал драться с двумя, а приходилось следить еще и за третьим, который явно управлялся с оружием лучше остальных. Ко всему прочему, у него разболелась голова от всего происходящего и последующих вопросов. С чего они вдруг накинулись на него? И что значило это их “Убьем еще одного”? Неужели кого-то и вправду убили, а Иорвет предпочел все скрыть? Или это был пустой блеф, чтобы напугать его? Бальдвин не мог поверить, что один из них не смог бы справиться с кучкой деревенщины… хотя тот третий парень его немного напрягал. Одет он был куда лучше своих товарищей, да и речь его не походила на речь крестьянина. Скорее, на речь головореза. Видать, на головореза при деньгах, если судить по его одежке и оружию. И смотрел этот тип на него как-то слишком ехидно, будто насмехался. У Бальдвина кулаки чесались надрать ему морду. Отвлекшись на размышления, краснолюд чуть не пропустил удар. Еле как уклонившись, он замахнулся двуручным мечом, чтобы как следует прибить несчастного нападавшего, как… человек увернулся, мать его! Видно и двое остальных были не простыми свинопасами. Тогда он сделал новый выпад, а за ним еще один и еще, и так не останавливался во всю размахивать мечом, пока со всего маха не резанул по плечу одного из них. Рука, что еще держала меч, куда-то отлетела в сторону, разбрызгивая повсюду кровь. Раздался дикий вопль, и мужчина схватился за плечо, из которого фонтаном лилась кровь. Бальдвин хищно ощерился, не сводя с него злых глаз. Все его лицо было залито горячей кровью. Но за этой яркой картиной он не заметил, как к нему подобрался тот самый головорез в хорошем костюме. Удар был легким и неожиданным. Все произошло так быстро, что краснолюд не почувствовал ничего кроме непреодолимой слабости в коленях. Только упав на землю, он осознал, что произошло. После последовала резкая боль, и Бальдвин с ужасом ощутил, как его штаны от колен промокали в горячей жидкости. На мгновение (но только на мгновение!) ему сделалось дурно, будто земля пропала из-под ног, и его утаскивало в бездну отчаяния. Но краснолюд быстро пришел в себя. Ему и не такое приходилось переживать... но все же, из-за подрезанных сухожилий даже сбежать не мог. Впрочем, он и не собирался. Только краснолюд приготовился пасть смертью храбрых и состроил героическое выражение лица, как откуда-то выскочил новый участник их небольшой заварушки и разрушил все настроение. Он подкрался незаметно. Можно сказать, как черт, вылез из самой темноты. Бальвин уже напрягся, что это был очередной наемник, как в следующую секунду он бросил что-то в одного из нападавших. Белый порошок ровно попал мужчине в лицо, приведя того в полнейшее замешательство. Сделав подсечку, он сбил несчастного с ног, а затем резко нанес смертельный удар… какой-то странно изогнутой палкой? Бальдвин присмотрелся и изумился от всей души, заметив в руках неизвестного кочергу! Но краснолюд вновь отвлекся, и головорез чуть не поразил его, на этот раз насмерть. Сжав челюсти и чуть ли не зарычав, превозмогая боль в коленях, он резко упал на землю и ловко перекатился, уходя от удара. Но надолго его хватить не могло. Оказавшись на земле, а еще с обездвиженными коленями, скоя’таэль понял, что мог только и делать что ползать до перекатываться… колбаской. Его противник очевидно был в выигрышном положении, и если вскоре не поспеет помощь, краснолюду придется лишиться жизни. Но тут ему снова повезло! Тень вновь замахнулась белым порошком, бросаясь им в лицо опасного типа. Тот хоть попытался увернуться, но все же порошок частично закрыл ему обзор. Она тут же выкинула вперед кочергу и довольно хорошо попала по головорезу, выбив из рук последнего меч. Однако все же недостаточно сильно, чтобы сразить наповал. Она вдруг кинула Бальвину: — Проследи за безруким! Бальдвин только пошире распахнул глаза. Чего-чего она от него хотела? Кинув быстрый взгляд на кровавый след от безрукого, он понял, что с таким ранением ему ни в жизнь не угнаться, и даже не попытался что-либо сделать. Он только уселся поудобнее (так, чтобы боль бы наиболее терпимее) и принялся наблюдать за дракой. Девушка однако не обратила на это никакого внимания. Сейчас ее интересовало только выживание. Она хотела сделать новый удар, только на этот раз его удачно заблокировали. Далее тип как-то хитро ударил по ее кисти, и девушка с мышиным писком выпустила кочергу из руки. Она только успела злобно засверкать глазами, как противник уже оказался за ее спиной. Когда его руки окружили ее, рыжая тут же поняла, что тот намеревался сделать. У нее был один шанс выбраться. Бринна попыталась сделать небольшой шаг в сторону, кое-как зашагнула за ногу нападавшего и, собрав все свои оставшиеся силы, сделала резкий выпад назад. Хоть ей и удалось скинуть мужчину, это не означало, что бой был окончен. Девушка мигом прыгнула сверху на странного типа, уселась на его животе, заблокировав чужие руки ногами, схватила лежащий меч и тут же приставила к его горлу. Бринна попыталась перевести дыхание, прежде чем заговорить. — Кто ты… такой? — запыхавшийся голос еле срывался, хотя она старалась держать его ровным. В любом случае, мужчина ей ничего не отвечал. — Ты меня должно быть не расслышал? Кто ты такой, черт возьми? — Ринна? — позади раздался удивленный голос Бальдвина. Девушка закатила глаза и, на секунду обернувшись, недовольно бросила: — Ты еще здесь? — девушка говорила таким тоном, будто ожидала, что краснолюд кинется в погоню несмотря на ранение. Хотя она не долго задержала на нем свое внимание, тут же вернувшись к расспросу странного типа. Он носил повязку на лице, оставив открытыми только темные глаза, блестящие каким-то нехорошим сиянием. Бринна сильнее надавила на меч у его горла, выдавив из мужчины сдавленный смешок. — Нисколько не жалею, что позволил уложить себя на лопатки… — прохрипел он, будто намеренно стараясь разозлить ее. И ему это удавалось! Бринна еле как сдерживала себя от того, чтобы не перерезать ему глотку. Может, никакой практической пользы это бы не принесло, но она получила бы моральное наслаждение от убийства этого гада. — Раз на мне сидит такая прекрасная дева. “Ты просто моего лица еще не видел” — мимоходом пронеслось в мыслях Бринны, прежде чем она еще немного надавила на меч. Клинок слегка окрасился в алый, а мужчина под ней очевидно наигранно зашипел якобы от боли. — Повторяю, кто ты такой? И советую сказать мне, пока сюда не явились Белки. Они то уж по–другому с тобой заговорят. — А что ты мне сделаешь, если я скажу? Отпустишь? — игриво протянул мерзкий тип, однако ответ Бринны его немного удивил. — А почему нет? Я же не скоя’таэль, в конце концов. Поэтому советую… Позади послышались приближающиеся шаги. Бринна не знала, радоваться ей или плакать, потому как неизвестно, что мог выкинуть этот гад, лежащий под ней. Ее жопа чуяла недоброе. И верно чуяла, потому как мужчина вдруг звучно усмехнулся. — Не ты одна умеешь пользоваться грязными приемами, — вкрадчиво прошептал он, и Бринна только успела бросить взгляд на одну из его рук, которые она прижимала ногами к земле, как поняла свою ошибку. НУ КАКАЯ ЖЕ ОНА ПОТЕМА! Дымовая бомба взорвалась в следующее мгновение. Девушка рефлекторно прижалась к земле… точнее к груди того типа, на котором сидела. Она только и услышала очередной смешок, который раздался прямо возле ее уха, как дальше ее тут же сбросили и прижали к земле. Бринна уже зажмурилась, думая, что ее быстро прирежут, и уже потянулась рукой к мешочку с мукой — ее последнему оружию. Однако ничего не произошло. Ну кроме того, что ее хорошенько приложили головой о земле. Когда Бринна сумела подняться, наемника уже и след простыл. Словно он и вправду растворился вместе с дымом. — Развеялся, как пердеж в воздухе, — раздалась недовольная ругань, и девушка тут же вспомнила про Бальдвина. Она тяжело приподнялась на локти, чувствуя легкое головокружение после удара, и уставилась на краснолюда, из которого уже натекла целое озерцо крови. — Ты как вообще? Живой? Он как-то неопределенно покачал головой, что-то пробормотал типа “жить буду”, и все же даже не попытался подняться. Наврняка, у него тоже кружилась голова от большой потери крови. Благо, кто-то приближался, значит, ему могли оказать нормальную помощь. И как раз, как только она подняла взгляд, заметила приближающиеся фигуры Белок. Бринна, несмотря на головокружение, быстро вскочила на ноги, осмотрелась вокруг и про себя подумала, что на площади теперь требовалась генеральная уборка. Вокруг было столько крови, будто случилась настоящая резня, хотя это всего лишь Бальдвин и тот человек, которому отрубило руку, устроили беспорядок. Кстати о том мужчине… в панике и боли унося ноги, он не позаботился о том, чтобы стереть за собой дорожку крови... Девушка задумчиво уставилась в направлении кровавой дорожки, как ее вернул в реальность голос Бальдвина: — Кто это… черт возьми…были такие, — еле как прохрипел Бальдвин. — Без понятия, — все, что смогла ответить Бринна. Ненадолго задумавшись, вскоре добавила: — Но они были довольно неплохи… особенно тот, что сбежал. Думаю, его пока не удастся найти. Но вот его напарника еще можно выследить. Он оставил за собой след, и если ему в ближайшее время никто не поможет, думаю, вскоре умрет от потери крови. Нужно быстрее найти его и расспросить… Она подошла к еще одному мужчине, которого атаковала в самом начале. Девушка бесцеремонно потрясла его ногой, и тот никак не реагировал — мертв. Быстро скользнув взглядом по его чертам лица и убедившись, что они ей не были знакомы, Бринна наконец повернулась лицом к прибывшим скоя’таэлям. На мгновение в ее душе правда был порыв продолжить свои размышления вслух и вообще рассказать в мельчайших подробностях, что случилось, но как только она встретилась глазами с Иорветом, это желание тут же умерло. Девушка чуть не выругалась вслух. Да Фрея! Почему это был опять Иорвет? В Вергене что другие эльфы закончились? Она резко отвела взгляд, переведя внимание на Бальвина. Ему уже помогала Ярлисса. Эльфийка была так озабочена ранами краснолюда, что не замечала никого вокруг. И Бринна не стала ее отвлекать. — Что произошло? — услышала она вопрос от эльфа, но решила нагло проигнорировать его. Все равно рядом был Бальдвин, пускай он все рассказывает! Кажется, пришло время убираться восвояси. Вдруг вспомнив, что вообще-то она все еще злилась на эльфа за прошлый раз, девушка вдруг придумала небольшую месть. Да, она и без того вынашивала план большой мести, но к этому делу он никак не относился, да и убить эльфа сейчас она не могла. Бринна не была бы самой собой, если бы не попыталась не наделать никаких мерзостей в ответ. Все-таки ее задели, и за это нужно было ответить. Хоть она могла покинуть лагерь и другим путем, рыжая выбрала пройти аккурат мимо Иорвета. Она только заметила краем глаза, как эльф еле свел брови, заметив ее приближение. Девушка уже почти добралась до него, но вдруг остановилась и обернулась на краснолюда. — Бывай, Бальдвин, — уходя, она как-то слишком радостно помахала на прощание. Потом как бы только заметив, что ее руки все еще были в муке, рыжая начала стрехать с себя остатки порошка. Она делала это так активно и страстно, что мука не могла не попасть на одежды Иорвета, который отчего-то только молча наблюдал за этим действием. Если честно, Бринне было жутко представить, какое сейчас выражение было на его лице, поэтому боялась поднять голову. Но уходить, не простившись, было не очень вежливо, поэтому девушка взяла себя в руки, словно готовилась совершить прыжок веры, и посмотрела ровно на эльфа. Хмурый взгляд Иорвета, словно обещающий лишить ее рук за ее небольшую гадость, требовал объяснений. Бринна лишь гадко ухмыльнулась и кивнула головой, словно приветствуя или прощаясь с мужчиной. — Удачи в расследовании! — протянула она таким тоном, будто желала совершенно противоположного, а именно неудачи и дальнейших смертей. Бринна так быстро скрылась, что никто даже не успел толком понять, что произошло. Когда она скрылась, скоя’тали перекинулись озадаченными взглядами. Но никто не стал комментировать поведение девушки, только Бальдвин пожал плечам в ответ на настойчивый взгляд командира.