Ледяные пределы

Проснувшись в крепких объятиях Баки, Брок почувствовал, что ему до сих пор хорошо, отголоски вчерашнего оргазма разливались по телу сладкой негой. Хотелось еще. Вчерашний секс был незабываемый, и Брок был уверен, что и все следующие разы будут такими же, ведь его любовник — дракон. Дракон, который все схватывал на лету. Но нужно было умыться и позавтракать, а еще неплохо было бы отмыться от семени, которым уляпались вчера оба. В комнате еще стояла бадья с холодной водой и два ведра. Можно было использовать одно, а второе оставить Баки, чтобы тоже обмылся. Во время водных процедур, Брок задумался, а какая у Баки была пещера? Может быть, там было бы даже уютно жить вдвоем. Баки драконом возлежал бы на своих сокровищах, которых у него теперь было завались (но Брок был уверен, что Баки мало), а Брок жил бы в какой-нибудь уютной пещерке, предназначенной для человека. Можно предположить, что Броку было бы ужасно скучно одному, но он вообще не был большой любитель шумных компаний, одного дракона ему вполне хватит. — Ты давно проснулся? — спросил Баки, потягиваясь, и Брок как наяву увидел ледяную чешую, нежную на животе, очень гладкую. — Нет, минут десять назад, — ответил Брок. — Я тебе воду оставил. — Иди сюда, — попросил Баки и похлопал по простыни. Брок тут же скользнул к Баки, обнял его, целуя. Они еще повалялись, но потом Брок выгнал Баки обмыться, а сам поднялся, одеваясь. — Когда ты хочешь пойти дальше? — спросил Баки. Он хотел задержаться здесь, сам не зная, почему, просто хотел. Тут было тихо, но не потеряно, а приятно тихо, несмотря на вчерашнюю разбитную компанию. Баки предполагал, что он просто скучает по горам, в которых жил, а тут были не похожие, но тоже горы. — Не знаю, — пожал плечами Брок, добывая не самую шикарную рубашку из своей котомки. Баки накупил ему одежды по своему представлению, а сам он предпочитал все добротное, но безумно дорогое, как казалось Броку. А вот для Баки подобный дорогущий гардероб был обыденностью. Все должно было быть хорошим, а действительно хорошее — дорогое. — А у тебя тут есть какие-то планы? Тут наемники вчера гуляли, я что-то не уверен, что стоит тут задерживаться. — Как скажешь, — Баки вытерся отрезом ткани. — Давай спустимся, позавтракаем и решим, что и когда мы хотим? — Давай. Только найти шмотки попроще, а то ты накупил, в таких при дворе можно ходить, — Брок откинул еще одно шелковое нечто, но потом смирился, потому что его одежда была изрядно побита временем и жизнью. Завтрак, горячая вкусная еда, народу в зале было совсем немного, больше все путешественники в запыленных плащах, стертых сапогах и заросшие бородой. Брок и сам был таким, пока не повстречал Баки. Брок все еще непривычно чувствовал себя в хоть и дорожной, но дорогой одежде. Ни дырочки, ни пятнышка, сапоги целы, и в них можно пройти весь мир туда и обратно без починки. Баки слушал Брока вполуха, заново переживая ощущения их с ним ночи. Как Брок обхватил его ногами и руками, как член Баки был внутри него, и это было невероятно. И Баки задумался, можно ли наоборот, почувствовать Брока в себе, но спрашивать не спешил. Не за завтраком точно. — Лето, — негромко заговорил Брок, налегая на яичницу со вчерашним мясом и овощами, — я слышал, скоро должен прийти караван, и это их конечный пункт. Что-то будут покупать, что-то продавать, но недолго, всего пару дней, а потом обратно. Можно отправиться с ними. Как тебе идея? — Нам понадобятся лошади, — задумчиво сказал Баки. — А так… идея неплохая. И что, с караваном до конца пойдем? Теперь добывать драгоценности перестало быть их основной проблемой, поскольку Баки загреб себе целую пещеру сокровищ, можно было просто путешествовать. — А ты вообще хочешь идти с караваном? — спросил Брок. Он уже не был уверен, что хочет добраться до Заветного берега. Ему бы хотелось быть с Баки, а где — совершенно не важно. — Не уверен, — улыбнулся Баки. — Я бы предпочел лететь. — Значит, полетим, — согласился Брок. Ему было не важно, лететь, ехать на лошади, или в карете, или идти пешком, лишь бы быть рядом с Баки. Они позавтракали, поднялись к себе в комнату и долго целовались у закрытой двери. Брок шарил руками по телу Баки под его дорогими шмотками, а Баки прижимался к нему всем телом. Баки хотел повторения их ночи, очень хотел, и чувствовал, что Брок тоже хочет. Баки вытряхнул Брока из одежды и уронил на кровать, нависая над ним, не только чувствуя, но и видя его возбуждение: прижатый к животу напряженный член, истекающий прозрачной смазкой. Облизнувшись, Баки встал на колени на пол и взял член в рот, нежно лаская головку языком. Брок взвыл, прижал голову Баки к паху, забрался в волосы, подал бедрами, зная, как нравится Баки, когда он ведет, направляет. Вот и сейчас от действий Брока Баки заурчал, сильнее насаживаясь, позволяя шелковистой головке члена толкаться в стенку глотки. Мир перестал быть, сейчас только Баки, только его язык, его рот имели значение. Он дарил Броку незабываемое наслаждение, возбуждал до предела, до полного отключения мозгов, но после вчерашнего Брок хотел большего. Он хотел снова почувствовать Баки в себе. — Хочу как вчера, — простонал он, вбиваясь в глотку Баки, и добрался до бутылька со смазкой. Баки понял, что от него хотели, сразу, окунул два пальца в масло и, не вынимая члена изо рта, вставил пальцы в Брока, сразу находя простату, словно не вчера первый раз трахнулся, а всю жизнь мужиков трахал. Словно всю жизнь был с ним, с Броком. — Боги, как ты это делаешь? — выдохнул Брок, чувствуя пальцы Баки и желая большего. — Просто я немного читаю твои мысли, — улыбнулся Баки, и снова вобрал в рот член Брока. Как же это было хорошо, просто незабываемо. Броку казалось, что они всю жизнь были вместе, знали друг друга как облупленных, но нет, они были знакомы несколько недель. Брок не понял, когда Баки заменил пальцы членом. Он был на седьмом небе от счастья, а удовольствие застило все вокруг. Баки мягко толкнулся в Брока, медленно протискиваясь внутрь до конца, и у Брока все в глазах помутилось, так это было приятно. Но потом Баки дернул его на себя, подхватил под задницу и усадил на свои бедра, которые Брок тут же обхватил ногами, опускаясь на член еще сильнее. Они выдохнули одновременно, и Брок потянулся за поцелуем, обхватив Баки руками за шею, и Баки начал качать Брока на руках, трахая неспешно, медленно, с силой проезжаясь по заветной точке внутри. Брок закрыл глаза и мог только наслаждаться происходящим, ему практически отрезали возможность самому повлиять на ситуацию, хотя он старался сам хотя бы насадиться на член. Вокруг все стало темно, не было ничего, кроме них двоих, слившихся воедино, кроме неспешных движений, которые становились все резче, Баки насаживал на себя Брока все сильнее, а тот только прикусывал губы, чтобы не орать во все горло от того, как ему хорошо. По телу Баки пробегали голубоватые сполохи, отмечая вены, Брок не знал, что это значит, да и знать не хотел, лишь бы все это не заканчивалось, чтобы близость их длилась и длилась. Чтобы они всегда были вместе. Уже было невозможно сдерживать себя, невозможно оторваться друг от друга, и Баки снова, как вчера, повалил Брока на кровать, вбиваясь так, словно хотел душу вытрахать, а Брок только принимал, чувствуя, как растворяется в Баки, как ничего не видит, кроме него. Никого не хочет. Кончили одновременно, оба не смогли выдержать накала страстей, и Баки трясло всего от пережитого, ему было невозможно хорошо, особенно ощущать, как Брок сжимает его член внутри себя, содрогаясь в таких же судорогах, что и он сам. Это было почти полное единение. Невозможное, невероятное, но казалось, они стали еще ближе друг к другу. — Ты уверен, что вообще куда-то хочешь? — спросил Баки, лежа рядом с Броком. Они удобно устроились в кровати, не собираясь никуда. Сегодня, так уж точно. — Не знаю, — вздохнул Брок. — Может быть, доберемся до Ферена, помнишь, самый крупный город на одноименной реке? — Помню, — кивнул Баки. — В мое время там тоже стоял город, назывался по-другому, но похоже. А что ты там хочешь? — Я баснословно богат, — рассмеялся Брок. — Я хочу дом, которого у меня никогда не было. Хочу шиковать и больше ни дня не провести наемником. — Хорошо, — кивнул Баки, — у тебя будет дом, какой захочешь. И ты будешь жить так, как пожелаешь. — Я хочу жить с тобой, — ответил Брок, закинув ногу на бедро Баки, а руку на грудь. — И если ты не хочешь жить в городе, мы можем найти какой-нибудь компромисс. — Я просто не очень люблю жить в городах, раньше… — Баки замолчал, ему тяжело было вспоминать об этом, и о том, что он провел в заточении восемь сотен лет, хотя для него не прошло и дня. — Может, расскажешь уже? — спросил Брок, успокаивающе погладив Баки по груди. — Мне, знаешь ли, интересно, что за демоны тебя тревожат. — Как ты можешь представить, это было очень давно, — вздохнув, начал Баки, еще не зная, что именно он собирался рассказать. Раньше у него не было никого, с кем можно было бы пооткровенничать. Он вообще не представлял, что можно кому-то рассказывать о своих проблемах, о том, что тревожит или радуют. Драконы были не то чтобы скрытными, им просто не приходило в голову, что своими проблемами можно с кем-то делиться. И сейчас Баки не знал, как это сделать. Ему было, что рассказать Броку и о себе, и о своем прошлом, но слова не шли на язык. — Не хочешь — не говори, — пошел на попятную Брок после молчания Баки, но тот качнул головой. — Я просто никогда никому не рассказывал о себе, — Баки погладил Брока по волосам, дотянулся поцеловать в макушку. — Я был маленьким и глупым, когда попался первому в своей жизни магу, я не знал, что они научились создавать печати, делая нас вроде как недобровольными компаньонами, но для этого нужна кровь дракона, отданная добровольно. Но первый маг был хорошим человеком, хоть и очень не любил глупых. Нам было о чем поговорить, но все равно это было… неправильно, ведь без печати можно было же подружиться. Но он стал мне почти другом. А потом он погиб, потому что мною хотел завладеть другой маг. Понимаешь, ледяные драконы очень редки, мы и не цветные драконы, и не металлические, мы между ними, умеем колдовать то, что не могут другие и еще всякая фигня. А потом печать потерялась, если бы я ее нашел, то разрушил бы, но ее нашел третий маг, который был жестоким садистом, он предпочитал дербанить меня, живое и не уступающее интеллектом существо, на ингредиенты. Выдирал когти, чешую, собирал слезы, пускал кровь. А я не мог ни сбежать от него, ни убить. Сила печати. А потом собрал все мои сокровища в свою бездонную сумку и заморозил меня, усыпил и заковал в ледяное озеро, где ты меня нашел. Вот так. Баки рассказ сухо и коротко, хотя ему было тяжело об этом говорить, и не потому, что рассказ был печальный, а потому что Баки боялся, что его не поймут, посмеются над ним. Но Брок приподнялся на локте, заглядывая Баки в глаза. Внимательно посмотрел, ища там что-то ведомое только ему одному, и коснулся губами губ Баки в легком, невесомом поцелуе. — Я люблю тебя, — тихо сказал он, все еще глядя Баки в глаза. — И никому не дам тебя обидеть. Тем более, печать разрушена, ее больше нет. — Ты любишь меня? — неверяще переспросил Баки. — Да, люблю, — подтвердил Брок и тут же был сграбастан в объятия. Баки затащил его на себя и принялся целовать везде, куда дотягивался. — Да хватит уже, — рассмеялся он. — Харэ. — Я… тоже люблю тебя, — признался Баки, и это было так приятно — сказать три слова, которые он не говорил никому и никогда. Брок вообще был первым, с кем хотелось быть. — Значит, ты не хочешь жить в городе, потому что провел тут слишком много времени с магами? — уточнил Брок, жалея, что не может открутить этим магам головы. Особенно последнему, который издевался над Баки. — Наверное, — пожал плечами Баки, по-новой устраивая на себе Брока, тепло и запах которого очень любил. — Но если ты хочешь жить в городе, то… можно попробовать найти компромисс. Я видел на карте большой, и, я уверен, дорогой город у подножия Малахитовых гор. Восточнее этого городка. Что скажешь? — Надо на него посмотреть, но в Ферену я все равно хочу, — сказал Брок, зевнув. Они провалялись в кровати полдня, ничего не делая, просто разговаривая ни о чем и целуясь. Было хорошо и спокойно, так, как не было никогда у Брока. Это было особое спокойствие, оно делало счастливым. — А расскажи о себе, — попросил Баки. — Я ведь о тебе ничего не знаю. — А что ты хочешь знать, а? — Брок не спешил откровенничать, уверенный, что Баки просто не стоит знать о том, какая же он все-таки тварь. Вор и наемник, дезертир. — Как ты жил? Ведь, может быть, ты хочешь вернуть что-то из своей жизни, — предположил Баки. — Или изменить что-то в своей жизни сейчас. — Все, что я хотел, я тебе уже озвучил, — вздохнул Брок и сполз с груди Баки, ложась рядом с ним. Закинул руки за голову, помолчав, начал. — Вообще я деревенский парень. Но я был слишком маленьким, чтобы хорошо помнить, что там было. Родителей тоже особо не помню. Тогда шла война, говорят, два вельможи не поделили нашу деревню, и ни один не хотел уступать. Вот деревню и сожгли со всеми жителями дотла. А я выжил. Мне лет пять было. И потом только и делал, что выживал, — голос Брока стал глухим от переживаний. Он думал, что все давно прошло и забыто, что ничто больше не выдавит из него слезу, но вспоминать было больно, он даже не представлял, что будет так больно, как было, когда он тряс свою мать, зарубленную мечом, хотел, чтобы она встала, обняла его, потому что ему было страшно, безумно страшно, что злые люди вернутся. Но мать лежала мертвая. Брок не понимал, что произошло, почему всех убили, но понял, что надо убегать. Только он не мог оставить мать, боялся, что с ней сделают что-нибудь нехорошее, не понимая, что все уже сделано. Брок рассказывал Баки, как ему повезло не просто попрошайничать на улицах, быть постоянно пинаемым, а попасть в банду, в которой он смог развернуться, вырасти. Потом надоело, и Брок записался в армию, из которой сбежал, пройдя курс молодого бойца. А потом подался в наемники. История не заняла много времени, Брок говорил сухо, не вдаваясь в подробности, впрочем, как и Баки до этого. Замолчав, Брок почему-то ждал, что сейчас Баки начнет его жалеть, обнимать и сюсюкать, что все хорошо, он жив и с ним, и прочая чушь. Но Баки перевернулся набок, внимательно глядя на Брока. Не умеющий утешать, не особо эмпатичный, Баки чувствовал, что сейчас слова утешения будут не просто лишними, они разозлят. Но что-то сказать было надо. — Хочешь, я найду и убью их? — предложил Баки, потому что это было единственное, чем он мог помочь Броку, успокоить его, заверить, что он и его семья будут отомщены. — Не надо, — вздохнул Брок и тоже лег набок, чтобы заглянуть Баки в глаза, — я их всех уже нашел и убил. Баки был первым, кому Брок это сказал, он был уверен, что эта тайна уйдет с ним в могилу, но нет, нашелся человек, а вернее, дракон, который ненавязчиво заполз в сердце и остался там. Ледяной дракон растопил лед в сердце Брока, и Брок впервые поверил, впервые разоткровенничался. И не получил жалость, а получил очень заманчивое предложение, которое просто запоздало на десяток лет. Проведя в Морите еще несколько дней, Баки и Брок решили сначала посетить Гаронну, но долго там не задержались. Ни Баки, ни Броку там не понравилось. Все было каким-то серым, хотя полгорода было одето в гранит. Улетели они с удовольствием, и, нигде не останавливаясь, полетели до Ферена. Город был прекрасен. Замок короля раскинулся на правом берегу реки Ферены, крепостная стена замка была сложена из огромных белых камней еще в те времена, когда в мире было полно магии. Новые его кварталы были для людей победнее, но и за этими улицами тоже ухаживали, город должен был сиять для всех. Таверн в Ферене было столько, что Брок не знал, куда податься, потому что никогда не был в дорогих кварталах, куда был заказан путь черни. Но Брок с Баки сумели найти отвечающую всем своим желаниям таверну, которая называлась “Фазан и куропатка”. Дорого, но Брок был уверен, что вкусно, а комната, в которой они решили остановиться, была шикарна по-королевски. На подоконнике цвели буйным цветом фиалки, здоровенная кровать застелена свежими простынями, а сверху лежало цветастое покрывало. Купальня была своя, в отдельном помещении за дверью. В общем, все было по высшему разряду. Они погуляли по городу, зашли в мастеровой квартал, где Баки, достав из своей сумки шлем так, чтобы было похоже, что он с ним и шел всю дорогу, долго торговался с бронником, желая продать весь комплект подороже. Брок, как услышал цену, названную бронником, уже обалдел, но когда Баки поднял цену в два раза, Брок не поверил своим ушам. Но бронник задумался и сказал, что хочет осмотреть весь доспех и, может быть, найдет покупателя за названную Баки цену. Баки пригласил его в “Фазана” вечером. На том и разошлись. — Почему ты хочешь продать доспехи, да еще за такую непомерно высокую цену? — спросил Брок, которому цена казалось реально завышенной. — Придем, я тебе покажу, — пообещал Баки. И действительно, когда они вернулись в номер, Баки достал доспехи, о которых говорил. Они были прекрасны. И идеальны. Ни скола, ни вмятины, он казался парадным, но чуть поверни, и видно, что это боевой доспех. Минимум украшения, но легче обычного. — Он из мифрила? — спросил Брок. — Нет, он просто магически облегчен, — ответил Баки. К вечеру, когда должен был прийти бронник, Брок сказал, что пойдет погуляет. Ему было неспокойно в Ферене, что-то глодало его изнутри, и Брок, пытаясь понять, что, надел кольчугу, повесил на пояс меч и пошел прогуляться, пытаясь понять, что его так тревожит. Еще когда они ходили по мастеровому кварталу, Брок почувствовал что-то непонятное, похожее на слежку, но никто за ними не ходил, в этом Брок мог поклясться, да еще и Баки ничего не чувствовал подозрительного, а уж он-то натренирован будь здоров. В итоге, Брок решил прогуляться, чтобы убедиться в том, что ему мерещится. Поначалу так и было, и Брок уже собирался возвращаться, когда вновь почувствовал это. Нет, не взгляд, он был уверен, что за ним никто не идет, но кто-то явно следил за ним. Нужно было сказать Баки об этом, он бы знал, что это, но нет, Брок еще не научился быть не один, полагаться еще на кого-то, поэтому шел себе и шел дальше, в квартал, где ночью ходить не стали бы и жильцы этих мест, не говоря уже о заблудших душах. Брок понял, что просчитался, что надо было все рассказать Баки, как только почувствовал, увидев двоих, вышедших из ближайшей подворотни. Брок обернулся, понимая, что и назад путь ему отрезали. Теперь оставалось только разделаться с четверкой, но у двоих были арбалеты, и если кольчуга защитит тело, то голову ему не защитит ничего. Нужно было навязать ближний бой. Выхватив меч, Брок рванул к стоящим впереди, те были ребятами не промах, разошлись в разные стороны, и меч Брока прошил пустоту. Но его меч был длиннее, и легким взмахом, перехватив рукоять обратным хватом, Брок, как ножом, проткнул оказавшегося медлительным одного из нападавших. Это было бы невозможно с обычным мечом, но его меч был легче. Брок уже почти достал второго, но почувствовал, как в голову ему что-то попало, и повалился на мостовую. Он еще не потерял сознания и видел, как над ним склонился мужчина в капюшоне и сдул с раскрытой ладони какую-то пыль ему в лицо. Последнее, что услышал Брок, было то, что он нужен ему живым, а потом все накрыла чернота. Бронник пришел к Баки почти сразу после ухода Брока, который сказал, что прогуляется. Что ж, Баки был не против, не держать же любимого человека на привязи. С бронником разговор вышел довольно короткий, тот, увидев полный доспех, вороненый, с гравировкой по кирасе в виде сражающихся грифона и дракона, был готов отдать столько, сколько просит Баки, и даже несмотря на то, что сумма была баснословная, бронник деньги принес. Вернее, камни, потому что в деньгах это было слишко много. Где он взял столько камней, Баки решил не интересоваться, все они были отличными. Обмен произошел, и бронник ушел с доспехами, а Баки принялся ждать Брока. Когда тот не вернулся после заката, Баки еще не начал волноваться, но толика беспокойства закралась. Баки кусок в горло не лез, не помогало перебирание каких-нибудь украшений. Когда Брок не вернулся через час после заката, Баки не на шутку разволновался, а уже через два часа психанул и пошел его искать. Бродя по улицам, Баки пытался понять, куда понесло Брока, он пробовал вынюхать его, но нос человека не был достаточно чувствителен, и Баки никого не нашел. Он даже поспрашивал у стражи, не случилось ли чего в городе, но узнал только о том, что в городе все спокойно. Никаких происшествий. Проносясь по городу до самого утра, Баки не знал, что делать. Брока нигде не было. Может быть, он просто захотел уйти от него? Может быть, Баки надоел Броку? Но Брок не взял никаких вещей, кроме кольчуги и меча, ни денег, ничего. Конечно, кольчугу и меч он мог продать, но… Верить в то, что Брок просто ушел, не хотелось. Неужели дорогой человек предал его? Ушел, ничего не сказав, в ночь, только бы не быть рядом с Баки? Баки поднял лицо к небу и не то взвыл, не то зарычал, от бессилия и горя. Страшный, полный отчаяния звук прокатился по улице, тая, но все люди, услышавшие его, испугались до полусмерти. Делать было нечего. Нужно было возвращаться сначала в таверну, потом собрать вещи… Баки не знал, что что делать дальше. Сидеть и ждать, вдруг вернется? Улететь в горы, в те, в которых жил раньше и навсегда изгнать из памяти единственного, кого полюбил? Из глаза Баки скатилась слеза, упала на мостовую каплей отчаяния. Если бы кто знал, как дороги были слезы Баки… Придя в комнату в таверне, Баки повалился на кровать, раскинувшись на ней, и глядел в потолок, желая сейчас одного — проснуться и почувствовать рядом Брока. Его тепло, его мерное дыхание. В дверь постучали, но, не дождавшись ответа, просунули под дверь конверт. Баки подскочил, разрывая конверт, еще толком не взяв его в руки, чтобы увидеть, что там написано. Это точно был не Брок, он не умел читать и писать. Но кто же? Увидев до боли знакомый почерк, Баки замер, в ужасе глядя на буквы, которые отказывались складываться в слова. Он минут пять пытался понять, что написано на листе бумаги, а когда понял, пришел в ужас. “Привет, Баки. Давно мы с тобой не виделись, ты даже успел обзавестись новым компаньоном. Прилетай на наше рандеву на троих в свой старый дом. К.” Брок был у него, у мага, который заточил Баки в ледяном озере. У Кэлло. И что он может сделать с Броком, Баки не представлял. Вернее, хорошо представлял, поэтому нужно было спешить. Если бы Баки знал, что Кэлло жив, что он тоже прячется среди людей! Что вообще маги не вымерли, а просто стали скрываться, как бы иначе он себя вел. Вихрем пронесясь по комнате, скидывая в свою сумку все, что подоставал Брок, и кое-что свое, Баки выбежал из таверны, позабыв обо всем. Нужно было спешить. Лететь до пещеры в Злых, как называли их сейчас, горах было прилично, и нужно было отъехать подальше от города, но тут везде были деревеньки и деревни, большие и малые села, и деваться было некуда. Выбежав за стены города, Баки тут же обернулся драконом и взлетел. Сейчас ему было плевать, что его увидели, он не слышал, что орали люди, пораженные и перепуганные сине-белым драконом. Плевать на все, нужно было быстрее добраться до Брока. Нужно было убить Кэлло. Баки знал, что хочет Кэлло, раз он еще жив и забрал у Баки Брока. Ему нужна печать, но печати нет. Он самолично ее уничтожил. Но Кэлло никогда не поверит, что Баки остался с таким невеждой, как Брок, добровольно, что это не печать заставляет его быть с ним. И Броку грозит опасность… Баки летел, как мог, выкладываясь на полную, приземлялся только когда сил совсем не осталось, и снова взлетал, отдохнув всего пару часов. Он хотел как можно быстрее добраться до своей пещеры, чтобы Броку не причинили вреда. Он рвался к Броку, как никогда не рвался ни к кому. Брок был единственным сокровищем, с которым он не готов был расстаться. Брок был любим, и Баки готов был сделать все, что угодно, лишь бы он жил, даже если в его жизни не будет Баки. Это было бы тяжелым решением, но другого пока не было. Сознание возвращалось к Броку медленно, но единственное, что он опознал сразу — холод. Было безумно холодно. Во рту было сухо, как в пустынях Дилата, голова гудела, а глаза не открывались. Брок почувствовал, что висит, прикованный за руки, и довольно давно, потому что мышцы уже одеревенели от боли, а суставы начали выкручиваться под его весом. Под ногами была пустота, а вокруг тишина, темнота и холод. Догадаться, где он, Брок никак не мог, темно и холодно бывает в подземельях, но не так холодно. Тут был адский холод, и как он еще не замерз насмерть, Брок мог только догадываться. Свет включился внезапно, больно обжигая глаза даже сквозь закрытые веки. Свет был похож на тот, что зажигал Баки. Холодный и яркий. Брок не пытался даже открыть глаза, ожидая, когда они привыкнут к свету. Честно сказать, ему было страшно. Очень страшно, потому что он чувствовал рядом опасность, но ничего не мог сделать. Он висел, как груша для битья, дрожал от холода и ничего не видел теперь из-за света. Брок давно не чувствовал себя таким беспомощным, как сейчас, да, наверное, никогда себя так не чувствовал. — Где печать? — раздался требовательный голос, и Брок попытался открыть глаза, чтобы понять, кто с ним разговаривает, но ничего не вышло, глаза слепил яркий свет. — Какая? — решил изобразить идиота Брок, хотя точно понял, что нужно голосу. Ему нужна печать Баки, чтобы поработить его. — Не играй со мной, мальчишка, — рявкнул голос, а Брок внутренне усмехнулся, так его последний раз называли очень-очень давно. — Думаешь, я тебя не убью? О, ты расскажешь мне все. — Нет твоей печати! — рявкнул Брок, насколько сейчас вообще был способен рявкать. Придет ли Баки за ним? Успеет ли, догадается, что случилось, или подуматет, что Брок обиделся, и ждет, когда отойдет и сам вернется? Или и не ждет даже? Печать связывала их, но Баки разрушил печать, и теперь было непонятно, как и что будет. — Врешь! — рявкнул голос. — Печать есть, и ты скажешь мне, где она! Брок почувствовал, как все его тело со спины обожгло ледяным, и Брок собрал последние силы, чтобы не заорать. Холод причинял боль. Каждый суставчик заледенел и теперь стонал от боли. И Брок понял, что сдохнет от холода, потому что долго терпеть такое было невозможно. “Баки-Баки… Где же ты, любовь моя…” — подумал Брок, пока снова не почувствовал, как на него вылили еще ведро воды, теперь уже на голову. — Нет печати, я отдал ее ему, — сказал Брок. — А он ее сожрал. Все, не получить тебе Баки. — О… неужели… — язвительно сказал голос. — Ты влюбился в дракона? Голос засмеялся паскудно, мерзко, словно растаптывая чувства, которые Брок испытывал Баки. — И ты думаешь, что ледяная ящерица-переросток способен любить? Что он любит тебя? — голос снова рассмеялся. — Ты больший идиот, чем я думал. Я не верю тебе. Говори, где печать! Брока снова облили, казалось, жидким холодом, и задул ледяной ветер. Брок чувствовал боль и желание заснуть. Ему хотелось спать, хоть было настолько холодно, что он уже не чувствовал своего тела. Брок подумал, что даже если выживет, то пальцев на руках и ногах лишится. Если не кистей и стоп. И будет доживать свой век без любви, без дракона… А не причудилось ли ему счастье с Баки? Вдруг он сейчас висит в пыточной, потому что его поймали кредиторы, и он, чтобы забыть о боли, выдумал себе Баки? Баки-Баки… Брок мечтал, чтобы Баки успел, пришел к нему, хотя бы просто попрощаться. Брок не верил что выберется из этой передряги живым. — Мне все равно, почему он остался, — глухо, едва слышно заговорил Брок, у него зубы уже перестали стучать, так было холодно. И губы с языком еле шевелились. — Он сделал это добровольно. Печати нет, он не прилетит. Можешь убить меня. — Могу, — согласился голос, Брок уже не хотел открывать глаза, не важно, кто там распинается. — И убью, но позже. Он прилетит, поверь. Печать приведет его. — Нет печати, — повторил Брок, он хотел уберечь Баки от этого человека, как мог. “Баки-Баки, не прилетай за мной…” — подумалось Броку. Лучше он умрет, чем Баки снова будет рабом. Почти жизнь за жизнь. — Печать есть, — уверенно сказал голос. — А если нет, то будет новая. И вот тут Брок не на шутку испугался, теперь он понял, зачем нужен голосу, вернее, магу, способному создать печать. Он хочет шантажировать Баки жизнью Брока. И Брок умрет так или иначе, ничего не способный сделать, чтобы хоть как-то поменять ситуацию. Было холодно, но уже не страшно. Просто холодно, и Брок, казалось засыпал, убаюканный этим холодом, находясь в какой-то пещере, Брок был уверен, что видит снежные шапки гор, ледяные долины, раскинувшиеся между ними. Места, где Баки был бы счастлив, пуская с гор лавины. А в пещере бы лежали сокровища, в которых он бы купался. И ему не надо было превращаться в человека. Не зная, сколько прошло времени, потому что Брока больше пока не пытали, ему казалось, что он спал, или это было предсмертное забытье? Брок чувствовал все тот же холод, но не понимал, почему еще жив. Похоже, маг как-то поддерживал в нем жизнь, но лучше от этого не становилось. Из забытья Брока вырвал жуткий злой и отчаянный рев, и он понял, Баки пришел за ним. Хотелось закричать “беги, Баки, беги!”, но губы не слушались, а голоса совсем не было. Даже поднять голову было тяжело. Баки ворвался в пещеру, сложив свои огромные крылья, которые покрывал морозный рисунок, который так нравился Броку, он рычал, а из пасти валились клубы морозного воздуха. — Брок, — раздалось в голове у Брока, но тот был слишком измучен, чтобы как-то ответить. — Ты живой… — Ненадолго, Баки, — имя дракона Кэлло презрительно выплюнул. — Что, думал, я тебя не найду? Не найду на тебя управу? И Кэлло снова вылил на Брока ледяной воды. Баки видел, что Брок еще жив, что еще дышит, слышал даже его сердце, которое медленно билось, словно у Брока была в жилах не кровь, а кисель. — Прекрати! — ментально заорал Баки, даже не сразу сообразив, что и Брок теперь его слышит. — Что тебе надо, чтобы ты отпустил его? — Твоя кровь. Я хочу создать новую печать, и ты теперь от меня никуда не денешься, — паскудно улыбнувшись, ответил Кэлло. — А твой человек… Уйдет отсюда своими ногами, это я тебе обещаю. — Нет, — едва слышно просипел Брок. — Не надо этого, уходи. Баки посмотрел на Брока подбадривающе улыбнувшись. Он уже знал, что будет делать. — И не пытайся меня убить, — предупредил Кэлло. — Ты хорошо знаешь, что я могу. Сейчас жизнь твоего человека завязана на мою жизнь. Убьешь меня — убьешь его. Думай, Баки. — Поклянись, что отпустишь Брока, живого и здорового, как только у тебя будет печать! — потребовал Баки. — Хорошо, клянусь, — легко согласился Кэлло, но создал праведный знак, который гарантировал выполнение клятвы. — А теперь кровь. Кровь… Все в этом мире завязано на крови: кровное родство, клятвы на крови, братание, свадьбы и похороны, и те в некоторых странах требуют кровавых жертв. Вот и печать для дракона нуждалась в его крови, чтобы обрести силу. Баки резанул по когтем по своей ладони и капнул кровью на протянутую ему Кэллом печать. Зашипело, загудело вокруг, перешло в неслышный, но от этого не менее жуткий гул. Брока тряхнуло с такой силой, что ему показалось, выдергиваются суставы рук, но только показалось. Он вообще был словно в тумане. Ему было холодно, жутко холодно, словно весь он — лед. И Баки ему не помогает. И не поможет. Уже не поможет. Бедный Баки, он снова станет рабом того, кто заточил его на восемь сотен лет во льду, того, кто издевался над ним, а Баки даже не мог ответить. Красивый, невероятно красивый и сильный дракон не мог ответить своему поработителю. Из последних сил Брок рванулся в своих путах, но сделал только хуже самому себе. Тело пронзила боль, и он тихо застонал, потому что кричать уже был не в силах. — Снимай заклятие! — ментально рявкнул Баки, чувствуя, что магия печати еще не скрепила их судьбы, у него было еще несколько мгновений, которые нельзя было упустить. — Хорошо-хорошо, — Кэлло щелкнул пальцами, и Брок почувствовал всю боль, когда мешком рухнул на лед. Двигаться не хотелось. Хотелось лечь и, тихо поскуливая, умереть, так было больно и холодно. Холод заползал в душу, делая ее невосприимчивой, хрупкой, ломкой. Брок открыл глаза, чтобы последний раз увидеть Баки, своего невероятного дракона, который откусил магу голову. Брок сначала не поверили своим глазам, показалось, что это видение того, как хотелось бы, но так, как было. Баки распахнул пасть, открывая нежное розовое нутро обрамленное огромными пиками клыков, идеально белых, как первый снег, и сомкнул пасть ровненько на шее у мага. Откусил и выплюнул. И уже человеком кинулся к Броку, нежно провел ладонью по щеке. — Все будет хорошо, я тебе обещаю, — Баки достал из сумки целительный жезл и приложил его к Броку. Броку стало тепло и хорошо. Он еще раз открыл глаза, чтобы убедиться, что Баки с ним, это не предсмертное наваждение, и закрыл глаза снова, чувствуя, как его заворачивают в меховой плащ. Теперь можно было отключиться и немного поспать. Эпилог. Мечта — нечто несбыточное, такое, что толкает тебя вперед, и не факт, что ты сможешь до нее дойти, но мечта нужна. Нужна для того, чтобы сделать еще шаг, даже если ты уже не можешь идти. Мечта окрыляет, дает силы. Иногда все, что у тебя есть, — это лишь мечта, и ты хранишь ее, словно хрупкую драгоценность, сдуваешь пылинки, чтобы она жила. У Брока тоже была мечта, которая казалась несбыточной. Но о том, чем в итоге наградила его судьба, Брок не то чтобы не мечтал, он даже не представлял ничего близкого к к тому, что получилось. Идя в распахнутом халате коридорами своего замка, Брок до сих пор не верил, что все это происходит именно с ним. Что ему, бравому вояке, перепал шанс пожить не просто на широкую ногу, но прожить эту жизнь вместе с самым любимым драконом на свете, который сейчас спал у себя в сокровищнице, развалившись на грудах золота и драгоценностей. Еще десять лет назад Брок не видел себя даже оседлым человеком, вся его мечта заключалась в Заветном береге, а сейчас… Сейчас он был полностью счастлив тем, что имеет, тем более, что имел он не только любовь на всю оставшуюся жизнь, замок и кучу денег, он был по-настоящему счастлив. Десять лет назад они с Баки случайно нашли этот замок, далеко в горах, построенный словно специально для дракона, потому что подземелье замка было огромным, Баки мог там ходить в свой драконий рост, а вот та часть, что поднималась над горой, в которой замок был выстроен, явно была для людей. Баки ничего не знал про это замок, но он был явно покинут, и они решили обосноваться в нем. Замок был странный, словно он ждал именно их, потому что внутри него все было словно законсервировано и ждало жильцов. Баки чувствовал магию этого места, оно было пропитано ею, но он смог развеять эти чары, чтобы сделать замок жилым. — Ты обещал позавтракать со мной, — сообщил Брок, спустившись в подземелье Баки, где тот сладко спал на грудах золота, зарыв в драгоценности нос. Брок смотрел на него, такого красивого, льдисто-синего, с морозным узором, по телу и крыльям, и не мог оторвать взгляд. Все негодование, что Баки не почтил их завтрак своим присутствием, хотя Брок старался, готовил, ушло, стоило только поглядеть на своего дракона. — Нам нужна прислуга, — завел Брок старую тему. — Даже платить им будем по серебряному в неделю. От нас же не убудет, ты всегда сможешь еще найти. — Хорошо, — Баки фыркнул, и на золото полетели снежинки, а потом обернулся человеком. — Иди ко мне. Броку ничего не оставалось, как спуститься по лестнице, и сразу попасть в крепкие объятия. Баки, совершенно обнаженный, прижался к Броку стаскивая с него подбитый мехом халат и толкая его на стоящее здесь канапе. — Хочешь меня? — усмехнулся Баки, игриво улыбаясь. Прижался к Броку еще теснее, чтобы тот почувствовал его возбуждение. Брок кинул Баки на канапе, и тот сразу же устроился на нем, открывая Броку всего себя, предлагая, и улыбался игриво-нежно. — Очень хочу, — признался Брок, у которого рот наполнился слюной при виде этого члена, гордо торчащего и пачкающего соками живот с легким рисунком пресса. Баки был идеален: мягкий и одновременно твердый, ласковый, жгуче желанный. За десять лет они не устали друг от друга, они только-только пробовали вкус жизни. И Брок не боялся, что рано умрет, теперь, живя с печатью, которая была у Баки, которая связала их, подарив Броку всю жизнь дракона. Связала их на вечность, которую они собирались провести вместе. Встав на колени, Брок вобрал в рот член Баки, и тот резко выдохнул, устраиваясь удобнее. Десять лет, а они хотели друг друга, как подростки, хотели и брали, не стесняясь. Нащупав бутылек с каким-то свеже пахнущим маслом, Брок окунул в него пальцы и аккуратно ввел их в Баки, поглаживая внутри. Он помнил, как Баки первый раз захотел поменяться, утверждал, что хочет почувствовать такое же удовольствие, как и Брок, и он был не против, даже хотел этого, но каждый раз боялся предложить. И был счастлив, что Баки предложил сам. И сейчас, гладя Баки внутри, Брок шалел от того, что ему досталось. Кто ему достался. Брок был бы с Баки даже в землянке без куска хлеба, потому что любил его. И он знал, что Баки тоже его любит. Магия печати связала их, позволяя полно чувствовать друг друга. И сейчас Брок чувствовал, как хорошо его партнеру, а того жгло желание Брока. — Ну же, давай, — сквозь стон услышал Брок. И не смог противиться этому приказу, выпустил изо рта член, который был горячим-горячим, и сейчас Баки тоже весь был горячий, жаждущий его. Он встал на колени, опираясь на спинку канапе, и прогнувшись, позволяя рассматривать себя. Брок лизнул вход, раз, другой, видя, как сжимаются мышцы в предвкушении, и вошел медленно, аккуратно, сразу до конца. Баки ахнул, подался назад, насаживаясь еще сильнее. Как же ему нравилось, когда Брок трахал его. Нравилось чувствовать его в себе, как он берет его, в этом было что-то, что Баки объяснить не мог, но ему нравилось отдаваться Броку, чувствовать себя слабым, беззащитным, это завораживало. А Брок всегда был нежным, ласковым, он каждым своим действием, каждым взглядом старался показать, как любит Баки, что он самое дорогое, что у него есть. Каждый их секс был невероятен, он затрагивал не только близость физическую, но духовную, они практически становились единым целым, и сейчас Баки чувствовал, как хорошо Броку, как каждое его движение отдается в теле Баки дрожью наслаждения. Они кончили одновременно, оглашая сокровищницу громкими стонами наслаждения. Они были вместе. Любить друг друга — мечта многих, но сбывается она столь редко, что никто и не верит в это. Брок и Баки тоже не верили, но их мечта сбылась. The end