= X =
Кадисия, Балават Магистрат Канопуса 20 августа 3017 года -- … И кстати, где бегает этот ваш черномазый лейтенант? -- Что он ещё натворил? – раздражённо спросил капитан Мэтсон. -- Не прикидывайся. Ты знаешь. -- Нет. -- Значит, ты хуёвый командир, Мэтсон. – Прохазка вперил свой взгляд капитану в глаза. – Твои подчинённые плетут заговор за твоей спиной, а ты хлопаешь ушами. -- Какого хера, ты о чём?! -- О побеге этой шлюшки, с которой только что трахался твой лейтенант. Ставлю твоё очко, он и помог ей сбежать. -- За языком следи, – сказал Мэтсон. -- Не при тебе. И со ствола своего, кстати, можешь спиливать мушку. Сейчас под прицелом ты. С полдюжины пиратских боевиков и впрямь окружили Мэтсона и его мехвоинов, держа автоматы наперевес. -- Что дальше? – спросил капитан наёмников. -- Прикажи своим людям сдать оружие. -- За идиота меня принимаешь? -- Нет. За покойника, – ответил Прохазка и резко, навскидку выстрелил в капитана из миниатюрного дерринджера. Два выстрела в грудь, в упор – сложно промахнуться; пули отбросили Мэтсона назад, и он упал, глядя в потолок стекленеющими глазами. -- Тихо, ребятки… тихо, тихо. У дерринджера два ствола и два патрона, но на наёмников смотрели ещё и автоматы. А резкий переход от разговора, пусть и наполненного оскорблениями и угрозами, к стрельбе на поражение поверг их в оцепенение. Всё же, они были мехвоинами, и биться привыкли на своих мехах. Да и не ждали они от Прохазки такого, здесь и сейчас. Впрочем, подумал бандит, окажись он на их месте, и сам реагировал бы так же. -- Вас я убивать не намерен, – сказад Аристид. – Нам ещё со шлюхами воевать, если кто вдруг забыл. -- Сука! – прошипел сквозь зубы Тан Бизос. -- Не я, – ответил Прохазка. – Я за спиной союзника интриг не плету. -- Докажи. – Бизос сжал кулаки. -- Сам поймёшь. Закройте их пока в кают-компании третьей палубы, – приказал он боевикам. -- Оружие, босс, – напомнил тот, что был за старшего. -- Да хер с ним. Вас шестеро против троих, и у вас автоматы. Потянутся за стволами – валите. -- Понял. Ну, живо, руки за голову! Достав коммуникатор, Прохазка связался с командиром отделения, которое отправил на верхние палубы. -- Нашли черножопого? -- Пока нет, босс. С пятой палубы доложили то же самое. Аристид выругался сквозь зубы. Неужели ублюдок просёк шухер и сныкался? Мать же его… Укромных уголков – потенциальных нычек на борту «Юниона» до чорта. И наёмник, к тому же, выросший на орбитальной станции, должен неплохо в них ориентироваться. Но и его люди – тоже: хоть не морпехи, а всё равно, народ бывалый, и лазить по кораблям привычный. Закрыть всех людей Мэтсона в кают-компании третьей палубы и прочесать корабль: время это займёт, но Оливейре деваться некуда. Бэттлмеха своего он только что лишился, чужой угнать – пусть попробует, в обоих ангарах сейчас будет выставлена охрана, покинуть борт… а что это ему даст? Один во враждебном городе… Взвод своих людей Прохазка отрядил патрулировать Кадисию. Гонять пешие патрули в здешних условиях было бы жестоко, поэтому ребята рассекали на джипах с пулемётами. Всего этих машинок у них было восемь – по две на отделение – но в патруле одновременно находилась лишь половина. Потом менялись. Ещё взвод караулил перерабатывающий завод, и третий был здесь, у кораблей. Отзывать первые два и затевать облаву Прохазка не стал. «Что бы я сделал на месте Оливейры? Вот, я отправляю связного к Маркхэм, топать ему – ей – на «стингере» до места высадки блядей минут пять-восемь, ну, даже десять… пока её встретят, досмотрят-проверят, выслушают… ещё от четверти до получаса». Он глянул на часы: с момента побега девицы прошло около десяти минут. И что теперь? Зависит от того, как просчитал Оливейра его, Прохазки, реакцию. Затаиться, чтобы потом ударить – это если он знает, что Прохазка его раскусил… бандит зло сплюнул на пол. Блейкова срань все эти головоломки «я знаю, что ты знаешь», надо мыслить проще! Итак. Что бы он сделал на месте Оливейры, после того как отправил связного к блядям? Бля. Он попытался бы договориться с остальными бляжьими пленными! перетянуть их на свою сторону. Твою мать. Так… пехотинцы, технари, уцелевшие танкисты и прочие из местного гарнизона заперты в своём же бывшем расположении под присмотром того же первого взвода, что патрулирует улицы. Полезет туда Оливейра? Вряд ли. Три пленных мехвоина, теперь уже два, после побега черномазой сучки, заперты в подсобке на пятой палубе – это бывшая начальница здешнего гарнизона и сын люксенской графини, за них можно стрясти бабло. Командир боевого лэнса – энсин Аверлино, которого Мэтсон разбил при попытке контратаки – лежит в медблоке «Вонючки» и не боец после позавчерашнего форсированного допроса. Остаётся ещё сдавшийся в плен пилот «арчера», как там бишь его – этот заперт отдельно от остальных, в канатном ящике на третьей-А палубе, технической, втиснутой между четвёртой и третьей. Там оружейные комплексы, авионика, катапульты для запуска истребителей и прочая мура, а канатный ящик на самом деле помещение для хранения миомерных тросов для приводов тех же катапульт и орудийных стволов. И третью-А палубу они не прочёсывали. Вывод… Оливейра там?* * *
В этом Прохазка не ошибся: Дарий и в самом деле поднялся на третью-А по техническому колодцу, идущему вдоль тросов самолётоподъёмника. В детстве он частенько лазал в подобных местах, как и большинство мальчишек, росших на внешних палубах хабитата Нассау-Хейтс. Правда, там даже на ободе сила тяжести едва достигала единицы. Но Дарий не зря ходил в тренажёрный зал и качал мышцу – вот, пригодилось. Охраны тут не было: канатный ящик изнутри не откроешь, чего стеречь? А дубликатом ключа Дарий озаботился загодя. В отличие от других пленников, Чавесу оставили шорты и обувь; и здесь же, на третьей-А Дарий припрятал на всякий случай жилет с противопульными вставками и автомат. Жилет был броником скрытого ношения, сделанным под обычный кожаный, с декоративными цепочками-заклёпками на плечах и намалёванным на спине черепом, а автомат – берейторовским AR90-C, укороченной версией AR90 со складным прикладом. Как слышал Дарий, «Берейтор Армс» скопировали это оружие с легендарного Kalashnikov, увеличив только калибр, чтоб лучше бил современную броню. Правда, ради этого пришлось уменьшить и боезапас, до двадцати патронов в рожке. С некоторых пор, фирма выпускала и пятидесятипатронные, но редко, кто из нормальных мерков на памяти Дария ими пользовался: громоздкие, неудобные, чаще клинит патрон, да ну его на хрен. Для Чавеса он припас три рожка, два из которых, смотанные изолентой, лежали у автомата, третий – в кармане жилета про запас. -- Привет, парень, – сказал ему Дарий, открывая канатный ящик. – Ну, как – готов на рывок?* * *
Аристид упустил из вида ещё одну вещь: коммуникатор в руке Мэтсона был включен на громкую связь. Динамик капитан приглушил, чтоб не палиться, но микрофон работал исправно. Поэтому Григорий Перович в кабине «уоспа», Глэдис Окада на стартовой площадке воздушно-космических истребителей и Янг Виртанен, находящийся со своими людьми в гарнизонной ремзоне, куда рейдеры сгрузили побитые трофейные мехи, слышали всё: и разговор своего командира с Прохазкой, и выстрелы. Чёткого понимания ситуации это им не дало, но главное они поняли: на борту «Вонючки» произошёл переворот. Тлевший подспудно конфликт полыхнул, командира и попавших под раздачу мехвоинов повязали… и что теперь? У Виртанена расклад был самый поганый: до посадочных площадок дропшипов почти километр, а рядом пол-взвода пиратов, на его семерых технарей. Плюс пилоты индастриалмехов, водилы и прочая шелупонь. Мехов трофейных тут было пять: «шэдоу хок» Орианы Плоештан, «феникс-хок» погибшей Тамры Худ, «центурион» Аверлино и «уоспы» Зарикос и Антонелли. «Феникс» они подлатали первым: и полный комплект запчастей под рукой, и при здешней полуторной гравитации он со своим преимущественно, лазерным вооружением был более ценен. Правда, реактор чинили на живую нитку и второпях, так что он грелся теперь как печка. Поэтому браться за «центурион», которому выбили гироскоп, Виртанен не стал, и вместо этого начал чинить наименее повреждённый «уосп». Тут работёнка была полегче, и уже к сегодняшнему утру машину поставили в строй. У его павшего в первом бою собрата, как и у «феникса», был сломан реактор, и тут вновь предстояло возиться. А раз такое дело, то надо передохнуть… в этот момент старший техник и принял сигнал тревоги. Капитан приказал всем троим абонентам быть настороже, а потом была встреча с Прохазкой и выстрелы. -- Что там у вас за хуйня? – спросил Виртанен, но ответа не получил. -- Вооружаемся? – Марк Хойзинвельд, муж Ангелики, первым озвучил возникшую у всех мысль. Это был крепкий белобрысый детина, и драться, и стрелять он умел хорошо. Откровенно говоря, даже лучше, чем ремонтировать мехи, но в такие моменты эти умения как раз и бывали востребованы. -- Да, – бросил Виртанен. Оружие и броники они держали в своей таратайке, сейчас припаркованной между «центурионом», лежащим на прицепной колёсной платформе, и распростёртым на полу вторым «уоспом». Старый трёхосный автобус по максимуму вмещал две дюжины пассажиров, или, как сейчас, семерых технарей и их инструмент да оружие; был он совершенно гражданской машиной с тонким дюралевым корпусом, который и пистолетная пуля могла пробить навылет. Но под огнём на нём Виртанен старался и не гонять. Впрочем, опыт военной службы ещё в армии дома Ляо показал Янгу, что тут слишком многое зависит не от него. Как тогда, в три тысячи десятом году на Сент-Лори, когда Китянские гусары Дэвионов прошлись лихим кавалерийским скоком по тылам 2-го сентивского уланского полка. И дэвионовский разведмех ворвался в ангар 1-го батальона как раз, когда технари собирались обедать в перерыве между ремонтом. Первой же очередью срезал двоих техпомов и зацепил третьего – Янга. Ему повезло выжить, в конце-то концов, и даже получить от щедрот ВСКК механическую правую руку взамен раздробленной пулями настоящей. И сцена эта не снилась ему во снах – кишка у Виртанена была не тонка, не то, что у изнеженных дворянчиков, которые воюют только закрывшись бронёй своих мехов. Просто, он научился быть осторожным. И когда в ремзону ввалилось с десяток вооружённых ребят Прохазки, а его техники только разбирали оружие и нацепляли на себя броники, Янг Виртанен приказал не стрелять. Вместо этого он связался с Прохазкой по комму. -- Как всё это понимать, лейтенант? -- Бревет-капитан. Так будет вернее. -- Вот как? -- Для ясности. Чтоб ты всё понял. Ваши офицеры пытались меня кинуть. Не получилось, и Мэтсон убит. Но к тебе и твоим ребятам претензий у меня нет, так что, Янг, не дури. Прошу тебя. -- Да я и не собирался. – Виртанен опустил автомат. – Я должен передать «феникс-хок» и «уосп» твоим людям? -- Должен. А к бою они готовы? -- Да. Не считая пустых магазинов. -- Это ничего… главное, чтоб стреляли лазеры. -- Я тебя понял, Стид. Или теперь уже «сэр» и «так точно»? -- Без разницы, Янг. Как тебе удобней. -- О'кей, – Виртанен обернулся к своим. – «Феникс-хок» и «уосп» идут в бой. Мы остаёмся здесь. Оружие не убираем. Быть осторожным – так до конца.* * *
-- Что случилось? – спросил Брайен Чавес, увидев в дверях Оливейру с автоматом в руке. -- Заваруха, в которой ты тоже участвуешь. Держи! – он протянул Чавесу автомат и сложенный броник. -- ?! -- Твоя подружка угнала бэттлмех и сбежала к своим. Не хочешь за нею последовать? -- Катарина? А ты… -- Да. Она. А я ей помог, дурень. И хочу помочь тебе. -- За каким хреном? – Чавес присоединил к автомату рожок и дослал первый патрон в патронник. -- Таким, что мне это выгодно. Я наёмник, забыл? -- Вас накрыла наша армия? -- Угадал. – Дарий не стал вдаваться в лишние объяснения. – Твой «арчер» стоит на четвёртой палубе. Броню подлатали, боекомплект не загружали. Где нейрошлем, я покажу. На край, за рычаги сяду я… если пустишь, конечно. -- Типа, у меня есть выбор. -- Если возьмём твой шлем, то будет. Если нет – сам понимаешь. -- Понимаю, – Брайен надел бронежилет. – Я готов.* * *
Григорий Перович был в курсе нехитрого плана Оливейры. Он служил под началом Дария с самого формирования мэтсоновского отряда и, хотя был лет на пять его старше и опытнее как мехвоин, безоговорочно признавал лидером. И потому, когда за наездом на капитана последовали выстрелы, после чего Мэтсон на вызовы больше не отвечал, он попытался связаться с Оливейрой. Не вышло: «аппарат абонента выключен или находится вне зоны приёма и передачи сигнала» было ему ответом. Лейтенант должен был находиться сейчас на борту «Вонючки», а бронированный корпус дропшипа не пропускал радиосигнал; в обычных условиях, связи это не мешало: коммуникаторы подключались к внутрикорабельной сети, и дальше аппаратура связи корабля работала как ретранслятор, в обе стороны. Выходит, Прохазка отрубил от сети комм Оливейры. А может быть, лейтенанта уже повязали, и коммуникатор его разбит или просто забрали и выключили… нет, вряд ли: только что бандюган допытывался у Мэтсона, где лейтенант. Так быстро бы не успели. -- Мехвоин Перович… оба, – лёгок на помине, раздался в наушниках голос Прохазки. – Поднимайтесь на борт, глушите мехи и выходите. -- Я подчиняюсь капитану Мэтсону и лейтенанту Оливейре, а не тебе. -- Оливейра – предатель, собирающийся сдать нас канопианским шлюхам, – сказал Прохазка. – Он больше никем не командует. Командую я. -- Что с капитаном?! – переключив передатчик на приватный канал связи с Зейнаб, Григорий сказал жене. – Отходим к площадке истребителей. После капитана и Оливейры, командование переходит к Глэдис. – Снова щелчок переключателем. – Ну так что с Мэтсоном? Ты не ответил. -- Ты получил приказ, – раздражённо бросил Прохазка. – Не дури. -- Срал я на твои приказы. -- Говорю же тебе: не дури. Возвращайся на борт. Дропшипы у нас, деваться вам некуда. Или ты хочешь сдаться блядям? Так ты для них просто пират, а кто берёт в плен пиратов? -- А кто верит пирату вроде тебя?! – воскликнула Зейнаб. -- Не хочешь – не верь, – бросил Прохазка. – Мне от тебя нужна не вера, а пилотирование меха и стрельба по врагу. Который никуда не делся, и не стоит рассчитывать на его милость. Мы все тут в одной лодке, независимо от того, веришь ты мне или нет. -- Кэп и Оливейра – тоже? – спросил Григорий. -- Что делают с теми, кто лодку раскачивает, как думаешь? -- Соси хуй. – Для убедительности, Григорий отбил на локте «уоспа», вскинув ствол среднего лазера вертикально вверх.* * *
Сидя в тесной кабине своей «вольверайн» и просматривая сводку о повреждениях меха, Прохазка ругулся сквозь зубы. Бронезащита головы бэттлмеха ослаблена на две трети попаданием лазера; ещё одно очень неудачно вошло меху в правую ногу, почти в самое сочленение между ней и тазом. Верхний привод накрылся: лопнули пережжёные лазером миомерные тросы, и мех теперь заметно припадал на эту ногу; скорость его упала до тридцати с небольшим километров в час на бегу. «Джавелин» Куртеану тоже был повреждён: неудачное падение снесло бронеплиты средней и левой части спины, к тому же, повредило левую ракетную установку. Не сильно, всего лишь, стряхнуло блок дальнего сопровождения боеголовок, из-за чего точность их наведения на дистациях больше девяноста метров упала пуще прежнего. Могло быть и хуже: всё равно, на дистанциях больше девяноста метров ракеты здесь почти бесполезны. Ступая неторопливо и осторожно, Аристид вывел свою хромающую «вольверайн» с борта дропшипа. Банаш на «шэдоу хоке» двигался следом. По левую руку от «вольверайн» Келли поставила свой «джавелин», и пара трофейных мехов была уже на подходе. -- Окада, ты меня слышишь? – спросил Аристид. – У меня тут пять мехов против двух… -- Ты самолёты забыл, – заметила Глэдис Окада. – А их у меня четыре. И как только я подниму их в воздух… -- Чего ж не поднимаешь? -- Не хочу драку затевать лишний раз. -- Вот умничка. Тогда может прикажешь своим людям выйти из машин и построиться? -- А голой вокруг шеста тебе не попрыгать? Прохазка не удержался от ухмылки. Глэдис была высокой русоволосой девицей, длинноногой и симпатичной; вот только свои самолёты она любила всяко больше, чем мужиков. Будь это иначе, он бы ей вдул… но лётчица отшила его, едва просекла за попыткой к ней подкатить. -- Мне важнее сейчас сохранить боеспособность отряда. -- Ты сам только что его развалил. Что там за разборка у тебя с капитаном? -- Уже ничего: он убит. -- Что?! -- Я его убил, – признался Аристид. – И убью каждого, кто будет мутить воду в отряде. -- Ну, попробуй. Может быть, это мы убьём тебя! -- Допустим, убьёте. – «Вольверайн» отделяло от стоящего на краю стартовой площадки «сперроухока» Окады метров семьсот – достаточно, чтобы попасть навскидку стрелку вроде Прохазки, закалённому в боях ветерану. – И что дальше? Как вы собираетесь уносить ноги от шлюх и докладывать лорду Уортингтону о провале? Глэдис не ответила. -- Ты ведь сама это понимаешь, – сказал Аристид. – Поэтому не дури. Мэтсон и его черномазый дружок начали мутить воду, но ты-то не с ними. -- Я сама с собой и со своими ребятами. Теперь уже всеми нашими ребятами, раз капитан и Оливейра мертвы. Значит, я – бревет-капитан и командую «Мародёрами». -- Командуй, кто ж тебе не даёт. Все наши обязательства перед «Мародёрами» остаются в силе – до тех пор, пока вы соблюдаете свои обязательства.* * *
На пятой палубе шла деловая суета: техники «Пикинёров Прохазки» готовили к бою «райфлмэн» и «мародёр». Для этого надо было взломать пароли и разблокировать управление – не так уж и сложно, если умеючи. Обычно угонщиков поджимало время, да и охрана ангара могла наседать, но здесь и сейчас не мешало ничто. Снарядные магазины обоих мехов были полны, а на место пилотов Прохазка поставил Атамо-Уху Кахоаалохакупаа и Пьера Сугияму, ещё двоих пилотов индастриалмехов. Первый был ауриганским ренегатом, которому на родине светил приговор за участие в политическом заговоре, второй – мехвоином-лишенцем с Антиаса, потерявшим свой «гриффин» в драке с канопианскими сучками полтора года назад. Оба давно ждали шанса вновь стать настоящими воинами, а не подручными технарей в грузомехах, так что готовы были выложиться на все сто. Охрану в ангаре Прохазка оставил серьёзную: полдесятка бойцов в брониках и с автоматами; ещё двое ракетчиков, сменивших базуки на штурмовые винтовки, караулили аппарель внизу, на земле. Просто, на всякий случай. -- Меня отрубили от сети, – сказал Оливейра, убирая коммуникатор в нагрудный карман. – Ёбаный Блейк. -- Спалили? – догадался Чавес. -- Похоже на то. -- Что теперь? Они собирались уйти с палубы 3а всё по тому же техническому колодцу. Сорок метров вниз до конца, то бишь, до пятой палубы, или всего около двадцати – до четвёртой. Лезть столько по вертикальной лестнице вниз и при нормальной гравитации было бы страшновато, а при полуторной – и подавно. Особенно для выросшего на аграрной Нью-Абилин канопианского мехвоина: в отличие от Дария, он не имел опыта лазания в тесных и полутёмных лабиринтах технических помещений космических станций и кораблей. Клаустрофобией, конечно же, не страдал, но высота – другое дело. Поэтому и выруглся, когда Оливейра сказал: -- Полезем вверх. -- На хуя? -- За барабаном подъёмника будет проход в оружейный отсек. Невысоко, метров пять-шесть. Ты готов был спускаться вниз двадцать, – напомнил мехвоину Дарий. -- А куда было деваться? -- Некуда и сейчас. Снизу нас по-любому обложили, так что я высунусь наружу через оружейный порт и попробую с корпуса соединиться с ребятами. Гриша и Зая сейчас в мехах на улице, лётчики тоже где-то там. Если Прохазка их не повязал, то они помогут. -- Если, – саркастически повторил Чавес. -- Слушай, умник!.. не хочешь – вали, запрись обратно в канатный ящик и не еби мне мозги! -- Уж нет, – проговорил в ответ парень. – Деваться некуда. Придётся с тобой. -- Полезли. Я – первый, ты следом. По совету Оливейры, Чавес обмотал ладони бинтом – чтоб не скользили по перекладинам. И к тому времени, как они добрались до верхнего края колодца, с канопианина семь потов успело сойти. -- На, держи, – Оливейра протянул ему прямоугольник стим-пластыря. – Помочь? -- Угу, – Чавес повернулся к нему спиной и наклонил голову. Оттянув воротник, Оливейра налепил пластырь ему на кожу у основания шеи. Прошло всего несколько секунд, прежде чем смесь анальгетиков и стимуляторов начала впитываться через кожу, и усталость отступила. Дрожь в руках ушла следом; мехвоин взял наизготовку свой автомат. -- Пошли, – сказал Оливейра. – До оружейного модуля нам ещё хуярить и хуярить. На палубе 3а «Юниона» размещались передне-бортовые оружейные установки: пара метателей частиц, спарки среднекалиберных автопушек и средних лазеров, батареи дальнобойных ракет. Каждая в собственной башенке-блистере, сейчас поднятых в боевое положение, в готовности открыть зенитный огонь по канопианским самолётам, буде они отважатся на воздушный налёт. Оружейные порты можно было использовать и как люки для выхода наружу – например, при ремонте самих установок, если они получат повреждение в бою. Разумеется, они запирались на замок, но первые уроки искусства взлома Дарий Оливейра получил ещё пацаном, лет в одиннадцать или двенадцать. Медвежатника из него, конечно, не вышло, но справиться с люками военного дропшипа он мог, благо, набор отмычек держал при себе.* * *
Шесть километров на скорости тридцать в час – это двенадцать минут, но на деле, они не уложились и в двадцать. Вместе со временем, потребовавшимся чтобы рассесться по машинам, натикало полчаса. Тихоходный «урбанмех» Элайза оставила в лагере, посадив на него пилотом Мари Вафиадис. Снова отремонтированный «стингер», который обычно пилотировала эта девушка, Элайза передала Краточиловой как более опытому бойцу. Угнанный Катариной Зарикос мех загнали в ремзону на «Дериное»: с неработающей правой рукой, от него толку было негусто. А всей возни с починкой несущего стержня, миомерного привода и установкой новой брони предстояло часов на пять или шесть. С бэттлмехами вместе в атаку шла и пехота – оба взвода на своих четырёх БТР. Уж тридцать-то километров в час их моторы и при полуторной гравитации Балавата давали стабильно. Это «блэкджек», «ханчбэк», «пантеру» и мехи огневого лэнса Фиорелли мехвоины гнали бегом по заснеженному каменистому грунту. Уже после выдвижения из лагеря серая метка отправленного сообщения на коммуникаторе стала синей: Оливейра (или кому там достался в руки его комм) принял послание. Вкоре в наушниках шлема Элайзы звякнул сигнал вызова. Свой коммуникатор она подключила к аппаратуре связи «блэкджека», так что принять и ответить труда не составило. -- Лейтенант Оливейра? -- Да, я. Вы встретили Кэт? -- Конечно. «Негодяй» в её устах было явным для тебя комплиментом. -- Не сомневаюсь. Чорт побери, тут холодно… -- Тридцатник, – сказала Элайза, бросив взгляд на забортный термометр. – Ты где-то на улице? -- Я на макушке «Вонючки». Нашего «Юниона». Мой комм отрубили от сети. -- Чем порадуешь? Я буду у вас минут через десять с ротой мехов и ротой пехоты. -- Чорт побери… сейчас я попробую связаться с ребятами. -- Сколько их у тебя и где они? -- Двое в «уоспах» из моего лэнса, Гриша и Зейнаб. Я их вижу, они на площадке, рядом с истребителями. Лётчики… я постараюсь уговорить их командира. -- Постараешься? – Элайза недобро сощурилась, хоть Оливейра и не мог этого видеть. – У тебя две минуты устроить конференц-связь с командиром лётчиков и мехвоинами. Три-четыре канала твой комм потянет? -- Сейчас… отключаюсь, я наберу вас. Скорчившись за пушечным блистером так, чтоб сложнее было заметить с земли, Оливейра переключил режим коммуникатора. -- Ну, давай, – бормотал он себе под нос. – Благословенный Блейк, подсоби… -- Дарий? Прохазка сказал, ты убит, – по голосу Глэдис не слышалось, что она обрадована его «воскрешением». Или же опечалена предполагаемой гибелью. Ну да, Глэдис всегда была деловой девчонкой… -- Я жив. И тут на канале ещё кое-кто… коммандер Маркхэм из армии Магистрата – второй лейтенант Глэдис Окада, командир эскадрильи, – представил их друг дружке Оливейра. -- Так, лейтенант. Ты уже должна видеть нас на радарах, и мехвоины тоже, поэтому слушай сюда. Поможете нам против пиратов – я сохраняю вам жизнь, ваши мехи и прочее. Нет – буду считать вас пиратами и обойдусь соответственно.