= XVII =
Мэнорбир-Форт Скайфог (Мир Уортингтона) Периферия 27 августа 3017 года -- Налей-ка нам, дружище, пивка – лучшего, что у тебя есть! -- Дык, ваш-бродие, это, – развёл руками жирный кабатчик, – у нас тут только одно пиво, какое сами варим-с: оно же лучшее, оно же и худшее… Скотт ухмыльнулся, раскуривая сигару. Обратиться к сержанту как к «благородию» – примитивная лесть, но вряд ли ошибка, знаки отличия канопианской армии не так уж сложны, чтобы этот толстяк их не знал. С другой стороны, лесть, как раз, уместная и естественная в его положении, а с третьей, она не остановит Уилбура от форсированного допроса, буде понадобится. Заведение с крысой в скафандре на вывеске было построено сразу из трёх типовых двенадцатиметровых контейнеров: два состыкованы повдоль на земле, третий взгромождён на них сверху. Там, как понял Уилбур, были номера, назначение которых, в общем-то, очевидно. Внизу – внутренность одного контейнера целиком отведена под бар, во втором размещались кухня, холодильники и прочие подсобные помещения. Помимо хозяина-толстяка, в баре работало несколько девок, одетых в грязные кружевные передники – собственно, ничего, кроме передников и кожаных рабских ошейников, чего тоже здесь следовало ожидать. «И девки, наверняка, наши», подумал Уилбур. Как и другие рабы, которых они выпустили из бараков пару часов назад. Взяв себе в помощь пару капралов с их отделениями, доктор Геррера организовал перепись и осмотр этих бедолаг, обещав управиться к вечеру. Энсин Ольтяну с оставшейся частью взвода прочесал город и под прикрытием «крусейдера» Фиорелли с «уитвортом» за еомпанию двинул на БТР к порту. Скотту и его взводу достались ремзона и цитадель. В то, что пираты сдадут их чистыми, без сюрпризов, ни он, ни Элайза не верили, и не ошиблись, конечно. С полдюжины мин и растяжек они обезвредили, одна-таки стоила жизни двум обалдуям, влетевшим в центр связи и управления полётами так, будто снимались в дерьмовом головиде, с автоматами наперевес. Растяжку поставили и на входе в склад боеприпасов для бэттлмехов, но обезвредить её много времени у Уилбура не заняло. Хотя он и приказал сапёрам проверить склад ещё раз, а после доклада «проверено – чисто» не поленился и сам посмотреть. Других минно-взрывных сюрпризов на складе и в самом деле не было. Пираты торопились, их поджимало время, так что минировали цитадель на скорую руку, больше в надежде подпортить захватчикам триумф, чем в расчёте нанести существенные потери. Аппаратура связи слегка пострадала от взрыва, и только. Ни демонтировать, ни ломать её пираты не стали, лишь заблокировали систему паролями. Взломать которые было вопросом времени и задачей не первой очереди: аппаратура дропшипов с наблюдением за околопланетным пространством и связью справлялась не хуже. В здешний кабак, а может, салун, Уилбур явился не один – в компании замкомвзвода-2 звёздного капрала Лидии Луческу и нескольких бойцов головного отделения. Разливая им пиво по разномастным стаканам и кружкам, толстяк как бы невзначай поинтересовался: -- Платить будете-с, ваш-бродие? -- А как же, – хмыкнул Уилбур, выкладывая на стойку монету с профилем Коссандры Сентреллла. – Вот: целый доллар, и ежели ты, засранец, решишь, что этого мало… -- То вы вычтете из оплаты мою жизнь, – в тон ему сказал толстяк. – Известное дело, чего уж… Пиво было светлым и мутным, с лёгким осадочком, как и положено нефильтрованному, но на вкус неплохим. Лучше, чем обычно варят из квиллара, уж в этом-то Скотт разбирался. -- Известное, – проговорил он. – Как и наказание для шпионов и стукачей. Тоже известное, верно? Под его взглядом толстяк стушевался. -- Да я… как бы… -- Ты хочешь жить, а я хочу кое-что знать. Так что сделка у нас наклёвывается простая: с тебя честность – с меня твоя жизнь. Попробуем сторговаться? к северу от Мэнорбира Скайфог (Мир Уортингтона) Периферия Перекрашенный в цвета Магистрата Канопуса – синий и чёрный, с блёкло-голубым брюхом, неразличимым на фоне здешнего белёсого неба – «сперроухок» шёл на километровой высоте. Под брюхом и крыльями его, вместо бомб, висело полдюжины подвесных баков для реактивной массы, чтоб дольше держаться в воздухе. Сбрасывать их опустевшие не рекомендовалось: где потом новые взять? Нет уж, будь добр привезти все полдюжины назад. Знакомое дело, кивнул тогда Митч Вермеер. Наёмники тоже привыкли расходники экономить, где и как только могли. А тут ещё давешний бой… Парни на «иглах» задорого продали свои жизни, убили беднягу Крингоша и порубали в капусту «сэйбр», на котором летал Митч; Глэдис не повезло: схлопотала прямое в кабину и взрывную декомпрессию, потому как лётный скафандр её тоже был повреждён. Космос есть космос – за это его Митч и не любил. Летать в небе понятней и проще. И декомпрессия тебя не убьёт, разве что, заберёшься совсем высоко. -- Снижаюсь до семисот, – сообщил он на борт «Деринои». – Облака слишком низкие, видимость ухудшается. Начал пологий разворот к северу. Южные заросли выглядели пустыми, не похоже, чтоб их потревожила колонна техники. В принципе, это было понятно и так, по остающимся на земле следам, но коммандер Маркхэм решила потратить несколько минут на пролёт над южной частью долины – подстраховаться. Сама же она повела бэттлмехи на север. Хотя «Дериноя» руководила полётом, отслеживая «сперроузок» своими радарами, ещё один канал связи соединял его непосредственно с «мародёром» Маркхэм. -- Не ниже пятисот, – сказала она. -- Сам понимаю. Пол-километра – предел для зениток, выше они могут достать «сперроухок» лишь по очень большой для себя удаче. И той же непрухе для Митча Вермеера, но тут ещё можно рискнуть, а вот снижаться до зоны эффективного обстрела – то риск неоправданный. -- Шестьсот, – решил он, вглядываясь в панорамный экран. На вспомогательный вывел картинку маг-скана, ищущего в джунглях внизу скопления металла и магнитные поля работающих термоядерных реакторов. -- Есть засечка на час! от вас километров полста, коммандер. -- Поняла, – отозвалась Маркхэм. – Что именно? -- Пять реакторных сигнатур, точно – одна большая машина… ща подсвечу радаром… пять бэттлмехов, возможно, индастриал на дизелях, большой грузовик, похоже, ещё пара-тройка шеститонок. Ща подойду поближе… даю картинку! -- Вижу. -- Вторая засветка на четыре часа. – Митч резко завалил самолёт на крыло, меняя курс. – Вижу «урбик», «бегемот», две шеститонки. Медленно движутся. Скидываю картинку, ловите! -- Грузится… пришло! Ага…* * *
-- Четыре отметки на пять часов, приближаются! – в голосе Норберта Кушнеревича Абдул-Джаббар уловил нотки паники. -- Точно четыре? – спросил он. -- Да… пока да. -- Всего четыре. – Он сбавил ход «феникс-хока», пропуская колонну вперёд. – Продолжать движение, Тайлер – ведёшь! -- Понял. Оставленный без подчинённых второй лейтенант Тайлер Флойд был недоволен этим, но возразить не рискнул. Как и открыто выказывать недовольство. Абдул-Джаббар, между тем, перестроил свой лэнс цепью – лицом к приближающимся вражеским мехам. Быстрые, они шли прыжками и бегом, нагоняя колонну с юго-востока. Джунгли росли тут не сплошняком – что хорошо, иначе бы колёсная техника не проехала, но оставляли достаточно места, чтобы укрываться от вражеского огня в бою. Правда, и враг тоже мог укрываться не хуже. Продвинутые сенсоры «феникс-хока» первыми опознали незваных гостей: три «ассасина» и двадцатитонный «уосп», а может быть, «стингер»: без визуального контакта эту парочку спутать легко. Тот и другой выпускает промышленность Магистрата, тот и другой стоит на вооружении его армии. Как, в общем, и всех прочих армий и Внутренней Сферы, и Периферии. За визуальным контактом не заржавело: покрашенные в блёкло-зелёную с жёлтым полосу болотного камуфляжа мехи вскоре показались на панорамных экранах. Расцветка не совсем подходящая к цветам растительности Мира Уортингтона: та, всё же, поярче, но магистратовцы, должно быть, использовали одну из стандартных схем. Эмблема канопианской Народной добровольческой бригады, пика с нанизанной на неё парой-тройкой колец, тоже была хорошо различима. «Уосп», всё-таки, «уосп». И действительно три «ассасина», против «феникс-хока», «стингера» и двух «уоспов» Брэдли Абдул-Джаббара. С шестисотметровой дистанции «ассасины» дали залп дальнобойными ракетами. Они тоже шли цепью, но целью своей выбрали мех Абдул-Джаббара, как самый тяжёлый в отряде противника. Несколько боеголовок ударили его в левую руку и ногу. Джаббар выстрелил большим лазером по ближайшему из «ассасинов», больше на наудачу, чем в расчёте попасть, всё же, дистанция была великовата. Промахнулся, но это было неважно. Ещё пара боеголовок ударила по левому бедру, прежде чем Брэдли успел укрыться в зарослях. Новым выстрелом большого лазера он достал приблизившийся канопианский «уосп». Хрупкая броня левого борта раскололась, обнажая тонкие прутья несущих балок, плавящиеся и гнущиеся под лучом. Мех резко затормозил, качнулся назад и отпрыгнул, скрываясь в зарослях. Обменявшись ещё несколькими выстрелами со «стингером» и «уоспами» лэнса Абдул-Джаббара, канопианские мехи отстали.* * *
-- Третий-Л блок охлаждающего контура и левый торсовый прыжковый ускоритель выведены из строя, – докладывала фёст-ранкер Джессика Крофорд. – Тяжёлые повреждения несущих конструкций. Очаг возгорания потушен, сброс боеприпасов не производила. -- Хорошо, – сказала Элайза. – Ты молодец. Возвращайся на «Дериною», Раджкумар – выдели один мех сопровождения, чтобы её не подкараулили по дороге какие-нибудь ублюдки с базукой. -- Сабрина, – без колебаний, назвал Утпат. – Проводишь малышку до базы. -- Поняла, шеф, – отозвалась Санчес. «Ассасин» протянул левую руку с раскрытой ладонью манипулятора. – Джесси, пошли. Дай тёте ручку, будь хорошей девочкой. -- Юмористы, – буркнула Элайза. Джессике повезло: удар в левый борт мог подорвать боекомплект, а сотни боеголовок РМД более чем достаточно разнести в клочья маленький «уосп». Да и мех покрупнее и крепче, в общем-то, тоже. Может, и был резон вывалить боекомплект на хрен из магазина: острой нехватки боеприпасов пока нет, а со вскрытой бронёй левой секции торса любой шальной осколок, выстрел из гранатомёта и даже пуля может стать фатальным. Но ладно, что сделано – то сделано. Едва ли в здешних джунглях кишат партизаны с базуками. Не так много у пиратов людей… да и базук. И свой командирский лэнс Элайза вела отнюдь не в погоню за основным конвоем. Оставшийся в городе Уилбур вышел с нею на связь и сообщил о предполагаемом разделении конвоя: тихоходные «бегемот» и «урбанмех» вышли из города почти на час раньше основного конвоя, и с ними ушли два грузовика, на борт которых Абдул-Джаббар загнал тех, кого посчитал наименее ценными из списка подлежащих эвакуации – семьи наёмников Мэтсона. Лучшего подарка на этом этапе операции не стоило и желать. Знай пиратский лейтенант, что наёмники присоединились к атакующему его войску, он оценил бы их близких иначе. И Элайза не хотела давать ему времени исправить эту ошибку. Как не хотела и Оливейре сообщать о происходящем до срока: пусть гонится пока за конвоем, и пусть Вермеер, обнаруживший с воздуха «бегемот», «урбик» и грузовики, пребывает в неведении относительно их настоящей ценности. Можно подкинуть ему работёнки – пусть сделает несколько заходов на мехи Джаббара с относительно безопасной полукилометровой высоты, потреплет им нервы и броню. Ударному лэнсу Оливейры она приказала следовать за колонной на расстоянии, не вступая в визуальный и огневой контакт без необходимости – или команды. В принципе, ударный лэнс её собственной роты куда более заметен: три «ассасина» редкое сочетание, зато у Оливейры подборка «стингер», два «уоспа» и «локаст», которых в любой армии Сферы до чорта. И перед отлётом их перекрасили в камуфляж Ново-Синклерского, с соответствующими знаками отличия. Раздобыть краски нужных цветов, кстати, был тот ещё квест: с собою на Балават их, понятное дело, не брали, да и на Балавате кому бы понадобилось и зачем рисовать болотный камуфляж? Планета-снежок ведь, последние болота там вымерзли хрен знает, когда. Как и леса, и всё остальное. Однако ж – нашли. Уилбура осенило, и он, запросив городскую администрацию Шуштара, узнал, что там действует детский сад для семей работяг. Это казалось невероятным, но были и те, кто летел на Балават с семьями; кроме того, семьи образовывались и на самой планете. Детей рождалось не то чтобы много, полуторная гравитация и постоянный холод этому не способствовали, особенно, у рабочих. Но детский сад, несколько лет назад открытый при местной магдаленистской епархии, всё равно был переполнен. А краска нужна была им для росписи помещений под лес, каковой бóльшая часть детей видела лишь на картинках. Реквизировать краску на оборонные нужды у Элайзы не поднялась рука. Поэтому она потратила пару часов, чтобы наехать на городскую администрацию, выбила у неё деньги и лично отправилась расплатиться с отцом Адрианом. Краски хватило на командирский и оба ударных лэнса; тяжёлые мехи огневой поддержки и боевого, чтоб не палиться в арктическом, перекрасили в чёрный с лазоревым – парадные цвета бригады. Благо, и чёрной краски, и синего колера для белой на Балавате имелось в достатке.* * *
Рано расслабился Брэдли Абдул-Джаббар: его лэнс не успел ещё нагнать конвой, как вывалившийся из облаков истребитель шарахнул по его «феникс-хоку» лазерами. Залп средних поднял фонтан грязи у ног бэтллмеха, выстрелы малых пришлись по ногам. Изображение левой на мониторе контроля повреждений окрасилось уже в жёлтый цвет: бронезащита ослаблена больше, чем наполовину. Вскинув большой, лейтенант выстрелил вслед самолёту, но промахнулся. А самолёт заложил боевой разворот. Снова поднявшись до пятисот метров, он средними лазерами снёс всю броню с левой руки «феникс-хока» и повредил центральную торсовую бронеплиту; Брэдли опять промахнулся. Когда «сперроухок» пошёл на третий заход, лейтенант прыжком вышел из-под огня и скрылся в зарослях. Зато на пути истребителя оказался «уосп» Митчелла Каратоссоса – номер четвёртый лэнса. Прямое попадание лазерной спарки раздробило его левую руку, броня над хребтом тоже приказала долго жить, но к счастью, реактор и гироскоп уцелели. Четвёртый заход – опомнившиеся мехвоины скачут на своих мехах по зарослям, будто зайцы; пятый – дикая скачка продолжается, и все выстрелы уходят впустую. «Сперроухок» набирает высоту и скрывается в облаках. -- Отбой воздуха, – говорит своим воинам Брэдли.* * *
Их было семеро в душном нутре «бегемота»: механик-водитель за рычагами, башнер и командир, радист, заодно отвечающий за стрельбу лобовыми установками ракет малой дальности (за курсовые пулемёты и установки РМД-2 отвечал водитель) и четверо бортстрелков, по одному на пулемётную и ракетную точки правого и левого борта. Так что в прямом смысле «борт», и поначалу сей каламбур вызывал у сержанта Билла «Аллигатора» Аджо улыбку. Билл никогда раньше не думал, что станет танкистом. До тех пор пока в самом деле не стал. Пока не поболтался четыре часа в открытом космосе с перетянутыми жгутом штаниной и рукавом гермокостюма, молясь всем известным богам, чтоб позволили вновь увидеть хотя бы заснеженные белые холмы Антиаса. А лучше зелёные холмы какой-нибудь более тёплой и для жизни пригодной планеты. Что ж… боги его молитву услышали. Раненого морпеха подобрал шаттл, последняя уцелевшая «тайгресс» из трёх, что когда-то у них были. Но левые руку и ногу ему оттяпали в корабельном лазарете на «Фермерской дочке»; тут уж не обессудь – спасти их после четырёх часов вакуума не мог бы и лучший врач Внутренней Сферы, не то, что корабельный хирург-коновал. И миомерный протез, стоящий как рука или нога бэттлмеха, простому морпеху мог только сниться. Крюк да железный костыль, вот и всё. Но командовать людьми Билл мог по-прежнему. Так что когда в рейде на Фронц братва захватила у местной милиции «бегемот», с кандидатурой на место командира его экипажа лорд-капитан Джоффри Уортингтон определился быстро. Морпех? Значит, человек грамотный и к сидению в тесных железках привычный. А летает ли та железка по космосу или ползает по земле, уже дело десятое. Билл Аджо ломаться не стал. Танк – значит, танк, лучше просиживать жопу в его бронированном нутре, чем быть бесполезным калекой. Или надсмотрщиком за рабами, и день-деньской ковылять по грядкам на деревянной ноге – работа не лучше рабской. Будь у него обе ноги целы, так ещё ладно, протез же превращал это дело в сущую пытку. И даже возможность сорвать зло на проштрафившемся невольнике сильно не радовала, потому как за зряшные потери рабсилы с надсмотрщиков тоже спрашивали. Такой вот порядок завёл лорд Уортингтон ещё пока они кантовались на Ур-Круин. Приказ выдвигаться Билл тоже воспринял с радостью. Это уже сегодня, когда Брэдли Абдул-Джаббар собирался оставить крепость. Аджо боялся, что его тихоходную машину оставят прикрывать отход за компанию с «урбанмехом», ан нет. Вместо этого послали вперёд. -- Джаббар подвергся воздушному налёту, – доложила радистка. В башне три их поста расположились треугольником: башнер-наводчик впереди, командир справа и девушка слева. И звукоизоляция тут была достаточно хороша, чтобы не орать даже когда дизель херачит на полных оборотах. В башне у «бегемота» был главный калибр – две автопушки «сарлон макси-кэннон» и две установки «харвестер 20К», общим числом в дюжину пусковых труб РМД. -- Тонна зенитных у нас заряжена, – сказал, оборачиваясь к командиру, башнер. Как и радистка, он был совсем молодым, и в настоящем бою ещё не бывал. По мишеням стрелять научился, и даже попадать иной раз, и то хлеб. -- Хорошо, – кивнул Аллигатор. – Будь готов врезать. Маленький «урбанмех», похожий на мячик на ножках, вперевалку, как утка, топал впереди. За ним месили грязь грузовики. То зарывались в неё по брюхо, то выползали и двигались, переваливаясь с кочки на кочку. Людей в кузовах трясло и подбрасывало, хоть ящики с грузами тросы держали намертво. В отличие от чемоданов, сумок и прочих узлов со шмотками. Часть этого дерьма вывалилась-таки за борты, но Билл приказал не останавливаться: если позволить дурам-бабам вылазить и собирать, марш кончится, не начавшись. Они и так тут едва ползут. Они не прошли и трёх дюжин километров за всё это время, хотя углубились уже в джунгли изрядно. И Брэдли пока не видать. Идёт параллельным курсом он, как же. Да чорта с два! Хотя радаром его колонну они зацепить не смогли, по пеленгу выходило, что Брэдли утопал далеко вперёд, наверняка, прикрываясь тихоходными машинами Билла как щитом от возможной погони. Кто б сомневался, подумал Билл. Надежда была лишь на то, что преследователи не клюнут на эту приманку, догонят вначале более жирную из добыч. А там, глядишь, и удастся им спрятаться. Он даже прикинул примерно, где. Было бы времени ещё полчаса… Нет, не нашлось. Четыре магнитные засветки на сканере, четыре отметки-треугольника на радаре – бэттлмехи. Небыстрые, значит – тяжёлые или средние, неплохо вооружённые, хватит, чтоб задавить огнём «бегемота» и «урбанмех». -- Башню назад! – рявкнул Билл. – Фугасными! -- Фугасный заряжен! -- По «мародёру»!..* * *
Выстрел пушки – метателя частиц «мародёра» ударил в скошенную бронеплиту башни стотонного «бегемота», оставив на ней широкую чёрную отметину. Прямое попадание, но башня тяжёлого танка способна выдержать ещё три таких, брони хватит. Чьё попадание в корму – элайзиной автопушки или же ПМЧ «пантеры» Уэрта – пустило танк юзом, Элайза не поняла. В кого бы ни целился «бегемот», он не попал с четырёх-пятисот метров своими пушками; Элайза, Ширли и Катарина Зарикос разошлись веером, продолжая стрелять по нему, чем могли. Танк начал разворачиваться, и Элайза достала его в левый борт, кажется, повредила гусеницу; Ширли всадила ещё одно попадание ПМЧ в башню. Высоко в воздухе над «мародёром» просвистел выпущенный «урбанмехом» снаряд. -- Проскуров, будь наготове! – распорядилась Элайза. Лэнс-капрал Афанасий Проскуров с двумя отделениями 2-го пехотного взвода шёл за её лэнсом на тяжёлом БТР. Будь наготове – захватывать танк и грузовики. Эти последние как раз увязали в грязи, надсадно ревя моторами. Забрызгав их грязью, летящей у него из-под ног, мимо промчался «ханчбэк». Кривой Фриц хорошо знал свой манёвр, и ещё на сближении достал «урбанмех» средними лазерами. Не сбавляя скорости, выстрелил главным калибром, и восьмидюймовый снаряд оторвал «урбанмеху» правую руку вместе с изрядным куском торса. Боеукладка не взорвалась – и то хлеб, но оставшийся с единственным малым лазером в неспособном убежать от тяжеловесов мехе пиратский мехвоин решил не искушать судьбу и катапультировался. «Бегемот» огрызался, крутя башней, но Элайзе, наконец, удалось его обездвижить, загнав новый снаряд в уже повреждённую левую гусеницу. -- Проскуров! Двадцатитонный БТР проломился через подлесок, притормозил на десяток секунд, за которые пехотинцы успели ссыпаться на землю из распахнувшихся десантных люков. С кормы «бегемот» прикрывала лишь башня, когда нацеливалась туда, но пока мехи отвлекали внимание башенного стрелка на себя. А пехотинцы бежали, пригибаясь к земле, метр за метром приближаясь к танку. Один из грузовиков выполз из ямы и рванул, было вперёд; Зарикос прыгнула ему наперерез на «блэкджеке» и зарядила с ноги по кабине. Брони у грузовика кот наплакал, да и какая она броня – так, железяка, которую пробивают и пули; решётка радиатора смялась, и грузовик потерял ход. Второй, тоже выскочивший из ямы, помчался прочь. -- Ширли, за ним! Элайза промазала, целясь в борт «бегемота» с четырёхсот пятидесяти метров на бегу, затормозила, взрыв новый фонтан грязи и задним ходом вломилась в подлесок. Её «мародёр» содрогнулся от попадания крупнокалиберного снаряда в правый борт. -- Блейкова срань! Пехоте оставалось бежать ещё почти сотню метров. «Блэкджек» и «ханчбэк» прикрывали её огнём. Пятясь, Элайза прошла глубже в заросли, уже заслонившие ей обзор. -- Сука! Достал меня в грудак! – выругался Кривой Фриц. – Ха, да у него остались только зенитные к пушкам! -- Мне достался ещё фугас, – хмуро сказала Элайза, выводя «мародёр» к подлеску. -- Где эта Блейком траханная пехота?! – Катарина всадила мелкокалиберный снаряд в лоб «бегемота» и прыгнула, спасаясь от ракетно-пушечного огня. Ширли Уэрта спринтом рванула вперёд, чтобы настичь грузовик, но тут грунт был почти ровный, и водитель смог разогнаться почти что до девяноста километров в час. Даже на спринте, «пантера» начала отставать, и мехвоин, сбавив ход до обычного бега, выпалила из ПМЧ в землю по курсу машины. Фонтан пара и грязи взметнулся вверх, водитель рефлекторно крутанул руль в сторону. Правые колёса оторвались от земли, но лишь на мгновение – машина была устойчива. Зато «пантера» новым спринтерским рывком сократила дистанцию и начала приближаться. -- Тормози, сука! – крикнула Ширли по громкой связи. – Тормози или я тебе сожгу на хрен!! И в подтверждение своих слов выпустила четвёрку ракет малой дальности вдоль курса грузовика. Угроза подействовала, и машина начала быстро снижать скорость. Пехота добралась, наконец, до кормы танка, и Элайза скомандовала мехам отход на безопасное расстояние. В двух отделениях под началом Проскурова было двенадцать человек – полное у него, и только четыре бойца у лэнс-капрала Мак-Вея, двое же подорвались на мине при зачистке цитадели. Но против семи танкистов хватило и этого. Даже калека, Билл Аджо всё равно оставался морпехом и знал, по какой цене продавать свою жизнь. Откинув башенный люк, он высунулся, сжимая здоровой рукой дробовик, выстрелом сбил с брони первого из залезших на башню бойцов. Тогда остальные метнули гранаты. -- За мной! – капрал Афанасий Проскурин снова полез на башню. Перекинувшийся через люк окровавленный танкист ещё подавал признаки жизни, и лэнс-капрал добил его из автомата – короткой очередью в упор. Швырнул в проём люка осколочную гранату, добавил очередью на звук туда, где стонал раненый башнер. И только потом полез внутрь. Связистка пережила штурм: когда на крыше башни грохнули взрывы гранат, и командир обмяк в люке, она юркнула вниз и забилась меж механизмов, ладонями зажав уши и широко распахнув рот. Это спасло её барабанные перепонки от взрывной волны брошенной в люк новой гранаты. Мак-Вей со своими бойцами проник в танк через люки стрелков правого борта. Гранаты кидать внутрь он не рискнул, опасаясь случайного подрыва боеприпасов, и вместо этого пошёл в рукопашную, штыком и прикладом. Впрочем, брошенная Проскуровым граната сыграла на руку и Мак-Вею, взрывом своим оглушив экипаж. В темноте и тесноте боевого отделения «бегемота» драка вышла жестокой и грязной. Серьёзной брони у танкистов не было, канопианским солдатам же пехотный комплект защищал руки и торс, в дополнение к шлемам. Лишь одному из стрелков посчастливилось уцелеть, бросив оружие и забившись в угол. Механик-водитель рискнул выползти через нижний люк, но перебравшиеся в носовую часть пулемётчик и двое стрелков отделения Проскурова срезали его очередями, едва танкист показался в их поле зрения. Пленных в итоге осталось лишь двое: стрелок-пулемётчик левого борта и радистка. Один убитый и два легкораненых, закончил доклад Проскуров. -- Пилот «урбанмеха», – сказала коммандер. – Он где-то в зарослях, найдите… и по ситуации. В плен брать не обязательно. -- Есть, – коротко отозвался капрал и полез с танковой башни вниз. С пассажирами вышло проще. Уехавший, было, второй грузовик под конвоем «пантеры» Уэрта возвращался на поле боя. Первый, со смятым ударом «блэкджека» рылом, так и остался стоять в грязи, и с дюжину-полторы детей, подростков и женщин сгрудилось в его кузове. От бэттлмехов не убежишь, да и куда – в джунгли? И прятаться там, в ожидании… чего? Остановив «мародёр», Элайза опустила его корпус на землю, впритык к кузову грузовика. «Блэкджек» и «ханчбэк» нависли над ними с двух сторон. В кабине Элайза сидела раздетая до трусов: форменный комбез в здешней влажной жаре был не самой удобной одеждой, это умеренный морозец он держал, да и неумеренный – балаватский – в нём можно было терпеть. Зато в жаре пот под ним лил градом, а вот вещичек полегче Элайза с собою не захватила. Откуда ж ей было знать, что воевать придётся не только в арктическом, но и в тропическом климате? Пластальные боты она оставила, теперь надевая на босу ногу, и прежде чем открыть люк, надела ещё портупею на голый живот и форменную куртку с броневыми вставками. Спрыгнула в кузов и выпрямилась, оглядев сбившихся в кучу напуганных людей. -- Коммандер Маркхэм, Вооружённые силы Магистрата Канопуса. Надеюсь, сопротивления больше не будет?