Undead

— Что ты там такое делаешь? — спрашивает Чимин, окидывая бывшего изучающим взглядом. Тот сидел в его кресле, в его одежде, за его ноутбуком. Белоснежные волосы были взлохмачены, на носу были очки, бледные длинные пальцы со скоростью света щелкали по клавиатуре. Казалось, Юнги был занят поистине чем-то увлекательным. Но Чимин бы ни за что не смог понять, чем именно. Кучу непонятных алгоритмов ленивый мозг Мина ещё как-то понимал, но не мозг Чимина. А вообще, насколько Пак помнил, Юнги был ленивым до ужаса, его нельзя было заставить найти работу, а если она каким-то чудом и находилась, то Юнги спустя неделю нытья и жалоб бросал её. — Тебе лучше не знать, — отвечает Юнги, жуя жвачку. Мин недавно выяснил, что вкус обычной еды для него не поменялся, но вот организм её оттого принимать всё равно не хочет. Есть и выплевывать — не дело. Поэтому он нашёл для себя отличный выход, когда хочет ощутить какой-то иной вкус, помимо куриной крови. — Теперь мне ещё интереснее. Юнги, ты же понимаешь, что раз живешь в моем доме, то ты должен мне всегда отвечать? — Ты уверен, что хочешь знать? — спрашивает Юнги, не отрывая взгляд от экрана. — Естественно, я хочу. — Просто скажу, что о том, чем я занимаюсь, ни в коем случае нельзя рассказывать Намджуну. Да уж, Намджун, узнай он, Юнги бы за такое по головке не погладил. Скорее, отпинал бы как мячик ногами, а потом бы ещё и мозг изнасиловал своими нравоучениями. — О боже, это что-то незаконное? — вздыхает Чимин. — Как ты вообще на это решился? — У меня куча долгов. Так и решился, — отвечает Юнги. — Я не об этом. Это же ты. — А что со мной не так? — Мин отрывает взгляд от экрана и смотрит на Чимина, выгибая одну бровь. Пак сидит на диване по-турецки сложив ноги и слегка покачиваясь то вперёд, то назад. — Ну, ты же ссыкло. Боишься даже конфетку незаметно из магазина взять. Я бы никогда не подумал, что ты сможешь решиться на что-то незаконное. Тем более, учитывая, кто твой лучший друг. — Тот я мертв, — отвечает Юнги. И это не ложь. Старый он умер. Сейчас Юнги проживает свою вторую жизнь. В качестве вампира. И ему некогда бояться всякой херни. Он решил, что теперь будет делать всё, что захочет. Да, обретенное могущество вскружило ему голову. Но кому не вскружило бы? — С чего вдруг такие изменения? Ты ведь не просто изменил свою точку зрения. Ты сам очень сильно изменился. — Почему же изменился? — спрашивает Юнги с улыбкой. — Я всё такой же ленивый. Видишь, я влез в долги и что? Вместо того, чтобы пойти, найти работу и честно заработать деньги, я сейчас занят таким, за что меня, если поймают, посадят. — А тебя могут поймать? — Естественно. Каждого можно поймать. — Да, но кого-то можно поймать с легкостью, а за кем-то можно гоняться всю жизнь. — Мне некогда об этом париться. У меня есть очень много дел, которыми нужно заняться. А работа будет мне мешать. Мне не так уж и нужны деньги, я просто верну долги, а потом продолжу заниматься тем, чем планировал. — Что за дела такие? — Хочу поэкспериментировать. А также мне надо найти кое-кого, кто может мне ответить на вопросики всякие. — Что за вопросики такие? — Этого ты не хочешь знать. — Но я хочу, — упрямо возражает Чимин. — Нет, не хочешь. — Может, мне лучше знать, хочу ли я или нет? — хмыкает Пак. — Мне нужно узнать, как можно обратить человека в вампира. — Охх, я понял. Не хочешь, не говори, — говорит Чимин, вздыхая. Юнги ухмыляется, разворачивается к ноутбуку и продолжает делать то, что делал. Чимин всего лишь его бывший парень. Ему необязательно знать о настоящей сущности Мина. Об этом знает лишь Хосок. И этого достаточно. Закончив свои дела, Мин закрывает ноутбук и принимается думать. Ему нужно найти другого вампира, чтобы обсудить с ним все детали его новой жизни. На что ещё способны вампиры, помимо гипноза, как обращать в вампиров, как контролировать цвет глаз и многое другое. Что касается цвета глаз, так это прямо срочно надо. Потому что недавно они снова изменили цвет, и Чимин чуть это не увидел. Тогда Юнги заперся в спальне у бывшего и начал усиленно думать, как эти блядские фонарики скрыть. Подумал было о солнечных очках, но нет. Глаза же у него не просто цвет меняют на голубой, они, блять, светятся, и это темными стеклышками не скрыть. Пришлось Мину перед Чимином таинственно глаза прикрывать. Вообще, Пак, наверное, уже считает своего бывшего психом. Вот недавно Чимин приготовил себе еду, предложил Юнги, а тот отказался. Потом Мин внезапно сообщил, что вообще ничего не будет есть из того, что предложит Чимин, потому что он не нахлебник. Тогда Пак начал ржать и уверять Юнги, что его никто не пытается отравить и чтобы он что-то сделал со своей паранойей. Потом Чимин знатно так охренел, когда обнаружил в холодильнике килограмм куриной печени. Естественно, он сразу же спросил Юнги какого, значит, хуя. Юнги и ответил. Сказал, что купил печень специально для Чимина в знак благодарности за то, что впустил пожить. Чимин что-то пробурчал про диеты и сраные намёки и почему-то ходил весь день угрюмый и постоянно смотрел на себя в зеркало. В следующий раз Чимин знатно так офигел, когда наткнулся на стакан из-под крови в умывальнике. Юнги же лень было его помыть, вот и заработал очередную проблему. Долгое время Чимин тогда рассматривал красные кровавые разводы, нюхал и пытался понять, что это за хуйня. В итоге он попробовал. И, ну, каким-то невообразимым образом догадался о содержимом этого стакана. Вопрос звучал как-то так: «Ты, псих, зачем тебе кровь бедных курочек?!». Юнги ответил, что выцедил её из печени, потому что где-то прочитал, что перед готовкой кровь из печени надо выцеживать. Тогда Чимин спросил уже о том, нахуя Мин выцеживал кровь в стакан. В итоге парни сошлись на том, что это просто Юнги дебил со странностями, и забыли. Юнги не дебил со странностями, но пусть лучше будет так, чем недо-чупокабра. Было ещё несколько моментов, которые появились в совместном проживании, лишь когда Юнги стал вампиром. Было очень неловко когда он, сидя в комнате, слышал тихие ворчания Чимина из ванной по поводу того, о чем Чимин бы ни за что не сообщил кому бы то ни было. Или когда Юнги слышал то, о чём Чимину говорит по телефону. Также было невыносимо сложно спать, зная, что в соседней комнате есть такое ароматное тело со вкусной кровью и, главное, теплое. Вот с чем у Юнги реальные проблемы, так это с тем, что он стал постоянно мерзнуть. По идее, такого быть не должно. Скорее всего, Юнги какой-то неправильный вампир. Потому что это странно. Раз его тело после «смерти» сменило температуру на более низкую, то, значит, оно должно чувствовать себя комфортно с такой температурой. Но нет. Юнги холодно, и он спасается от этого холода с помощью различных источников тепла. Лучший вариант в таком случае — солнце. Но если выбирать между ощущением, будто ты весь день пролежал в холодильнике и тем, будто ты заживо жаришься, то Юнги выберет первое. Одни из лучших способов получения такого нужного тепла — отбирать чужое тепло посредством навязчивых объятий. Жертвой этого метода стал никто иной, как Чон Хосок. Родственники же должны помогать друг другу. Юнги вздыхает, встаёт с кресла и начинает собираться на прогулку. — Ты куда? — спрашивает Чимин. — Погулять хочу, — отвечает Мин. — Ты-ы? — Чимин срывается на смешок и смотрит так, будто Юнги пытается наебать человека, который об этом знает. — Нет, не я, — раздраженно хмыкает Юнги и уходит. Хорошо, вообще-то, что приступы неожиданного замерзания у Юнги нечастые. Большую часть времени ему просто прохладно. Мин вдыхает ночной прохладный воздух и вздрагивает, когда по телу неожиданно проходят мурашки. — Холодно, — недовольным голосом бурчит он, сильнее кутаясь в свое мешком висящее на нём худи белого цвета. Чимин такую одежду любит. Юнги тоже любит. Хоть в чём-то их вкусы сходятся. У них всегда были проблемы со вкусами, а особенно это отражалось в еде. Чимин слишком быстро набирал вес и очень комплексовал из-за этого, поэтому старался есть малокалорийную пищу. Юнги же, по причине своей лени и отсутствия работы, вечно ел самую дешёвую. И они оба честно считали, что каждый любит именно ту еду, которую ест. Знали бы они, что оба обожают одну и ту же еду, но просто не могут себе ее позволить… Теперь Юнги это знает. Но поздно он узнал. Потому что его вкусы в еде радикально поменялись. Чимину кровь вряд ли придется по вкусу. Мин в очередной раз вздыхает. Он так ненавидит Пака, что иногда он еле сдерживает себя оттого, чтобы не наговорить ему чего-нибудь обидного или, даже, придушить. Но почему же он тогда так тоскует по тем отношениям, что были между ними когда-то? Аж плакать хочется. Нет, гордые вампиры не плачут. Но ведь пока никто не видит, можно? Юнги решает, что нельзя. Потому что он-то об этом знать будет, и это явно ущемит его чувство собственного достоинства. Юнги останавливается и неожиданно для себя понимает, что в этот момент стихают шаги, которые он слышал всё это время. Не его шаги. Он продолжает идти, и звук шагов возобновляется. Он снова останавливается — шаги стихают. Так… это странно. Ладно, Мин сейчас в огромном худи, а длинные бледные ноги лишь в коротких шортах. Возможно… Как бы ему не хотелось этого признавать, но… Есть небольшая вероятность того, что за ним идёт насильник… принявший его за бабу. Если это так, то это очень обидно. Мин смотрит на свои бледные ноги-ледышки, проклинает себя за то, что не додумался надеть какие-нибудь штаны и пошёл так, а потом неожиданно сворачивает в тёмный переулок. Шаги ускоряются, и вскоре он видит черную фигуру. Судя по пропорциям — девушка. Её лица не видно из-за маски и капюшона, одета она в спортивный костюм. Это она за ним всё это время шла? Только Мин хочет спросить её, какого хрена она его преследовала, как девушка неожиданно вытаскивает нож и делает выпад в его сторону. — Эй! — недовольно восклицает он, но девушка продолжает атаковать. И почему она целится в сердце?! Да она же его убить хочет! Мин понимает, что девушка слишком быстрая и даже с его вампирским зрением и рефлексами, ему довольно сложно от неё уворачиваться. Вот от следующего удара он точно не увернётся. Поэтому Мин ударяет её ногой, и та отлетает на несколько метров. Сначала Юнги охренел, потому что он забыл, что обладает такой силой, а потом Юнги охренел, потому что девушка вдруг воскликнула: — Гребаный вампир! Та-ак… Вот теперь это ещё более странно. — Как ты поняла? — спрашивает Мин. — Ой, а вам не кажется, что парень с зонтиком воняет? — издевательским тоном спрашивает она, а потом резко подскакивает на ноги и снова несётся на Юнги с ножом. Так. Он проебался. Нормальный человек не смог бы услышать те слова. А он не просто их услышал, он ещё и реакцией своей это дал понять. То была проверка, во время которой он выдал себя. И эта девушка, кем бы она ни была, теперь собирается его убить. И, судя по ее рвению, она будет пытаться, пока сама не умрет. Но Юнги не хочет никого убивать… — Стой! Да остановись же ты! Тебе же необязательно меня убивать?! — спрашивает он, но его вопрос грубо игнорируют, а потом неожиданно вонзают нож в ногу. — Блять! — Юнги падает на колени, хватаясь за ногу, а потом понимает, что нет того чувства, которое он испытывает во время регенерации. Рана не заживает. Мин поднимает голову и видит, как ему прямо в глаз на бешеной скорости направляется окровавленное лезвие. Он резко склоняется в бок, уворачиваясь от удара, а потом ударяет девушку по руке. Та вскрикивает и роняет нож, который Мин тотчас поднимает. Девушка смотрит в панике и лезет рукой в карман. И достает оттуда… баллончик? Это нормально, типа? И зря Юнги завтыкал, поражаясь её странному выбору оружия. Ой, зря. Потому что в следующую секунду ему в глаза прыскают содержимым этого баллончика, и ему кажется, что его нос просто изнасиловали в этот момент. Глаза начинают слезиться, он прикрывает их руками, а девушка, судя по звукам удаляющихся шагов, убежала. — Су-ука! — орёт он. — Глаза, блять, нос, сука, что это?! Немного поорав в переулке, Юнги успокаивается. Шмыгает носом пару раз, потому что ужасное зловоние так и не прошло. И набирает номер Намджуна. — Алло, Юн? — Нам. Меня только что пытались убить.

***

— О Боже, Юнги, что с ногой?! — Хосок тут же подбегает к другу, с чьей ноги длинными полосами стекает кровь. — О боже, почему от тебя так несёт чесноком? — спрашивает Намджун, нахмурившись. Он усаживает Мина на диван и начинает перевязывать его ногу. А потом, когда ненадолго выходит из гостиной на кухню, Хосок спрашивает: — Что случилось?! Почему твоя рана не исчезает?! — А я что, знаю?! — восклицает Мин. — Гребаная стерва откуда-то знала о том, кто я. — Она знала? — поражается Хосок. — Кстати, Нам прав, почему ты так воняешь? — Отьебись, Хо, ради всего святого, мне сейчас не до этого! — чуть ли не рычит Мин, и Чон замолкает. — Лучше скажи, что ты здесь делаешь. — Намджун позвонил мне, сказал что так и так, тебя пытались убить, приезжай. Вот я и тут. — Охх… — Парни, — зовёт Намджун, входя в гостиную. — Мне кажется, что это не случайность. — То есть? — спрашивает Мин, нахмурившись. — Сначала поджог, теперь это. — Говорю же, это не был под… — Провели экспертизу и выяснили причину пожара, — перебивает друга Ким. — Первыми загорелись шторы в гостиной. — Шторы? — Мин в удивлении вскинул брови. — Но у меня со шторами рядом ничего такого не стоит, из-за чего мог бы… — Слушай дальше. Ты прав, рядом со шторами у тебя пустое пространство в квартире. На подоконнике ничего не было. Никаких свечей или что-то типа этого. В общем, чтобы они вдруг загорелись, их надо было специально поджечь. И, Юнги, это не просто поджог. Ты всегда в это время был дома, понимаешь? Всегда. И поджигатель мог об этом знать. Мне кажется, тебя тогда пытались убить. В первый раз. Сегодня был второй. — Оке-ей… Кажется, ты прав. — Как выглядел нападающий? — Это была девушка. С меня ростом. Её лица я не видел. У неё был нож. — Ты уверен, что она точно хотела тебя убить? — спрашивает Намджун. — Ну, сначала она целилась мне в сердце, потом воткнула свой дурацкий ножик в ногу, а потом хотела проткнуть и глаз. Когда я выбил из её рук нож, она брызнула мне в лицо баллончиком и свалила. — У тебя нет идей, с чего бы ей вдруг приспичило тебя убить? — Я… — Мин запнулся. — Может, одна из тех девушек, с которыми ты спал? — вдруг говорит Хосок. — Ты же постоянно у них что-нибудь крал. Может, она просто чокнутая, обозлилась на тебя за то, что ты спиздил у неё что-то важное, вот и… — Возможно, ты прав. Пока что остановимся на этом варианте. Иди домой, Юнги, рану я тебе обработал, всё в порядке. И не гуляй больше по ночам. Ты у нас довольно слабый, я вообще удивлен, что ты смог отбиться. Судя по всему, жизнь тебя любит, — с улыбкой говорит Намджун. — Да… Наверное…