***
С той ночи прошло два дня. Всё это время Чонгук где-то пропадал, а когда под ночь возвращался домой, то старался не сталкиваться с блондином, скрываясь в своей спальне. И Тэхён накручивал себя ещё больше из-за этого. За это время к нему заглядывал Джин, говоря, что тот идёт на поправку и можно уже не забинтовывать грудь, а повязку с головы давно пора снять. Врач говорит ему сильно не напрягаться и уходит, оставляя в полном одиночестве со своими мыслями. И снова руки чешутся взяться за старое… Ведь надписи никуда не делись, и нет, не те, что грели душу. Но Тэхён не сделает этого в квартире Чонгука. Он не зачеркнёт их, ведь ран итак достаточно. Он может лишь шкрябать их отросшим ногтём, доводя до красных отметин. К слову об отметинах. Проходя мимо зеркала в ванной тем утром, Тэхён увидел яркое пятно на своей шее, провёл по нему пальцем, доказывая себе, что ему это не мерещится, что это не сон и какой-то абсурд. И он вымученно улыбается своему отражению, у которого залегли большие мешки под глазами после тяжелой ночи. Тэ просыпается к обеду понедельника, когда хозяйка маленьких ножек, громко топая, вбегает в его комнату и прыгает на большую кровать. Он еле разлепляет глаза, смутно видя и слыша, как его зовут. — ТэТэ! ТэТэ! Плоснись же! — девочка тормошит его за плечи. И тогда Тэхён понимает, кто перед его глазами, надевая очки с тумбочки. Джихё всё в той же одежде, что и была, когда Чонгук отвозил её к родителям. — Привет, милая — он хрипит, ещё не оклемавшись после сна, и шипит от лёгкой боли, ведь ребёнок прыгает прямо на его рёбрах — Джихё! Джихё! Слезь немного пониже… — он корчится и берёт девочку за талию, чуть спуская на бёдра, и выдыхает с облегчением. — Как прошли твои выходные? Это был главный вопрос, чтобы завлечь ребёнка. Джихё начинает тараторить что-то про мамочку и папочку, поход в кино и на аттракционы с мамиными подружками. Ким слышит, как в её речи нет-нет да проскальзывает та самая сложная для неё буква, и он радуется такому раскладу, ведь прогресс движется в лучшую сторону. Пока дитё делится своими снами, он вспоминает о самом главном. — А где Чонгук? — перебивает он малышку. — Бл… — начинает она, но, видимо, вспоминает, что нужно озвучить другую букву, и корчит такую смешную мордашку, пытаясь приложить все усилия для буквы «р», что Тэхён не сдерживается и хихикает, наблюдая за ней -…ррратик — выдаёт всё-таки она и улыбается так солнечно. — Умничка! — блондин ерошит её волосы — Продолжай. Она рассказывает, что братик уехал сразу, как привёз её сюда, ведь он такой занятой. Упоминает что-то про Юни, который подарил ей столько игрушек в этом доме, а его мама печёт самые вкусные булочки с малиной, и вовсе уходит не в ту степь, рассказывая уже про каникулы в Испании, куда по работе отправляли её отца. Всё смешано в кашу, но Тэхён улавливает для себя полезную информацию. Сейчас хотя бы ему будет не скучно, с ним маленькое чудо, которое сотрясает воздух своим детским лепетом.***
Всё это время Чонгук пропадал в своём любимом клубе в одиночестве. Все знающие его люди были удивлены, когда сам Чон Чонгук сидел один за выпивкой, наблюдал за девушками на пилоне и не заказывал свою фаворитку. А Чонгук что, Чонгук ничего, он все эти два дня боялся встретиться взглядами с Тэхёном, боялся увидеть его реакцию утром… Боялся увидеть его разочарование. И он не понимает, почему ему вообще не наплевать на это. Но сегодня он решает пересилить себя и встретиться уже, наконец, с Тэхёном. Он привёз Джихё, ещё когда блондин спал, и не удержался, чтобы не заглянуть в его комнату и не украсть несколько минут его сна. Его лицо такое расслабленное, а отросшая чёлка так и норовит упасть на глаза, но Чонгук её ловит и зачёсывает назад. Он не знает, что чувствует к этому парню, не знает, как это объяснить. И он думает, что это и есть его ответ Тэхёну, правильный ответ. Он непременно его скажет. Пока он едет с универа домой, по пути заезжая в магазин за вкусняшками для Джихё и коробкой конфет для Тэ, ему звонит Юнги, с которым он сегодня не виделся. — Хэй-о, бро, привет! — Чего какой довольный, мелкий? — шепелявит Мин, как всегда. — Да так… — брюнет насвистывает незамысловатую мелодию и усмехается. — Блондиночка там жива хоть? — Дурак… — и хорошо, что смущения через телефон Юнги не видит — Чего звонишь? — берёт он себя в руки. — Я насчёт твоей мамы. В общем, тебе нужно встретиться с ней через два дня. Я тут пошерстил, у них в четверг какой-то там корпоратив на работе, я пришлю время начала. Я к тому, что она может уйти раньше — это, во-первых, а во-вторых, за ней не увяжутся её коллеги или ещё кто. — С чего такая уверенность? — фыркает Чонгук. — С того, что я пробил их род деятельности на этой вечеринке, они явно будут заняты. — Окей, понял. — коротко и ясно. Он не думал, что так скоро встретится с мамой, это взбудораживало нервы… …правды он боится услышать тоже. Первым делом, когда он заходит в прихожую, Чонгук слышит разговор. Это его сестра, как всегда делится своими самыми интересными историями и Тэхён, который строго произносит «Не отвлекайся, ДжиДжи». И это его «ДжиДжи» такое милое, что Чон едва сдерживает улыбку. — Повтори ещё раз, давай… — Лл…рлроОзы — старательно произносит девочка, выделяя губками большую «О», и брюнет замирает, не понимая, что происходит. Он проходит чуть дальше, выглядывая из-за угла арки, замечая Тэхёна, сидящего к нему спиной и слегка открывающего вид на Джихё, которая сидит рядом. Они расположились на мягком полу сзади дивана. Рядом куча игрушек и довольный Юпитер, бегающий возле них кругом. — Давай ещё раз — в его словах слышится проскальзывающий смех. Чонгук прислоняется к косяку плечом, держа в руке конфеты и пакет вкусняшек для мелкой. Девочка повторяет так же плохо, но уголки губ Чонгука всё равно дёргаются в мягкой улыбке. И когда она собирается снова, то замечает брюнета и, не задумываясь, выкрикивает громкое: — Братик! — в её глазёнках горит огонёк счастья, да и у Тэхёна тоже, потому что он верещит вдогонку: — О! Молодец! — ещё не подозревая всей катастрофы. Вот только, когда малышка вскакивает на ноги и бежит куда-то за спину, тараторя «братик, братик, братик!», он нервно сглатывает и тяжело выдыхает, успокаивая себя. Потому что, тот самый «братик», стоит за его спиной. У Чонгука глаза с монету, когда он слышит правильное произношение слова от своей пятилетней сестрёнки, что бежит к нему быстро-быстро и уже собирается запрыгивать прямо на него. Он раскидывает руки в стороны, ловя девочку, которая ухватывается своими ручонками за его шею, и обнимает, шепча на ушко, какая она молодец. Дарит ей пакет со сладостями, в которых, конечно же, малая доза сахара и большая замена его. И подходит к замершему Тэхёну, который так и сидит, не оборачиваясь. — Это ты её научил? — удивляется Чон и Тэхён, будто бы его отчитывают, опускает голову, сжимается и вжимает шею в плечи. Чонгук понимает, в чём дело… Поэтому опускает свою сестру на ножки — Лисёнок, сходи к Хико, скажи, чтобы приготовила пирог с малиной, я там в пакете купил, передай ей его. — девочка быстро кивает и убегает в кухню. А он поворачивается к блондину, вздрогнувшему, когда Чон кладёт ему руку на плечо. — Тэхён? — Да… — тихо произносит он. — Посмотри на меня — ведь сам он уже как два дня не видел его глаз… Его улыбки. И даже той родинки на кончике носа, которую он заметил уже давно. Ким оборачивается, поправляя очки и оглядывая брюнета. — Это тебе… — Чонгук скромно протягивает ему коробку конфет, а Тэ сразу же переводит удивленный взгляд на неё. — Я не знал, что купить… Не цветы же… Но подумал, что ты любишь сладкое и вот… — он перестаёт тараторить, когда видит смущённую улыбку и легкий румянец на щеках. Понравилось… — Спасибо… — выдаёт Тэхён. Он ни за что не скажет, что сладкому больше предпочитает горький кофе, ведь, кажется, с этой минуты и секунды он полюбил конфеты. — Знаешь, — он переводит взгляд на Джихё, бегущую на него и обнимающую его ногу в итоге — я хочу сводить тебя в одно красивое место… Я никогда никого туда не водил, кроме, конечно, Джихё и Юпи. — Это туда, где ты показывал большой оранжевый круг?! — перебивает его малышка, и Боже, как же не привычно её правильное произношение слов. — Да — он обнимает её в ответ — Иди, готовь одежду потеплее, там прохладно сегодня, и возьми ошейник Юпитера. — он смотрит теперь на Тэхёна, наблюдавшего всё это время за ним — Мы отправимся прямо сейчас, до наступления круглого оранжевого круга — слегка улыбается он, и Тэ улыбается ему в ответ.Onerepublic — something i need Woke me up right after 2 Stayed awake and stared at you So I wouldn't lose my mind
Тэхён был поражен таким событием, ведь на улицу он не выходил давно. И когда свежий холодный ветерок ласкает его щёки, он довольно жмурится, вдыхая осенний воздух. Наконец, теперь он может понять, в каком районе он оказался. Это далековато от его дома и от универа тем более. Но для Чонгука это, видимо, не помеха, так как он постоянно на машине. — Нам идти не далеко, — говорит вышедший следом брюнет — минут пятнадцать. — в одной руке у него маленькая ручка Джихё, она вырядилась в тёплую красную кофточку, под которой бархатная серая юбка в чёрно-белую тонкую клетку, чёрные колготочки и ботинки на завязках. В другой руке у него тёмно-коричневый поводок с поблёскивающими камушками по всей длине. — Ты как себя чувствуешь? — Чон одёргивает Юпитера, чтобы тот не закручивал себе петлю на шее из поводка. — Превосходно… Будто сто лет не был на улице — Тэхён весь светится, забывая про свои болячки, и Чонгук это видит. Сам Чон надел полосатую кофту с джинсовыми серыми шортами по колено, скрыл лицо под белой кепкой и сзади повесил рюкзак. Что в нём Тэхён не знал. Они шли и вправду минут пятнадцать, по узким улочкам и, проходя небольшие скверы. В тишине, нарушаемой только дуновением ветра, шумом от дороги и детей, что резвились на площадках. В какой-то момент дорога, будто обрывается, но когда они подходят ближе, Ким замечает узкую тропинку из песка — это спуск вниз. Чонгук берёт Джихё на руки, чтобы та, не дай Бог, не навернулась с неё, Юпитер давно спущен с поводка, как только они прошли людные места, и бежит впереди них, довольно лая. Тэхён придерживается сзади за ручку рюкзака парня, а второй рукой держится за рёбра, которые с чего-то заныли снова. И едва они ступают на рассыпчатый песок, Ким видит всю красоту природы. Песчаный берег, который накрывают пенистые волны реки Хан и тот самый знаменитый мост, что ночью загорается тысячами огней. В сердце блондина, что-то ёкает, и это что-то вроде как счастье вперемешку с болью. Ведь здесь он был, но очень давно, ещё в глубоком детстве со своими родителями… Чонгук видит, как меняется настроение Тэхёна, и не особо понимает, нравится ли ему или он совершил очередную ошибку. Он протягивает ему ладонь и тянет за собой к высокому раскидистому дереву, что своими ветвями закрывает лучи солнца. Садится на чистый песок, отпуская сестру играться где-то рядом перед его глазами вместе с Юпитером, и хлопает на место рядом, чтобы Ким тоже присел. Облокачивается локтями на колени, чтобы было удобнее, а Тэхён наоборот — вытягивает ноги и упирается ладонями за спиной в песок. Чонгук смотрит куда-то вдаль, не понимая, почему вообще решил привести сюда постороннего человека. Этот кусочек берега действительно безлюдный, ведь делать тут по сути нечего из-за каменистого дна. Поэтому Чон любит сюда приходить и посидеть в тишине, нарушаемой пением волн и ветра. Но сегодня… Сегодня ему показалось, что он должен прийти сюда не один. И нет, это не Джихё, которую он уже брал с собой как-то давно. Это именно Тэхён, по лицу которого можно было понять, что он уже здесь был. Но это его не останавливает. Он смотрит вдаль и впервые подбирает слова, чтобы извиниться за ту глупость, которую он сказал (или сделал). Взгляд цепляет радостную девчушку, резвящуюся у воды с псом. Она громко смеётся, убегая от приливных волн. И он знает, что Юпитер не просто так рядом с ней там, не для того, чтобы поиграться, а для того, чтобы защитить, если вдруг Чонгук не успеет. Он выдыхает и пытается взять себя в руки. — Знаешь…в ту ночь я, — запинается, и если бы он сейчас смотрел на Тэхёна, то заметил бы, как в миг у него покраснели кончики ушей — я не хотел как-то обидеть тебя, унизить… — он заламывает пальцы, подбирая слова, как назло, растерявшиеся в такой нужный момент. — Честно, я думал, что ты оттолкнёшь меня, и мне показалось, что ты… — Гей, да, спасибо, Чонгук, но я итак это прекрасно знаю. Это именно то, что ты собирался мне сказать? — злостно выплёвывает Тэхён, но не уходит. Сам не понимает, с чего так вспылил. — Нет, я не это хотел сказать. — Чонгук хмурится, потому что всё идёт не так, как он себе представлял. — Я… — Или что ты тоже латентный гей? — всё продолжает блондин. — Да, не гей я! — вырывается у Чонгука, прежде чем он успевает подумать. — То есть, нет… — О, да? Спасибо, что сказал мне это после того, как поцеловал! — он награждает его злым взглядом и отворачивается. — Да, блять, ты можешь выслушать меня? — не выдерживает брюнет. — Я не гей, я никогда не смотрел на парней, никогда не думал о них в плане партнёра? Пары? Я не знаю… Я не могу объяснить то, что было в ту ночь, не могу сам понять, почему… что вдруг нашло на меня. Понимаешь? И тогда, я вовсе не имел в виду это глупостями, я не считаю тебя… игрушкой. — да, вроде бы это они, те правильные слова, что он должен был сказать. …но. — Тогда, почему я проснулся один, Чонгук? — спрашивает Тэхён. — Ты просто сбежал… — шепчет. — Ты знаешь, как я расцениваю это? — он смотрит на Чона, что его и взглядом не удостаивает, и пытается спародировать его голос — «Хм, знаешь, Тэхён, мне интересно — гей я или нет, давай засосёмся», а потом на следующее утро, я просыпаюсь один и не вижу тебя два дня… — он видит, как парень сжимает губы, смотря на свои руки — И я считаю это, как: «нет, Тэхён, я не гей и мне противно». — ему самому противно от своих же слов, ведь сейчас он вслух подтверждает то, о чём думал всё это время один. Им воспользовались… — И это я ещё остановил тебя и не дал развить события дальше… — он молчит какое-то время, его пугает, что Чонгук молчит тоже. И тихо снова начинает — Ты никогда этого не поймёшь, потому что ты не был мной. Ты не чувствовал этого страха, что сейчас тебя целуют не просто, потому что хотят быть с тобой или потому что они просто этого хотят… Это просто шутка. Как ты там сказал… Глупости? Да, они самые. — он сам отворачивается, наблюдая за Джихё и продолжает — Тебя бросали когда-нибудь? — и не дождавшись быстрого ответа, сам усмехается со своего вопроса — Да, точно, тупой вопрос. Не думаю, что таким как ты, мог кто-то пользоваться, скорее наоборот… — и впервые за эти минуты, Чонгук поворачивается и смотрит прямо на него, хмуря брови и пронизывая холодным взглядом. До костей. Он сказал что-то не то… Что-то колючее и задевающее. Но ему ведь, вроде как, самому тоже больно. — Да, ты прав, — наконец, решается Чон — я не был тобой, но и ты не имеешь право судить меня, не зная. Думаешь, ты такой весь добренький и невинный? Тогда почему ты судишь по слухам, что распространяет универ? — кажется, Тэхёна поймали. — Или думаешь, что если я сын богатого папочки, то и вести себя должен, как мудак? — Но ты ведёшь себя, как мудак. — Тэхён поворачивается к нему, и они сталкиваются взглядами. Чонгук удивляется такому ответу, округляя глаза. — Чтооо?! И когда это?! — он вскидывается и смешно дует губы, с чего Тэхён тихо смеётся и машет головой. — Вспомни первую встречу, когда, между прочим, ты меня сбил. — Но ты тогда мне нахамил! — деловито говорит он и сам смеётся с вытянутой мордашки блондина, который, видимо, не помнит, когда успел нахамить. Но нет, Тэхён удивляется потому, что вот так легко может лицезреть детское возмущение на лице брюнета, его тихий, но такой ласкающий смех, который тот редко себе позволяет, особенно в присутствии Тэхёна. И он улыбается мягко, отворачиваясь. Как хорошо, что напряженная атмосфера вот так сменилась на более спокойную. Они оба вспылили, хотя скорее это Тэхён начал, но ещё бы ему не злиться, когда именно он является тем, кем воспользовались ради проверки… И мысли эти… Так щемит за грудиной из-за них, хотя может быть и не только…из-за них. Они успокаиваются и оба смотрят на небо, что затягивается кроваво-красным закатом, как на воду опускается тот самый большой оранжевый круг под названием «солнце», о котором говорила Джихё. И она прыгает и машет братику, показывая пальчиком вдаль. Они оба переводят взгляд туда же. Тэхён вспоминает детство, такое непринуждённое, беззаботное, когда папа так же бегал с ним от волн, сажал на свои широкие плечи, чтобы показать весь мир для Тэ, чтобы быть ближе к тому яркому кругу. Ким улыбается, вспоминая беспокоящуюся маму, что бегала рядом и причитала, как бы отец не уронил её солнышко. И, конечно, помнит, как они приходили сюда на набережную реки Хан незадолго до их смерти. — Ты спросил, бросали ли меня… — спустя время заговаривает Чонгук — Это может быть совсем не то, но да. — он молчит, но Ким и не торопит — Мама в двенадцать лет. — быстро и на выдохе, и так легко становится, будто груз с плеч упал. Тэхён вздрагивает, ибо не этого он ожидал услышать — Это не то, но это больнее, чем какие-то сопливые отношения, которых у меня никогда и не было. Там тебя бросают, но ты находишь себе нового человека, и всё прекрасно, а тут… Разве сможешь ты найти замену собственной матери? — но ответом ему служит тишина — И я бы не говорил так, если бы мой отец… — Чонгук непроизвольно сглатывает — Не был бы чёртовым чудовищем. Тэхён хотел бы его успокоить, но слова застряли где-то в горле, и сейчас он может только сдерживать слёзы. Его бросила собственная мать. Что он там говорил? Что, кажется, знает, что происходит с Чонгуком? Что возможно дело в отце? Нет, он ни черта не знает. Ни о Чонгуке, ни о его семье. И если семья Тэхёна мертва, то у брюнета она жива, но всё намного хуже. Хочется многое спросить, но имеет ли Тэхён право? Брюнет прав, Тэхён нагло верил слухам и думал, что Чон тот самый выродок из богатенькой семьи, но никогда не хотел поверить в обратное. Даже после мнимой заботы со стороны парня. Тем более, после его ослиных выходок. — Я не знаю, что было с тобой, как с тобой поступали, но я также ненавижу ложь, Тэхён. Особенно, когда мне обещали быть рядом, но как в той Золушке, оставили со злобной мачехой и вместо таких же дочерей — отцом. — усмехается он — Может, я и веду в каких-то ситуациях себя, как мудак, но я ни за что бы не воспользовался тобой, не понеся после этого ответственность. — и Тэхён опускает голову. Стыдно. Ему так стыдно за свои обвинения. — И в самом начале, я хотел сказать, что мне в тот момент… В момент поцелуя, показалось, что ты тоже этого хотел. Я увидел согласие в твоих глазах. И не думаю, что я ошибся. Конечно, не ошибся. Тэхён давно признался сам себе, что Чонгук ему не безразличен, как бы страшно это не звучало. — Я просто…не могу понять тебя, твои действия. Если бы Ким понимал бы его ещё, было бы прекрасно, хотя и боится студент не только этого, ведь он… — И не хочу, чтобы потом в универе… Он знает, что если что-то пойдёт не так в жизни Чона, репутация Тэхёна в универе ухудшится в стократ. Учитывая, что сейчас его стали замечать и задирать из-за Чонгука, то, что будет, если все узнают, что Тэхён — гей? Будет катастрофа. — В универе ничего не будет, пока ты не захочешь. И не только в универе. И не то чтобы это успокаивало, но Тэхён убеждает себя в том, что брюнета он не знает от слова совсем. Кажется, Чон ставит точку разговору, так и не давая ответа на самый главный вопрос. И Чонгук не опроверг тэхёновы предположения, почему тот ушёл утром. Понравился ли ему этот чёртов поцелуй? Но он не будет лезть, не будет продолжать, не будет настаивать. Но скажет лишь одно… — Пока ты сам не решишь, кто ты есть на самом деле, Чонгук. — на что тот кратко кивает. Он согласен. Достаточно было поцелуя, чтобы теперь думать, думать…много думать. Поцелуя, который, он так и не произнёс это вслух, ему понравился, настолько, что страшно, очень страшно. Ведь разве поцелуй не одинаков со всеми? Будь то девушка или парень. Чонгук ни за что не подумал бы, что ему с парнем целоваться будет намного приятнее. Хотя нет, не так, ему с Тэхёном, целоваться просто до фейерверков в груди, до той эйфории, что описывают после наркотиков, которые Чон никогда не пробовал, только в ту ночь, кажется, был первый раз. И да, он готов признаться, что Тэхён очень сильный наркотик… На него хочется смотреть, его хочется попробовать. А после, после уже не отпустить, не забыть этот вкус. Ну, разве не наркотик? — Джин, кстати, заходил на днях. — его мысли перебивает Тэ. — Знаю, это я звонил ему, просил, чтобы заехал. Так вот оно, значит, что. Брюнет даже на расстоянии заботится о нём. Даже тогда, когда Тэхён думал, что тот его игнорирует. — Значит, знаешь, что я уже иду на поправку? — зачем-то интересуется тихо и как-то грустно блондин. — Значит, знаю… — так же тихо отвечает ему Чон и долго смотрит, пристально так. Выискивает каждую значимую подсказку на его лице, говорящую о его настроении. — Теперь, когда я выздоровел… Я могу уехать домой. — и он ждёт, что Чон скажет «нет, не можешь», потому что сам не хочет этого. Вот только… — Да, конечно. — в ответ прилетает совсем не то, Чонгук видит, как Тэ поникает ещё больше и принимается ковырять песок пальцем. Ну, а чего он, собственно, ожидал? Что парень сейчас расстроится, попросит остаться? Да на кой чёрт он ему сдался? Тем более после того поцелуя… И Тэ пытается не показывать, что его это расстроило. Пытается ведь? Наверное, да, раз Гук продолжает молчать. А потом, он слышит смешок и замечает его взгляд, когда поворачивается. Тот смотрит, не моргая, смотрит и улыбается… — Но — отворачивается к закату — у Джихё всё ещё нет няньки… А ты вроде как…хорошо справляешься с этой ролью. — бурчит себе под нос парень, а Тэхён, он расплывается в самой яркой, точно солнечной, улыбке — Поэтому, не хотел бы ты ещё пожить с нами? Конечно, ты можешь отказаться, да и учёба… — продолжает тараторить Чон. — Согласен! — перебивает его Тэ и получает еле заметный (но Ким всё видит!) выдох в ответ. А Чонгук старается не смотреть на счастливого блондина, слишком уж он довольный… — Не светись так, блондиночка, быть няней не так легко — кидает он и встает с нагретого места, крича уже сестре — Джихё! Идём домой уже холодно! — он уходит к малышке, а Ким продолжает лыбиться. И его даже не задевает это приевшееся прозвище, коим обозвал его брюнет. Оно лишь наоборот где-то под сердцем теперь греет и заставляет помнить об антрацитовых больших глазах и кроличьей такой редкой улыбке…***
Когда они возвращаются домой, Джихё уже трёт глазки, сидя у Чонгука на руках, и Гук говорит, что её нужно уложить сейчас и он покажет как. Всю обратную дорогу они слушали восхищения ребёнка о проведённом дне, купили ей мороженое, от чего малышка стала ещё счастливее. Тэхён тоже не переставал улыбаться, думая о том, что рядом с этими двумя и Юпи он чувствует себя не так одиноко. И даже внимания не обращает на эти глупые надписи тупых людей, что продолжают обливать его дерьмом даже на расстоянии. Но как там говорится? Если обсуждают — значит, ты интересен людям? Нет, не верьте этому. Ведь людям лишь бы кости кому перемыть. И совсем не важно им, что человек, читая всю эту черноту про себя, может просто взять и исчезнуть. А Тэхён, он привык уже к этому миру, ему в нём лучше, ведь он знает, кто что думает о нём. Тем более сейчас, в присутствии Чонгука, он на это даже не смотрит. Стоя и наблюдая за тем, как Чон усаживается с сестрой на руках на диване в гостиной, он думает о том, что возможно чуточку привязался к ним…что возможно слишком. И снова уезжать в холодную и такую пустую квартиру, ему совсем не хочется, привыкать к одиночеству и подавно. Ведь где одиночество, там и старая привычка зачёркивать слова, да и обращать на них внимание тоже. — Ты чего там стоишь? Садись рядом. — отвлекает его парень. А Тэхён повинуется, садясь на другой конец дивана и облокачиваясь на его угол, утопая в подушках и расслабляясь. — А почему ты её на руках укладываешь? Разве она уже не большая? — интересуется блондин, краем глаза подглядывая, как тот подкладывает под голову уже переодетого ребёнка подушку и вкладывает любимого зайчонка в её ручки. Та крепко сжимает игрушку и хлопает глазёнками на братика. — Я не всегда укладываю её на руках, можно почитать ей на ночь в её кровати, но это, — он кивает на свои руки — как один из быстрых способов её уложить. Эти все няньки — морщится — с детства приучили её засыпать на руках. Чонгук глушит яркий свет, оставляя точечные светильники над лестницей, что горят вечно, сам укладывается поудобнее и начинает покачивать маленькое тельце на своих руках. Тэхён сам прикрывает глаза, а потом…потом слышит такую знакомую тихую мелодию, что начинает напевать Чонгук. Приоткрывает глаза и наблюдает за тем, с какой нежностью брюнет смотрит на свою сестру, и сам Ким смотрит на дитё с усталой улыбкой на губах. А затем льются слова колыбельной, что для Тэхёна как холодной водой окатило. Ведь он её знает. Она звучала, когда он был между гранью жизни и смерти, тогда, когда переборщил с надрезом. Он слышал её и тогда, когда его избивали те отморозки. И он слышал её не голосом собственной матери, что пела её ему в детстве. Он понял, что голос этот принадлежал Чонгуку. Уже тогда, сам того не подозревая, Тэхён погряз в Гуке окончательно. Парень прикрывает глаза снова и уносится куда-то далеко в свои воспоминания, где ласковый женский голос напевает для маленького Тэ, укачивая его в своей кроватке. И впервые за долгое время у него от тусклого света поблёскивают на щеках едва заметные капельки, которые Чонгук, увлекшись пением, не замечает. Тэхён не плакал, даже когда брюнет игнорировал его два дня, да щемило под сердцем, но слёзы застывали в глазах. А сейчас вот…он и сдержаться не может, ведь за грудиной пульсирует, ноет, на самое больное давит. На прошлое. Заставляет вспоминать. — Я знаю эту колыбельную. Мне мама её пела…когда-то. — и он шепчет под пение, сам не знает, почему правду вываливает. Наверное, так нужно, так хочется…кому-то рассказать, поведать страшную тайну. Что Тэхён на самом деле один. И нет у него никого больше. Но с губ срывается лишь тихое — Прошлое никогда нас не оставит. — думая, что Чонгук не слышит вовсе, вот только парень давно уши навострил, слушает редкие откровения блондина. — Прошлое нет, но мы — да — прерывается он и пристально смотрит на блондина, что замер, ведь его застали врасплох. Не думал, что слышат… — Моя мама тоже пела мне когда-то, я запомнил из хороших только эту — тихо говорит он и наблюдает за посапыванием Джихё. Чонгук не думал, что тоже вот так просто раскроется перед блондином. Вот так легко расскажет про поступок матери, про отца и мачеху, которые у него уже поперёк горла. — Кхм, так значит, — Ким привлекает его внимание — Джихё не твоя родная сестра? — на самом деле он понял это только сейчас и осознал всю злость Чона тогда в столовой. И как бы он не должен лезть в личное парня, но так хочется узнать больше… А Чонгук долго молчит, думает, стоит ли открываться полностью. Тэхён для него до сих пор остаётся загадкой. Тот ни слова не сказал о своей семье, лишь только про маму, но этого недостаточно. И когда тишина затягивается, Тэ ёрзает на диване и быстро проговаривает, пока ещё есть возможность замять разговор. — Глупый вопрос, извини… — он съёживается весь и заламывает пальцы. Брюнет на это лишь усмехается. — Слишком много вопросов, блондиночка… — как-то загадочно начинает студент. Он задумывается о своей выгоде в том, чтобы как можно больше вытянуть информации у Тэхёна. — Я предлагаю небольшой договор. — и Киму это уже почему-то не нравится — Я отвечаю на твои вопросы, ты — на мои? — да, ему это определённо не нравится. — Что насчёт, каждый день — новый вопрос? — Чон смотрит выжидающе, прямо в душу, а Тэхён нервно губы кусает и сразу же ранки свои зализывает. Он волнуется и не думает, что это ему нужно, ведь вопросы не всегда являются теми, которые он хочет услышать. Но мозг думает одно, а язык говорит почему-то другое. — Окей… — тихо соглашается блондин — И какой же твой первый вопрос? — с осторожностью спрашивает и боится услышать. — Что насчёт…твоих родителей? — Тэхён резко поднимает голову на парня, округляя свои медовые глаза, в которых прямым текстом Чонгук читает и страх, и боль, и сомнение, смешанное с удивлением. Кажется, попал прямо в точку. И Тэхёну это совсем не нравится…