Что же делать теперь ему, Когда сердце отдано другому… Тому, кто светом озарил густую тьму И жизнь преобразил всю по-иному.
— Ещё мамочке пожалуйся! — выплёвывает Чонгук. — Я бы рад, … если бы она была жива…- шепчет, смотря прямо в округлившиеся глаза напротив. Чонгука будто током прошибает, ведь он вспоминает их прошлый незаконченный разговор. — Что насчёт… твоих родителей? — А что насчёт них? С ними всё хорошо, они отдыхают… И тогда Тэхён разбито улыбался… Брюнет помнит это. Помнит, как тот рассказывал о колыбельной, что пела ему его мама. Чонгук отшатывается от сидящего и бледного блондина, видит ту же надломленную улыбку, пугается, потому что тогда «отдыхают» не значило, что они живы, здоровы… Они давно мертвы, а Ким так спокойно говорил о них, скрывал в себе боль и вскрывал прошлые зажившие раны. Вот только Чонгук неправ, они вовсе не зажившие, они вскрыты ещё в тот злополучный день, когда он утопал своими коленями в грязной земле около каменной могилы. Чон видит в его стеклянных глазах застывшие слёзы, сквозь эту улыбку. В голове то, что он предал его, бросил его как она, солгал, а в сердце… в сердце подвох набатом бьётся, призывает, тревогу включает, что всё не просто, что не мог он так с ним, не мог… Видит как первая слеза капает на кафель, по щеке спускаясь, а улыбка, она всё та же…не угасает, Чонгука в чувства приводит и он пятится назад, снова убегает. Не от него, нет… От себя…«Lewis Capaldi — Hold Me While You Wait» Resigned to fate, fadin' away So tell me, can you turn around? I need someone to tear me down Oh, tell me, can you turn around?
Сидя на огромной кровати и такой пустой без тепла определённого человека, Чонгук не может прийти в себя, не может поверить и переварить. Всё ищет подвох в его словах, думает, может, блондин так на жалость решил надавить? Прокручивает каждый совместный момент, пытаясь зацепиться хоть за одну деталь, выделяющуюся из пазла. — Я знаю эту колыбельную. Мне мама её пела…когда-то. — и он шепчет под пение, сам не знает, почему правду вываливает. Наверное, так нужно, так хочется…кому-то рассказать, поведать страшную тайну. Что Тэхён на самом деле один. И нет у него никого больше. Но с губ срывается лишь тихое — Прошлое никогда нас не оставит. — думая, что Чонгук не слышит вовсе, вот только парень давно уши навострил, слушает редкие откровения блондина. И находит в их таком далёком диалоге, когда Чонгук, укладывая Джихё, напевал ей мамину колыбельную. Прошлое никогда нас не оставит. Он бросил эти слова невзначай, Чонгук их услышал, но не придал значения, сейчас же, он слышит в них второй смысл, тот самый, о котором не знает никто, не догадывается даже. Прошлое нас не оставит, потому что ушедших не забывают — вот, что он имел в виду. От этих слов колет за грудиной, не даёт дышать нормально, совесть пробуждает за сделанное, за сказанное. Чонгук сгибается пополам, собирая в памяти все кусочки подаренных ему улыбок, смеха, объятий и прикосновений. — Когда ты рядом, я не чувствую себя одиноким… Тэхён говорил это каждую ночь. Одиноким, не потому, что никогда не любил или не имел вторую половинку. Одиноким, потому что тех, кого он любил, кто был рядом, у него забрали. И хоть блондин и говорил лишь про маму, про отца он ни разу не заикался в их будни. У Чона родители живы, но когда он думает о том, что было бы, если бы он их потерял, то жалость к отцу стирается, заменяясь непонятным грязным чувством радости. Не потому, что в нём нет сострадания или человечности. Потому, что этот человек сам никогда не любил, растил для себя не горячо любимого сына, а бесчувственную машину, которая будет приносить больший доход в компанию. А мама… Чувства к ней стёрлись, хоть правда всплыла на поверхность. Чонгук плавает эти дни в непонятном болоте, которое то засасывает, пробуждая любовь к матери, ту детскую, что каждый раз прячется, то наоборот выбрасывает на сушу в чёртову реальность, пригвождая к земле, жалость проявлять запрещая. Чонгук запутался и никто не может ему помочь. Никто не распутает за него этот клубок бесконечных мыслей, не расставит по местам эти смешавшиеся воедино плюсы и минусы. Ярость на Тэхёна затмила его сознание из-за обмана и лжи, но сейчас его будто ледяной водой окатили, вспомнить велят, что Тэхён, тот серый мальчишка в очках, прятавшийся весь первый семестр по углам, вымещающий всю свою боль вдали ото всех в танцевальной студии, где Чонгук впервые увидел неземную красоту, не просто так таким стал. В памяти до сих пор стоят испуганные глаза, наполненные слезами, исказившаяся улыбка и гримаса боли на лице, которую причинил Чонгук. Он достаёт браслет, что сорвал с его запястья, который, думал, потерял и больше не вернёт обратно, но Тэхён нашёл его. Тэхён вернул его ему. И хоть брюнет кричал на него, клеветал, что тот украл, сейчас понимает, каким дураком казался. Чонгук сидит так уже несколько часов, пялясь в одну стену, периодически сгибаясь от ходящих туда-сюда импульсов, ломающих его пополам. Он борется со своим внутренним зверем, нашептывающим, что Тэхён поступил с ним подло, ушёл, забрав с собой его сердце. У него в груди расползлась огромная дыра, что со временем зарастёт отмершей тканью. Ему нужно встать на ноги, спасти маму, Джихё, Чимина, к которому он ходил недавно…или давно? Он не знает, но этот день не забудет, не выкинет из головы, ведь впервые после тяжелого запоя, он столкнулся с ним. Даже сквозь чёрные очки видя, его карамельные глаза. К слову, почему он был в таких очках? Чонгук только сейчас задумывается об этой, казалось бы, незначительной, но имеющей большой вес детали. До сегодняшнего дня он не замечал ничего вокруг себя, тонул в своей ненависти. Голову раздувает от прибавившихся проблем. Чимин поведал ему свою историю, с которой нужно разбираться тоже. Мама, которая висит под прицелом отца. Тэхён… О нём все его мысли скапливаются, начинаются и заканчиваются, даже, когда он пытается менять тему. Он дёргается от прозвеневшей трели. Джихё точно у родителей. Чонгук забыл про то, что Юнги обещал прийти сегодня, поэтому удивляется запыхавшемуся парню. Юнги вламывается в квартиру, брюзжит на друга за то, что ради него припёрся в такую рань. Чонгук кидает взгляд на настенные часы — два часа дня, ну да, рано, Мин, наверно, только проснулся. Парни перемещаются в комнату Чона, где последний перебирает свои вещи в шкафу, ища, что надеть сегодня. Мин присаживается на подоконник у окна, раскрыв его и впуская холодный зимний ветер, достаёт свои любимые Мальборо и закуривает. — Я же говорил — не курить в моём доме… — поворачивается на запах парень. — Это мой дом вообще-то, поэтому, что хочу, то и делаю, и я бы мог не открывать окно, но для тебя открыл, так что не ворчи. — Чонгук на это закатывает глаза и продолжает начатое. — Зачем пришёл? — Кажется, я нашёл то, что тебе не понравится… — спустя минуту начинает Мин. — Что именно? Выкладывай. — безразлично отвечает, при друге пытается не треснуть, не расколоться и не загнуться. — Я пробил все дочерние компании твоего отца. Полтора года назад некой Woori Bank управляла семейная пара под фамилией Ким. — Чонгук дёргается от знакомой фамилии, представляя единственного человека, но тут же отгоняет мысли прочь, натягивает свою маску вновь, не подавая вида, что зацепило, но уши навостряет. — Так вот, несколько контрактов сгорело из-за Кима, в плане, что он сам от них отказывался, когда твой отец отправлял их на подпись, как я понял, он тем самым хотел отделиться от холдинга. Я решил пробить этих людей, но в живых их уже нет. — Юнги делает паузу, шумно выдыхая сигаретный дым — Не поверишь, статью я нашёл в его же архиве… Каким нужно быть идиотом, чтобы не уничтожить улики — бурчит себе под нос Юн — В общем, в ней писалось: — он достаёт телефон, читая с него — «На станции Авеню внезапно произошла авария. Несчастный случай», ну и так далее. Если всё сопоставить, сам понимаешь, что получается. Причём сам Ким ничего страшного не делал, по документам всё законно. — Мой отец убил очередных конкурентов и посредников предателей, отлично, ещё одно убийство можно повесить. — незаинтересованно отвечает Чон — Ты не понял.- усмехается Мин — Погибла семья Ким, у которой остался выживший наследник. И причём они не предатели, ну только твой отец так считает, по законам всё чинно и благородно. — И? — начинает закипать Чонгук. — Я уже понял, что можно навязать убийство. Остался наследник, хорошо, значит, найдём его, и будут прямые доказательства. Уверен, что их сын даст любые показания. Чонгук сегодня слишком нервный, хуже, чем обычно, и Мин видит это невооруженным глазом. Поэтому злить его ещё больше он не собирается. — Его имя Ким Тэхён. — выпаливает друг. Чонгук резко замирает, распахивая чёрные глаза. В комнате повисает тишина, Юнги ждёт, когда тот придёт в себя после услышанного. — Да, тебе не послышалось если что. Я сам в ахуе, честно. Студент внимательно следит за реакцией друга, что замер с рубашкой в одной руке и вешалкой в другой. — Такого не может быть…- шепчет Чон, выпуская из рук вещи и садясь на край кровати, зарываясь пальцами в смоляные корни волос. — Может. Он выжил. Теперь ясно, почему вся его личная информация скрыта. Хосок был прав — этот парень не так прост. — Мин выбрасывает сигарету в окно, перед этим предварительно её туша, и присаживается рядом, как всегда похлопывая и поддерживая парня. — Он прикидывался бедным и несчастным, неся за спиной пачки денег… — слова выходят с горечью. — Но зачем? — Он заморозил компанию родителей, не думаю, что он всё так легко пережил. Просто представь. Смерть родителей не так легко пережить, а он считай и в универ поступил, да ещё и на бюджет, и превратился в кого. — В каком году они погибли? — В прошлом. — То есть прошёл год? — По датам уже больше года. Но почему, почему он не сказал мне ничего? Вопрос вертится на языке, но парень не осмеливается озвучить его. И так всё понятно. Они друг другу никто, пора бы уже привыкнуть. Если бы любил — доверился бы. Но Ким не подарил ему своё доверие даже как другу. Другу… Смешно звучит, в связи с их интимной жизнью. — Значит, блондиночка у нас богатенькая. — брюнет резко встаёт, стирая с лица былую печаль, хватая выкинутую рубашку и вешая её обратно, стягивая с себя домашнюю футболку. Юнги всегда удивлялся быстро сменяющимся эмоциям друга. Но больше его взор привлекает оголённая спина, он видел многое, но такое впервые. — Я люблю тебя настолько, что мне больно от одной мысли о том, что потеряю тебя…- читает первую выпуклую надпись Юнги, Чонгук прыскает в кулак, поворачиваясь к Мину. — Я, конечно, тоже тебя люблю, бро, но давай без этих соплей. — он возвращается к своей рубашке, собираясь её надеть. — Я справлюсь, не переживай. К тому же… — Да нет, — перебивает его друг — у тебя тут вся спина разрисована. Подожди, не надевай. — приказывает парень, подходя и проводя пальцем по буквам. — Ахринеть, они выглядят, как клеймо. — В смысле? — недоумевает Гук, поворачиваясь спиной к зеркалу. — В прямом. По всей спине рассыпались одни и те же слова: «Я люблю тебя», в разной последовательности, но, что вызывало вопросы, так это то, что они выглядели не так, как обычно. Будучи плоскими и яркими, сейчас они тусклее нормы и патологически выпирают. Среди всех этих слов, Чонгук находит одно единственное на плече. Прости… И брюнет понимает, кто мог оставить всё это. Он сгибается пополам и закашливается от дыма, что внутри него копотью ложится на лёгкие. Он внутри себя же сгорает до смоляной сажи. Тот, кто сам всех заставляет лишь одним взглядом гореть в аду, сейчас сам в нём варится. Юнги пугается состояния друга, хватает его под локоть, чтобы тот не упал. Он уже знает, что произошло у них с Тэхёном, ведь пьяный Чонгук равно болтливый Чонгук. И сам Мин аккуратно вкидывал свои предположения, что Тэхён бы так не поступил, брюнет сам видел, как блондин смотрел на его друга. Нелюбящие так не смотрят. Ненавидящие тем более. Но, конечно, кто его будет слушать. Точно не пьяный и обозлённый Чонгук. Сейчас Юнги удостоверяется в правильности своих мыслей и обязательно выяснит, что поспособствовало Тэхёну так поступить. Чонгук успокаивается к вечеру, и это второй раз, когда Юнги видит его настоящие эмоции. Любовь и правда штука убийственная, раз смогла пробить броню самого сильного человека. Чонгуку неловко от своей прошедшей истерики перед парнем, но кто её может контролировать? От мысли, что Тэхён снова соврал ему, подкатывала тошнота и в то же время уходила на нет, ведь Тэхён его любит. Его мальчик, его лучик света заставил поверить в обратное, и Чонгук поверил, глупо и наивно. — Ну, как ты? — он видит обеспокоенный взгляд друга и вымученно улыбается. — Я выгляжу, как тряпка… — Хэй. — парень обхватывает чужое лицо ладонями, заставляя смотреть в свои лисьи глаза — Ты только что показал мне нечто большее, чем кому-либо. Понял? — Я не злюсь на него… — шепчет Чон — Но мне больно. — Когда думаешь об этом, помни, что ему больнее, раз он пошёл на такой шаг. А ты… Ты сильнее его. И не злишься, потому что глубоко внутри, — он перемещает руку на сердце — ты веришь в его невиновность. — Чонгук с секунду всматривается в бледное лицо напротив, после хмыкает, отводя взгляд. — Не разводи сопли. — фыркает он. — Это кто тут их ещё разводит! — вскидывается Мин. — И вообще, давай поднимай свою тощую задницу и собирайся! — У кого она ещё тощая… — Чонгук фыркает и встаёт со своего нагретого места, стирая последнюю влагу с лица, и вовремя ловит летевшую в него подушку. — Доедем до меня, я покажу тебе кое-какие документы. — Юнги поправляет свою рубашку и отряхивает якобы помявшиеся брюки. В особняке четы Мин, Чонгук не проходит мимо кухни и по настоянию тётушки Ли обедает( хотя время ужина) её изысканными блюдами. Женщина долго и упорно расспрашивает про его состояние, о котором разболтал Юнги, и личной жизни. — Мам, давай потом…- вмешивается сын и утаскивает друга наверх под недовольное бурчание матери. Когда они входят в кабинет, парень начинает шуршать листами в столе. — Я храню все документы у отца, потому что в первую очередь будут искать в моей квартире и комнате. — Чонгук кратко кивает, забирая с его рук фиолетовую папку. — Мудрое решение, но не думаю, что в первую очередь подумают про тебя. Мы же договаривались, что ты нигде не светишься и что я беру на себя всю ответственность. — Да-да, открой папку, и, где будет заглавными буквами написано Woori Bank, в конце прикреплены фотографии самой семьи. Чонгук по указаниям доходит до нужного листа, внимательно вчитывается в текст и доходит до приложений. Чёрной скрепкой прицеплены несколько распечатанных фотокарточек с места происшествия, по которым Чон вдруг вспоминает прошлогодние новости по KBS. Пролистав кадры, прямо на него смотрят жизнерадостные карие глаза, такие родные и заполненные чем-то живым. Тэхён стоит рядом со своими родителями счастливый и улыбающийся. И Чон понимает, в кого у Тэ такие большие глазки и квадратная широкая улыбка, понимает и сам от этой мысли улыбается. Тэхён так похож на маму. Так же, как и Чонгук на свою. Он переворачивает фотографию и видит следующую, где изображен явно милый цыплёнок. Чонгук смеётся про себя с нового прозвища, предвкушая, что оно появится у любимого. Тэхён в ярко жёлтом вязаном свитере со светло молочным цветом волос. Уложенный маллет, слегка подкрашенные глаза и малиновые сладкие губы. Удивляет, что блондин раньше красился. На нём нет очков. Тэхён раньше был другим, на фото у него есть щёчки, кожа не такая бледная, да и сам он выглядит свежо. За год он сильно исхудал. Волосы, которые, как говорил Тэ, он подкрашивал, всё равно имели тусклый пшеничный цвет, будто смерть родителей отобрала половину жизни Тэхёна. В тех новостях, что крутили про крупную компанию, были именно эти кадры с Тэ, поэтому Чонгуку в первый день он казался знакомым. — Ну что насмотрелся? — перебивает его мысли Юнги, кидая остальные папки на стол — Блондиночка здесь выглядит иначе, не так ли? — Он здесь такой…живой. — завороженно произносит Чон. — Именно, сам удивился от этого контраста. — усмехается Мин — И глянь на эти фото. — он кидает ещё две фотографии Тэхёна, сделанные до того, как они начали жить вместе. Ким в белой большой толстовке, на лицо натянута чёрная маска, отросшие тусклые волосы и круглые очки, за которыми безжизненные карамельные глаза. — Удивляюсь этому переходу. Но Чонгук ничего не отвечает, всматривается в, казалось бы, одного и того же человека, но выглядящего на каждой по-разному. Он хочет, чтобы Тэхён вернулся, ожил рядом с ним, с Чонгуком. — Ладно, мне нужно проставить печати на всех документах. Всё готово, и скоро можно будет открывать уголовное дело. — Отлично. Этот урод сядет по заслугам… — парень убирает все фотографии в папку, отдавая её Мину. — Подвезёшь меня до особняка? Надо забрать Джихё из этого гадюшника. У меня там машина с последнего раза осталась, на ней уеду. — Да без проблем.***
До особняка они доезжают быстро. Юнги кивает брюнету в знак прощания и отъезжает от ворот, скрываясь за поворотом. Чонгук поворачивается к дому, по которому даже не скучает, но скучает по Джихё. Стоит им разъехаться, как со двора доносится лай собак. Отец говорил, что Субин решила завести добермана и не одного. Якобы укрепить защиту особняка. Но что-то она какая-то хиленькая. Он проходит через переднюю часть участка к главному входу, чувствуя какое-то непонятное напряжение внутри. Будто неожиданно проснулось предчувствие чего-то явно не хорошего. Он отгоняет плохие мысли и ступает на порог. Обычно визжащая сестрёнка налетает на него с порога, но в этот раз на входе встречает его пустота. Мачеху он находит уже в столовой, сидящей посередине стола и ужинающей. Уверенным шагом он направляется к ней. — Где Джихё? — первым делом интересуется он, не замечая сидящего рядом с ней по другую сторону парня. — Ни привет, ни как дела, мамочка. — вздыхает наигранно женщина, с отвращением осматривая сына. — Ты мне не мать, сколько я должен напоминать? Попей таблеточки для памяти, видимо, старость берёт своё. — не заинтересованно огрызается Чон, наконец, обращая внимание на молодого человека в сером костюме двойке. Хмурится, замечая некую закономерность внешности парня и женщины. — Сучёныш, научись вежливости, и потом только ступай на порог моего дома. — шипит сквозь сжатые зубы женщина. — Видимо, мало я тебя воспитывала в детстве. — Это мой дом, во-первых, во-вторых, я повторяю вопрос: где Джихё? — он игнорирует её упрёк с «воспитанием», абстрагируясь от мыслей о прошлом. — Да во дворе она! — взрывается в отличие от Чонгука Субин и добавляет уже тише — Наверное… — Наверное?! — закипает уже сам Чон — Ты снова оставила её одну? Ты хоть немного времени можешь уделить своему ребёнку?! Почему я каждый раз должен напоминать тебе о том, что она твоя дочь и что ей не двенадцать лет?! — он хлопает по столу руками. — Конечно, твой ёбырь же интереснее, чем собственная дочь, да? — Заткнись! — она вскакивает, сверля его пронзительным взглядом. — А что, я не прав? Что это за хер сидит с тобой? Отец знает?! — безразлично кивает на явно возмущённого парня брюнет. — Это мой ассистент! — А ну да, прости, забыл, теперь это так называется. — кривится Чон. — Мы уходим. — она хватает свою сумку и, махнув незнакомцу рукой, выходит из столовой. Чонгук идёт за ними. — И с каких это пор ты стала любить собачью вонь? — хмыкает Гук, снова слыша собачий лай. — Это бойцовские ухоженные псы. Твоя дворняга им не ровня! — она задирает свой курносый носик, накидывая пальто и испепеляя взглядом. — Юпитер поумнее будет. — последнее, что успевает бросить в спину Чон.Twenty One Pilots — Hometown (slow)
Чонгук, по уходу этой ненормальной, начинает искать Джихё по двору, зовя любимую сестрёнку. Замечает, что вечернее небо сегодня хмурое, не предвещающее ничего хорошего. И снова непонятный страх разливается патокой по телу. Его пугает вновь начавшийся лай собак, причём такой громкий и завывающий. И как только он слышит детский крик, тут же срывается в его сторону. Девочка сидела на качели прямо у псарни. Когда Чонгук добежал до неё, было уже поздно, один из псов сорвался с цепи и бежал прямо на малышку, что от страха не удержалась за прутья качели и перелетела через неё. Пёс пробежал мимо к воротам, а Чонгук незамедлительно рванул к сестре. — Джихё! — сорвалось с губ. Маленькая Джихё лежала без сознания, и, подобрав её на руки, Чонгук с ворохом не лучших мыслей побежал к своей машине. Ламборгини стояла нетронутой у ворот гаража, как он оставил её в последний раз. Чон, еле открыв занятыми руками дверь, аккуратно уложил сестру на заднее сидение, одновременно вызывая своего водителя, брюнет сядет с малышкой на случай, если ей станет хуже. — Быстрее, я не знаю, что с ней! — рычит на прибежавшего водителя Гук. Ламбо набирает скорость, направляясь прямиком в первую общую больницу. Чонгук гладит маленькую детскую головку на своих коленях. Джихё постепенно приходит в себя, что успокаивает брюнета. Чёрные глазёнки хлопают подрагивающими ресничками и бегают по лицу брата. — Братик? — она пытается привстать, но Гук тормозит её ладонью, укладывая обратно. — Лучше лежи, лисёнок, мы не знаем, что с твоей головушкой, сейчас приедем к дяде Джину, и он нам всё скажет. — ласково гладит он девочку по щечке — Джо, быстрее! Плетёшься, как черепаха! Им везёт, и все светофоры они пролетают на зелёный. Скорость бешенная — 365 км/ч, остаётся лишь проехать мост, и они будут на месте. Чонгук весь, как на иголках, дёрганный. То, что Джихё была без сознания, не предвещает ничего хорошего. Сотрясение? Простой ушиб? Он не знает, что с ней, он не врач, но продолжает себя накручивать. Подгоняет постоянно Джо и старается не дышать рядом с малышкой, чтобы ни дай Бог не ухудшить её состояние. Вроде бы уже всё случилось, что могло случиться, но то предчувствие никак не хочет покидать, тревожа его всё сильнее. — Что такое… — бурчит себе под нос мужчина. — Что там? — не понимает Чонгук и вытягивает шею, смотря на дорогу. — Тормоза! — Джо удивлённо вскрикивает, поворачиваясь к парню — Они не работают, Господин! — Нет… Паника. Она в тот час набирает обороты и бьётся где-то в глотке. Конечно, первым делом в голове брата жизнь Джихё. Он трясущимися руками пытается найти ремень безопасности. — Господин, что делать?! — кричит напуганный водитель. Чонгук не слышит, у него в ушах сердце собственное бьётся, глаза детские в памяти отпечатываются, а руки непослушные совсем, не могут без хозяина сами справиться. — Братик… Мы умрём? — её голосок хуже делает, панику подкармливает. — Не бойся, лисёнок. Я рядом… — в свои слова не верит, сам на дорогу посматривает, пробку на мосту ещё с далека замечает, а свернуть некуда, и Джо и Чонгук это прекрасно знают. — Что делать…? — севшим от крика голосом совсем тихо спрашивает водитель. — Не умереть… — так же тихо отвечает Гук, стеклянными глазами смотря в лобовое стекло. Руки замирают, так и не в силах найти ремень. Брюнет видит, как мужчина набирает быстрое смс на телефоне, наверное, жене… Чонгук бы тоже набрал, но в его руках маленькая жизнь, он не может отвлечься от поиска чёртового ремня, что не является стопроцентной защитой. Он нагибается к сестрёнке, целуя её в красный носик и успокаивая, что всё будет хорошо. И стоит ему разогнуться, как с угла вылетает чужой автомобиль. Всё происходит в одну секунду. Громкий и оглушающий крик. Протяжный сигнал. Резкий поворот на скорости. Каменный столб, разворачивающий ламбо на все 360. Где-то на периферии нон-стопом звенит аварийка. Шипение двигателя предупреждающе разносится рядом. Чонгук с трудом продирает глаза, видя мутной пеленой, как с хмурого вечернего неба в кружащемся танце на его лицо ложатся первые снежинки. Губы сами по себе растягиваются в улыбке, и тяжёлые веки опускаются вниз. В этот вечер на мосту реки Хан впервые за две недели декабря, мелкой россыпью с неба крадётся холодный снег, укрывая своим покрывалом остывающее и уходящее навечно тело.***
Trapcøde — Drowning
Сколько раз это было написано, сколько раз это было сказано — что имеем — не храним, потерявши плачем. Горькие слёзы не перестают течь, застывая щекочущим холодком на щеках. Первые снежинки окутывают декабрьские улицы. В прошлом году Тэхён не застал первый снег, пребывая в глубокой депрессии. Сегодня Тэхён видит его, забирающего своим холодом чью-то жизнь. …я снова не успел. Красная порше, та, что панамера, набирает скорость. Глотая, солёную влагу, Тэхён шепчет в пустоту, Бога, веру к которому давно потерял, молит. — Прошу… Не забирай его. Хрипит, тугой ком боли проглатывая. — Гук-и… — скулёж не сдерживает, родное имя, не переставая, протягивает. «А потом. Потом он вернулся в пустой дом. Включил телефон. Увидел кучу пропущенных от матери и отца и ещё один незнакомый номер. И в следующую минуту на экране высвечивается «Тётя», которая не звонила уже несколько лет. — Д-да? — блондин от неожиданности нервно сглотнул, предчувствуя неладное. — Тэхён? — послышался хриплый тихий голос по ту сторону — Тэхён, послушай… Твои родители… Тэхён, их… их больше нет… Тэхён? Но он не слышит, он больше не слышит. Техника выскальзывает из рук и падает на пол. И сам он оседает на колени. — Мама…» Дорога размывается слезами. Тэхён обзвонил все больницы. И только в одной из многих ему сообщили, что сегодня привезли троих — ребёнок с обильным кровотечением и двое мужчин, один из которых находится в реанимации с колото-резанной раной и многочисленными ушибами, а второй погиб на месте происшествия. До больницы он долетает мгновенно, выскакивая из машины. И не обращая внимания на девушку в регистратуре, мчится к реанимации. Он верит, что Чонгук там. Живой. — Молодой человек! У Тэхёна надежда за такое долгое время только сейчас ожила. Он не может потерять второй раз. Он не может не попрощаться. Он не может не сказать своё «люблю» ему. Он не может потерять кого-то снова… В отделении реанимации, ещё в начале коридора, сквозь прозрачное стекло, Тэхён видит его. С множеством мелких царапин, перевязанной бинтом головой и ИВЛ аппаратом, пускающим в его лёгкие жизнь. Из локтевой ямки торчит заклеенный катетер, соединяющийся с тоненькой трубкой. — Чонгук! — вырывается любимое имя. Ноги, в начале еле волочившиеся, сейчас срываются на бег. Но его ловят поперёк талии, прижимая к тёплой груди и поглаживая по пушистым молочным волосам. — Тихо, тише… — Тэхён узнаёт в этом голосе Юнги, того худощавого брюнета, вечно вертевшегося рядом с Гуком. Тогда Ким обмякает, содрогаясь в рыданиях и несвязной речи. Тэ явно выше Мина, но в его объятьях, повисши на его шее, он кажется совсем маленьким. — Я не успел! — воет блондин, сжимая в руках за спиной парня его чёрную толстовку. — Так и не успел сказать… Гук-и… Мой Гук-и. …я люблю тебя. — Тише, Тэхён, успокойся. — Юнги сжимает бедного парня в руках, потрясывая его, чтобы тот пришёл в себя. — Он под снотворным, он жив, слышишь? — Тэхён слушает, впитывает в себя эти крупицы правды — Его только после операции перевели в общую реанимацию. Завтра уже переведут в его палату. — Мин радуется, что блондин перестал истерить, замер и слушает его. — Я люблю его. — тихо-тихо куда-то в шею шепчет Тэхён, признаётся и не удивляется, когда слышит: — Я знаю. На Тэхёна одели белый халат, маску и бахилы перед тем, как зайти к Чонгуку. Посмотрев на Тэхёново опухшее лицо и покрасневшие глаза, линзы из которых пришлось вытащить, персонал без каких-либо вопросов дал разрешение пройти к больному, рассчитав его как родственника. В палате тишину нарушает привычное пиканье кардиомонитора. — Чонгук-и… — Тэ сразу бросается к его кровати, падая на колени и всхлипывая. Его бледная кожа сливается с белой простынёй, множество порезов, некоторые из них глубокие, и рассечённая губа. — Ему повезло, врачи сказали — в рубашке родился. — отвлекает его Мин — Он вылетел через боковое стекло, которое резануло его живот, но операция прошла удачно. — Тогда почему сказали, что он умер? В новостях… Я сам слышал. Я ведь думал… — глаза снова на мокром месте. Юнги долго молчит, обдумывая что-то, пока Тэхён не поднимает на него слезящиеся глаза. И он сдаётся, шумно выдыхая. — Тормоза были подрезаны. Машина Чонгука. Умышленное убийство. — с точной расстановкой произносит Мин — За рулём был водитель Чонгука, который вылетел через лобовое стекло и погиб. Он спас Гук-и, на его месте должен был оказаться именно Чонгук. Сейчас будет вестись расследование с двух сторон. Минсу, как и все, думают, что его сын умер, потому что вся больница и СМИ подговорены мной. — Но зачем? — Тэхён не удивляется предумышленному убийству, ведь в их мире это считается нормой. — Потому что тот, кто это сделал, сейчас должен так думать. А я понаблюдаю за определёнными людьми, которых подозреваю. — договаривает парень и идёт к выходу — Я оставлю тебя с ним, мне нужно дойти до детской реанимации и узнать, как там проходят дела. — Детской?! — пугается Тэ, резко вставая на ноги. — Да… — Мин очень боится вызвать очередную истерику блондина. — Джихё была с ним на заднем сидении. У неё сотрясение мозга, многочисленные ушибы и внутреннее кровотечение. — Ким хватается за рот и в глазах его Юнги видит ужас. — Ей должны сделать переливание крови, поэтому я должен узнать. Пока не паникуем. — заверяет парень и выходит за дверь. Маленькая Джихё… Она не должна была пострадать. Уже в таком небольшом возрасте, в начале своего жизненного пути страдает невинный ребёнок. Тэхён при Юнги снова плакать не стал, но вот после… Страх за жизнь той, что своим детским голосочком звала его Тэ Тэ, витал в воздухе. Тэхёна он, кажется, и не оставит. Как приклеился в самом начале, так и прилип до его конца. Тэхёнова конца. Шмыгая носом, блондин ползёт к кровати, укладывая голову рядом с рукой. Он вспоминает про рану, долго смотрит на белое одеяло и всё же решается его приоткрыть. Чонгук под ним лежит в одних больничных штанах. На оголенном животе, помимо осколочных царапин, аккуратно наложенные повязки белоснежного цвета и без одной капли крови скрывают зашитый порез. — Люблю тебя… — шепчет в руку, ближе прижимается, голову к горячей груди кладёт. — Я так хотел тебе это сказать. Жизнь, видимо, меня ничему не учит. Раз возвращает меня к одному и тому же… — он целует его запястье, на котором зарождается надпись и выглядит она точно так же, как и Тэхёновы — выпукло и тускло. — Я чуть не потерял тебя… Он долго думал над словами Джина. Те слова в танцевальной студии и дома, что перекрывали его шрамы, залечили их не просто так. Они были от самого сердца. Чонгук уже тогда полюбил его. И когда сказал, что интересен… Ты мне интересен, Тэхён, и это к твоему несчастью. В его сердце уже была любовь… Как и в сердце Тэхёна. Блондин всю ночь вместе с Юнги сидит рядом с Чонгуком, не смыкая глаз. Мин долго смотрит за младшим, под конец всё же решаясь задать волнующий его вопрос. — Почему ты соврал Чонгуку? — Тэхён дёргается от неожиданного вопроса, но больше врать не решается и рассказывает всё, что произошло тогда. — Вот оно значит как… — задумчиво мычит Мин. — Мы всё это время копали под его отца. Много чего нашли, думаю, после того, как Чон пойдёт на поправку, мы начнём реализацию нашего плана. Думаю, ты сможешь помочь. От тебя нужны показания. — Да, конечно. — И Тэхён… Твои родители не были предателями, они казались таковыми только Минсу, но ничего криминального они не делали. Просто, чтобы ты знал. — Спасибо. — Тэ вытирает бегущие слёзы, каря себя за то, что поверил в предательство родителей. — Спасибо, Юнги… Через день Чонгука переводят в общую вип палату, снимая с него все трубки и маски, подпитывая его лишь восстанавливающими растворами. Юнги постоянно уходит, оставляя Тэхёна наедине с брюнетом, и возвращается под вечер, где они снова разговаривают и узнают друг друга лучше.***
Flashback
— Мама! Мама! Смотри! Вся земля белоснежная! — визжит тоненький детский голосок. — Это снег, Гук-и.- смеётся девушка. — Снег? — мальчишка хлопает глазками, не понимая. — Когда водичка замерзает в небе и после выпадает на землю. — ласково улыбается девушка. — Водичка! — мальчик вытаскивает язык, прыгая и ловя маленькие снежинки и вызывая смех матери. — Её нельзя пить, глупенький!End of flashback
Trapcøde — Tears
В ушах стоит тупой гул, раскалывая голову будто надвое. Но это ничто по сравнению с ощущением вывернутых кишок, что не щадяще поднывают. С потрескавшихся губ срывается болезненный приглушенный стон, что для Чонгука кажется таким громким. И лучше бы он не открывал глаза, тогда бы этот свет не выжигал их так сильно. И к нему Чонгук тянется, привыкая, смотрит в окно, что рядом с кроватью, не зашторенное, где хлопьями падают снежинки. Красиво и завораживающе. Последней картиной был первый снег, сейчас он либо в раю, где этот снег не прекращается, либо выжил. Если бы умер, чувствовал бы он боль? Явно нет. Сил итак нет, так ещё и на руку, будто тонну мешков положили. Чонгук усиленно поворачивает голову и перестаёт дышать. Ему мерещится? Это сон? Тогда он бы предпочёл никогда не просыпаться. У кровати виднеется макушка, молочные волосы которой раскиданы по постели. Те волосы, которые Чонгук видел на фото, там Тэхён выглядел иначе, свежее… Поэтому и быть не может, что сейчас это реальность и перед ним не галлюцинация. Он аккуратно вытаскивает онемевшую руку и зарывается пальцами в мягкие волосы, поглаживая их и давя вырывающийся наружу всхлип. С их расставанья, будто вечность прошла, но на деле около трёх недель. Недель, которые Чонгук благополучно пропил, впервые так сильно и затяжно. Он помнит свои последние мысли перед тем, как темнота поглотила его. Он боялся больше не увидеть того, кто этой темноте никогда не позволял забрать его. Того, кого он полюбил, ещё не зная об этом. И сейчас глотая эти чёртовы слёзы, раздирая ими глотку, он благодарит, неважно кого, главное, что ему дали второй шанс. Он такое не забывает и в долгу не остаётся, никогда… Под ладонью чувствуется движение, и он убирает руку, всё же чувствуя влажные дорожки на щеках и быстро стирая их, замечая при этом ещё одну выпуклую надпись, такую же, как и на спине. Я люблю тебя. Не может скрыть светящуюся улыбку и задыхается от заполняющего его счастья. Блондин тем временем сонно хлопает глазками, смаргивая долгий сон. И до него, наконец, доходит. Чонгук смотрит прямо в его глаза. Чонгук очнулся. Чонгук плачет… — Гук-и… — всхлипывает Ким и кидается ему на шею. Тэхён в первый раз видит его слёзы, самые настоящие что ни на есть. Они не такие, как у всех людей, Тэхён бы сказал, что они кроваво красные от годовой выдержки, если бы они не были бы так кристально чисты. Он собирает каждую своими губами, не даёт им сорваться, чувствует одной здоровой рукой, как его сжимают со спины, как крепкая грудь подрагивает и с его губ слетают тихие всхлипы. Напугался. Чонгук ничего, кажется, так не боялся, как потерять самое ценное в своей жизни, то, что в его руках сейчас в унисон с ним дрожит, то, что слёзы его в себя вбирает, закрывает собой, чтобы никто, даже если в палате нет абсолютно никого, не смел видеть настоящего Чонгука. Это разрешено только Тэхёну. Только ему, чьё сердце бьётся в один ритм с его. — Прости… Прости, меня… Если Чонгук плачет безмолвно, то Тэ рыдает в открытую, так громко, что слышит его все последующие палаты. Обхватывает щеки старшего, роняя на них маленькие кристаллики. Смотрит прямо в душу, утопая в слезящихся омутах. В них тьма тьмущая, но Тэхён вкладывает в неё частичку собственного света, забирая эту тьму. Лишь одним взглядом склеивает разодранное сердце, гореть его заставляет. И, наконец, выдыхая в подрагивающие губы «я так боялся за тебя», он долгожданно целует их, зализывая саднящую трещинку в уголке, заставляя оба сердца трепыхаться. — Так боялся… — не переставая, повторяет Тэхён, словно в агонии бьётся. — Я знаю, малыш… — брюнет шепчет в ответ и прижимается своей щекой к его, когда Тэ начинает водить по ней своим красным носиком. Видеть Тэхёна рядом, такого тёплого и ласкающегося, как котёнка, будто заново родиться. Целовать его опухшее, зарёванное с покрасневшими глазками личико, равно выздоровлению. Ведь лучше этого в жизни нет ничего. — Я бы не ушёл, не попрощавшись. — своим дыханием Чонгук щекотит его шею, отчего он съёживается и хихикает, но тут же пугается, слыша чьё-то першение. — Кхм-кхм. — Юнги стоит, облокотившись плечом к дверному выступу. — Извините, что прервал вашу идиллию. — морщится он и добавляет — Голубятня, блин.- но отталкивается от стены и с широкой улыбкой подходит к своему брату, хлопая по больному плечу, вызывая шипение — Очнулся, наконец-то… — с облегчением выдыхает. — Я рад, что ты снова в строю. — улыбается и видит, как блондин ревниво утаскивает в объятья парня — Ребята названивали каждый день, особенно Хосок. А этот чудик — Юнги кивает на Тэхёна, что зарылся носиком в подключичную ямку — чуть реанимацию не разнёс! — возмущается, а Чон заливается смехом. — Что так уж чуть не разнёс? — заглядывает в красное личико парень и нежно улыбается, когда оно отворачивается, прячась в плече. — Моя блондиночка… Сразу видно, чей парень! — Чонгук посмеивается, но Тэхёна, что пригрелся у него под боком, сжимает крепче. — Фу, меня сейчас стошнит… — Мин имитирует рвотные позывы. — А ты не смотри! — вякает брюнет, а Тэхён в доказательство поворачивается и показывает язык. — вызывая трепет Чонгуковского сердца по новой. С Тэхёном вообще спокойно нельзя. С ним как на пороховой бочке — неверный шаг и не знаешь, когда рванёт и насколько сильно. Когда они жили вместе, Чонгук постоянно выбирал, куда шагнуть, чтобы, не дай Бог, не наступить на бомбу. Тэхён взрывной, если что-то ему предъявлять, но такой милый, когда щёчки надувались, глаза сверкали злостью, а носик с маленькой точечкой на кончике морщился от пыхтения. Чонгук зарывается в блондинистую копну, почёсывая пальчиками макушку, слыша протяжное мурчание в ответ. Однако рука замирает на месте, когда с губ тихо-тихо слетает «Джихё». Он резко садится, корчась от боли и чуть ли не срывая проводки. Тэхён гладит его по груди, потихоньку укладывая обратно. — Тише… — шепчет он на ушко. — Всё хорошо. Чонгук не верит, с надеждой Юнги в глаза смотрит, ждёт от него вердикт. А Мин глазами бегает по лицу парня, про себя обдумывает, как спокойно преподнести. — Не молчи, прошу — «ты убиваешь меня этим» — не договаривает, грудной рык сдерживает. А в голове он сам уже наготове, чтобы иглу содрать и бежать. Куда бежать — не знает, но ноги сами принесут. К маленькому тельцу доставят. Лишь бы она жива была. Ведь её смерть он не вынесет, к ней в могилу ляжет, себя корить будет, что не уберёг, обещание не выполнил. — С ней всё относительно в порядке. — неоднозначно отвечает, наконец, Мин. — Относительно? Говори как есть. — просит Чонгук, чувствуя, как Тэ его поглаживает. — Ну… — друг чешет затылок, думая с чего бы начать, чтобы панику не вызвать. — Её состояние стабильное. Она пока под искусственной вентиляцией лёгких, потому что перенесла обильное кровотечение. Но врачи говорят, её организм справляется и что сон лучшее лекарство. Поэтому пока что она спит. Но она жива. — только после последних слов Чон выдыхает и, кажется, только сейчас дышать начинает. — Ей делали переливание, всё хорошо, она сильная девочка. — Эта авария… — Чонгук закрывает глаза, нервно сглатывая — Я ничего не помню. — Юнги встревоженно переводит взгляд на блондина, что так же непонимающе смотрит на него. — Совсем ничего? — уточняет Мин. — Джихё упала с качели… — задумывается парень, смотря в одну точку — Я нёс её в машину, вызвал водителя… — и глаза его резко расширяются — О Боже, Джо! — он снова поднимает голову на брюнета, что отчаянно опускает голову. — Нет… Не может быть… — парень зарывается в свои волосы пальцами, оттягивая их. — На камере слежения он вылетел через лобовое стекло при столкновении и отлетел на достаточно большое расстояние… Мне жаль. — старший следит за состоянием друга, в любой момент готовый вызвать врача или медсестру, если ему вдруг станет плохо. Но Чонгук лишь шепчет: — Он спас меня… Джо спас мне жизнь, отдав свою… — стеклянным взглядом уставляется он в окно — Я видел, как он писал сообщение. Перед пробкой на мосту. — сипит севшим голосом. — А Джихё? Где нашли её? И почему я остался в живых? — Чонгук…- предупреждающе зовёт Юн. — Я хочу знать. — тихо начинает Чон — Почему погиб он, а не я? — и убирает ладони с головы, своим взглядом прожигая. — Ты успел пристегнуть Джихё, на ней был надет ремень… Она лишь ударилась об сидение, потому что её нашли рядом с ним, но удар был сильным. — отрешенно хрипит Мин — Тебя нашли рядом с машиной на траве…- Тэхён заново начинает плакать, не в силах слышать всё это. — При развороте было выбито боковое стекло, ты вылетел через него. Джо весь удар взял на себя. Для Чонгука Джо был просто водителем, приспешником отца, таким же отчаянным человеком, как тот же Чимин и Чонгук. Но Чон никогда не пожелал бы ему смерти. Теперь он знает, кто подарил ему второй шанс. — Я должен увидеть его могилу. Я должен… — Пока что ты не можешь. — Почему? — Тебя хотели убить, Чонгук. — и этой причины было бы достаточно. — Эта авария такая спонтанная. — брюнет укладывается обратно из-за жжения в области живота и прикрывает глаза. — Тормоза… Он кричал, что они не работают. — Они и не работали. — бросает старший — Их перерезали. Твой отец настоял на открытие уголовного дела, в то время, как мачеха сопротивлялась и отговаривала, что остаётся подозрительным. — Прошу, давайте перестанем говорить об этом. — Тэхён, что всё это время тихо плакал, прижимаясь к своему парню, шмыгает снова покрасневшим носиком и стирает непрекращающиеся слёзы. — Пожалуй, Тэхён прав. Тебе нужно отдохнуть, поспать. — И врачам нужно сказать, что ты очнулся. — активно кивает Ким. Чонгук засыпает сразу после того, как Юнги уходит, в обнимающих его талию руках блондина, что лёг рядом с ним по другую сторону от раны и заверил, что ни на минуту от него не отлипнет. Тяжёлый разговор, в котором он многое узнал, вымотал его и отобрал слишком много сил.***
Юнги от Чонгука вышел напряженным. Он думал, что этот разговор, правда, которую он так нещадно вывалил на друга, убьёт его, но Чонгук сильный, он всё выдержал и выдержит. Не зря же Мин с ним дружит так много времени. Брюнет выходит из больницы в чёрной кепке и маске, совершенно в другой одежде, чтобы в момент слежки его не узнали. Закуривает свои любимые Мальборо и звонит одному из новых знакомых — личному сообщнику, номер которого они взяли с Чонгуком, навещая его в больнице. — Ало? — по ту сторону раздаются шуршащие звуки. — Чимин? Это Мин Юнги…***
На обходе Чонгука всего проверяли, обследовали, увозили на перевязки и снова привозили. На следующий день Тэхён кормил его с ложечки, потому что «ты не в состоянии есть сам и вообще я так хочу, понятно?», ну, а что уж тут не понятного, понятно, конечно. И Чонгук этому умилялся только так. Ему достался самый лакомый кусочек счастья. Но этот кусочек так же быстро унёсся ураганчиком к обеду, заверяя, что после учёбы вернётся к нему. Чонгук и не против, правда, без Тэхёна скучно и тихо. Никто не болтает под ухом, не спорит с ничего и не целует каждый раз в уголок губ, говоря, что случайно промахнулся. И пока Тэхён в университете, Чонгука посещают его ребята из их компании. Чон Хосок орёт на всю палату, успокаиваемый Минхо. После такого радостного визита парень скрашивает время за просмотром передач на висящей плазме. Он щёлкает каналы, останавливая свой выбор на новостях. Всё же практически неделю он пробыл вне цивилизации, в мире многое произошло. Например, в Инчхоне расширяют дорогу, а в районе Мёндона нашли очередного маньяка. Очень интересно, думает Чонгук и хочет выключить эту малосодержательную коробку, но вовремя слышит свою фамилию. «Расследование произошедшего ДТП продолжается. А я напоминаю, что тринадцатого декабря произошла ужасная авария на реке Хан. Погиб сын знаменитого бизнесмена Чон Чонгук. Он разбился на своём дорогом ламборгини, что въехал в близстоящий столб на скорости 365 км/ч. Стало известно, что рядом с ним была его сестра Чон Джихё, пятилетняя девочка, лежащая сейчас в Сеульской первой больнице под искусственной вентиляцией лёгких. На сегодня известно, что у автомобиля были подрезаны тормоза. Из-за чего было открыто уголовное дело. Чон Минсу — отец девятнадцатилетнего парня, оплакивает потерю и грозится посадить злоумышленника на пожизненно…» Пульт падает на пол, от стоящего шока. Оказывается, для всех Чонгук умер. Юнги в палату заходит вовремя и ловит на себе озлобленный взгляд, краем глаза замечая включенный телевизор и сразу всё понимая. — Я умер? — недовольно спрашивает Чон. — Я хотел сразу всё рассказать, но в первый день итак было достаточно тяжёлой информации. — оправдывается друг. — Прекрасно. А я-то думал, что мой отец настолько равнодушная скотина, что не приходит навестить собственного сына. — Нет. Ты бы видел его, он как будто на десять лет постарел. — на что Гук хмыкает. — Я жду объяснений. — Юнги тяжело выдыхает, проходя в палату и плотно закрывая за собой дверь. Он присаживается рядом на стул, думая, с чего начать. — Ээм… — он чешет затылок — Когда произошла авария, я узнал от Чимина, который по чистой случайности подслушал разговор Субин. Я позвонил на место ДТП, там сразу сообщили, что мужчина скончался на месте, а молодой парень с девочкой живы, но в критическом состоянии. Я сразу всё сопоставил, сказал, чтобы в СМИ, родным и близким сообщили, что ты был один и погиб, соответственно отвалив за это кучу бабла. Для отца ты доставлен в морг на экспертизу, так как вся больница так же подговорена. Иначе я поступить не мог. Тот, кто тебя хотел убить, на свободе. — Отец? — Нет, бери крупнее. Твой отец не убил бы тебя, иначе, зачем он растил так долго наследника? — Тогда… — парень задумывается — Я помню ещё кое-что. Перед тем, как сесть в машину, я видел в доме незнакомого парня с мачехой. Она сказала, что это её ассистент. И… — он хмурит брови — Собаки… Да, собаки сорвались с цепи, из-за чего Джихё напугалась. — поднимает голову и ждёт, что скажет друг. — Я не думаю, что это сделала Субин, но я и не отрицаю это. Я принёс тебе неутешительную новость, с которой ты должен справиться. — лицо Чонгука бледнеет тут же. — Джихё делали переливание крови, и при подборе подходящей группы, выяснилось кое-что интересное. — он мнёт пальцы, подбирая слова — Группа крови твоего отца и резус-фактор не совпадают с Джихё. Минсу не придал значения этому, а вот я решил проверить. — Юнги делает паузу, настраиваясь и держа интригу — ДНК показало, что твой отец на 99.9 процентов не приходится биологическим отцом Джихё. Повисает тишина. — Что? — удивлённо выдыхает брюнет, округляя и без того большие глаза. — Ты был изначально прав. Твоего отца с мачехой ничего не связывает. И никогда не связывало. В ушах звенит так громко, что Чонгук прикрывает их, лишь бы не слышать противный гул. Джихё никогда не была ему сестрой. Джихё совершенно чужой ребёнок. Но отчего-то боли нет и отвращения тоже. Даже с такой ношей он готов на всю жизнь остаться ей братом. — Минсу в скором времени должен узнать об этом. — тем временем продолжает Мин, удостоверившись, что его слушают. — Я передал копию Чимину. — Чимину? — Да-да, ему. Он чаще всего находится рядом с Минсу, поэтому ему проще подкинуть результаты. — Чимин знает, что я… — Нет, он так же как и все думает, что ты мёртв. Тэхён сейчас работает над этим. — И когда вы только успели… — удивлённо выдыхает Чон. — Он оказался смышлёным малым. — смеётся друг — Но это ещё не все новости. — становится серьёзным парень — После результатов ДНК я решил покопаться в документах Субин. Оказывается, у неё есть сын. И это, скорее всего, тот человек, которого ты видел в доме перед аварией. — Тогда тут и думать нечего, кто всё подстроил.- Чонгук скрипит зубами, вставая и подходя к окну, где, не переставая, идёт снег. — В общем, причина предумышленного убийства в том, что она хотела, чтобы её сын был наследником. Вот только она не учла того, что в машине с тобой будет Джо и Джихё. — Но как же она ещё не разнесла морг? — Это я постарался. Припугнул её тем, что пока не узнаю причину, тело не отдам. — впервые за этот час Чонгук смеётся, удивляясь упёртости и мышлению друга. — В общем, я думаю, на очереди твой отец. Поэтому пока весь негатив будет направлен на твою мачеху, я буду работать с судом. — Спасибо, Юнги, ты слишком многое для меня сделал. — Да брось, это мелочи. — смеётся Мин. — А ещё я пришёл, чтобы сказать, что выяснил, почему твои надписи деформированные. — Чонгук протяжно мычит, давая понять, что слушает. — Я почитал несколько статей, и когда надписи проявляются именно так, это значит, что ты находишь свою истинную любовь, которая буквально оставляет клеймо на твоём теле. Потому что эти слова от любимого человека никогда больше не исчезнут. — То есть Тэхён меня… — нерешительно выдыхает, недоговаривает. …любит. — Да, как и ты его… …любишь.***
Вечером они с Тэхёном снова лежат на одной неудобной узкой кровати, что еле помещает обоих. Чонгук перебирает его пушистые пряди в руке, слушая размеренное родное дыхание. Обдумывает, сказанные сегодня Мином слова, и думает, какого было Тэхёну узнать такую новость. Он не спрашивал его, почему Тэхён соврал ему, хоть и было любопытно каждый раз. Но выяснять отношения сейчас не самое подходящее время. Хотя… — Что ты почувствовал, когда узнал о моей смерти? — нарушает тишину Чон, ловя поднятый на него взгляд шоколадных глаз. Тэхён смотрит на него с секунду и снова опускает голову на грудь. — Пустоту… — спустя время говорит младший — Такую же, как полтора года назад, когда узнал, что родителей больше нет. Что их передавило камазом. — с трудом признаётся, позволяя появившейся капельке в уголке глаза скатиться на твердое покрывало. Он погружается в тот день, а Чонгук внимательно слушает то, что уже и так знает, но теперь с уст Тэхёна — Я просидел несколько часов у двери, ничего не чувствуя, до тех пор пока меня не забрали. Я просто думал о том, что не успел попросить прощения, ведь я так обидел маму… Думал, что потом извинюсь, как всегда куплю её любимые ирисы. Которые в итоге я принёс на могилу… — Тэхён… — брюнет хочет остановить его, ведь тело в его руках неимоверно дрожит, но Ким продолжает. — Я чувствовал себя так же, когда услышал новости. И я рад, что Юнги позволил мне знать, что ты жив. — он стирает слёзы рукавом. — Иначе, я бы лёг с тобой в могилу, ведь терять мне больше некого. — Дурачок, я бы не позволил тебе умереть, даже будучи под землёй. — Чонгук… — брюнет затихает, внимательно вслушиваясь. — Я должен тебе сказать. — парень мнётся, отрываясь от груди и садясь на постели. Он бегает своими карамельными глазами по его лицу и жуёт губу. — В тот день. — тогда Чон понимает, что он хочет ему сказать. — Ко мне приходил твой отец. Он… Угрожал убить Чимина, если я не сделаю всё, чтобы ты меня возненавидел. — по его лицу стекают слезы, и теперь Чонгуку всё понятно. Он думал, ему показалось, что глаза Тэхёна слезятся, когда он так равнодушно бросался словами. Его мальчик лишь сдерживал в себе боль. «Когда думаешь об этом, помни, что ему больнее, раз он пошёл на такой шаг» — Иди ко мне.- Чонгук тянет руки, крепко обнимая ими подползшего блондина, целует его в макушку, вспоминая, как злился и ненавидел, но сейчас вдвойне ненавидит своего отца. — Ты у меня самый сильный мальчик. — Я хотел мстить ему, ведь он убил то, что мне было так дорого. Но, оказывается, ты тоже желал посадить его за решетку, Юнги рассказал мне всё. — Насколько всё? — хмурится брюнет. — Настолько, что я знаю, что он запирал тебя в детстве в какой-то каморке… — Тэхён прикусывает язык, ведь обещал Мину не проговориться. — А у тебя ведь боязнь темноты. — Вот же…- шумно выдыхает Чонгук, закрывая глаза и считая до пяти. — Засранец. — Он не виноват! — тут же подскакивает Тэхён, махая ладошками и начиная тараторить. — Я сам выпросил! Ведь ты мне так и не рассказал, как тебя наказывали… — бурчит под нос, опуская голову и ковыряя складочку на покрывале, чем вызывает умиление у брюнета. — Хорошо, иди сюда. — парень снова притягивает блондина к себе, не желая чувствовать даже малейшее расстояние между ними — Но он всё равно засранец, потому что выдал мой секрет. — Я никому его не расскажу. — надувается блондин. — Верю. — Чонгук посмеивается с надутых щечек и теребит их пальцами, улюлюкая, на что блондин бурчит ещё больше. — Но, зная такую ценную информацию обо мне, — серьёзно начинает Чон — ты обязан рассказать мне о своём детстве! — Тэхён улыбается, ведь он совсем не против. На фоне гудит индикатор давления. Тэхён ещё долго нежится в любимых объятиях. Рассказывает всё от, а до я. Про себя. Про свою семью, местами вытирая холодные капельки. Больше ничего не таит. Не скрывает. Душу перед ним выворачивает.***
Чонгук идёт на поправку быстро, как на собаке всё заживает. Но его раздражает, что к Джихё пока что он попасть не может, ведь нужно действовать по плану. Юнги каждый день докладывает о состоянии любимой сестрёнки, хоть и таковой она, оказывается, не является. Тэхён от него ни на шаг не отходит, не считай того времени, когда он ездит на пары. Брюнет непременно рад, что они всё выяснили со своим прошлым и, кажется, больше друг от друга ничего не скрывают. Но. Никто из них так и не признался в открытую о своих чувствах. Оба думают, что и так всё видно, и так всё понятно, и так всё знают. Но глубоко внутри каждый сомневается, думает, а вдруг ошибается, ведь он так и не сказал заветного слова. Чонгук стоит у окна, вспоминая проведённые здесь дни с Тэхёном. Переваривая в себе всю полученную от него информацию, ставя галочку вопросам, на которые он получил ответы. — Ты изменился. Я заметил это ещё в тот день, когда очнулся. — Чонгук играется с блондинистыми волосами — Ты стал тем парнем с фотографии. И больше не носишь очки. — В день аварии я успел сделать многое и всё переосмыслить. Самое главное — забрал все документы на компанию, разморозил её, поэтому теперь я занимаюсь не только университетом, но и компанией. — Тяжело? Я могу помочь. — Всё в порядке. Пока что… — А что насчёт универа? Тебя обижают? — Нет, конечно. Со мной всегда Чимин, он в последнее время только возле меня и вертится, думая, что я скорблю по тебе. — на этом слове блондин морщится — Да и стоило мне зайти в опрятном виде, как все рты позакрывали. Пытались некоторые, конечно, что-то вякать, но Чимин… — смеётся Тэхён. — Да и знаешь… Твои ребята. Они замечательные. Хосок общительнее всех, один раз в день обязательно навестит мою аудиторию. — Хосок говоришь… — ревниво тянет Чон, на что Ким посмеивается и гладит по плечу. — Не ревнуй. Он говорит, что должен сохранить меня в целостности и сохранности, пока тебя нет. Ребята и, правда, замечательные. Кто бы мог подумать, что Хосок, тот, кто пренебрежительно относился к Тэхёну, встанет на его защиту. Ещё одно дело, которое Чон помечает у себя в голове — поблагодарить Хосока за непрошеную помощь. Его мальчик под надёжной защитой. Машины туда-сюда въезжают и выезжают со двора больницы. Улицы занесло снегом, чуть ли не по колено. Такой выпад осадков происходит впервые в их городе и стране. Будто север решил поменяться местами с богом и забрать себе тепло зимой. А ещё парень думает о приближающихся праздниках. Через неделю рождество, которое справляет большинство христианских корейцев. И через неделю же Чонгука должны выписать. 25 декабря станет переломным днём для всех, особенно для отца Чона. Гука до сих пор трясёт, что Минсу посадят, что он сам собственными руками затащит его за решётку. А потом… Потом, наверно, поедет к маме, предоставит ей, наконец, законную свободу, и больше никогда её не увидит… Потому что незачем. Потому что она останется для него детским воспоминанием. Но так рассуждает человеческий мозг, сердце думает совсем по-другому. Юнги вваливается в палату совсем не бесшумно. Запыхавшийся парень долго стоит, опираясь ладонями в колени, спорт явно не для него. — Минсу увидел результаты. — сразу к делу переходит он — Субин в ярости от того, что всё идёт не по её плану. А твой отец… Он подавлен. — осторожно произносит Мин, зная эмоциональность друга. — Мы добились, чего хотели. У этих двоих сейчас лишь одна проблема. — Отлично. — бесцветно отвечает Чонгук, оборачиваясь снова к окну — Что насчёт суда? — Документы прошли проверку. На днях Минсу придёт повестка. Все его мысли должны быть направлены на Субин, что это она открыла против него дело. — Всё идёт по плану. — улыбается Чон. — Да. Повестки будут разосланы всем, тебе она тоже придёт. — Меня выписывают через неделю. — Да, и мы должны будем выйти через запасной выход, чтобы тебя не увидели…***
Хоть сейчас уже середина декабря и после аварии отношения парней изменились — стали намного крепче, особенно узнав друг о друге намного больше, Тэхён, кажется, никогда не забудет о начале осени. Самое неприятное в этом всём то, что Ким сам верил университетским слухам про Чона и его шайку. Так боялся того худощавого брюнета, который прижал его как-то к стенке мужского туалета и угрожал Чоновской расправой, тот самый, который всегда запугивал своим стальным взглядом. Юнги на самом деле оказался весёлым стебальщиком и очень хорошим помощником в Чонгуковой жизни и не только в его. Он же был тем, кто растрепал вот так просто о жизни Чонгука. Чон Хосок, которого Тэхён боялся не меньше, сейчас выступает в роли его заступника. Это он в первый день тэхёнового перевоплощения налетел на него со словами, что он всё знал, хотя на деле просто догадывался. И смеялся со скорченного лица тонсена, который думал, что его сейчас начнут бить. — Я не дам тебя в обиду, как и все остальные. Сказал тогда Хосок, кивнув на стоявших в стороне парней. И слова на ветер он не кинул, действительно приходил один раз в день к его аудитории и рычал на каждого, кто казался ему недоброжелательным. Самым страшным ему казался Вонхо, мускулистая скала с пронзительным взглядом. Он был всегда молчалив и не заинтересован. Но что Тэхён заметил на неделе общения с этой компанией, как маска его трескается, когда к нему обращается Хёнвон. Хёнвон единственный парень, с которым Тэхён нормально сдружился. Он такой же уютный, как и Чимин. С ним не находишься каждый раз в напряжении, что тебя могут прижать или ударить. И у них есть много общего. А ещё Тэхён видит невооруженным взглядом, как Хёнвон смотрит на Вонхо. И всё равно Ким не забудет о начале осени, ведь именно это время хранит его допущенные ошибки. Пару дней назад ему пришла повестка в суд, он должен присутствовать на нём в роли потерпевшего. Собственно поэтому его трясёт уже, какой день. Завтра выписывают Чонгука и завтра же в обед назначен суд. Тэхёна трясёт. Да. Он уже погладил свой костюм и сходил в салон обновить свой цвет волос.***
Чимину повестка приходит неожиданно 23 декабря. Юнги, конечно, предупреждал его об этом, когда первый раз позвонил после больнице и попросил помощи. Паку было неимоверно стрёмно прокрадываться в кабинет Минсу и совать, куда придётся, результаты ДНК. В здании суда он будет выступать в роли потерпевшего и свидетеля одновременно, что пугает ещё больше. Но Мин заверил его о безопасности. Главное, чтобы Минсу не сбежал и не убил его потом. Паку не терпится стать, наконец, свободным спустя эти пять лет. Как долго он об этом мечтал и думал, что мечта несбыточная. Что после Минсу он будет прислуживать до конца своих дней его сыночку, ведь думал, что тот такой же. Но, видимо, над ним решили сжалиться. Помиловать. И подарить счастье. Чимину жалко Тэхёна, который остался без Чонгука, но удивляется силе воли парня, который с каждым днём только хорошеет. Поэтому Пак уже задумывается, не пошло ли на пользу ему то ДТП.***
Чон Минсу всегда являлся самым сильным человеком в сфере бизнеса, не зная, что так думал только он. Его ничто не могло сбить с толку, снести со своего «престола», убить. Так он думал до того, как по неожиданной случайности опрокинул стопку бумаг, в которой нашёл одну отличающуюся. Он прочитал её несколько раз, тёр глаза до ярких вспышек, вдоль и поперёк изучил её и осел на пол, когда понял смысл. Джихё не его дочь. Субин семь лет водила его за нос и целых семь лет сосала из него деньги. Он удивляется мысли о том, что Чонгук был прав. Его сын никогда не любил эту женщину. Минсу всегда воспринимал это как ревность или подростковый период. Это подкосило его так же, как смерть сына, но насколько он был удивлён, когда ему пришла повестка в суд. В той строке, где пишется «по делу…», столбец был расписан чуть ли не на весь лист.Уголовное дело по статье УК№105 «Убийство» Уголовное дело по статье УК№14.2 «Нелегальная продажа»
Глаза тянутся вниз по списку статей цепляясь за последнюю.Уголовное дело по статье УК№119 «Угроза жизни человека»
— Субин…- рычит он, скидывая всё со стола. — Сука! И не думает даже о Тэхёне, которому тоже угрожал жизнью Чимина, нет. Он думает лишь об этой твари, которой после ДНК угрожал, что придушит за эту грязную ложь. Что Джихё не отдаст ни в коем разе. Он спешно ищет адвоката, как жаль, что уже поздно…***
Чонгук совсем не волнуется, нет. Да Он пытается совладать с собой, вразумить, что сегодня всё закончится. Что сегодня он сможет выдохнуть впервые спокойно, за столько лет. Утром его в последний раз проверил врач, ему сняли швы и сделали перевязку раны, которая на удивление благополучно затянулась. Как Мин и говорил, они прошли через запасной выход. На Чонгука натянули кепку, очки, маску и зимнюю дутую куртку длиной до колен. Улица встретила его свежим (не больничным) воздухом, морозным и рождественским. Кругом бело и волшебно. Чонгук радуется, как ребёнок, кидая невзначай снежком в Юнги. В недовольного Юнги. Очень злого Юнги. — Тебе что, десять лет? Ты резко впал в детство? — бурчит Мин. — Фу, зануда, стариканская! — смеётся Чон, высовывая язык. — Я просто рад, что, наконец, на свободе… К полудню они приезжают в Миновскую квартиру, где переодевают парня в чёрный костюм двойку и делают классическую укладку. Чонгук раза два (на деле раз сто) звонит Тэхёну, узнавая, всё ли у того в порядке, на что младший злится и орёт в трубку. Тэхён тоже весь на взводе, ещё и навязчивый Чонгук отвлекает его чуть ли не каждую секунду. Ким с утра уложил свой любимый маллет, накрасился, как в старые добрые, и примерил свой костюм, завязывая на шею чёрный бархатный платок. Младший был давно готов и ждал звонка от Чимина. Все они должны были поехать в разное время и в разных машинах, чтобы не создавать до суда подозрения. Поэтому, когда Пак звонит, Тэ пугается и вздрагивает. — Я выезжаю. Что ж пришло время мести.***
В здании суда ни Чонгук, ни Тэхён никогда не были, для обоих это впервые. Первыми приезжают Чимин и Тэхён, выходя из своих автомобилей и вальяжной походкой, заходя внутрь. Костюм Чимина цвета бордо привлекает внимание всех, из его пиджака выглядывает белая рубашка с чёрной вышивкой на воротнике. Тэхён от него не отстаёт, идя в контрастно чёрном костюме с цветастой рубашкой и чёрным платком, зачёсывая молочные волосы и облизывая губы. Смотрится очень горячо и горделиво, если бы каждый знал, что у Ким и Пака внутри, где сидит дрожащая маленькая копия их. Аудитория, где будет проходить суд, постепенно наполняется людьми. Парни заняли первые места, так как они оба выступают в роли потерпевших. — Они обсуждают нас… — шепчет Тэхён Чимину на ухо, почёсывая незаметно горевшую руку. — Я чувствую, — Пак так же весь чешется — но нам нужно перетерпеть этот день. Слов будет много. Тэхён каждый раз отвлекается на телефон, где ему ежесекундно строчит Чон. В без пяти два в зал суда входит Минсу, сверкая озлобленным взглядом. Чимина он находит первым, удивлённо вытягивая лицо и вынуждая Пака сжаться до позы эмбриона. Тэхён кладёт поверх его руки свою, поглаживая и успокаивая, пока сам не ловит на себе пристальный и прожигающий. Поверх кожи собственной руки вырисовывается черное «шлюха», отчего Ким морщится, но выдерживает. Минсу гордо проходит к стулу по другую сторону, ожидающий, когда придёт Субин. Но даже ровно в два её в зале не оказывается, вместо неё, распахивая двери со своим адвокатом входит тот, кого он точно не ожидал увидеть, и брови его ползут вверх, и дыхание его неожиданно спирает. Сын, которого он мысленно похоронил несколько недель назад, стоит перед ним прямо сейчас. Минсу кажется, что это всё галлюцинация, ведь не может же хладное тело, что лежит в морге, воскреснуть. Если оно умирало вообще. Напуганными глазами старший смотрит на копию личика своей матери, которая входит в зал следом и присаживается рядом с Чимином. — Я за справедливость, отец — выплёвывает младший, на пятках разворачиваясь и садясь на место к Тэхёну. Мысль о том, что Чонгук жив, шокирует не только Минсу, но и всех присутствующих. Чимин, не знавший этого, удивлённо ахает и машет на себя папкой от резкого жара. Он хлопает глазками на Тэхёна, не видя в его карамельных никакого удивления, и понимает, что всё было спланировано. Тэ шепчет «я всё объясню потом», и Чимин кивает, нисколечко не злясь на друга. — Я скучал, малыш. — Чонгук притягивает Тэхёна к себе, незаметно целуя за ушком и шепча. И ушко моментально краснеет. Всё проходит в лучшую сторону, они долго борются за правосудие, Минсу плюётся слюной, доказывая свою правоту, но улик слишком много для его оправдания. Уже перед завершением, когда старшего Чона уводили, Чонгук встал перед ним, смотря в его пустые глаза, пытаясь найти в них хоть долю отцовской любви и сожаления. — Ты переживал не потерю сына, а её потерянный в будущем доход. — он гладит его щетинистую щёку и улыбается в последний раз — Запомни раз и на всегда: зло никогда не остаётся безнаказанным. — цитирует он слова Чимина, который прочитав их на руке поворачивается и широко улыбается Чонгуку, что ему подмигивает. Отца уводит, а Чонгук получает смс от Мина. Юнги: [3:56 pm] Субин сбежала, ей перекрыли выезд из страны, но, похоже, поздно. Она узнала, что ты жив, по телеку только так крутят.Мелкий: [3:57pm]
Ей не скрыться. Всё равно найдём.
Чонгук улыбается, когда к нему подходит Тэхён. Притягивает его к себе за талию и зарывается носиком в его пахнущие персиком волосы. — Наконец-то, всё закончилось. — Тэхён прижимается к брюнету теснее. — Да. И мне не терпится снять с тебя этот платок зубами… — шепчет на красное ушко Чонгук. Тэхён заливается краской и бьёт ладошкой по его плечу, одними губами выговаривая «извращенец». — Какой есть. — пожимает плечами Чон и смеётся на проявившееся слово на пальце. — Кажется, теперь мне ходить с ним всю жизнь. — обреченно вздыхает он.***
Но домой они не едут, договариваясь с Чимином собраться всем вечером в клубе и отметить победу. На кладбище в пятницу холодно и тихо, лишь вороны своим карканьем скрашивают тишину и наводят некий страх. Чонгук стоит поодаль от могилы, к которой склонился Ким, и наблюдает за своим парнем, обеспокоенно следя за его состоянием. — С Рождеством, мам. — он кладёт ирисы на снежный бугорок, расчищая каменное надгробие. — С Рождеством, пап. — подходит ко второй могиле, что совсем рядом, будто склеенная, и кладёт белые лилии, что дарил всегда на зло маме, прятав в самой серединке один маленький ирис. — В этот раз я пришёл не один… Тот, кто стоит сзади… — он смеётся оборачиваясь и видя, как Чонгук резко опускает взгляд вниз, якобы до этого пристально не смотрел, и капает ямку из снега носком ботинка. — Да-да, именно он. — Тэхён поворачивается обратно — Он спас мне жизнь… И чтобы вы сейчас не сказали, не нужно, ведь, я, кажется, люблю его. — он стирает побежавшую слезинку, рассказывая свою историю, и, преклоняясь в последний раз, уходит вместе с Чонгуком.***
После кладбища, они заезжают за любимыми вкусняшками Джихё, и не важно, что ей нельзя, и едут прямиком в больницу, где съемочная группа с журналистами пересекает им путь, донимая вопросами. И, наконец, пробравшись к палате, Чон заходит в неё первым, ведь он в отличие от Тэхёна, её с аварии не видел. Маленькая бестия, что раньше была такой энергичной и весёлой, сейчас выглядит совсем померкнувшей. Бледное исхудалое личико. Боже. Чонгуку сейчас станет плохо, он не может смотреть на то, что именно он сделал со своей сестрой, хоть она таковой не является, для Чонгука она навсегда ей останется. Он садится рядом, когда она открывает глазки и удивлённо хлопает ими. — Братик… И Чонгук не сдерживает всхлипа, слыша этот болезненный голосок, резко клонится, обхватывая тоненькую ручку, и извиняется перед ней, шмыгая носом. — Прости, лисёнок, я не уберёг тебя — прерывисто говорит он. — Тэ Тэ сказал, что ты подарил мне жизнь. — Тэхён весь съёживается, когда Чонгук резко поднимает на него голову. — Не забывай, что ты пристегнул её ремнём, что ты всё-таки нашёл его… — Тэ помнит, как брюнет рассказывал ему о том, что в спешке не мог найти ремень и даже не помнит, как нашёл, как успел. — Да… — сипит Чон, вспоминая прошедшие события. — Братик, а когда ты заберёшь меня? — парень вздыхает, не зная, как объяснить. — Лисёнок, сначала нужно удостовериться, что твой организм хорошо может справляться без всех этих трубочек. — Врач сказал, что уже через дня три её можно будет забрать. — вставляет своё слово Тэхён, ведь сам бегал хвостиком за доктором, приставая и донимая вопросами. — Вот видишь, ТэТэ у нас всё знает. — улыбается Чон. — ТэТэ приходил ко мне чаще, чем братик… — надувает губки малышка, Чонгук посмеивается, поглаживая сестрёнку по головке. — Знаю, малыш, и это меня очень радует. Твой братик тоже лечился и никак не мог отойти от постели. — Братик? — девочка долго мнётся, что-то обдумывая. — Да, лисёнок? — подталкивает её Чон, Тэхён присаживается по другую сторону кровати, теребя краешек одеяла. — Можно я буду жить с тобой? — совсем тихо спрашивает она — Не хочу с папой и мамой… С тобой веселее. — кожа брюнета покрывается мурашками от упоминания отца, которого Джихё больше не увидит и так, но он успокаивается, когда та просит об обратном. — А почему? — всё же уточнить-то надо, а Ким, не понимая, что затеял Чонгук, хмуря брови, смотрит на него. — Потому что им не до меня… — она грустно опускает голову, смотря на свою ручку. — Хэй! — Чонгук не даёт ей грустить, поднимая унылую мордашку пальчиками. — Конечно, ты будешь жить с нами, потому больше я не оставлю тебя без присмотра. — и целует в холодный носик. — Мы? — хлопает глазками дитё — ТэТэ снова будет жить с нами?! — она радостно смотрит на братика. — Ну, если ТэТэ будет не против. — Чон переводит взгляд на ошарашенного Тэхёна, чьи черты лица тут же смягчаются, и проскальзывает нежная улыбка. — Я только за. И каждый думает, что это маленький ответ на вопрос, который мучает обоих на протяжении скольких дней. Но никто не знает этого наверняка.***
BANNERS — Firefly
Уже в любимом клубе, в который Чонгук привозит своего парня в первый раз, они поднимаются в вип зону, где сидят парни, которых стало на одного больше. А теперь и на два с Тэхёном. Все гудят и поднимают бокалы, завидя влюблённую парочку. Вот же гиены, особенно Хосок в главной роли. — Заткнулись все. Кто скажет хоть одно плохое слово в его сторону, тут же останется без языка. — предупредительно начинает Чон, только подойдя к столику, придерживая за талию блондина. — Ууу, вы слышите парни? — дурак Минхо, прикладывая к уху ладонь ребром и дуя на указательный палец у рта, уже вызывает у всех смех. — Гроза университета метит свою территорию. — Хосок первый ржёт с хрен пойми чего, и Чимин подхватывает его смех, Чонгук лишь закатывает глаза, шепча что-то Тэхёну на ушко. И это что-то: Не обращай внимания, он умалишённый. — Скорее не «гроза универа», а голубой огонёк! — Ой, ну всё. — цокает Юнги, единственный (не считая незаинтересованного никогда ни в чём Вонхо и вечно загруженного Хёнвона) адекватный человек. — Человека только с больницы выписали, а вы уже нападаете, гадюки. Чонгук кивает вступившемуся другу и указывает Тэхёну на диван, они садятся, улавливая тему разговора, что вещает Хосок. — К слову я расстался с ней, она и в правду курица… — Хо специально смотрит на Чона, одним уголком губ улыбаясь, напоминая давно забытый разговор. — Дай знать, когда перейдёшь на голубую сторону. — кричит Хосок вслед — Я стану держаться от тебя подальше! — и кривит свои чуть пухловатые губы. Но Чонгука это не задевает. — Дай знать, когда, наконец, бросишь свою курицу. — он оборачивается и усмехается в ответ, следя за перекатывающимися желваками на лице Хосока — Я запишу этот день в нашу книгу достижений. — и это последняя капля. — Выпьем за это! — Чон всё понимает безмолвно, поднимая фужер с всего лишь шампанским и скалится, подначивая — Завтра же запишу это. Все сразу понимают, о чём парни, кроме двух не вписывающихся в эту историю. Тэхён опрокидывает бокал, обжигая горло пузырьками и уже от мало выпитого ловя вертолёты. А после тащит на танцпол в самый центр, с чего смеются ребята. Тэхён выкрикивает «это же Firefly!», пихает брюнета, чтобы тот не стоял столбом, хватает его за руку, повиливая бёдрами и ярко улыбаясь, ослепляя Чонгука. И в эту атмосферу он, кажется, вливается, беря бережно ладонь блондина и закручивая того в танце вальса, но на самом деле изображая хастл и смеясь с этой импровизации и с его подвыпившей, но такой счастливой и расслабленной моськи. Тэхён очень красиво изгибается, заворачивается в Чонгуковы объятья, выдыхая тому алкогольным дурманом прямо в губы, дразня, и тут же разворачивается, коварно улыбаясь. Но Чонгук его хватает, к себе спиной прижимает, раскачивая в стороны, и чувствует, как его бёдра к паху прижимаются, соблазнительно покачиваясь.They take me back To you again Distant shores on the horizon Where you’ll be waiting With those eyes
А после они падают на большую мягкую кровать, по которой так скучал Чонгук, но больше, конечно, по Тэхёну. Сливаются в страстном поцелуе, не оставляя ни единого участка тела без ласки, оголодавшие, чуть ли не раздирают друг друга в клочья. Чонгук скучал, очень скучал, по этим прядям, раскиданным на подушке, по изящному изгибающемуся телу под ним, и таким сладким бархатным стонам от вбивающего тело в кровать члена. Скучал по поцелуям, которые с Тэхёном превращались в полёт маленьких светлячков. Чонгук заново залечивает все шрамы, на этот раз не пропуская тот, что под сердцем, ведь тот, что хранится в нём самом, он уже залечил. И он скучал по долгим ночным разговорам, когда его голова на твоей груди, как и все конечности на твоём теле. — Что насчёт твоей мамы? — после продолжительной тишины интересуется Тэхён, когда сам Чон уже начал дремать. — Ты навестишь её? Вам ведь не удалось на суде нормально поговорить… — вспоминает Тэ, как подошла тогда женщина. — Гук-и? — их прерывает мама, удивлённо смотрящая на Тэхёна, который положил свои руки поверх чонгуковых, обвивших его талию. Чонгук оборачивается к матери, что сегодня на суде так хорошо играла свою роль. Он видит недопонимание в её глазах и, перемещая руки на его плечи, внимательно слушает женщину. — А это.? — она бегает от одного лица к другому, сразу понимая, что у этих двоих не просто дружба. — А это Тэхён — мой парень. — уверено произносит Гук, для достоверности целуя того в щёчку и тем самым смущая парня. — Ох… — её глаза округляются, устремляясь на Кима, что замер загнанной мышкой. — Очень приятно! — она мило улыбается. — Да, я заеду к ней завтра, чтобы попрощаться. — Чон начинает перебирать молочные пряди — его любимое дело. — Чтобы что?.. — Тэхён резко садится на кровати, ошарашено смотря на своего парня. — Ты всё правильно услышал. — нервно выдыхает брюнет. — Ты только что воссоединился с ней и собираешься прощаться? — у Тэхёна голос обрывается от чёрствого кома в горле. — Тэхён… — устало трёт переносицу Чонгук, присаживаясь тоже — Давай не будем об этом. — Нет, будем. — возмущённо вытягивается лицо блондина. — Ты просто… Не понимаешь. — растерянно говорит он — Каково это не иметь маму. И пока она жива, Чонгук, береги её и дорожи этим. — тихо прошептал Ким. Тогда он вышел в одеяле на плечах с комнаты, оставляя брюнета наедине со своими мыслями и выпуская слёзы под душем. И когда возвращается, его безмолвно притягивают к себе, извиняясь и прижимая теснее. Чонгук задумался над словами своего парня, на следующий же день поехав и подарив матери букет роз, пригласив её, как и всех остальных ребят, на празднование выписки Джихё и их новоселье.***
BANNERS — Rule the World
Спустя шесть дней, прямо на Новый год, Джихё выписывают из детского отделения. За ней заезжает Чонгук, пока Тэхён активно готовит праздничный ужин, ему помогает Чимин и неожиданно напросившийся Хёнвон. Но как только Чонгук привозит малышку, Хёнвон оставляет готовку, говоря, что это не его, и несётся к ребёнку, унося его к игрушкам и впадая в детство. Чонгук сразу же уезжает за новогодними подарками всем и забирает по пути домой маму. В машине ему присылает смс Юнги, где вещает о Субин, которую нашли и за умышленный побег, соучастие в убийстве и угрозу жизни человека сажают на вечное долгое, лишая родительских прав. Чонгук не радуется, нет, теперь он спокоен, что правосудие восторжествовало. После новогодних каникул они с Тэхёном решили оформить опекунство над Джихё и, по исполнению ей восемнадцати лет, она сама решит, отказываться ей от опекунства или нет. В квартире наряжается ёлка, накрывается праздничный стол под смех взрослых и визг малышки, что бегает по гостиной от Юпитера, погавкивающего ей вслед. Пёс тоже не остался без подарка, на него надели оленьи рожки и звенящий колокольчик на шею, которым он позвякивает. Тэхён из-за этого возмущался, что Чон издевается над животным. В гостиной играют рождественские песни, ведётся интеллектуальный разговор между Хосоком и Минхо, что не перестаёт его стебать, и мама, что держит на своих коленях пьющую сок из бутылочки Джихё, смеётся с дурашливых друзей Чонгука. И этот семейный уют успокаивает душу каждого, ведь позже приезжают родители Юнги, и матери Чонгука становится веселее. Тэхён, не имея всего этого полтора года, думал, что больше никогда не приобретёт. Смотря на измазанного смеющегося Чимина, что чуть не падает со стула, и на Юнги, который его измазал. Смотря на спорящего с Минхо Хосока, а потом его же ржущего. На кажущегося равнодушным Вонхо, которому на уши подсел подвыпивший Хёнвон, но на самом деле, внимательно слушающего его рассказ и подкидывающего в его тарелку отделённый от белка желток, который, Вонхо знает, этот парень любит. На взрослых, что сюсюкают малышку, подкидывая её и передавая из рук в руки. И даже Юпитера, что радостно виляет хвостиком. Тэхён видит семью, большую дружную семью, которую он когда-то потерял, но которую обрёл снова, и не важно, что она не родная ему по крови, главное, что она родная ему по душе и сердцу. Он стирает незаметную слезинку, поднимая глаза к небесам, что там, за окном, и думает о родителях, которые, он знает, смотрят на него в ответ. Когда, проводив старый год в далёкий путь, Тэхён уносит грязную посуду в мойку, Чонгук идёт за ним. Все желающие помочь Киму остаются на местах, зная, что тревожить эту пару нельзя. Чонгук подходит сзади, скользя руками от сочных бёдер вверх по талии и кладя подбородок на плечо, перед этим целуя в макушку. — Хёнвон решил подкатить к Вонхо… — невзначай говорит Чонгук. — О Боже! Когда его похороны? — шутит Тэхён, наигранно вздыхая. — Я тоже сразу так подумал, но на удивление наша железная скала, кажется, была пробита. — посмеивается Чон. — Я всё видел, мне казалось, они давно встречаются. — Тэхён разворачивается в его руках, прижатый к мойке руками по обе стороны от бёдер. — Наш голубой вагончик пополняется. — Чонгук поигрывает бровями. — Дурак! — хлопает легонько по груди блондин, оставляя там ладошки, и тонет в сладком поцелуе. — Я люблю тебя… — наконец, произносит те заветные слова Чонгук, что вырезаются под самым сердцем каждого. — Я любил, — шепчет блондин прямо в приоткрытые и влажные от слюны губы. — Люблю, — продолжает за ним Чонгук, утопая в сладкой карамели его глаз. После произнося одновременно:И буду любить тебя вечно…
The End
«Мы не следим за тем, что бросаем, Ведь слова скрытый смысл хранят. Те, что искренни — в сердце скрываем, Те, что сказаны — ядом пронзят.» ©staceR