Flashback
— Что вы делаете?! — орёт отец, приходящий после сна в сознание — Вы кто вообще такие?! Его кидают на ковёр возле стоящего кресла, хватая за волосы и натягивая их. Чимин спрятался за лестницей, чтобы лишний раз не попадаться на глаза, и радовался, что мама решила сегодня навестить давнюю подругу. — Ай-яй-яй — в придачу цокает мужчина — Пак Джихун… Уже забыл на кого работал? Забыл, как слил важную информацию моему главному конкуренту? Так я тебе напомню. — он кивает своим амбалам и те сразу приставляют к его горлу нож — Ну…вспомнил? — он растягивает каждое слово, медлит и давит — Что? Думал, я об этом не узнаю? Думал, всё так просто и гладко пройдёт? — он усмехается — От меня ничего не скроешь, Джихун-щи, ты испоганил мой новый проект, разорвал важный контракт и думаешь, что тебе это так просто сойдёт с рук? — смеётся мужчина. — Я — Чон Минсу, наказываю таких, как ты, ой как жестоко. В первую очередь — ты уволен, во-вторых, ты должен мне тридцать миллиардов вон. — у Пака отвисает челюсть, а у Чимина округляются глаза. — У меня нет таких денег, чёртов ты ублюдок! — выкрикивает отец. — Где я их достану?! — Ты думаешь, меня это волнует? Значит, когда ты решался на предательство, ты даже и глазом не моргнул, а сейчас вдруг испугался? — напирает он и совсем не вовремя слышит скрип половиц за лестницей — Хотя знаешь, есть один вариант твоего помилования. — он смотрит в темноту под лестницей, куда устремляет взгляд и Джихун, и скалится от взбалмошной мысли в голове. — Я заметил, у тебя есть сын. — переводит он взгляд на старшего Пака. — Чимин! — тут же не задумываясь, кричит отец, отчего всё тело мальчишки немеет. — Какое прекрасное имя! — насмехается Чон. Чимин выплывает из-под лестницы на ватных дрожащих ногах, боясь, что, если не выйдет, то будет больнее. Чувствует этот облизывающий взгляд и сильнее натягивает широкую футболку на оголённые ноги, жалея, что любит носить дома короткие свободные шортики. Липкий страх впервые окутывает его тело. Он никогда ничего не боялся так сильно. — Ну что, малыш? Твой папочка провинился. Расплачиваться, по-видимому, придётся тебе. — скалиться он. — Папа? — мальчишка переводит взгляд на отца в надежде, что тот одумается, спасёт, но… Он отворачивается, зарывая под землю надежду, давая немой ответ. Минсу смеётся и подходит к напуганному Чимину, гладя его по щеке. — Скажи спасибо своему папочке. — шепчет он на ушко.End of flashback
Пак Джихуну, работая в дочерней компании Чон Минсу и получая хорошую прибыль с неё, всё равно было всего мало. Денег много не бывает, как говорится, именно поэтому он пошёл на свой страх и риск и согласился на предложение конкурента Минсу. Тот предложил огромные деньги за слив информации о компании, которые он так и не получил. Его кинули, развели на деньги и оставили ни с чем. Счета банка, прикреплённого к этой компании, были заблокированы, и все деньги были переведены в чужие руки. Поэтому Джихун решил залечь на дно, думая, что прокатит, что не заметят, но не всё так просто. И теперь за его грехи отдувается его же сын. Тогда мальчишку забрали и подписали ему контракт на четыре года. Это был смертный приговор, иначе это назвать невозможно. Он не окончил школу, не смог поступить в универ, всё, о чём он мечтал, было похерено. Чимина сломали в пятнадцать лет… Единственное, о чём он попросил тогда — денег, которых не хватало к заработанным. Ему прибавили год к контракту, но деньгами обеспечили. Маму прооперировали, и денег хватило даже на отдельную квартиру для неё, и Пак был бы счастлив, если бы не эта внутренняя пустота. Если бы его не затащили в какой-то бордель, где ему, работая официантом, нужно было вертеть задницей перед мужиками и бабами, каждый раз получая шлепки. Если бы каждый день ему не приходилось проходить через унижения, домогательства и приказы удовлетворить кого-то. Теперь в голову не лезли оптимистические мысли. То самое «зато у меня…» или «зато я…» стёрлось навсегда. Он перестал видеть радость в чужих лицах, счастье — в мелочах. На его теле оставались не только скверные надписи, но и синяки от крепкой хватки. Он устал от этого подчинения. И, видимо, всевышний решил сжалиться над ним, раз спустя три года к нему пришёл сам Минсу. Мужчина, не церемонясь, забрал парня к себе в офис и приказал разгребать офисные бумажки. Сказать, что это было подарком судьбы — это ничего не сказать. Чимин в тот же момент будто расцвёл, ведь впервые за три года он, наконец, мог жить со своей мамой. Хоть ему и приходилось каждое утро ездить в офис и убивать время и своё зрение на бумаги, ничего лучше этого быть и не могло. Но и на этом всё не закончилось так просто. Когда Чимину оставался какой-то год до окончания контракта, Минсу с ничего продлил его ещё на два, заявляя, что Пак ему по гроб жизни должен, а он сам сжалился и подписал всего пять лет, а теперь, якобы, у него появилось одно очень важное дело. Следить за его выродком. Великим наследником семьи Чон. Придя домой, Чимин долго и непрерывно плакал, ведь у его кошмара конца и края нет. Целый год блондин следил за передвижениями сына Минсу, он выучил Чон Чонгука вдоль и поперёк, но самое интересное началось тогда, когда этот парень поступил в университет. Сначала Паку приказали следить издалека, притираться к зданию и не попадаться на глаза студентам. В тот период Чимин помнит первую аварию, в которую попал парнишка. Минсу тогда лично позвонил Паку, чтобы его сын не наделал ошибок. Чонгук сбил какого-то замухрышку, который, со стороны казалось, специально не ушёл с дороги. Об этом в первую же секунду узнал Минсу, ведь Паку голову бы снесли, не расскажи он об этой новости. Этот же замухрышка попал под колёса второй раз, спасая какого-то мальчишку, и именно под колёса Чонгука. Но что удивило Чимина тогда — как Чон бережно относился к нему, как притащил в свою новую квартиру, а после этого мальчишку Чимин не видел долгое время. Конечно, без этой информации Минсу также не остался. Он орал на весь офис, на всех работников и на Чимина в том числе. Затем утром позвонил Минсу, сообщив, что Чимин поступает в университет. Это было шокирующей новостью, но поработав с этим мужчиной пять лет, Пака уже, кажется, ничем не удивить. Для Чон Минсу нет ничего невозможного. К сожалению. Чимин не знал, как он это сделал, что ректор принял его с открытой душой и самой льстительной улыбкой, но в первый же день блондин наткнулся на Чон Чонгука. Страх окутал его моментально, но он старался не показывать этого. Дерзить вообще-то не его привычное дело, но проработав в борделе, не такому научишься. Соответственно, он знал, кому и что он говорит. И в отличие от Чона, что плевался слюной от злости, его рядом стоящий дружок что-то заподозрил, это было видно по его хмурому лицу, будто что-то вспоминающему. А потом, следя за неожиданной встречей Чонгука и его матерью, Чимин совсем не ожидал столкнуться там с тем замухрышкой, которого он так давно не видел. Тот сиял самой яркой улыбкой, разговаривая с маленькой девочкой, которую Чимин узнал сразу же. Это была Джихё — ребёнок с красочной фотографии, что показывал ему его начальник. Встреча с Тэхёном — как представился ему парень, не входила в планы блондина, как и последующее столкновение у подъезда Чона, когда Чимин забегал проверить полученную информацию. И только в универе, узнав Тэхёна лучше, Паку стало противно от своей лжи, противно от работы, которую он обязан выполнять. Чонгук набросился на него заслуженно, Чимин даже рад, что его потрепали, он в принципе этого и ждал. Ждал, когда же настанет момент его казни. Тэхён хороший парень, пришедший ему на помощь, и Чимину жаль, что ему пришлось доложить всё Минсу. — Сколько бабок ты получаешь за эту информацию?! Эти деньги — грязь! — он орёт на ухо, нагнувшись к парню — Ты хоть знаешь, что из-за тебя, пострадали люди? — хватает за грудь, срывая вторую пуговицу, и пригвождает снова к стене, бить не перестаёт, уродуя лицо, окрашивая его в фиолетовый синюшный — Из-за тебя может пострадать Тэхён! — при имени которого у Пака глаза расширяются. — Не делай такое лицо, будто сам отцу про него ничего не говорил. И он это знал, знал, на что шёл, докладывая всё, но, увы, сделать ничего не мог. Тэхён его возненавидит, несмотря на то, что Чимин просил ему поверить. А прощения он и не заслуживает. Ведь и с Чонгуком он ошибся тоже. Чимин думал, что Чонгук та ещё мразь высокомерная, пока не столкнулся с ним на банкете, на котором его заставили работать официантом. Но всё было не просто так. На нём Пак должен был втереться в его доверие. И Чимин и дальше бы не обращал ни на что внимания и поливал дерьмом чоновского ублюдка, пока своими глазами не увидел весь спектр боли в его угольно чёрных, поняв, что сам сын является заложником собственного отца. Таким же, как и сам Чимин. И когда Минсу выловил белокурого и приказал следовать за Чонгуком и успокоить того, Чимин делал это вовсе не из-за приказа. Ему было жаль парня, и он искренне поддержал его. Потому что хотел. Потому что они в одном колодце. Он ждал, что умрёт, когда после ухода Тэхёна его сознание просто выключилось, но и умереть так просто, видимо, не судьба. Первое, что он увидел, открыв глаза, это ненавистное лицо Минсу. — Очнулся? — устало трёт переносицу мужчина — Хорошо тебя помяли… — Воды… — хрипит блондин, на что мужчина усмехается, но стакан подаёт. Чимин осматривается вокруг, замечая, что он уже совсем не в университетском медкабинете, а в больнице. И после того, как стакан воды был опустошен, он нашёл силы, чтобы сказать — Чонгук…просил передать Вам привет… — Я вижу. — хмыкает Чон — Но пришёл я не из-за него. В этот раз мне нужен Тэхён. У Чимина в горле снова всё пересыхает. Он открывает и закрывает рот не в силах вымолвить и слова. Всего три слова: ему нужен Тэхён, заставляют дрожать ослабленное тело. Он замирает, не зная, чего ждать от Чона. — Что? — слетает тихое с губ, заставляя мужчину усмехнуться — Зачем? Что он сделал? — паника накатывает с бешеной скоростью, ведь снова Тэхён — тот самый замухрышка, который тут не причём, в чём-то виноват, чем-то не понравился этому уроду. — Он — протягивает гласную Чон — Кажется, украл сердце моего сына. И пока не поздно, его нужно вернуть целым и невредимым. Ты должен будешь следить за Кимом тогда, когда я скажу. Но Чимин-то знает, что уже давно настало то самое поздно.***
BANNERS — Ghosts
В комнате от запертых и зашторенных окон спирает дыхание до сильного головокружения. Или же причина вовсе не в них? Причина в боли, что осколками впивается в израненное сердце, в то самое место, нетронутое его губами, но тронутое его словами, задетое ложью, которой, Тэхён думал, его одаривали, но нет. Всё совсем не так. Он сам выдумал, сам решил, что любовь меняет, что он — тощий и костлявый очкарик, растопил холодное и чёрное сердце самого Чон Чонгука, но на самом деле, он сам же и попался в его ловушку. С чего он взял вообще, что в антрацитовых омутах, в которые затянуло Кима, существовала любовь? — А если бы на его месте оказался я? Ты бы тоже избил меня до полусмерти?! — Да. Он сам накрутил себе другую Вселенную, нежился в своих мечтах, не замечая ничего, не видя правды и думая, что на него смотрят влюблённо. Но теперь сомневается во всём. В поцелуях нежных и утренних, в улыбках и смехе, что были подарены ему, но искренне ли? Да и были ли они? Может и это он тоже выдумал… Вгоняя глубже металлический уголок и совсем не чувствуя, как рвётся под напором каждая клеточка ткани, не чувствуя вытекающую сгустками кровь, размазывая жгучие слёзы по щеке, что никак не могут остановиться, он кричит, потому что те самые чувства, напуганные, исказившиеся рвут его изнутри, не дают вдохнуть, пульсируют по каждой венке и лишь сильнее боль причиняют. Он каждое слово хочет вырезать, назло ему оставить новый шрам, но не понимает, что хуже делает себе. Ведь как тот, кто не любит, может осуждать его? Тэ смотрит на полюбившееся ему слово, греющееся под ключицей, из одиннадцати букв состоящее, смотрит и снова ненавидеть начинает, но не его, а себя, за то, что полюбил. Полюбил это прозвище и до сих пор руку на него поднять не может, холодные бледные пальцы в миллиметрах от него замирают и каменеют. Он бьёт со всей силы, что ещё не покинула его, по зеркалу, разбивая его на несколько частей, из каждой части которого на него пара глаз осуждающе смотрит. Костяшки режутся об осколки, а зажатое в ладони лезвие впивается глубоко под кожу. Возле него лужа крови разливается, стекая со всех уголков его тела. Он не жалеет себя, не задумывается, что ноги почему-то слабнут. Что делать теперь ему, когда сердце отдано другому. Тому, кто об этом даже не знает. Пока слёзы на щеках не высыхают, он не перестаёт себя полосовать. Спускается по стене, последний всхлип издаёт, думая, что истерика закончена, что это последнее, что сломило его. На автомате смывает всю кровь, заливает антисептиком вспоротые раны (жаль, что изнутри их не залить), заклеивает их, не издавая ни звука от шипящего клея, и засыпает в холодной кровати от бессилия впервые один. А на утро третьего дня его будит громкая зудящая трель, от которой он еле разлепляет сонные глаза. Кого принесло с утра пораньше? И внутри за утихшие за эти дни нервы снова, как за струнки начинают дергать мысли: «Что если это он?» Тот, кого не ждал, одумался, пришёл, чтобы вину свою загладить. Тэхён соскребает себя с кровати ради того, чтобы ещё раз ему в глаза взглянуть. Еле ноги исполосованные волочит, по стене руками ведёт, главное держаться и не упасть. Главное перед ним снова не ослабнуть. Выдыхая и набирая воздух вновь, он тянется за ручкой, чтобы в следующий момент её опустить и открыть дверь. Но как жаль, что перед ним не тот, кого он ждал и ожидал увидеть.***
Тэхён ушёл, оставив после себя мёртвую тишину. Чонгук так и не понял, когда и как он успел обидеть блондина, но точно этого не хотел. Его слова о Чимине до сих пор вертятся в голове. — Зато я увидел, на что способен ты! Не разобравшись толком, веришь, не зная кому, кто предоставил тебе информацию на Чимина! — Тэхён запинается в своих мыслях, тараторя, пытаясь донести смысл — Ты ведь даже… Не попытался выслушать его! Он разозлился и совсем не хотел выливать эту злость на Тэхёна. Может, он и не стал бы избивать Пака, но неистовая ярость поглотила его всего. Конечно, ведь тронули его родное, то, что когда-то он осуждал и винил. Это родители. И почти у каждого они на первом месте. У Чонгука лишь мама, но задев её, виновник пробуждает внутреннего зверя Чона. За маму, зная, что она вовсе была не причём, что она не бросала его когда-то (хоть и её уход оставил жирный отпечаток на сердце), он готов оторвать голову живьём. Поэтому он налетел, не разобравшись. Он знает своего отца и вполне возможно, что Пак не просто по своему желанию работает на него. И понимает он это только сейчас, остывши и отойдя от произошедшего. Он долго думал, прийдя к выводу. Чимин может быть и не виноватым. Есть здесь одна загвоздка, из-за которой он звонит Юнги. Тот, как всегда, трубку берёт не с первого раза. — Да? — на фоне хриплого голоса раздаётся посторонний шум клубной музыки. — Помнишь, ты мне про Пака документы приносил. Ты сказал, что копался в документах моей матери, эти документы были о переводе? — сразу без приветствий задаёт главный вопрос Чонгук. — Да, там было около ста тысяч людей, и он попался ну, примерно, в первой половине, а что? — на этот раз Юнги не язвит, спокойно выслушивает. — В переводах стоит дата? — Должна быть, конечно, потому что у твоей матери она стояла. В чём дело, мелкий? — терпение начинает лопаться, отражаясь на голосе Мина. — Просто я тут заметил одно расхождение в информации. Отец приставил Чимина, как информатора, ко мне всего месяц назад, но работает он на моего отца пять лет, тогда где он работал раньше? И что известно о его семье? Получается, что он начал работать на моего отца с пятнадцати лет, но это незаконно, во-первых, а во-вторых, будь он мальчишкой, вряд ли он смог бы попасть в офис моего отца. Я думаю, что здесь проблема глубже… Ты можешь найти все его переводы? Есть какая-нибудь вероятность, что, допустим, его отец или его мать работали на нашу компанию? — С чего вдруг тебе стало так интересно? Он же уже получил по заслугам. Неужели, хочешь его оправдать? — усмехается Мин — Или проблема в другом? — Ты знаешь, что мы наказываем действительно по заслугам, а не просто потому, что захотелось. — строго говорит Чон, чувствуя, на что намекает друг. — Ну да, ну да… Ладно, я посмотрю. Думаешь, его родители замешаны? — Ты же знаешь моего отца… Он наказывает куда хуже меня. — морщится от противного слова «отец» брюнет, вспоминая все его наказания. — Но что это тебе даст? Даже если ты и окажешься прав. — Это даст ещё один факт того, что отцу пора за решётку за принуждение несовершеннолетних к работе. — Гук скалится, представляя, как отец за всё расплатится, за всё его детство, за мать, которую отобрал, и мачеху он туда же засадит. — Тогда порыться точно стоит. Но, конечно, Чон соврал, и это не единственная причина, по которой он хочет знать — прав он или нет. Самая первая — Тэхён. Если Ким окажется прав, Чонгук примчится к нему в ту же секунду, чтобы просить прощение. Он понимает, что обидел, с горяча не подумав, но и просто так позвонить, прийти и извиниться он не может, без подтверждения того, что кто-то из них ошибся. Юнги звонит брюнету спустя три мучительных дня. Мучительных, потому что каждый день его доставала Джихё, спрашивая про любимого ТэТэ, почему и куда тот пропал. Пришлось успокаивать её истерику в первый день, когда она узнала, что Ким поживёт пока у себя дома. Юнги звонит днём, когда Чон только уложил малышку на дневной сон. — Давай сразу к делу. — серьёзно начинает Мин — С семейством Пак пришлось попотеть, но оно того стоило. Ты был прав в этой всей заварухе замешан отец Чимина, и, кажется, парнишку мы забили зря. Тот отдувается за грешки своего отца, который был уволен пять лет назад. Причём все файлы и документы на него были уничтожены и хранились в отдельных папках, которые пришлось взламывать. Чимин в пятнадцать лет был устроен неофициально и не получал никаких денег вплоть до сегодняшнего дня, следовательно, он правда не виноват. Его первый перевод был в бордель на окраине, боюсь представить, кем он там числился. Второй перевод был спустя три года в офисный отдел кадров по типу архивариусом. Сейчас он им же и числится. Что насчёт матери, как я понял, она была больна, и, кстати, несколько миллионов вон было перечислено на первом году, скорее всего для неё, потому что в том же году ей была сделана операция на сердце. Сейчас она живёт одна в районе Мёндона и имеет инвалидность. В общем, всё запущенно. Чонгук молча слушает поступающую информацию, не замечая, как сжимает телефон в руке. Он оказался прав… Тэхён оказался прав. Ненависть на себя незаметно растекается по венам. Ведь он отверг того, кто первый за всю жизнь смог растопить замёрзшее сердце, заставить улыбаться и впервые любить. Ему не жаль Чимина, хоть он и не был виновен в случившемся в своей жизни, он знал, на что идёт, когда следил за Чоном, когда докладывал про Тэхёна. В любом случае, он мог найти выход из ситуации, сообщить даже через того же Тэхёна о своей проблеме, и Чонгук решил бы её, он хотя бы знал о ней… — Чонгук? — зовёт его, видимо, не в первый раз Юнги. — Я понял. Спасибо, Юнги, ты всегда поможешь. — Хэй, что за грусть-тоска в голосе? Парнишку жалко, но мы же его не убили, он оклемается, зато мозгами начнёт шевелить в следующий раз. — Ага, скорее бояться будет. Просто, Тэхён был прав, и я, не думая, налетел на него, даже не спросив, не подумав о том, что у него могут быть какие-то проблемы, что всё не просто так… — правда льётся сама, для Мина её и не жалко. — Я знал, что дело в блондинчике, а не в твоей внезапно проснувшейся совести. — смеётся друг — Тебя можно понять, из-за его треплющего языка, пострадала твоя мать. Не вини себя. А с Паком мы как-нибудь разберёмся, ещё спасибо нам скажет. Юнги всегда был мудрым, всегда мог поддержать, поэтому Чонгук ещё ни разу не пожалел, что открылся ему когда-то, подпустил к себе и до настоящего времени считает его своим старшим братом. Теперь, когда Чонгук знает, что был не прав и ошибался, он думает, что делать с блондином. Первое, что приходит на ум — написать сообщение. Что он и делает. Сейчас страшно то, что Ким его возненавидел, что Чонгук стал ему противен после такой выходки. Эти мысли причиняют боль, но он не должен накручивать себя раньше времени. Раньше ответа самого Тэхёна. Но и идти прямо к нему он тоже боится… Боится взглянуть в его глаза и увидеть там отвращение. Поэтому он придумывает лёгкий для себя, но на самом деле очень тяжёлый морально, выход. Нам нужно поговорить. Если я не противен тебе и если ты ни ненавидишь меня после случившегося, подходи к кампусу к шести часам вечера. Я буду ждать тебя. Твой JK.***
Trapcøde - Thoughts Are Killing Me
За двадцать минут до назначенного времени Чонгук уже стоял у ворот универа. Он специально приехал раньше, чтобы дать себе немного подумать, побыть одному. Он скажет правду, что узнал и что был не прав. Он готовится к его приходу, представляет, как обнимет и не отпустит больше. Как будет шептать извинения и слова нежности. В голове и мысли нет о том, что Ким может и не прийти. Он настолько уверен в его ответе, что по-другому и быть не может. Он волнуется, любой бы волновался, и чувствует дежавю в этом ожидании. Но всё это пустяки — дрожь в теле и усиленное сердцебиение перед встречей. Ведь страшнее, когда время переваливает за стрелку на шести часах, а его нет. Его до сих пор нет. Чонгук поглядывает на циферблат наручных часов, следя за медленно перебирающейся к семи часам стрелкой. Не понимает, как так. Почему блондина всё ещё нет? Оправдывает, что тот, мол, опаздывает, что дела и прочее, что, может, случилось что. Но не думает, и мысли не допускает, что тот просто не пришёл. Что таким образом он ответил на поставленный вопрос. Чонгук ему противен. Быть такого не может… Чон не хочет это воспринимать и понимать. Он садится в машину спустя два часа ожидания, давит на газ, отгоняя самые плохие предположения. Хочет увидеть его карамельные глаза и понять, в чём дело. Увидеть это своими глазами, не мучить себя ложными ответами. Ведь он может ошибаться. У его двери он замирает, не решаясь позвонить. Боится этого «Что если…», впервые сердце обратно по гортани проглатывает, эмоции в себе давит. Ещё ничего не случилось. Он должен… Палец скользит по белой панели, что внутри квартиры вызывает мелодию. Дверной замок щёлкает быстро. Чонгук и опомниться не успевает, как перед глазами оказывается осунувшийся парень, в длинной не по его размерам голубой рубашке, и только в ней, прикрывающей бледные бёдра, доходящей до колен, не скрывающей новые полосы… Чонгук их сразу заметил и новый комок злости в себе давить начал. Он оглядывает лицо, что за эти дни, будто посерело, выглядит болезненно припухшим. Его любимые пушистые волосы сосульками опадают на лицо, а в глазах, в которых он видел другую Вселенную, страшная пустота поселилась. Он уверяет себя, что ему только кажется.Trapcøde - I wont let you go
— Зачем ты пришёл? — вопрос, как обухом по голове ударивший, застаёт врасплох. — Я прождал тебя три часа, Тэхён, но ты так и не пришёл… — нервно сглатывает брюнет, но делает уверенный шаг вперёд, захлопывая за собой дверь — И я хотел забить на это, — нагло врёт, вспоминая, как мучил себя мыслями о нём. — ведь ответ очевиден, но… Я здесь… — старается не смотреть на оголённые исполосованные места на теле — И я здесь, чтобы услышать его в лицо. Я действительно тебе настолько противен? Ты меня настолько ненавидишь? — Чонгук осмеливается заглянуть в любимые шоколадные глаза, что сейчас кажутся такими равнодушными. Нет, я люблю тебя настолько, что мне больно от одной мысли о том, что потеряю тебя… Хочется кричать Тэхёну. Хочется сказать насколько он любит каждую частичку его души, обнять сейчас крепко и не выпускать, не отпускать никогда. Просить, умолять, чтобы остался но… Он говорит совсем другое. То, что разбивает сердце обоим. — Да… — равнодушно отвечает — Ты настолько мне противен, что я видеть тебя не хочу, — бьёт словами, голос постепенно повышает — Зачем ты пришёл?! — кричит, охрипши — Хотел услышать ответ напрямую? — в глаза смотрит, ими же и уничтожает — Так на, получай! Я ненавижу тебя, слышишь? Убирайся отсюда! Оставь меня в покое! — наступает, брюнета оттесняя — Убирайся… Я не люблю тебя! Я не люблю тебя… Чонгук отшатывается, застывая на месте, глазами округлёнными смотрит, не верит, просит повторить сказанное. Сам внутри себя держаться заставляет, разъедающую органы боль проглатывает, «ещё не время» — себя уверяет. — Я не люблю тебя — по слогам в ответ ему шепчут, на крик снова срываются и повторяют их, сердце с корнями вырывая, самому рассыпаться заставляют. Я не люблю тебя! Бьёт хуже, чем впервые его ударил отец, оставивший шрам на щеке. — Уходи… Его нежный, любимый Тэхён, его смысл жизни и радости, режет его сердце на куски. И он верит, верит, как наивный ребёнок и оставляет… Переступая порог квартиры, захлопывая за собой дверь и произнося последние слова, что витают в воздухе и переворачивают весь мир Тэхёна верх дном. …Прости за то, что полюбил так сильно. И Тэхён падает не в силах сдержать весь ураган эмоций.NЮ - Это больно
Чонгук, выйдя на улицу, смеётся, громко, так, чтобы все слышали, как разрушается, рассыпается, в прах сжигается человеческое сердце, чувства, чистые и девственные, которые впервые дали о себе знать. Он хватается за грудь, футболку в кулаке сжимает, почти разрывает, боль, вырывающуюся наружу, сдержать не может. Доходя до машины, об руль головой упирается. Он думал, что прошлое не повторяется, что не может вот так с ним судьба поступить, обмануть, солгать, глаза розовой пеленой закрыть. Он думал, что его не бросят снова, не оставят, когда с родным отцом война назревает, когда родную мать из его же рук вытаскивать нужно. Он давит на газ, мчит по ночному городу, радио на всю включает, себя в могилу, своими руками вырытую, глубже закапывает. Как же он ошибался, поверил невинным шоколадным глазам. Сам только сейчас вспоминает, что за всё время Тэхён ему ни разу в любви не признался. Я тебя люблю Не было озвучено за эти месяцы. — Какой же я идиот! — смеётся брюнет, в уродливой улыбке расплываясь и скорость прибавляя. Спину жжёт неимоверно, наверно, слова новые проявляются, но даже эта боль не заглушит ту, что бьётся вместе с сердцем. Почему так больно, не понимает. За что так больно — тем более. Он руль в ладонях сжимает, дорогу размыто видит, только потом в зеркало на себя внимание обращает, что по щекам первые за несколько лет слёзы скатываются. Он себе отвратителен, он это зеркало разбить хочет, не зная, что сейчас в той самой квартире, из которой он вышел, в которой он свою душу и сердце оставил, то самое зеркало вдребезги разбивается. Тэхён своими слезами давится, осколки в руках сжимает, внутри себя пустоту ощущает. Без Чонгука он — никто, он воет, себе стеклом больнее делает, лишь бы не чувствовать это отвращение, ложь, в которой он тонет. — Я люблю тебя! — кричит… Кричит, что есть силы, чтобы голос в голове заглушить, чтобы смех этот не слышать. Он скидывает всё с тумбочки, что на осколки наступает — не чувствует, вещи разбрасывает и снова о стену спиной ударяется, сил держаться нет. Слипшимися ресницами моргает, разглядеть что-то блестящее пытается. Опухшими глазами за колечко вцепляется, вспоминает, что хозяин этого браслета ему надежду подарил, перекрыл шрамы своими словами и на ноги поднял. Он его подбирает и в руках вертит, вглядывается, в тот вечер окунается, себя танцующего вспоминает. В кольцо всматривается и внутри него инициалы замечает, за них взглядом хватается. И пугается, браслет к груди прижимает. — JK — затёртыми буквами написанное шепчет, снова поток слёз на лицо обрушивается. Тэхён помнит последнее сообщение, что пришло ему днём, помнит подпись, браслет крепче в руке сжимает и в воспоминания, в те дни окунается. Все моменты, начиная с первой аварии, прокручивает в голове. — Ты разбил мне фару, испортил ДОРОГУЩУЮ машину, и смеешь предъявлять мне? А ведь я мог убить тебя… — Вот именно, что ты чуть не убил меня! — Вот именно, что чуть… Сжимается, внутренний скулёж не сдерживая. — Почему? Боишься меня? — Ты… ударишь. — Ударю? Зачем же мне бить тебя? — Ударишь, потому что плачу… До того самого дня добирается, слова по порядку раскладывает.Невероятный… Ты прекрасен… Ты сильный…
— Но, кто же ты? — всё ещё задаётся вопросом Тэхён. — А ты? И понимает, что всё время это был Чонгук. Именно он стал тем, кто внутри посадил красные розы, что расцвели красивыми цветами, но своими шипами ранят и кровью омываются. Он тогда себя уверял, что его полюбили, что он кому-то нужен и сейчас в этом не сомневается. Чонгук его любил. — Я хочу, чтобы ты был моим… — Я уже, давно… и надолго? — Хочу навсегда. Но он отверг, оттолкнул его своими же словами, потерял, думая, что так ему будет лучше, он сделал это ради него самого. Не зная, что тем самым он его сломал. Чонгук не видит скорости, не чувствует её и то, что ему сигналят тоже. Он на пути все штрафы собирает, за нарушение скорости, на педаль всё сильнее давит, в пол вжимает. Глотает слёзы, впервые не сдерживается, впервые плачет, все границы стирает, что парни не плачут, отцом навеянные, в рот ебать хотел. Про себя думает, что доверил свой свет, после стольких лет загоревшийся, не тому человеку. Но поделать со своим «люблю» ничего не может. Он в него по уши и навечно… Жаль, что не взаимно. Останавливается у бара, по рулю сжатыми в кулак ладонями молотит, кричит, холодные слёзы, пуская, запертой в клетке птицей бьётся, всю любовь проклинает и сукой зовёт. Он в его объятья хочет и об своё «хочу» разбивается. Он боль свою жгучим и крепким заливает, у бармена ещё заказывает, чтобы побольше, чтобы насквозь прожгло. Барьеры внутри себя ставит, веру и надежду убивает, темнотой так нелюбимой насыщается, той, которую боится. Она его с собой забрала, весь свет погасила, ничего не оставила, кроме разъедающей пустоты. Ненависть в себе взращивает, водой поливает семена, чтобы потом на завтра, они своими корнями в душу проросли, ветвями сердце обвили и больше никогда не подпускали то, что так сильно ломает на кусочки. Чонгук никогда не курил, но прямо сейчас ему хочется пустить в себя этот едкий дым. Тэхён себя с пола собирает, браслет на руке затягивает, осколки старается собрать и заново режется. Плевать. Он опустошен. И то, что все надрезы воспалены и ноют, не делает его живым. Потеряв последнее и единственное, что придавало ему сил, он умер, сгорел до тла, пеплом в своей же квартире рассыпаясь. Он любит Чонгука, до сломанных костей в груди, но любовь эту отобрали.ШЕСТЬЮ ЧАСАМИ РАННЕЕ
Trapcøde - Why'd You Leave (Ft. Kyræhle)
Выдыхая и набирая воздух вновь, он тянется за ручкой, чтобы в следующий момент её опустить и открыть дверь. Но как жаль, что перед ним не тот, кого он ждал и ожидал увидеть. — Ну, привет, Ким Тэхён — названный замирает, чувствуя пробежавший по коже холодок. Его толкают вглубь комнаты, захлопывая дверь, и следом за первым вошедшим заходят ещё два бугая. — Давно не виделись. — скалится мужчина. Тэхён, конечно же, узнал его сразу, и только сейчас понял, насколько Чонгук не похож на своего отца. Если только таким же леденящим взглядом, разница лишь в том, что сапфир замораживает и разбивает на осколки льда, а в антрацитовых глазах Чонгука всегда огонь горит, согревающий и сжигающий до чёрного пепла в ту же секунду. Чон Минсу в интернете и Чон Минсу в жизни — совсем два разных человека. Перед ним — мужчина с обложки. Выкрашенные в пепельный блонд, уложенные волосы, пара не сильно заметных морщинок на лбу, подтянутая забеленная кожа лица, и тонкие губы, растянутые в едкой улыбке. Кажется, сейчас он понимает, почему Чонгук так ненавидит своего отца. От этого мужчины за версту несёт опасностью и холодом, что непременно замораживает. Тэхён, который до этого спал в одной лишь ночной рубашке, весь сжимается от пробежавших мурашек по оголённым участкам тела, прикрывая нагие бёдра от чужого взгляда. — Я-то думаю, что такое смазливое личико знакомое. А это оказывается единственный выживший щенок четы Ким. — насмехается Чон. А Ким шипит от выгравировавшегося на бедре слова. В груди кольнуло от упоминания собственной семьи, и ему не хочется продолжать слушать всё то, что этот урод произнесёт дальше. Мужчина, напротив, причитая что-то себе под нос, разглядывает мальчишеские апартаменты, заходя глубже в квартиру. Тэ плетётся за ним, подпихиваемый в спину двумя мужиками сзади. — На дно, конечно, ты залёг хорошо. Так замёл следы, что я еле нашёл тебя, еле узнал. А увидев, в таком виде… — он косо, но надменно смотрит на парня, проходя и присаживаясь на небольшой диван в гостиной. — И подавно. Потрепало же тебя. — Тэхён морщится, ожидая того, что точно разобьёт его, присаживается напротив мужчины на второй диван — Ты очень похож на свою мать, наверняка тебе часто это говорили. — усмехается, в душу смотрит, прошлое голыми руками воротит, зажившие раны ковыряет и заставляет их кровоточить. — Я был удивлён, когда Woori Bank заморозили. Минхёк хорошо позаботился об этом, как и об единственном наследнике Кима, вот только, как жаль, что до конца позаботиться он не успел. — смеётся мужчина, вызывая тошноту у Тэхёна. — Честно? Я думал, ты давно сдох, а ты оказывается живучий, хоть и такой потрёпанный. — брезгливо осматривает он парня. — И как ты только мог заинтересовать моего сына? — в его глазах мелькает маленький кусочек презрения. — Не уж-то своими костями? — Что Вам нужно от меня? — посаженным голосом, разрывая воспалённые связки и пригвождая взглядом, спрашивает блондин, меняя не приятную для него тему. — Хороший вопрос. Тогда, не будем тянуть и перейдём сразу к делу. — двое громил сразу зашевелились, передавая хозяину какие-то бумаги, которые мужчина кладёт перед парнем. — Это счета и архив компании, которая уже перешла в твои руки, пригодится позже, а это, — он достаёт фотографии, раскладывая их одну за другой — думаю, ты понимаешь, что. Ты украл сердце моего сына, что ж — 1:1, ведь я украл у тебя кое-что более ценное. Вот оно. То, что должно было ударить больнее. То, от чего не выживают после. Тэхён бегает глазами от одной картинки к другой, не может ухватиться, зацепиться за одну. На всех осколки его прошлого, свежие и ещё не стёртые в памяти. Лишь одну из них он видел в интернете, как-то случайно наткнувшись на сайт чрезвычайных новостей. А все остальные, которые он видит впервые, сделаны вблизи. Лужи крови, оторванные конечности, валявшиеся рядом со смятой до невозможности машиной, прижатой большим красным КамАЗом. Разбившиеся на осколки, раскиданные в поле зрения железячки, машины скорой помощи, эксперты и полиция. На этих фотографиях есть всё. Но нет Тэхёна, развлекающегося в момент происшествия у друга дома. Зато, это фото хранится у самого Тэ в памяти. — Красивые картинки, не так ли? Не просто так я принёс их сегодня. — Ким его не слышит, не может, ведь в ушах звенит, не дышит, ведь лёгкие сжимаются. Он смотрит на фото и отчётливо представляет детали аварии, стеклянными глазами вырисовывает, как мог бы оказаться рядом с ними. — Мой сын… — продолжает Минсу, но видит, что парень не реагирует. — Тэхён. — твёрдо произносит он, но реакции никакой, после чего он кивает своей охране, и только после громкой пощёчины продолжает, убирая фотографии и наблюдая, как блондин, наконец, приходит в себя. — Так вот, мой сын ещё, видимо, не наигрался. Я думал, что ты очередная его пассия. — Тэхён слушает, не понимает, куда ведёт этот мужчина. — Но когда увидел, что Чонгук снова начал проявлять эмоции, — он кидает новые фотографии, на которых Чонгук улыбается, стоя у университета с Тэхёном. — понял, что дело куда более серьёзное. Ты, щенок, решил, что имеешь право менять его? — Что за тупые предположения? — не сдерживает смешок Тэхён, давя в себе пережитый секундой раннее ужас. Перед этим мужчиной нельзя показывать свою слабость. — Они были бы таковыми, если бы не было всё наглядно видно. — одобрительно кивает Минсу. — Но мой сын влюбился. Впервые и настолько сильно. И я бы закрыл глаза на то, что в какого-то там худощавого парня очкарика, если бы этот самый очкарик, не был бы моим конкурентом по продажам. Настанет день, когда ты будешь во главе компании Ким. Я более чем уверен, что ты захочешь сделать её холдинговой. И тогда уже мой сын будет решать, как с тобою поступить. И мне совершенно не нравится вероятность того, что он пустит всё на самотёк, а того и подавно отдаст мою компанию в чужие руки. — Что вы имеете в виду? — не понимает Ким. — И с чего вы взяли, что я или же Чонгук — влюблены? — пытается спокойно говорить Тэхён, сдерживая дрожь в голосе. — Не смеши меня, мальчик! — обнажает необычайно заострённые клыки Чон — Лгать будешь себе. Я же — он наклоняется к парню — вижу тебя насквозь. — и выдыхает сладким запахом дорогих сигарет, откидываясь после назад — Я имею в виду, что ты должен отстать от моего сына. Потому что то, что я в нём взращивал столько лет и выбивал из него всю дурь, ты одним своим приходом похерил и закопал в землю. Взращивал и выбивал… «— Джихё, а братик тебя не обижает? — он заглядывает в детские честные глазки. — Нет! — возмущается малышка и тихо-тихо шепчет — Обижают блатика, но Гуки всегда говолит, что если его наказывают, значит, он сильно пловинился… — её ответ поражает Тэхёна ещё больше. — Кто его обижает?» Взращивал и выбивал. «— Кто тебя наказывает, Чонгук? — напоминает свой вопрос Тэхён. — Всего один вопрос, Тэхён. На который я уже ответил, твоя очередь» Теперь Тэхёну всё предельно ясно, кто изначально посеял тьму в чоновском сердце и закрыл на замок его эмоции. Его отец. Возможно теперь понятно, почему Чонгук был настолько отрешён от каких-либо чувств в начале их знакомства. Почему ярость в нём вскипает за считанные секунды при упоминании отца. Единственное, что остаётся непонятным, за что и как его наказывали… Вспоминая тот шрам на его щеке, видимо, жестоко. — Я пришёл с благими намерениями. Но только сегодня. Разбей сердце моему сыну, сделай что угодно, чтобы Чонгук тебя возненавидел. Вы не должны быть вместе, причину я уже объяснил. — Что если я не сделаю этого? — рычит сквозь сжатые до крошащейся эмали зубы, выдавая то, что пытался скрывать. — Что ж… — Чон улыбается, сравнивая мальчишку с рычащим тигрёнком — Своим сыном я угрожать не могу, ты это и так понимаешь, но есть и другие люди, которыми ты дорожишь, не так ли? — Тэхён хмыкает, убеждаясь, что таких людей нет, ведь кроме Чонгука у него больше никого родного и близкого, пока ему не называют имя — Чимин, например. — Минсу довольно скалится, подтверждая свои догадки, ведь реакция Кима не заставляет себя долго ждать. Тот распахивает шире и без того огромные глаза, вспоминая смешно улыбающегося парнишку с глазами щёлочками. — Не думаю, что ты хочешь, чтобы парень погиб так же, как и твои родители. — подмигивает мужчина. — Что? — недоумевает Тэхён, надеясь, что ему показалось. — Ах, да. — театрально вздыхает Минсу — Главное-то не было озвучено. — наигранно смеется он, а Тэ мечтает, чтобы его вдруг всплывшие догадки не были подтверждены. — Твои родители были прекрасными работниками, пока не захотели отделиться от меня. Хотя я дал им целую компанию, — начинает считать по пальцам, загибая каждый — помог начать с нуля, они питались моим хлебом. Но твой отец — кривится он при воспоминании — был благородным, уверенным в себе бестолковым глупцом. — выплевывает Чон — Раз решил пойти против меня. — Тэхён непроизвольно сжимает кулаки от этих оскорблений — Он не подписал мой контракт. В тихую разорвал все договоры наших совместных коллег. Объединился с моими конкурентами и думал, что сможет обвести меня вокруг пальца? — восклицает он, наблюдая за округляющимися глазками напротив — Ему почти удалось, — но становится серьёзным и замирает, понижая голос до глубокого, устрашающего — если бы не авария, в которой немножко поучаствовал я. — он пристально смотрит на угасающий свет в глазах мальчишки и остаётся довольным проделанной работой. — Ты должен был погибнуть тоже, и я рассчитывал на это, но по какой-то причине тебя не оказалось в машине. Ведь как это семнадцатилетний наследник не соизволил посетить с родителями банкет. А этот мальчишка, оказывается, развлекался! — гогочет он. — Заткнись… — шипит блондин, до крови вонзаясь ногтями в свои ладони. — Но мне было достаточно и того, — вытирает он слёзы от смеха — что ты был сломлен после. — продолжает Минсу, не обращая внимания на парня. Тэхён знал, что это была не просто авария, это было убийство. Он знал. Но ему никто не верил. Даже Минхёк уверял, что это простое совпадение, а у мальчишки горячка. Но Тэхён ведь не сошел с ума. Этот ублюдок не просто монстр и чудовище, он убийца, он по локоть в крови его семьи. — Потом, конечно, Минхёк поставил тебя на ноги. — тем временем продолжает Минсу, взращивая ненависть в чужих глазах. — Что стоило ему жизни. Ким резко выдыхает, слыша хруст своих же костей. Его никто не трогал, лишь горькая правда, которую он не знал целый год. Минхёк не оставил его тогда, не бросил, как он думал, уехав к семье. Минхёк погиб так же, как и его родители, за то, что спас Тэхёна. Он сгибается пополам, не находя сил разогнуться. Противный смех над ухом отвращает, взбалтывает жгучую желчь, булькающую в глотке, что вот-вот вырвется наружу. Липкий страх окутывает его всего, нашёптывая и щекоча ушную раковину, что теперь он точно остался один. — Какая же ты сволочь — шепчет, громче сказать уже не может, не то вся жидкость выльется. — В общем, — Минсу поднимается, отряхивая пиджак и брюки, будто в дерьме посидел — я всё сказал. Не оставишь в покое моего сына, Чимину, который лежит сейчас в больнице, по чистой случайности вколют димедрол в увеличенных дозах. Его смерть будешь нести на своих плечах. И не забывай, что у паренька есть мать в инвалидном кресле. Даю тебе время подумать, скажем, до завтра, но думаю, ты и так уже всё решил. — он хмыкает, последний раз смеряет сгорбившееся бледное тело и выходит из квартиры, громко хлопая дверью. Тэхён вздрагивает и, только оставшись наедине с собой, даёт свободу эмоциям. Молча кричит и бьётся внутри себя, пробивая грудную клетку, хватается за сальные волосы, оттягивая, боли не чувствуя. Как жить с этой правдой? Лучше бы не знал, лучше бы и дальше жил предполагая. Он пришёл, забрал последнее, что было у Тэхёна, и так просто смог уйти, будто и не было его секунду назад. А Тэхёну теперь жить с этим. И если раньше он надеялся на то, что у него есть хотя бы один человек, который выжил вместе с ним, который провёл с ним его детство, воспитывал наравне с отцом и защищал, а после действительно поставил на ноги и ушёл…ушёл навечно. То сейчас, у него нет никого. Он один. Сам у себя. Последнее, что у него отобрали, была надежда. Хотя нет… Ты украл сердце моего сына, что ж — 1:1, ведь я украл у тебя кое-что более ценное. Последнее — Чонгук. Тот парень, что сбивал его на своей ламборгини ни раз, стёр своими словами старые шрамы, подарил первый настоящий поцелуй, открылся ему и показал маленький кусочек счастливого будущего, которое у него так нагло отобрали. Тэхёну не нужна компания, если с ним рядом будет Чонгук, Тэхён не алчный и ни разу не задумывался о том, чтобы отбирать у кого-то холдинг. Он не думал, и представить себе не мог, что его родители могли пойти на такой шаг, могли предать, но даже это не даёт права наказывать их смертью. Тэхён ни за что бы так не поступил, даже если бы им с Чонгуком пришлось воевать. Но даже так ему не предоставили выбора. Ведь его и правда нет. Он не сможет в любом случае выбрать Чонгука. Пострадает Чимин, ни в чём неповинный парень. Тэхён теперь уверен, что не просто так Пак работал на Минсу. И как же он хочет отомстить этому уроду. И отомстит. У него теперь одна цель, одна задача. Кажется, пора открывать свои счета и размораживать компанию. Минсу заигрался и его пора ставить на место. Он отвлекается на загоревшийся телефон, лежащий на тумбочке. Чонгук. Он знает, что это он. Нам нужно поговорить. Если я не противен тебе и если ты ни ненавидишь меня после случившегося, подходи к кампусу к шести часам вечера. Я буду ждать тебя. Твой JK. Даже если он хочет извиниться, это уже не имеет никакого значения. Он должен. Он обязан. Ради самого Чонгука, ради ещё одной невинной жизни. Он знает, что это его сломает, сотрёт в порошок, но поделать ничего не может. Чонгук дал ему выбор, облегчил его страдания. Тэхён даст ему ответ, не взглянув ему в глаза. Так будет намного легче, так будет менее больно. Все мы так думаем, забывая, что жизнь — сука конченная и любит преподносить сюрпризы.***
Прошло пару дней, в течение которых Тэхён лежал тюленем в своей кровати и думал только об одном. Выполнил ли своё обещание Минсу? Он оставил самого родного человека позади, буквально вышвырнул его из своей квартиры, но больше пугает мысль о том, что он именно бросил. И Ким уверен, что Чонгук сейчас так и думает. От этого только больнее, но все слёзы высохли на опухшем зарёванном за эти дни лице. Он не видел, но точно знает, что глаза его краснее летнего зарева от лопнувших капилляров. Ему приходится надеть ненавистные линзы и солнцезащитные очки, чтобы не пугать прохожих, на которых ему так-то плевать, больше его беспокоит Чимин и медперсонал, который тут же спохватится за его здоровье. Чимина проверить нужно, поэтому он стаскивает себя с кровати, приводит в более менее опрятный вид, скрывая вампирские глаза за тёмными очками, надевает свою любимую молочную рубашку, закатывая рукава и закрепляя их запонками, натягивает светлые джинсы и поверх всего одеяния тёплое бежевое пальто. Он собирает себя по кусочкам, настраивает перед выходом за дверь своей квартиры и тут же распадается на атомы, когда перед палатой Чимина сталкивается с Чон Чонгуком. Распадается и сгорает от холодного равнодушного взгляда, что буквально несколько дней назад грел своей чернотой. Он задыхается от фантомной руки на своей шее, что сжимает и душит. С ума сходит, думая, что Чонгук убивает его лишь одними глазами. Думает, что даже в начале осени он на него так не смотрел. В нём что-то изменилось, что-то надломилось, перевернулось, Тэхён не знает, но от одной лишь мысли об этом, о том, что Чонгук его ненавидит, становится страшно. Не так страшно от того, что он может его придушить реально, а не в его же фантазии, а от того, что Ким его потерял навсегда, убив своей ложью то самое чувство, впервые зародившееся. Он больно пихает блондина в плечо, не вымолвив и слова, и проходит мимо, даже не оборачиваясь, не замечая, как внутренне Ким рассыпается в пепел, в маленькие угольки от одного его равнодушия, не замечает, ведь снаружи Тэхён держит стеклянную маску безразличия. Почему стеклянную? Потому что если бы Чонгук не был настолько зол, он бы увидел, что осталось от светлого мальчика, излучающего когда-то яркий свет, он бы заметил эти тёмные очки, что раннее Ким не носил никогда, он бы точно заподозрил что-то неладное. Но ярость делает из человека чудовище, она затмевает всё вокруг, не даёт вдохнуть спокойно. Своими длинными пальцами в шею впивается, кислород в лёгкие не пускает, глаза выколоть грозится. Тэхён громко сглатывает, кусок не выговоренных слов в себе проглатывает, глубже в себя заталкивает, спину ему своим воем полосует, чтобы не видел, не знал, как он его любит. И Ким не перестанет их повторять. Чтобы потом, сквозь время, когда всё встанет на свои места, Чон взглянул через зеркало на свою израненную спину и, наконец, почувствовал всю Тэхёнову любовь. Чонгук давно ушёл и оставил после себя вечный холод, сковывающий всё тело, не позволяющий сдвинуться с места. Его приводит в себя вышедшая из палаты медсестра, дотронувшись до его плеча и спросив, всё ли в порядке. Нет, ничего не в порядке, всё хуже некуда! Но он лишь криво улыбается, извиняется и скрывается за белой дверью. То, что он видит, его пугает и заставляет замереть на месте. У окна совсем один лежит бледный парень, подключенный к нескольким аппаратам, что нарушают тишину своим пиканьем. Его бледность очень трудно рассмотреть через налившиеся сине-фиолетовые гематомы. Отовсюду тянутся тоненькие прозрачные трубочки, пуская белёсую жидкость в кровь. Тэхёну кажется, что в тот день, когда Чимина только избили, он выглядел и то лучше, чем сейчас. Ким подходит ближе, замечая тоненькие кровоподтёки в мягкой ткани губ. Засмотревшись, Тэ запинается за стул, нарушая тишину, из-за чего Пак приоткрывает глаза. — Тэхён? — раздаётся совсем тихое и хриплое. — Прости, я не хотел будить. — блондин присаживается на стул, что задел, придвигаясь ближе. — Не думал, что ты придёшь, думал, ты меня ненавидишь теперь. Уверен, ты знаешь уже правду. — все слова парню даются с трудом, после каждого слога он сглатывает и кашляет, чем пугает Кима. — О чём ты говоришь?! — возмущается студент — Я хоть и знаю правду, и то не всю, мне хотелось бы послушать её от тебя, но даже, зная ту информацию, я был уверен, что в этом всём есть загвоздка, что не по своей воле ты это сделал. — и Пак благодарно улыбается, вкладывая всю силу в улыбку. Чимин рассказывает всё как есть, больше ничего не скрывая, упоминая в своём рассказе и самого Тэхёна, что ему приказали следить за ним после восстановления. Со словами и всхлипами по его щекам стекают слёзы. Ким то и дело успевает прерывать его скупые извинения, вытирая солёные дорожки и успокаивая милой улыбкой. На самом деле Тэхён не удивляется новому заданию от Минсу, этого стоило ожидать от такого человека, тем более что тот узнал, кто на самом деле такой Ким Тэхён. Между делом, Чимин прерывается, спрашивая, почему Тэхён в других очках и они совсем не для зрения и после того, как Ким снимает их, Пак заливается слезами по новой. Блондин не думал, что его новый друг настолько сентиментален и чувствителен. С виду он казался грубее, но теперь он знает, что тот всего лишь играл свою роль. И в завершении разговора, Тэ всё же не сдерживается и, упираясь взглядом в теребящие пуговицу от рубашки пальцы, интересуется: — А Чонгук…зачем он приходил? Он снова обижал тебя? — пугается собственной мысли Ким и поднимает испуганные глаза на парня. — Нет. Наоборот, я был удивлён его мирному приходу. Но… Я думал, ты знаешь — озадаченно смотрит на студента Пак. — О чём? — Тэхён съёживается от его взгляда, отводя свой на так интересующее его сейчас окно. — О том, что Чонгук узнал правду. — и видя, что напротив его не понимают, он впопыхах пытается объяснить — Ну, в смысле, он каким-то образом узнал о моём прошлом, о моём отце и матери, о его работе и о моём, так называемом, рабстве. И до Тэхёна, наконец, доходит, о чём ему говорят. Он вспоминает свои же брошенные слова. — Зато я увидел, на что способен ты! Не разобравшись толком, веришь, не зная кому, кто предоставил тебе информацию на Чимина! — Тэхён запинается в своих мыслях, тараторя, пытаясь донести смысл — Ты ведь даже… Не попытался выслушать его! И не понимает: радуется он от того, что Чимин теперь защищён, или же от того, что Чонгук услышал Тэхёна и проверил информацию. В любом случае, эту радость затмевает горечь, что самого Чона в жизни Тэхёна больше может и не быть. Чимин видит эту перемену в тэхёновском настроении и старается перевести тему, чему Тэхён благодарен. — Следи за мной, как тебе приказали, чтобы не вызвать подозрение. — завершает разговор Тэхён, встав со стула и поправив чиминово одеяло. — И помни о том, что ты всегда можешь мне позвонить или написать. — он улыбается и прощаясь, выходит из палаты, натягивая вновь чёрные очки.***
Trapcøde - Shattered Memories
В университете Чонгук даже мельком Тэхёна взглядом не одаривает. Тэхён старается его и не ловить, не сталкиваться с тем, кто одними глазами показывает своё равнодушие и ненависть. Была бы воля Тэхёна, он на учёбу и не ходил бы, но время близится к сессии — самое не любимое время студентов. Поэтому Тэ решает завалить себя учёбой. Но даже здесь он чувствует эту нехватку тепла и наполненности. Чонгук всегда был рядом, даже если их разделяли разные преподаватели семинаров, он стоял сразу же после звонка на перемену возле его аудитории. Сейчас, выходя из неё, Тэхёна встречает привычный холод одиночества и толкающиеся выходящие однокурсники. Всё снова вернулось на свои места. Что было до, казалось для Кима сном. Будто только сейчас он проснулся после дня поступления. И не было никаких ласковых слов, защиты, любви, не было Чон Чонгука в его жизни, если бы не оставшиеся их телефонные переписки, что являются живым доказательством, как и браслет — единственное, что греет настолько сильно. Тэхён носит его глубоко под мешковатыми кофтами и свитерами, чтобы, не дай Бог, он его увидел, нашёл и отобрал. Может, Тэхён и сумасшедший, ведь это не его вещь, но он привык с ней спать, как бы аморально это не звучало, привык прижиматься к ней каждую ночь и выть от нескончаемой боли, от скручиваемых органов внутри. Он думал, что его страдания закончатся тогда на лжи, что после они с Чонгуком остынут и поговорят. А сейчас… Сейчас Тэхёну нужно нести на себе такой груз. Он говорит на Чонгука, а сам в этом вранье купается, ведь можно было по-другому, можно было всё рассказать, но знает, вдалбливает себе в голову, что нельзя. Чонгук по натуре человек вспыльчивый, и если бы узнал, то сразу же пошёл бы разбираться к отцу, поднял бы шум и не заметил, что от его действий пострадал бы Чимин. И лучше пусть сейчас страдает Тэхён, чем совсем невинный человек. Хотя и сам Ким не понимает, чем заслужил всё это. И если дома блондин может часами лежать и сканировать стенку или потолок, увлажняя слезами подушку, то в универе, где эмоции он должен сдерживать, ему приходится тяжело. Особенно без Чонгука. Без его вечного внимания. Зато внимание своих ненавистников он ловит на каждом углу. И это, несомненно, пугает. Пугает, что теперь он для всех как красная тряпка для быка. Если с Чонгуком в его сторону даже взгляда кинуть не смели, то без него с каждым днём толпа возле Тэхёна только сгущается. Он бы свалил это всё на паранойю, если бы спустя неделю его одиночество и беззащитное существование не заметили. Тэхён думал, что давно варится в чёртовом котелке, а на самом деле ад начался только сейчас. Спустя неделю. Когда вечером после дополнительных его бьют в солнечное сплетение, выбивая весь воздух, и затаскивают в университетскую подсобку, которая находится между корпусами. Он приходит в себя после оглушительной пощечины, но глаза сразу не открывает, оценивает, сколько человек рядом с ним. До него доносятся мужские голоса и даже один женский, они смеются и громко перешептываются, пока один из них не обращается к Тэхёну. — Ну что, как тебе было в роли шлюхи Чон Чонгука? Понравилось сосать его член? Признаться, я был в шоке, что наш Чон, оказывается, гей, но даже при таком раскладе, он остаётся грозой универа. Как жаль, что теперь не с тобой. — Тэхёну не интересна болтовня этого парня, причём, незнакомого. Если он не узнал его по голосу, то и, открыв глаза, так и не понял, кто это и что ему нужно. — Интересно, как теперь ты будешь выкручиваться без своей супер защиты! — смеётся тот, и остальные подхватывают. Он посыпает его оскорблениями, пока не начинает раздражаться из-за молчания в ответ. Смысла отвечать нет, это их только раззадорит, Тэхён лишь ждёт, когда его уже изобьют и отпустят, ведь убить они его не убьют. Его терпению приходит конец, что врывается тяжелым ударом в живот. — Теперь-то ты остался один! — Наконец-то, Чонгук отстанет от всех! — добавляет ещё один голос. — Знал ли ты, членолюбитель, что твой Чонгук избивал каждого, кто что-то не так скажет в твою сторону? Тех, кто даже просто взглянет на тебя, он готов был ломать пальцы! — новость шокирует Тэхёна, он знал только то, что Чонгук запугивал всех, тем самым защищая блондина, но никак не избивал… — Поэтому я предупреждаю, что мстить тебе будет чуть ли не весь корпус. Больше он ничего не говорит или это Тэхён ничего не слышит, после удара по голове. На него кричит та девушка, что он виноват в том, что Чонгук не с ней, что Чон выбрал его. На него сыплются обвинения и ненависть, вымещающиеся вместе с ударами. Тэхён терпит, ждёт, когда это закончится, а в голове набатом бьёт одно единственное имя. Чонгук.Чонгук.Чонгук. Вот только он больше не придёт, ведь Тэхён отныне один, сам за себя и никто за него больше. Тот парень был прав, после этого инцидента на него обрушился град мести со всех сторон. И если в начале он хорошо держался и не падал духом, то под конец очередной недели он готов был выть от безысходности, от всех прожигающих насквозь скверных слов, летящих в него от каждого. Он проходит через это третий раз, и всегда думал, что так убивать его будет только один день в году — это день смерти его родителей. Но Вселенная пошла против него. Как всегда. Тэхён силится, чтобы не заплакать, ведь его тело с каждой секундой заполняется чернотой, не оставляющей ни миллиметра кожи. Он смотрит на все эти «Шлюха» и «Пидор», и это далеко не все красивые высказывания в его адрес, и понимает, что умрёт или сейчас, или сегодня вечером. Вспоминает каждый раз про свой высокий болевой порог, стирает со щёк всё-таки выступившие слёзы и растирает красноту возле надписей. Умрёт, потому что не в силах больше выдержать эту боль. Это намного больнее, чем резать себя лезвием, как бы аморально это не звучало. Ведь лезвием он может контролировать глубину и силу надреза, и его количество, а надписи, не спрашивая, выжигаются изнутри раскалённым металлом без продыху по десять слов в секунду. Словно эти буквы вырезаются не на коже, а изнутри, потрошат органы, оставляя от них лишь ошмётки. Он подвывает, прибитым к стене пустого коридора зверем. Эту боль не описать словами и не пожелать даже своему врагу. Её не сравнить ни с чем. Будто моральная смешалась с физической и сыграла злую шутку с человеком. И если при порезе течёт кровь, существует какой-то общий физиологический процесс, где ты можешь обработать и зашить рану, остановить кровотечение, то здесь, нет ничего, никаких признаков, что твой организм терпит, еле держится и постепенно умирает, с каждым надрывом чёрной точки, превращающейся затем в букву. Тэхён, действительно, думает, что это данное Богом наказание людям, за их грешный и бескостный язык. Вот только, если бы он был, то давно заметил, что Тэхён не сделал ничего, за что его могли бы так наказать. Бесконтрольный вой только усиливается, и ему никто не поможет, каждый обходит стороной, боясь, что и на него перепадёт. Каждый знает, как высок бал по вербальной ранговой шкале, Тэхён бы сказал, что он свыше десяти, и каждый, кто испытывал хоть раз несколько слов одним махом, ужасается корчившемуся парню на полу. Они знают, что после такого не выживают. Когда поток слов затихает, Тэхён впервые за эти минуты делает выдох и глубокий вдох. Он ловит стекающие капельки пота с виска и медленно на дрожащих ногах встаёт. Не помнит, что в порыве горячки успел закатать рукава, открывая все свои шрамы, которые, в общем-то, и не видно за буквами. Не успевает прийти в себя, как его толкают в спину с противным «Ползай на коленях, шлюха», вбивая в каменистую землю. Его и так разрывает на кусочки, ему и так больно. Но люди не хотят этого понимать. Он содрал руку об маленькие камушки, проехавшись об асфальт, и возможно один из них застрял щипинкой в прорези, которая после будет нарывать, но это мелочи. Ведь на ранку можно подуть, щипинку можно вытащить и она более менее перестанет ныть. Но глупое сердце не вытащишь, засевшую в нём нарывающую пустоту не извлечешь, её не успокоить и не обезболить, на неё не подуть так, как на рассечённую руку. Он поднимается вновь и замирает. Перед ним стоит, если не сама смерть, то её посредник. Тэхён именно так расценивает Чонгука. Ведь именно ему он отдал своё сердце… …свою душу. И ярости в его глазах сейчас он видит больше, чем тогда в больнице. В них нет ни жалости, ни даже простого человеческого сочувствия. Он направляется прямо к блондину, не отводя взгляда. И Тэ не знает, что пугает его больше: что это Чон Чонгук, которого все так боятся, или же, что он сам не в силах сейчас показывать своё фальшивое равнодушие. Но все мы знаем, что проигрывает здесь явно первое. Его былая уверенность крошится в ту же секунду, когда брюнет хватает его за руку, что до сих пор горит, но обжигается по новой от этого прикосновения в ту же секунду, как Чон припечатывает блондина к холодной стене внешнего перехода корпусов. Как же Тэхён устал, его за последние недели, постоянно кто-то куда-то тащит, кто-то что-то пытается доказать, не понимая, что блондину на самом деле плевать, у него своя дыра поселилась внутри, что с каждым днём сосёт его силы похлеще. Сегодня просто не повезло, сегодня на него поток чужого срама обрушился, к полу прибил, а сейчас вот любовь всей его жизни к каменной стене пихает, больнее сделать пытается, как жаль, не догадывается, что физической болью его уже не напугаешь. — Ты его украл?! — истошно орёт и в ужасе осматривает свой браслет Чонгук, кидает колкий взгляд на испуганного блондина — Ты, чёрт возьми, его украл?! — пытается что-то вбить, смысл донести, который до побитого***
Но кто бы предоставил Тэхёну такую радость — умереть от болевого шока. Он всего лишь отключился. Очнувшись уже в своей кровати, Тэхён долго моргает, уставившись в потолок. Всё тело, будто накаленное, дотронешься — тут же током ударит. — Очнулся! — в комнату входит Чимин с влажной тряпкой в руках. — Ну вот, а ты переживал! Дядя Сокджин всё вылечит! — самодовольно улыбается Джин, похлопывая белокурого по плечу. — На моей памяти ты отключился впервые от болевого шока, дорогой мой. — присаживается он рядом и осматривает горящую кожу. — Чимин… Джин… — Тэхён в недоумении переводит взгляд с одного на другого. — Я… — пытается привстать. — Лежи уж! — Доктор легонько надавливает ладошкой на его грудь. — Но как? — Чимин нашёл меня в твоих контактах. — Не знал, что у тебя есть личный врач! — подмигивает Пак. — Ты выздоровел… — спокойно выдыхает блондин, прикрывая глаза. Он так переживал за него. — Ещё вчера, вот приступил к работе, следил за тобой, а тут такое. — Что произошло? — Тэхён уставляется на Сокджина весь во внимание. — Чего-чего, твой организм не выдержал, отключился. — Но я никогда не отключался. — задумывается Тэ. — Чимин сказал, ты был с Чонгуком. — напоминает старший. — Скажи мне, что ты к нему чувствуешь? — Ничего! — удивленно вскрикивает блондин. — Да неужели? — щурится брюнет и обращается к Чимину — Чимин-щи, оставь нас ненадолго. — и только после того, как парень выходит, он продолжает — Ты отключился и правда от болевого шока, но знаешь, что самое интересное? — улыбается он — Ты получил столько слов чуть ли не от всего университета, но ранен был лишь одними. Потому что больше всего нас убивает любовь. — Тэхён резко поднимает голову. — Что ты имеешь в виду? — не понимает он или делает только вид. — Человек такое существо, ко всему привыкающее, но стоит ему влюбиться, и вся его броня разрывается в клочья. Посмотри на это. — старший тянется к краю футболки парня и задирает её — Видишь? — блондин обращает внимание на все вырисованные слова — Присмотрись хорошенько, все слова, как слова, но одно — он тянется пальцем к месту чуть выше пупка — Выделяется краснотой и если ты его потрогаешь, — проводит пальцем по всей длине — почувствуешь выпуклость. — Джин отстраняется и смотрит прямо в глаза — Это называется любовь. Она наносит больший урон, чем все остальные чувства. Она имеет свойства заживлять — он снова тянется к телу Тэхёна, но уже к его ключице, тыкая в одно слово, то самое, которое Тэ бережёт, которое после того момента с аварией ещё ни разу не исчезало — и убивать заживо. Я врач и на моём опыте было многое, но самое страшное — первая любовь. Слова не исчезают, если их произнёс любимый человек тот, который этими словами сначала задел, а потом залечил раны. И так же, будучи в отношениях, при ссоре мы кидаемся колкостями, что по сути не несут убийственной боли, но когда расстаёмся любя и снова сталкиваемся, эти же колкости могут нас убить. Ты бы выдержал такой напор, судя по тому, как забито твоё тело, но лишь один человек, которого ты любишь, словами которого ты дорожишь, подкосил тебя, сверг и скорее всего сам мучается от того, что боль тебе причинил. Тэхён задумывается над словами Сокджина, долго смотрит в одну точку, и, хватаясь за грудь, сжимая футболку, плачет громко, впервые после Минхёка кому-то выливает всю боль, что накопилась внутри. Сокджин гладит его по мягким слегка волнистым волосам и покачивается. — Чонгук всегда был взбалмошным ребенком, эмоционально не сдержанным. До поры до времени, конечно. Пока его отец не начал воспитывать… — начинает рассказывать Джин, Тэхён слушает, в себя всё впитывает, в своей памяти воспоминания откладывает. — Маленьким он был таким зайкой, серьёзно, когда у него поменялись зубки, то передние немного выступали, напоминая кроличьи зубки. — посмеивается доктор, вызывая улыбку и у Тэхёна. — Я могу его понять. — вздыхает он — Его отец изверг, тронутый умом человек. Даже я его побаивался, а что уж говорить о ребёнке. Просто помни, что у каждого из нас свои проблемы, о которых мы молчим. Чонгук не исключение. — Я уже понял. — Поэтому ты должен встать на ноги, соберись, прекрати разыгрывать нищего и чмошника, я же знаю, какой ты на самом деле! — подмигивает ему Джин. После ухода гостей, Тэхён уснул от усталости. Кажется, все силы ушли на истерику, на всю боль, что он смог выдержать. И после сна он долго лежит на боку, обдумывая слова Сокджина. Он прав, конечно же, прав. Тэхёну пора восстанавливаться, хватит притворяться и давать себя обижать. Не то чтобы он мог защищаться, но деньги на охрану возле себя у него есть. На следующий же день он едет забирать свою красную детку из гаража родителей, разъезжает по салонам, чтобы привести себя в порядок. Закупается в торговых центрах новой одеждой и заезжает в банк, чтобы забрать небольшую часть денег. Обзванивает всех своих знакомых, которых он полтора года назад закинул в чёрный список и возвращается домой. Пора мстить Чон Минсу, и Тэхён займётся этим с сегодняшнего дня. Ему нужно подготовить почву, найти достойную охрану, работников и правую руку. Он носится по квартире из угла в угол, собирая все документы на компанию, слушая на фоне новости по включенному телевизору. Разливает горький кофе и громко ругается матом на себя же. Замирает посередине гостиной, как только слышит знакомую фамилию. «…Чон Минсу. Сын знаменитого бизнесмена Чон Чонгук сегодня вечером разбился на своём дорогом ламборгини, как сообщили СМИ, молодой наследник не справился с управлением и въехал на скорости 365 км/ч в близстоящий столб у моста реки Хан, парень скончался на месте…» Тэхён не верит своим ушам. Чувствует, как тело леденеет, как липкий страх прокрадывается всё выше, окутывает органы и сжимает их. Ему хватает секунды, чтобы затем сорваться с места, чтобы своими глазами доказать правду, сказанную по телевизору. Не может ведь быть так, судьба не может с ним так поступить и отобрать самое ценное, что он только приобрёл.