~Я всё ещё не понимаю, зачем тебя чему-то учу, если ты не можешь банально использовать простейшие заклинания и постоять за себя? ~
«Мы ведь уже обсуждали это, нет?», — устало подумала Тенши, проходя к фонтану во дворе. Холодная вода, переливающаяся бриллиантами на свету, успокаивала.~То есть, ты всё ещё веришь, что они боятся тебя после слов-то: «я всё равно тебя поймаю»? ~
Блондинка промолчала. Посмотрела на прозрачные капли из-под полузакрытых век и поджала губы. Мари, безусловно, была права… Но что-то внутри отчаянно не хотело принимать тот факт, что её просто ненавидят. Вера. Вот что мешало полностью отпустить прежнюю безгрешную девочку в розовых туфельках. Слепая, безнадёжная, держащаяся на святом духе, не иначе, вера. Девочка действительно верила, что поведение ангелов лишь временное. И это доставляло ей неимоверную боль. Даже хуже, чем от этого вечного ощущения ненавистных взглядов на коже.~Ты такая наивная, Тенши… Настоящее сокровище для этих белокрылых тварей. Правда никто из них этого не видит…~
Как-то обречённо произнесла черноволосая. Было такое ощущение, будто сейчас она снисходительно улыбается. «Азраил», — ответно улыбнулась блондинка, поправив алоглазую. Та как-то непонятно хмыкнула. Будто ухмыльнулась.~Ты неисправимая дура, Тенши. Мне стоит как можно быстрее тебя отучить от этой наивной веры в мир во всём мире~
«Да-да, удачи, госпожа учитель», — подняла к Небу взгляд Карина. Почему-то сейчас она не ощущала такого напряжения, как ощущала при разговорах с Мари обычно. Будто они были старыми хорошими подругами. — Ох, мы таки встретились, чернокрылая, — раздался самодовольный, как у наевшегося котёнка, голос. С неохотой, блондинка повернула голову к источнику звука. Она знала, кто там стоит. Знала, но всё равно обратила внимание. Нельзя показаться запуганной, ведь так? Беловолосая, явно довольная собственной выходкой, стояла в окружении своих верных собачек и нагло улыбалась. Карине было безумно больно вспоминать тот день, а потому безумно больно было и смотреть на эту издевающуюся улыбку. — Привет, Сузуки… — через огромную моральную боль, чернокрылая таки выдавила из себя нежную, уставшую улыбочку. И это безумно вывело из себя синеглазую. Она аж дёрнулась, скрипнув зубами. — Ты выглядишь такой радостной, это странно… — Рано или поздно это бы всё равно раскрылось. Лучше уж раньше, чем потом, когда всё могло стать ещё хуже, — голубоглазая взяла прядь своих волос в руки и начала теребить её, стараясь отвлечь себя от этой особы. А после, совсем уж невинно, молвила, — но ты не подумай, что я благодарна тебе. Ты поступила очень подло. И ты… Будешь первой, кому я скажу это… Я ненавижу тебя, Сузуки Камелия. Но как же этим словам перечила снисходительная, немного добродушная и простоватая улыбка на розовых губах. И это, похоже, взорвало ангелессу, сильнее, чем что-либо в её жизни. — Да как ты, — прошипела она. Тенши, к тому времени, уже собралась уходить. А потому синеглазка схватила её за запястье, снова заставив взвизгнуть. Может этот визг и остановил реплику Камелии. — Больно… Отпусти, — почти-почти одними губами произнесла златовласка, закусывая губу. — С чего бы вдруг? — снова улыбнулась беловолосая. И сильнее сжала запястье девочки. Та, не в силах сдержаться, тихо всхлипнула. — Впрочем, неважно. Можешь не отвечать. Ты в любом случае такая жалкая… С этими словами, ученица развернулась и со своими прихвостнями, что как-то странно, будто сожалеюще, переглядывались, ушла. Карина осела на брусчатку, проклиная себя за такую наивную слабость. Но она просто не могла поменяться. А оттого, слёзы сами навернулись на глаза и девочка всхлипнула. И вдруг, ей протянули руку. Подняв глаза, чернокрылая лицезрела перед собой Мелиссу. Та, со строгим выражением лица, протягивала руку златовласке. Но в её тёмно-синих глазах отчётливо горело сожаление. — Не сиди на полу, — произнесла голубоволосая, а после отвернулась, — утри слёзы и мой тебе совет — держись от Сузуки как можно дальше. В последнее время она совсем с ума сходить начала. И, размеренной походкой, направилась к входу в Академию, не став ни слушать Тенши, ни говорить что-то ещё. Но уже в двух метрах от блондинки повернулась и произнесла: — Возвращайся в класс, занятие скоро начнётся…***
Занятия подходили к концу. И как же противно себя чувствовала Тенши, осознавая, что ей просто негде спрятаться. И оставалось лишь взмолиться, что бы никто не заметил её. Благо, её успешно игнорировали. Последний, спасительный звонок и Тенши, игнорируя весь окружающий мир, срывается с места и выбегает из кабинета, в надежде затеряться среди учеников. И лишь у двери, на секунду обернувшись, она заметила недобрую ухмылку аловолосой и сияющие хитростью глаза. Эту ухмылку Тенши видела всего пару секунд, но даже этого хватило, что бы понять, что всё плохо. То была не простая улыбочка, предвещающая что-то не хорошее. То был истинный оскал. Оскал хищника, что нашёл свою жертву и решает сыграть с ней в игру. А этот взгляд, уже явно предвещающий ужас в глазах своей игрушки, только усиливал страх блондинки. Она мгновенно обернулась и побежала по коридору, к выходу. Учеников было столько, что в них действительно можно было потеряться. Что было Карине лишь на руку. И она начала быстро перебегать между учениками, надеясь запутать, явно задумавшую что-то нехорошее, ангелессу. И вот, долгожданная свобода. Только Тенши переступает порог заведения, игнорируя взгляды и недовольное фырканье ангелов, как её ухватывают за запястье и силком затаскивают обратно внутрь. Толпа и не заметила этого. Ни один ангел. А почему, в принципе, должны? И вот здесь сердце чернокрылой пропустило удар. Или два. Кареглазая хищно улыбалась. Она впечатала малышку в стену, прижимая к ней всем своим телом. Она насмешливо глядела на стеклянные пустые глазки Тенши. И, кажется, была недовольна такой пустотой внутри их. Девочку сковал страх. Полностью парализовал тело, не позволяя ни закричать, ни попытаться отбиваться, ничего. А потому, она лишь тяжело дышала, и беспомощно глазела на ангелессу. — Оо, ты всё же пыталась убежать? Как мило. Только я ведь говорила: я всё равно поймаю тебя… Ответить ей не было невозможно. Слишком страшно.~Дура! Очнись! Очнись и защити себя! ~
Мари истошно вопила, как вопило и подсознание Карины. И всё же, пошевелиться та не смогла. Будто ореховые глазки загипнотизировали её, сковав хрупкое тельце без надежды на спасение. — У тебя такое прелестное личико, — девчушка схватила Тенши за подбородок. Улыбка спала с её лица, как только она встретилась с ядовито-голубыми глазами. Аловласую безумно раздражала пустота этих глазок. Настолько, что хотелось выколоть их из глазниц, — так хочется оставить на нём пару синяков, или гематом. А твои глазки… Появятся ли в них эмоции, если я скажу, что хочу выколоть их? Блондинку пуще прежнего сковал страх. Коленки предательски задрожали, а разум и вовсе, отчего-то перестал соображать. Уже не слышала ни криков Мари, ничего. Зрачки её сузились, но взгляд по-прежнему остался мёртвым. Она не могла этого исправить, совсем никак. — Ариса! Прекрати немедленно! — слышится знакомый голос, а после показывается не менее знакомая голубая копна волос. Кареглазая отпускает свою жертву и та, словно все силы покинули её, соскальзывает на пол по стенке. Она всё ещё ничего не слышит. Лишь только доносятся кусочки фраз диалога двух ангелесс. Они о чём-то остервенело спорят, не желая уступать друг другу. Блондинка смотрит куда-то в напольное покрытие. Или скорее, сквозь него. Она поражена до глубины души словами и жестокостью, по-видимому, Арисы. Её хрупкий и беззащитный мирок распадается на части с каждым днём всё больше. Но она не хочет этого. Не хочет отличаться от других. Не хочет знать больше нужного. И не хочет, наконец, такой ненависти к себе. Ей хочется пожалеть себя. Хочется, что бы кто-то помог заклеить проступившие в её внутреннем мирке трещины. Карина закрывает ладонями лицо и легонько мотает головой, будто надеясь, что это наваждение, сон, или, чёрт, да пусть бы и новое испытание! Но это лишь наивные мечты. Но это постепенно приводит её в чувство. Теперь, наконец, голубоглазая может вернуться в реальный мир, хотя единственное, чего сейчас хочет — сбежать отсюда к Чертям. — Эй! Ну же, взгляни на меня! — слышится немного обеспокоенный, но суровый голос. Опасливо, Тенши убирает ладони и поднимает взгляд на собственную спасительницу. Мелисса была, кажется, очень зла. Вряд ли чернокрылая была причиной этой злости. — Ты в порядке? — она, уже во второй раз за этот день, помогает Чудовищу подняться на ноги. Аловолосой уже и в помине нет рядом. — Д-да… В порядке, — она до боли закусывает губу и отводит взгляд. — Что она хотела от тебя? Голубоглазая мотает головой. Она не знает, да и не хочет. Или…? Это кажется таким очевидным, но очень обидным. И всё же приходит одна единственная догадка. Кареглазая хотела, как и вся эта школа, да что там, как и все Небеса, что бы такой позор как чернокрылый ангел на Небесах — исчез. Испарился, пропал без вести и навсегда. — Тебе стоит быть аккуратнее. Ариса очень жестокая… Бледно-розовые губки Карины искажаются в уставшей ломаной ухмылке. Глаза искрятся слезами, и, кажется, сейчас у неё начнётся истерика. — Легко сказать… Мы учимся в одном классе. И она явно не подружиться хочет, — она поднимает глаза на спасительницу. И, к своему удивлению, не находит там отвращения или ненависти. Скорее… Беспокойство? Такое непривычное. Утирает рукавом пиджака выступившие на глазах солёные капли. А потом, через силу улыбается и произносит, — спасибо за помощь. Уже во второй раз. А после разворачивается и идёт к выходу из Академии. Азраил, должно быть, уже заждалась её.***
Девочки шагали в полнейшей тишине, что прерывалась лишь голосами идущих рядом других ангелов, что оживлённо переговаривались на самые разные темы. Тенши старалась не показывать своего расстройства, привычно улыбаясь. Но, кажется, алоглазой было очевидно, что это лживо. — Карина, что случилось? — спросила Ангел Смерти, останавливаясь. Та сделала два шага и тоже остановилась. Не хотела оглядываться. Закусила губу. Глаза на секунду лихорадочно метнулись в сторону, будто ища спасения. Но, конечно же, там она его не нашла. Чернокрылая безумно не хотела говорить. Азраил каждый чёртов раз срывается с задания, когда ей плохо. Каждый раз нешуточно волнуется, и это видно в её глазах. И это так неприятно. Будто твои проблемы каждый раз доставляют самому дорогому человеку дискомфорт. Она тихонько выдохнула и глубоко вдохнула. Отогнав все тёмные мысли, она обернулась, растягивая губы в милой улыбке, разрывая короткую паузу: — О чём ты, сестрёнка? Всё хорошо! Просто сегодня я немного устала в Академии, — всё так же лучезарно улыбаясь, и будто светясь от счастья. Аловолосая не любила, когда Тенши так её называла. Считала, что эта ангельская привычка всех подряд называть сёстрами да братьями очень странная и так стоит обращаться исключительно к своим реальным родственникам. Но из-за сильного волнения и не очень подходящего момента, в этот раз пропустила это обращение мимо ушей. Как бы ярко и счастливо сейчас не выглядела голубоглазая, ангелесса чувствовала, что что-то не так. Она никогда не умела вытягивать из кого-то правду… Да и эту девчушку она вряд ли сумеет переспорить. На душе будто кошки скреблись, но пришлось смириться с тем, что Карина ничего не расскажет. А потому ангел просто прикрыла глаза, тяжело вздохнула и неодобрительно покачала головой. Но улыбку с лица старшей это так и не убрало. — Если ты так говоришь, — грустным, пустым голосом произнесла Азри-чан. Этот тон немного кольнул сердце блондинки. Но, отчего-то, ей казалось, что так будет правильно…***
Знакомые полки с книгами, придающие атмосферу этой комнатке, встретили голубоглазку с распростёртыми объятиями. После произошедшего, у Тенши совсем не было настроения. А потому, хотелось прочесть что-нибудь лёгкое, смешное. Таких книг у неё было не так и много, если подумать. Но, как говорится, кто ищет, тот всегда найдёт. Но не успела она подойти к шкафу, как почувствовала, что что-то не так. Ощущение, будто что-то округлое было под её ногой. Что бы убедиться, она чуть подвигала левой ногой по ворсистому ковру и озадаченно оглядела то место. Под ним определённо что-то было. Теперь, если хорошо подумать, Тенши начала понимать, что так было всегда. Это «что-то» было под ковром всегда. Но в силу своей заинтересованности книгами в те моменты, и хорошему настроению, она не предавала этому значения. И не понимала, отчего же. Ведь её любопытство всегда было сильнее любого другого её качества. Проскочила мысль, что оттого и все проблемы в её жизни. Хотя, скорее всего, это было из-за такой её удачливости и уж слишком длинного языка. Блондинка, руководящаяся своим чрезмерным желанием знать, что же там такое интересненькое, отодвинула круглый ковёр и к своему глубочайшему удивлению обнаружила дверь. Это был просто квадратный кусок дерева и ручка, открывающая его. С жадно горящими глазами, Карина ухватилась за ручку. Возможно присутствующая опасность её не волновала, ведь пятая точка активно искала себе новые приключения. Будто Академии ей было мало. Чернокрылая дёрнула ручку на себя и та, удивительно, не скрипнув, отворилась, открыв проход вниз, возможно, в подпол. Туда спускалась лестница, но было очень темно. — Ты уверена, что тебе стоит туда спускаться? — Тенши дёрнулась и почти-почти завопила. Мгновенно обернулась, готовясь звать на помощь. Но увидев знакомую персону, облегчённо выдохнула, хотя слышимый в ушах гулкий стук сердца это не заглушило. — Мика, никогда так больше не делай! — чуть повысив тон, дрогнувшим голоском молвила голубоглазая, чуть не словившая инфаркт, не меньше. Беловолосая неловко хихикнула и в сдающемся жесте подняла руки вверх: — Прости, прости, — она невинно похлопала ресницами, явно пытаясь снять напряжение подопечной, — я не хотела пугать тебя… Просто, хотела узнать, уверена ли ты, что стоит спускаться в тёмное, неизвестное тебе место… Кажется, она действительно была обеспокоена этим. Но на такое у Тенши был свой ответ. И, уже ступив на лестницу и материализировав в руках керосиновую лампу, молвила: — Кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Усмехнувшись, по-доброму так, Микаэлла последовала вниз за Тенши. Комната оказалась совершенно обычной. Пустой, с серыми стенами, потолком и полом. Никакой мебели здесь не было и подавно, а потому чувствовала себя Карина здесь немного не уютно. На потолке висела лампа, но она не была зажжена, да и вряд ли это было возможно. Выключателя нигде не было. — Темень какая, — неодобрительно отозвалась про отсутствие света Мика. Сама она, к слову, подсвечивалась, что выглядело довольно интересно. Будто она была настоящим призраком, — ты сумеешь зажечь лампу? — А? — оторвавшись от мыслей, переспросила Карина. — Сможешь зажечь? — без капли раздражения или злости произнесла она. Хотя Мари бы уже назвала её по-всякому. От глухой дурёхи до чего похуже. — Нет, — грустно покачала головой та, — здесь нет выключателя. Дух хихикнула: — Я не о том. Конечно, здесь нет выключателя. Ведь это магическая лампа. И зажигают её тоже магией. Ты знаешь заклинание? Блондинка отрицательно помотала головой. — Хм, ладно. Я научу тебя. Это простое заклинание. Просто направь руку на лампу, представь, как она зажигается и произнеси «illuminabant»*. Что бы после выключить свет, делаешь всё то же самое, но представляешь, как она выключается. И произносишь: «exite»*. Попробуй, это легко. Карина поставила лампу на пол рядом с собою. Тяжело выдохнула и направила руку на лампу. В мыслях она загорелась тёплым жёлтым светом, будто от солнца. — il. illuminabant… Голос дрогнул от волнения. А потому, заклинание, к сожалению, не сработало. Девочка расстроенно покачала головою. Она действительно бездарна. — Эй, не сдавайся! — вдруг услышала она радостно-подбадривающий выкрик. Микаэлла, подойдя к ней сзади, уложила руки ей на плечи, — у многих впервые не получается. Но если ты хочешь увидеть результат — пробуй ещё. У тебя выйдет, только сконцентрируйся и расслабься, я ведь не собираюсь тебя убивать. От этой девушки исходило невероятное тепло и доброта. И на златовласку нахлынули мысли о солнечных летних лучах, приятно согревающих её и Азраил в зелёном поле. Микаэлла значительно отличалась от Мари. Была милой, доброй, поддерживала, будто родная. Вторая попытка прошла уже намного лучше, и лампа действительно загорелась тёплым жёлтым светом, освещая комнату. — Молодец! — похвалила подопечную дух. — Знаешь, Мика. Ты такая хорошая. Я подумываю о том, что хочу отдать тело именно тебе. После этих слов, розовоглазая как-то заметно погрустнела, улыбка спала с её губ, и она отвела взгляд. — Что-то не так? — Да нет… Всё так. Просто… Я не хочу, что бы ты отдавала мне своё тело… — Что? Почему? Разве не это было твоей целью? — удивлённо хлопала глазками Карина. Микаэлла снова улыбнулась, но уже как-то по-другому, немного менее ярко. — Нет, не моей. Моя цель немного в другом. Знаешь, я не понаслышке знакома с жестокостью ангелов к тем, кто отличается от них хоть немного. Так смешно… Они создания Света, а ведут себя крайне отвратительно. Я… Появилась на свет бескрылой. Совсем. И это не сильно волновало меня, я хотела дружить. Но со мной обошлись так же жестоко, как и с тобой. В конце концов, ангел, которому я очень доверяла столкнул меня с обрыва, на скалы. Я погибла быстро и безболезненно, но все равно очень больно вспоминать об этом. Свои крылья я получила, лишь после смерти. Полупрозрачные, но мои. Я привыкла считать их вознаграждением за свои муки. Увидев тебя, я будто увидела себя в то время, я так захотела помочь тебе. Поддержать, не дать потерять свой свет, но и не дать обжечься им. Я правда надеюсь, что у меня выйдет, хотя выходит неважно… Но таких как я и ты много. И поэтому я хочу продолжать помогать им. Безвозмездно, — она немного грустно улыбалась. Ей, очевидно, было очень и очень больно вспоминать о своём прошлом. Но такая цель поразила чернокрылую до глубины души. Столь чистого и действительно прекрасного ангела она встретила до этого момента лишь раз и то была Азраил. Но не успела она ничего молвить, как Мика продолжила: — Прошу тебя, не сдавайся. Я знаю, как тебе тяжело, поверь. Но прошу тебя, не теряй свой свет. Ты прекрасный ангел. Чище, чем многие из них вместе взятые. А ещё… Не злись на Мари. Она порой бывает резкой и грубой… Точнее, она всегда такой была. Но знаешь, она классная. И очень рада, что учит тебя, пускай и не говорит об этом. Ты запоминаешь и обучаешься намного быстрее, чем многие и многие существа. Она просто не привыкла выражать поощрения. А потому попробуй… Мм. Свыкнуться с ней? — она снов хихикнула и подмигнула Тенши. Теперь это была уже знакомая ей Микаэлла. Она выдохнула: — Прости, мне уже пора возвращаться. Мари убьёт меня по второму кругу, за то, что я тебе сказала, если узнает, поэтому, прошу, не проболтайся ей. И, последний раз сверкнув белоснежной улыбкой, она растворилась в пространстве комнаты. Блондинка была поражена такой прекрасной речью духа. И была отчего-то благодарна ей. Должны ведь быть ещё такие ангелы как Мика, верно? Эта мысль вызвала снисходительную ухмылку у неё и придала немного больше сил. Может, не всё потеряно?